Макет полевой кухни времён войны в музее-заповеднике «Прохоровское поле» (фото из Википедии)
Тема питания наших солдат на завершающем этапе Великой Отечественной войны – одна из самых мало освещенных в исторической и специальной литературе. Это неудивительно, поскольку, поднимая ее, никак невозможно обойти стороной вопрос трофеев и тому подобные моменты, которые в советские времена замалчивались самым тщательным образом, словно они хоть сколько-нибудь умаляют подвиг бойцов и командиров Красной Армии, заплатившей миллионами жизней за освобождение той самой Европы, войдя в которую они наконец-то смогли хотя бы вволю наесться.
Надо сказать, что к началу Великой Отечественной войны РККА подошла с достаточно щедрыми нормами продовольственного снабжения личного состава. Солдатская пища, а тем более питание комсостава были достаточно сытными и разнообразными: без деликатесов, естественно, но более чем достаточными для того, чтобы молодые мужчины в условиях повышенных физических нагрузок могли не только утолять голод, но и поддерживать должную форму.
Вероломное нападение гитлеровцев и их союзников спутало карты и в этом вопросе. 70% мобилизационных запасов из западных областей страны достались оккупантам. Была утрачена почти половина посевных площадей. Об утратах в сельскохозяйственной технике и рабочих руках хлеборобов и говорить нечего. В результате объем зерна, собиравшегося в 1941-1942 годах, не дотягивал и до 40% довоенного.
Тем не менее, нормы рациона частей и подразделений, находившихся на передовой, практически не изменились. Принцип «Все для фронта, все для победы!» работал тут в полной мере. Урезаны были нормы питания для других категорий военнослужащих (таковых в соответствии с решениями, принятыми в сентябре 1941 года решениями ГКО и НКО СССР, было введено четыре), что, по сути дела, означало одно: чем дальше от «передка», тем хуже кормежка. Скудно питались в учебных и запасных частях, не баловали и курсантов военных училищ. Впрочем, гражданскому населению, особенно тем, кто сидел на «иждивенческих» карточках, всяко было тяжелее…
Другой вопрос в том, что кормить бойцов по установленным нормам удавалось далеко не всегда в силу громадного количества объективных причин. Все-таки это была война, а не игра «Зарница» или даже армейские учения мирного времени. Улучшение питания бойцов, которые и в боевых частях тоже, как вы понимаете, далеко не жировали, началось с победоносным продвижением Красной Армии на Запад. Несмотря на то, что, оставляя оккупированные территории, гитлеровцы старались подчистую вывезти или хотя бы уничтожить все имевшиеся там запасы продовольствия, удавалось им это далеко не всегда. По воспоминаниям фронтовиков, «получше с кормежкой» стало после освобождения Украины, Молдавии. А дальше перед нашими воинами лежала сытая Европа, в 1941 году пришедшая нас завоевывать и покорять.
И не надо, пожалуйста, ханжества: мы, рожденные и выросшие в мирное время, никогда не знавшие настоящего голода, не имеем никакого права судить героев с Ленинградского фронта, руками вставлявших свои выпадавшие от цинги зубы и жевавших сосновую хвою, чтобы спастись от этой болезни, вызванной отсутствием в организме элементарных витаминов и питательных веществ. Тех, кто страдал от «куриной слепоты», косившей порой целые подразделения и приключавшейся опять-таки от однообразного, бедного на свежие овощи и фрукты питания (таких вещей кое-где в частях не видывали месяцами, а то и по полгода). Тех, кто ел павших лошадей и собирал под обстрелом на полях едва пробившиеся ростки пшеницы…
Люди, пережившие ужасы войны, прошедшие через собственную страну, дотла разоренную и разграбленную захватчиками, не «мародерствовали», как это позволяют себе сегодня заявлять некоторые господа, а попросту разнообразили собственное меню. В первую очередь, естественно, за счет бродившего по окрестностям мясца. Сохранилось подлинное письмо некоего лейтенанта, из Германии сообщавшего, что его подчиненные «в котел уже закладывают по целой корове». Кое-кто из фронтовиков скромно и кратко сообщал домой, что «питание значительно улучшилось», а некоторые со смаком описывали, как «тренируются, кто коровенку лучше сготовит», а то колбаса и курятина им просто «приелась».
Надо сказать, что данное изобилие вовсе не было «самодеятельностью» отдельных военнослужащих. Интендантские подразделения докладывали о том, что в кашу впервые с начала войны уже стали «закладывать по 600 граммов мяса на человека». Солдатский рацион был значительно увеличен и улучшен за счет местных продуктов, которые многим солдатам (да и офицерам тоже), выходцам из глубинки, казались невиданными лакомствами. Впрочем, опять же по воспоминаниям фронтовиков, они более чем щедро делились едой не только с жителями освобождаемых территорий Восточной Европы, но также и с немцами – особенно с детьми и женщинами. Так что кормежка неудавшихся «арийцев» с полевых кухонь Красной Армии – никакой не вымысел и не пропаганда, а вполне жизненная вещь. Кормили, куда ж их деть…
Европа все-таки попробовала нашего борща, кулеша и каши с мясом (именно эти три блюда составляли на протяжении всей Великой Отечественной основу питания солдата-красноармейца). Но не в качестве завоевателя, а в роли побежденного, которого милосердный и великодушный советский воин кормил из милости.
- Автор:
- Александр Харалужный
Свежие комментарии