Япония и объективная реальность

21 марта, как раз в то время, когда китайская делегация гостила в Москве, бывший стольный град Киев тоже посетила делегация, возглавляемая премьер-министром Японии Фумио Кисидой. Это (и вполне обоснованно с точки зрения медиа-эффекта) породило вал статей откровенно саркастического содержания, дескать, «по чину и шапка», но представляется, что вынужденная поездка японского премьера имеет несколько более глубокий смысл, чем просто гирька на весах пропаганды.

Сейчас основные акценты делаются на шаги, предпринимаемые Китаем и вокруг Китая, как визит европейцев в Пекин или замирение через китайский арбитраж Саудовской Аравии и Ирана. Тема же Японии в основном действительно является предметом для явного или завуалированного сарказма. Тем не менее практика показывает, что зачастую именно на не самых медийных эпизодах можно рассмотреть процессы, которые характеризуют принципиальные изменения.

О том, что поездка Ф. Кисиды носила незапланированный, даже спешный характер, говорит уровень мероприятия, с которого он уехал в Киев – индийско-японский саммит, где Япония представляла свой инвестиционный план регионального развития. 75 млрд долл. инвестиций в страны Юго-Восточной Азии, конечно, меньше, чем долгосрочные оружейные контракты США со странами Персидского залива или программы Китая, но для Японии, чья экономика очень болезненно перенесла период нахождения во «всемирном ковидарии», это довольно крупная заявка. И вот с этой повестки Ф. Кисиду отправляют на Украину аккурат к визиту китайского лидера в Москву.

У нас много писали о том, что, дескать, японская пресса «раскритиковала» своего премьера. Однако это было не так, если не брать в расчёт обычный набор комментариев в соцсетях. Более того, месяц назад Токио выпросил для себя вполне ощутимые преференции от Вашингтона — возможность сохранить свои доли в проектах на Сахалине и заключать с Россией контракты вне т.н. «ценового потолка».

Киев же японская делегация посетила последней из участников формата G-7. До этого японцам удавалось от таких визитов успешно уклоняться. Не находится страна Восходящего Солнца и в тех рядах, откуда на Украину идут поставки вооружения и боеприпасов, что характерно на фоне того, как США давят в этом плане на европейцев и выкупают боеприпасы у Ю. Кореи, которая вроде бы стоит напротив «агрессивного Пхеньяна». Сеул заключил весьма объёмный контракт на 12 млрд долл. на поставку новейших вооружений Польше, Токио же снова остался в стороне.

Интересно и то, что те самые инвестиции в развивающиеся страны ЮВА в размере 75 млрд долл. совмещались с программой содействия региональной безопасности, обеспечению территориальной целостности стран в регионе и противодействию попыткам «силой изменить статус-кво». Собственно, против кого направлена такая риторика японцев на инвестиционном саммите, вполне понятно — против Китая. Так зачем же американцам требовалось столь резко вмешаться во вполне позитивную для них японскую инициативу?

Сегодня у нас снова довольно популярен афоризм С. Ежи Леца: «в действительности все иначе, чем на самом деле». Возьмём Японию, что мы видим «на самом деле»? Например то, что Токио подписывает «Соглашение о свободном доступе», которое позволяет перемещать воинские контингенты с Австралией, в прошлом году с Великобританией, сейчас планирует с Филиппинами. Ведётся разработка собственных крылатых ракет, активно строится военный флот, на южных островах арх. Рюкю возводятся новые военные базы, в т.ч. на о. Йонагуни (ок. 100 км от Тайваня). Да и сама риторика зачастую довольно вызывающа. Тем более что никуда не делись ни конфликты вокруг спорных островов, ни военные маневры.

А что «в действительности»? А вот в действительности мы наблюдаем как минимум с 2008 г. устойчивый тренд на японско-китайскую экономическую интеграцию. Казалось бы, после 2016 г. Администрация США уже официально признала Китай своим геополитическим противником, причём это была не только и не столько политика эксцентричного Д. Трампа, а полноценный т.н. «двухпартийный консенсус».

Ситуация для такого американского консенсуса и в самом деле не очень простая. Принято считать, что финансовые системы Японии и США связаны настолько, что в некоторых работах по экономике конца 80-х–90-х годов их рассматривали как единое целое. Однако, в отличие от нашего отечества, стабильности в мире нет, и со временем действительно тесно связанные системы по полшага, четверть шага, если не разошлись, то довольно прилично отстроились друг от друга.

С одной стороны, Япония традиционно является финансовым донором американской системы, которая держит в американских только государственных ценных бумагах 19,6 % от объёма своего ВВП (1,1 трлн долл. к 5,6 трлн). С близким показателем выступает только Великобритания. Даже инфляция и снижение ставок в США пока повлияли на частный сектор в Японии, но не на госполитику. Китай сократил вложения гораздо резче.

В то же время внешнеторговый оборот Японии, который десятилетиями опирался на торговлю с Европой и США, сегодня сократился на этом направлении до 25 % (это даже с учётом Канады и Австралии, без них и того меньше), а вот с тем, что можно назвать «восточным экономическим кластером», наоборот, вырос до 45 % (экспорт так вообще до 52 %).

При этом импорт тех же энергоносителей покрывается поставками с Ближнего Востока и России, долю которой Токио не собирается опускать ниже 9 %. Прямые инвестиции Китая устойчиво занимают первое место, а количество новых совместных предприятий, которое в 2006-2008 гг. составляло ± двести в год, сейчас приближается к тысяче. Понятно, что выживают далеко не все, но тут количество всегда переходит в качество, а количество растёт постоянно.

Подобные процессы интеграции фиксируются по всему региону, но именно Япония с её весьма напряжёнными отношениями с Китаем тут выступает своего рода маркером. Ежегодные опросы населения фиксируют отрицательное отношение друг к другу на уровне 80 %, но берём статистику торговли, а там «как на самом деле». Обменялись «любезностями» по внешнеполитическим вопросам и полетели все вместе на о. Хайнань, на Восточный Давос — Боаосский форум-2023.

Глобализация играла и продолжает играть с её бывшим главным бенефициаром (США) довольно сложную партию. С одной стороны, Япония — один из главных финансовых доноров, с другой, ВВП Японии крайне зависим от внешней торговли (35 %), которая базируется на региональных связях, соответственно, национальный доход формируется на этой основе. Как видим, существенную часть этого дохода Токио вынужден отдавать за океан, и хорошо, если бы, как раньше, этот доход был не просто заморожен, а являлся медленно растущим инвестиционным резервом, при опоре на то, что внешние рынки росли.

А сейчас Китай ещё не вышел из КОВИДа, Япония сама выкарабкивается из этой ямы, США не только не восстановились, но, наоборот, ещё более усугубляют ситуацию, при которой вложенный в США японский заработанный в прошлом национальный доход начал попросту обесцениваться. О восстановлении экономики ЕС нечего говорить в текущий период. И хорошо, если бы инфляция в самих США сопровождалась ростом потребления японских товаров, но беда в том, что спроса в данном случае нет. Структура экономики США настолько своеобразна, что печатный станок не запускает даже потребление импорта.

Эта особенность вообще, по всей видимости, войдёт в какие-нибудь будущие учебники, поскольку инфляция в США носит чисто монетарный характер, и выпуск денег система, которая сама генерирует одну из базовых мировых валют, не может направить даже на импорт, поскольку «потребляется» де-факто внутри самой банковской системы. По сути дела, финансовая система США вообще перестала ощущать само понятие «прибыль».

В Японии понимают, насколько по-разному проектные группы в Вашингтоне видят не только возможный путь выхода из кризиса, но и сам концепт будущего «американского блока». Казалось бы, раз для внешнего потребителя США заявляют, что собираются с успехом заменять Россию на энергетических рынках ЕС, то что мешает по-настоящему нарастить поставки нефти и СПГ на японский рынок? Япония и Ю. Корея всё-таки не самый «слабый» рынок, например, это половина объёма всего европейского рынка СПГ, тем более что это хороший повод немного индустриализировать западное побережье, а австралийцы могут как союзники немного и потесниться.

При том что Администрация США раз за разом делает политические шаги, которые направлены на внешнее цементирование «антикитайской коалиции», на уровне экономики разница в отношении в направлениях «США-ЕС» и «США-Япония» просматривается очень явно. В первом случае из Еврозоны готовят будущий единый рынок, что должно искренне радовать адептов единого ЕС, но совсем не радовать уже европейских производителей. Во втором случае Япония выступает сугубо военно-политическим фактором, инструментом откровенно антикитайской политики, которая, впрочем, сама по себе не имеет ещё чёткой концепции.

Колебать экономику Японии США не хотят, в том числе и по вполне прагматичным соображениям, как страну-донора, но и как часть единого рынка товаров и услуг, будущей единой структуры там Японию не видят. Сокращение вложений частных инвесторов Токио в госдолг США на 75 млрд долл. и программа японских инвестиций в ЮВА, озвученная в Нью-Дели, также на 75 млрд долл. — это техническое совпадение, однако совпадение в чём-то знаковое, символическое.

В Японии, тесно связанной с рынками ЮВА, вполне отдают отчёт в том, что при экономическом шторме в ЕС и США именно выход из постковидной спячки в регионе будет являться драйвером и их собственного развития. Взбираться на эту волну в обозной команде Китая японцам очень не хочется, а заявку на самостоятельность могут дать только инвестиции. Ничего лучше, чем хлопнуть Токио по рукам, на этот случай у команды Э. Блинкена оказалось не припасено, и Ф. Кисиду отправили прямо с инвестиционного форума в Киев, да ещё таким образом, что перед Восточным Давосом китайцы заявили, что Пекин по вопросу Курил «не будет занимать позицию ни одной из сторон».

Это было крайне болезненно для Японии, поскольку, несмотря на все территориальные трения, Китай подобного не озвучивал с 60-х годов прошлого века. При этом, в чём заключается для Токио альтернатива и экономическая выгода, решительно не понятно — концепции у США внятной по региону нет. В итоге Токио по объективным причинам продолжает всё больше становиться частью китайского экономического «супер-кластера», политически двигаться в русле не оформленной и не проработанной антикитайской линии США, а любые попытки нащупать собственную нишу упираются в противодействие главного «союзника». Военные расходы, в том числе «на общую безопасность», тоже никто не отменял; финансовые издержки, связанные с Украиной, тем более.

История с Японией является очень показательной. Редко, когда можно было бы наблюдать столь сильное расхождение между объективными экономическими процессами и внешней политикой, которая определяется не стратегией и стратагемами, а желанием элит, чем-то даже инфантильным желанием. США вынуждены объективно работать не на глобальную гегемонию, а на создание своего экономического кластера. Где-то, как в направлении ЕС, это объективно имеет потенциал, и процесс идёт, а вот в другом месте — нет. Элита говорит «не хочу», «не буду» строить западный кластер, надо больше и глобальней, а по-другому не выходит.

В России наша элита также говорит сама себе «не хочу в китайский экономический кластер», «не буду», а реальность такова, что все прошлые годы она сама своими руками этот сценарий и готовила. Не хочет и японская элита ехать в китайском обозе, но вариантов немного — либо идти за обозом, либо ехать в нём с минимальным комфортом. Многие страны (хотя и не все) и их элиты буквально разрывает между желаемым, воспринимаемым и реальным; между тем, как «в действительности», и тем, как «на самом деле».

Сколько ещё времени мы будем наблюдать за тем, как экономика живёт и движется в отрыве от сугубо элитарных желаний и основанных на этих «не хочу», «не буду» идеологических конструкций, медийной активности, накачке общественных настроений — сказать довольно сложно. Если брать китайские программные документы, то, например, в Пекине пока видят период такой турбулентности до 2027-2030 гг.