Цей. Торжество кавказских «амазонок»

Кавказ, который никогда не жил без малых или больших военных конфликтов, естественно, обрастал соответствующими традициями, обычаями и даже праздниками, не говоря уже о характерной архитектуре боевых башен и культа холодного оружия. Конечно, вынужденная воинственность отражалась и на наших прекрасных женских половинках. Пока мужчины были в походе или банальном военизированном грабительском набеге, женщины оставались одни и сами становились лёгкой добычей, к примеру, для соседнего аула, с которым вражда могла идти десятилетиями.

Вопреки сложившемуся стереотипу о горской женщине, которая запакована с ног до головы в непроницаемую ткань и только и делает, что лепёшки печёт, женская роль на Кавказе была крайне неоднозначной. Были и женщины-воительницы, и женщины, которые управляли целыми ханствами, определяя будущее своего народа на века вперёд, и даже целые матриархальные селения.

Вызывает интерес и тот факт, что многие античные авторы селили амазонок на Кавказское побережье Чёрного моря. Мифы мифами, но Геродот, к примеру, указывал, что у скифо-сарматских племён женщина участвовала как в общественной жизни, так и в военных действиях племени. Более того, известный греческий историк отмечал, что скифские и сарматские женщины «ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду». Также считалось, что ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьёт врага. Воистину, хранительница очага.

Однако можно так глубоко и не погружаться в древность этого региона, чтобы найти воинственных «амазонок». В Армении в конце 19-го века появилось мощное национал-освободительное движение фидаев (фидаинов, что с арабского переводится как «жертвующие»), противостоящее геноциду армян Османской империей. В составе фидаев было множество женщин, которые весьма ловко управлялись со стрелковым оружием. Как ни странно, но эта «практика» пережила и 20-й век, поэтому в годы страшной Карабахской войны в рядах армянских военных формирований присутствовали и женщины.


Воинственность женщин некоторых областей и даже отдельных аулов, что складывалась веками кровавых ветров междоусобиц, подчёркивается и в фольклоре. Так, в Ругудже, дагестанском селении, которое славится своими воинственными и своенравными женщинами, ходит смешная пословица: «Эй, жена, там драка, ты почему дома сидишь?»

Ожидание праздника лучше, чем сам праздник

Одним из самых уникальных некогда традиционных праздников, бытующих на Кавказе, а точнее, в Ингушетии, и дарующих плодородную почву для легенд об амазонках и предположений об обширном распространении матриархата, является Цей (также именовался как Сесарий Цей). Ещё этот праздник некоторые авторы называют днём амазонок. Цей предназначался только и исключительно для женщин, мужчины на торжество не допускались ни в коем случае.

Готовились к празднику почти весь год, готовились тайно. Касалось это не изящной одежды или гастрономических изысков, хотя и это присутствовало, а навыков из совершенно другой области. Девушки, желавшие участвовать в Цее, учились стрелять из лука, уверенно держаться в седле и даже овладевать навыками рукопашного боя. Часто девушек негласно учили военному делу их братья, в том числе и джигитовке. Проходили эти тренировки скрытно, а требовались они потому, что праздник был далеко не общеизвестным 8 Марта. Наиболее дальновидные родственники прекрасно понимали, что, несмотря на некую келейность праздника, слух о том, как та или иная участница проявила себя, быстро облетит округу. А, следовательно, соседи будут делать далеко идущие выводы обо всей семье и более всего о братьях девушки: если они не смогли её обучить, то и сами воины дурные. Это было не только унизительно, но и опасно.


На празднестве девушки должны были показать себя в самом лучшем свете. Они должны были прекрасно готовить и грамотно вести себя, быть опрятно одетыми и уверенно держать в руках лук, вожжи и холодное оружие. Но всё это несколько расплывчато. Как же выглядел праздник на деле?

Цей: схватки и много пива

Праздник Цей отмечался ежегодно во второй половине сентября. Вокруг праздника царит спор историков и этнографов, которые то считают его отголоском матриархальных сообществ, то относят его к традициям племени «амазонок», кто бы ни скрывался под ним. В этот день с раннего утра женщины наделялись исключительными правами. С самого утра они могли открыто перечить и распекать мужа в своё удовольствие даже в присутствии посторонних. Муж же должен был выслушать всё, что накопилось у благоверной за целый год, но не в этом состояла суть праздника.


Само торжество проходило далеко от мужских глаз на горных лугах или дальних полянах, поэтому вскоре целые вереницы женщин самого разного, в том числе и весьма преклонного возраста, тянулись прочь из аулов. Изящно одетые они несли в руках узелки и котомки, кто-то вёл за собой заседланных коней, а некоторые и вовсе ехали верхом, не обращая внимания на насмешливые взгляды мужчин.

К полудню все участницы были в сборе. Праздник начинался с того, что собравшиеся женщины избирали царицу. Ею становилась сильная хозяйственная дама с безупречной репутацией. Часто ей становилась жена старейшины, вождя или владетеля аула. После этого «царица» уже самолично избирала свою свиту, разделённую на приближённых советниц и охрану. Советницы – всеведущие подруги или барышни, доказавшие в обычной жизни остроту ума, охрана – ловкие сильные женщины, способные дать отпор даже некоторым мужчинам.

Праздник продолжался песнями и хороводами и, конечно, обильным застольем. Дабы продемонстрировать свои кулинарные навыки, женщины на импровизированные столы посреди лугов в обрамлении живописных гор ставили самые изысканные кушанья и напитки. Весь день барышни пили… пиво, которое в те времена, да и сейчас, к примеру, у осетин, было ритуальным напитком. Но никто не напивался, т. к. за поведением каждой пристально следили подруги и сама «царица».

Но и этим праздник не ограничивался. В обязательном порядке во время Цея проводилась своеобразная Олимпиада, которая скорее походила на смотр войск. Молодые девушки соревновались в стрельбе из лука и джигитовке. Сходились наши половинки и в жестоких рукопашных схватках. За ходом борьбы и результатами внимательно следили и царица, и все собравшиеся.




Большого отражения в литературе данный поразительный праздник не нашёл, по большей части всё передавалось устно. Однако есть крайне цветистое его описание у Идриса Базоркина. Базоркин был советским писателем ингушского происхождения. Его предки служили Российской империи в качестве кадровых офицеров, а его дед, Бунухо Фёдорович Базоркин, был одним из первых генерал-майоров России из числа ингушей. Идрис активно увлекался этнографией, т. к. получил разностороннее образование (гимназия, медресе, техникум и Северо-Кавказский педагогический институт), а в 1968-м году в свет вышел его роман «Из тьмы веков», в котором нашли отражение многие явления горской жизни, в том числе и праздник Цей:

Социальная и оборонительная функция праздничного веселья

Незаметно для окружающих это торжество женской «самостийности» решало несколько важных проблем. Во-первых, это были своеобразные смотрины будущих невест. Старшие матроны могли оценить молодых девушек в деле, а брак на Кавказе был делом необычайно важным. Он мог пресечь вражду родов, объединить семье в более жизнеспособное сообщество и т.д.

Во-вторых, учитывая традиционно остро враждебное окружение и риск остаться на время войны или походов без мужчин, женщины могли на празднике оценить свои силы, подготовиться и выработать специфическую командную структуру и сам командный дух. И если такой «отряд» справиться с военной партией противника не мог, то дать достойный отпор шайке вооружённых абреков мог вполне. И такие случаи имели место быть. Женские оборонительные отряды в мелких стычках порой даже захватывали пленных, на головы которых, конечно, падал вечный позор.

В-третьих, структура социальных взаимоотношений, сложившихся на празднестве, негласно присутствовала и в селении весь год. «Царица» сохраняла всеобщее уважение, улаживала ссоры, давала советы и следила за окружающей враждебной обстановкой, готовясь к возможной беде.


Цей начал сдавать позиции с начала экспансии ислама с его законами и традициями. Уже к середине 19-го века Цей отмечали раз в 5 лет, а революция начала 20-го века и вовсе стёрла это уникальное военизированное женское торжество. Первый президент республики Ингушетия, герой Советского Союза и генерал-лейтенант Руслан Аушев пытался возродить праздник. 16 сентября 1998 года у кургана Аби-Гув (юго-восточная окраина Назрани на границе посёлка Насыр-Корт у дороги Р-217) на празднование Цея собрались искусные наездницы, лучницы, исполнительницы народных песен и мастерицы со всей республики. Победительнице достался дорогой курхас (женский головной убор). После Цей отмечали ещё несколько раз на республиканском уровне и пару раз самостоятельно, но глобализация, видимо, окончательно поставила точку в древнем обычае. Да и немного сейчас найдётся девушек, способных одинаково уверенно натянуть тетиву и испечь чапильгаш — лепёшки из тонкого теста с разными начинками.

Автор:

Восточный ветер