СССР – Индия: от дипломатической сдержанности к военно-техническому сотрудничеству
Продолжим разговор об азиатском направлении советской внешней политики в период агонии Южного Вьетнама и крушения надежд США на создание антикоммунистического форпоста в центре Азиатско-Тихоокеанского региона.
В прошлый раз речь шла о перипетиях на пути к встрече в пекинском аэропорту А. Н. Косыгина и Чжоу Эньлая.
Она хоть и не стала точкой отсчёта по нормализации отношений, но дала старт какой-никакой их стабилизации и переговорам по урегулированию спорных пограничных вопросов.
Завершая тему советско-китайских отношений и далее затрагивая её только косвенно, отмечу, что главным маркером, определившим имидж КНР за границей, стал визит Р. Никсона, совершенно неожиданный для Москвы и грозивший в перспективе изменением баланса сил в АТР, что, собственно, сегодня и происходит, ибо реформы Дэн Сяопина трудно представить без американских инвестиций.
Напомню также: в 1971 году Тайвань лишился своего места ООН в пользу КНР.
Вашингтон нашёл эту рокировку более соответствующей его геополитическим интересам (чуть не написал: «о чём, поди, ныне жалеет»; однако, считаю, не стоит преувеличивать масштабы американо-китайского геополитического соперничества, тем паче рассматривая его через призму российско-американской конфронтации).
Нивелировать подобный расклад для Кремля могло упрочение связей с социалистическим – желательно, конечно, единым – Вьетнамом (он ведь, согласитесь, своего рода мягкое, подобно Балканам в Европе, подбрюшье в АТР), а также Индией, как лидером движения неприсоединения и одной из крупнейших стран региона. Причём, вопреки распространённому мнению, изначально отношения только-только обрётшей независимость Индии и СССР были довольно сдержанными.
О причинах пишет востоковед С. И. Лунев:
«Общим в политике США и СССР в послевоенное время стали оценка мира как «биполярного» и подход «кто не с нами, тот против нас». Позиция нейтралитета на том этапе блокировала возможности для южноазиатской страны укрепить связи со сверхдержавами. Поэтому на первом этапе советско-индийские отношения были относительно прохладными.»
СССР: курс на стратегическое окружение Китая
И тем не менее сама обусловленная географией стратегия двух стран делала неизбежным их сближение. После разрыва с Пекином целью Москвы в Азии стало создание, по определению востоковедов С. Н. Гончарова и В. Н. Усова, кольца стратегического окружения Китая, в рамках которого
«делались попытки достижения соответствующих договоренностей с Монголией, Северной Кореей, Вьетнамом, Индией, Афганистаном. Пограничные переговоры с КНР имели в этом смысле особое значение, ибо Москва подчеркивала, что в ходе них Пекин демонстрирует наличие территориальных претензий к Советскому Союзу, так же как, впрочем, и к другим сопредельным государствам.»
Здесь, ненадолго перескакивая в XXI век, приведу любопытные цифры:
«В ходе двусторонних переговоров, по словам американского исследователя Э. Люттвака, китайская сторона уступила 100 % своих притязаний на территории Афганистана, 76 % – Лаоса, 66 % – Казахстана, 65 % – Монголии, 94 % – Непала, 60 % – Северной Кореи, 96 % – Таджикистана и 50 % – Вьетнама на суше (что сильно контрастирует с неуступчивостью Китая в отношении границы с Вьетнамом по морю). С Советским Союзом, а затем и с Российской Федерацией переговоры также были успешно завершены на основе 50 %-ных уступок каждой стороны.»
Э. Люттвак, несмотря на идеологическую ангажированность, автор серьёзный, и не думаю, что нахватал цифры с потолка.
Но вернёмся в семидесятые. Итак, Индия. Начавшиеся после визита Н. С. Хрущева в 1955 году тесные контакты с ней стали ещё более актуальны после встречи Р. Никсона и Мао.
В начале семидесятых
«на долю СССР, – пишет С. И. Лунев, – приходилось 6,5 % всего импорта Индии и 13,7 % ее экспорта.»
Не менее важно другое. По словам того же автора:
«Глобальные перемены в мире и внутриполитические перемены в СССР привели к определенной корректировке советского внешнеполитического курса в Южной Азии. К началу 1970-х в СССР окончательно укрепилось убеждение, что Индия является надежным и естественным партнером на Востоке… Индия рассматривалась как определенный противовес КНР. И СССР, и Индия крайне настороженно относились к начавшемуся американо-китайскому сближению, справедливо видя в нем угрозу собственной безопасности.»
Третья индо-пакистанская война как повод к сближению Дели и Москвы
В полной мере это проявилось в 1971-м, во время Третьей индо-пакистанской войны. Поводом к ней послужил террор, развязанный Исламабадом в Восточной Бенгалии.
Москва безоговорочно поддержала Дели, сначала на дипломатическом уровне: 2 апреля 1971 года, когда конфликт только разгорался, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорный направил президенту Пакистана Я. Хану письмо с призывом прекратить террор против мирного населения.
А 9 августа Советский Союз заключил «Договор о мире, дружбе и сотрудничестве» с Индией. Для нас это был первый подобный документ, подписанный с несоциалистической страной. В каком-то смысле в нём следует видеть шаг к переформатированию советской внешней политики с идеологической её составляющей на геополитическую, с постепенным превалированием соображений более прагматичных, нежели обусловленных партийной солидарностью.
В немалой степени трансформации способствовали напряжённые отношения с КНР, поскольку разворот Пекина в сторону США также не мог не корректировать вектор внешнеполитического развития СССР.
Да и ОСВ-1 вкупе с обменом визитами Р. Никсона и Л. И. Брежнева постепенно отодвигал идеологические разногласия во взаимоотношении сверхдержав на второй план (другое дело, что помянутый прагматизм и пренебрежение идеологией имели для СССР и оборотную сторону в виде отсутствия действенной поддержки социалистического движения, выраженного в том числе и в форме партизанской борьбы, в Латинской Америке, но это – тема для отдельного разговора).
Заключённый с Индией договор вскоре прошёл проверку на прочность. Посетив в сентябре 1971 года СССР, И. Ганди не скрывала намерения начать военные действия против Пакистана в Восточной Бенгалии. Развязанный там пакистанской армией террор стал одним из поводов: людей хватали на улицах, везли на берег расположенного неподалёку от второго по величине города в регионе, Читтагонга, и расстреливали из пулемётов. Так погибли десятки тысяч гражданских.
Происходившее у Индии под боком не могло оставить её руководство равнодушным, особенно на фоне массовой эмиграции спасавшихся от бессудных расправ бенгальцев. Дели стал оказывать помощь вооруженным отрядам национально-освободительного движения «Мукти-бахини», что усугубило конфронтацию с Исламабадом, рассматривавшим подобный шаг как вмешательство в его внутренние дела.
В этой ситуации И. Ганди обрела в лице Москвы действенную поддержку, причём не только дипломатическую:
«К началу ноября из СССР в Индию, – пишет историк советского ВМФ А. Розин, – были начаты специальные отгрузки военного оборудования воздушным путем, советская военно-транспортная авиация доставляла в Cochin противотанковые ракеты, артиллерию, танки. В ноябре советская военная делегация во главе с главкомом ВВС маршалом П. С. Кутаховым прибыла в Индию для обсуждения новых поставок советского оружия.»
Вообще, массовые поставки советских вооружений Индии начались ещё в 1960 году. Пакистан, в свою очередь, пользовался активной военно-технической поддержкой США и уже в то время – Китая. В частности, «Страна чистых» импортировала из Поднебесной созданный на базе советского Т-54 танк Тип 59. Пакистанские ВВС располагали нелицензионной копией фронтового бомбардировщика Ил-28 – Н-5, а также истребителями J-6 (МиГ-19, экспортный вариант – F-6), неплохо проявившими себя в ходе войны, о чём см. здесь: Истребители F-6 в Индо-пакистанском конфликте.
Военно-техническое сотрудничество Исламабада и Пекина, в значительной степени тождественное и дипломатическому сближению двух стран, также вызывало обеспокоенность у Дели и, в числе прочего, подвигало к углублению контактов с Москвой.
Кстати, индийцам американцы, хотя и в ограниченных масштабах, но тоже помогали, что неудивительно, поскольку Дели с момента обретения независимости следовал политике диверсификации военных закупок (что мы и наблюдали несколько лет назад, когда более бюджетным, но не менее эффективным Су-30 МКИ индийцы предпочли французские «Рафали»).
В ходе развернувшихся зимой 1971-го военных действий поставленная СССР техника не подвела. В частности, отлично проявили себя плавающие танки ПТ-76, в особенности в боях с состоявшими на вооружении пакистанцев американскими М-24; топили они и канонерские лодки противника. Да и поставленные тремя годами ранее нами истребители-бомбардировщики Су-7 оказались во всех смыслах на высоте, равно как и прикрывавшие их МиГ-21. В числе поражённых ими: французские «Мираж-3», американские «Сейбры» и В-57.
Не менее действенную помощь, помимо поставок вооружений, оказала Дели находившаяся в Индийском океане 8-я оперативная эскадра советских ВМС, нивелировавшая господство там 7-го оперативного флота США. Наличие советской эскадры удержало развёрнутую в Бенгальском заливе авианосную ударную группировку американцев от действий по нейтрализации индийского флота. СССР впервые тогда применил средства космической разведки, позволившие вскрыть группировку ВМС США, готовившуюся поддержать Пакистан действиями палубной авиации, корабельной артиллерии и ударами крылатых ракет.
Война завершилась победой Индии и образованием независимого Бангладеш. В Дакке понимали, кому, наряду с Индией, они обязаны своей независимостью. И поэтому неслучайно СССР стал первым государством, куда нанёс официальный визит президент Бангладеш М. Рахман – в марте 1972 года.
Увы, он был свернут в результате переворота, вероятно, осуществлявшегося под контролем ЦРУ, однако ставшего следствием и внутренней политики самого президента, непростые детали которой выходят за пределы нашей темы. Важно другое: в результате Бангладеш, вплоть до начала девяностых, в сфере внешней политики стал ориентироваться на США и Китай.
«Улыбающийся Будда» как ход в большой шахматной игре
Ещё одной вехой в сотрудничестве СССР и Индии стал 1974-й. В тот год Индия впервые, в рамках операции «Улыбающийся Будда», испытала ядерное устройство. Интересная деталь: гипотетически Индия могла провести ядерное испытание ещё в 1960-х, после Китая, однако не стала этого делать, попросив США и Великобританию гарантировать ей «ядерный зонтик», но получила отказ.
В свою очередь, по словам индолога Ф. Н. Юрлова:
«Пакистанская ядерная программа, как полагают многие эксперты, началась вскоре после поражения Пакистана в войне с Индией в 1971 году… Создание с помощью Индии нового государства принципиально изменило соотношение сил в Южной Азии не в пользу Пакистана.»
Добавим к этому ориентацию Исламабада на США и постепенное сближение с Китаем, оказавшим Пакистану большую помощь по созданию ядерного оружия. Пекин рассматривал «Страну чистых» как своего рода косвенное средство давления на Индию – в Генштабе НОАК, ввиду сотрудничества Дели и Москвы, вряд ли планировали ядерный удара по западному соседу, несмотря на неурегулированные территориальные споры.
Да и сомнительна способность китайских ВВС преодолеть созданную при помощи СССР индийскую ПВО.
«Подразделения противовоздушной обороны в военно-воздушных силах с середины 60-х годов прошлого века, – пишет военный историк С. Аминов, – получили на вооружение советские ЗРК средней дальности С-75М «Волхов» (упомянутый китайский H-5 был ему вполне по зубам – И. Х.) и ЗРК малой дальности С-125М «Печора».»
А вот Пакистан своей пусть и небольшой, но ядерной дубинкой вполне был готов поразмахивать над головой соседа. И Пекин охотно помог Исламабаду ею обзавестись (по неподтверждённым данным, в том числе и создателя пакистанской атомной бомбы А. Хана – в 1987 году), что только способствовало укреплению советско-индийского военно-технического сотрудничества.
Сами же индийцы с бомбой не спешили, проведя повторные испытания только в 1998 году. Во-первых, всё ещё рассчитывали на сдерживающую роль, в том числе и в отношение Пакистана, СССР; во-вторых, из-за резкого потепления отношения с Китаем в результате визита Р. Ганди в 1988-м; в-третьих, во второй половине восьмидесятых Индия делала ставку на превосходство над Пакистаном (Раджив не был сторонником вступления Индии в ядерный клуб) в конвенциональных вооружениях. Но восьмидесятые – уже другая история, о которой речь впереди.
Использованная литература:
Сетна Х.Н. Программа использования атомной энергии в Индии - прошлое и будущее // Бюллетень МАГАТЭ — Книга 21, номер 5.
Власов Г.Д. Индийский рынок вооружений: история и перспективы // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. Т. 15. № 2. С. 154—172.
Гончаров, С.Н. Переговоры А. Н. Косыгина и Чжоу Эньлая в Пекинском аэропорту / С. Н. Гончаров // О Китае средневековом и современном. — Н., 2006. — С. 310—328.
2006 г.
Дэвидсон Ф.Б. Война во Вьетнаме (1946 — 1975. — Oxford University Press, 1991.
Диких А.А. Индия и Пакистан: войны, конфликты, их разрешение и последствия // Вопросы безопасности. — М., 2017.
Drong A. Отношения Бангладеш с Советским Союзом и Россией (1972 - 2015 годы) // Genesis: исторические исследования. – 2017. – № 2. – С. 1—11.
С.И. Лунев Советско-индийские отношения. // Вестник МГИМО — М., 2017 — С. 24—51.
Люттвак, Эдвард Н. Возвышение Китая наперекор логике стратегии. — М.: Издательство «Русский фонд содействия образованию и науке»; Университет Дмитрия Пожарского, 2016.
Юрлов Ф.Н., Юрлова Е.С. История Индии ХХ век. М.: Институт востоковедения РАН, 2010.
http://www.airwar.ru/history/locwar/asia/su7/su7.html
http://www.iimes.ru/?p=64868
http://www.airwar.ru/history/locwar/asia/f6/f6.html
https://alerozin.narod.ru/DRV1972/Vietnam72.17.htm
http://pvo.guns.ru/other/india/india_pvo_pro.htm
- Автор:
- Ходаков Игорь
- Использованы фотографии:
Свежие комментарии