Навскидку, больше всего кавалерии в Первую мировую войну должно было быть у России, поскольку ни у кого больше не было и быть не могло такого многочисленного конного сословия, коим являлось казачество. Соответственно, и маневренность русской армии должно было быть на порядок больше, чем у неприятеля. Но, как то не на слуху кавалерийские прорывы и рейды русской кавалерии, а самый знаменитый прорыв Первой мировой, Свенцзянский, совершила кавалерия германская. Ну еще действия французского конного корпуса Сорде в самом начале войны можно вспомнить. А вот с казачками не очень то. Да и до Первой мировой вспомнить по сути нечего. Суворова, правда, при отступлении из Швейцарии казаки на руках через Сен-Готарды перенесли. Но потом, при Кутузове, сначала лишили того победы в Бородинском сражении, увлекшись разграблением обоза Итальянского корпуса Богарнэ, вместо того, чтобы поддержать рейд Уварова, а затем и досрочной победы в войне, под Малоярославцем не разглядев насмерть перепуганного Наполеона в груде вывезенного французами из Москвы награбленного барахла, перешедшего в руки донцов… Но то при атамане Платове было, который потом, правда, Левшу к изготовлению чудес техники привлек и тем самым искупил….
Мы же будем говорить о более близком времени, когда эра казачества шла к неумолимому закату, но под занавес сверкнула как метеор, осчастливив русскую и мировую военную историю беспримерным рейдом по большевистским тылам в Гражданскую, от которого содрогнулись все, от Главкома РККА Каменева в Серпухове, до Председателя Реввоенсовета Троцкого в его знаменитом поезде, заставив того метаться в нем по железным дорогам от Тамбова до Орла. Да что там говорить, этот рейд нашел свое отражение в классике советской литературы. Так, красный граф Алексей Николаевич Толстой посвятил ему немало строк в своей эпопее “Хождение по мукам”.
Посвятим ему несколько абзацев и мы, благо он этого несомненно заслуживает. Речь пойдет о августовско-сентябрьском рейде 4-го Донского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Константина МамАнтова по тылам Красной армии. Вот он какой был, этот генерал МамАнтов, с усищами как у таракана.
Впрочем, мода тогда такая была. Семен Михайлович Буденный тоже аналогично выглядел, не говоря уже о бывшем полковнике генерального штаба Сергее Сергеевиче Каменеве, на тот момент назначенного с подачи Троцкого Главкомом вооруженных сил РСФСР.
В историю Константин МамАнтов вошел как Мамонтов. То ли от незнания, то ли от безграмотности, то ли от злобы, его фамилию, с ударением на 2 слог и с буковкой А, исказили красные. Приписывают это искажение самому Лейбе Давидовичу Бронштейну, более известному под псевдонимом Лев Троцкий. Но не будем наезжать на товарища Троцкого. По части искажений действительности и фабрикации слухов белые тоже были те еще мастера. В то самое время, когда Мамонтов громил красные тылы, в газетах на подконтрольной Белому Главкому Деникину Антону Ивановичу территории аж несколько раз писали об аресте Лениным Троцкого и наоборот. Ну почти как сегодня украинские издания пишут то об аресте Захарченко Моторолой, то об аресте Моторолы по приказу Захарченко.
Но Мамонтов тоже хорошая фамилия, и мы не будем ломать устоявшиеся стереотипы, будем называть Константина Константиновича Мамонтовым, как все уже привыкли.
Прежде чем приступить к анализу диспозиции на начало августа 1919, сделаем небольшое, но очень важное отвлечение. Главнокомандуюший силами Юга России, легендарный вожак Белого Движения генерал Антон Иванович Деникин был очень скуп. До того скуп, что сам ходил в заштопанном кителе. Почти как Мао Цзедун чуть попозже. За идею сражался. И офицеров-добровольцев своих в черном теле держал, платил мало. Не то что Красный нарком Троцкий. Тот своим военспецам и красноармейцам платил куда лучше. Финансовая система в России на тот момент была уникальная, деньги ходили и на Белой и на Красной территории одни и те же, и царские, и Керенки, и прочая, прочая, прочая. Свои деньги печатало и Всевеликое войско Донское, что не мешало красным их признавать в качестве всеобщего эквивалента. И выдавать в качестве зарплаты. И вот как только в какое-нибудь село, где стоял полк красных, завозили зарплату, как тут же на него начиналась страшная по своему натиску атака марковцев или дроздовцев, которые честно, зачастую в жестоком штыковом бою выписывали себе премию. И настолько повсеместно это было распространено, что командованию Белых впору было операции планировать в соответствии с графиком подвоза наличных в красные части. Думаете, я шучу? Отнюдь! Никто еще эту проблему толком не изучал. А она на самом деле наиважнейшая!
А что же было в Донской армии белых. У генерала Сидорина с денежным содержанием было получше, чем в Добровольческой Май-Маевского, но тоже неважно. И казаки тоже нуждались. Вот только подход был несколько иной. Если офицеры-добровольцы шли на войну умирать за Россию матушку, то казаки всегда шли на войну улучшать свое материальное благосостояние, они были единственные в российской истории войска, которым официально разрешали грабить. И умирать, как добровольцы, в жестоких рукопашных схватках с красными за шуршащие купюры донцы не собирались. Но, поскольку другой кроме казаков конницы у белых по сути не было, приходилось их использовать на самых ответственных участках. И в начале августа такой момент настал.
Накануне у Красных сменился Главком. Вместо Вацетиса, из латышских стрелков, на его место в Серпухове заступил военспец из потомственных дворян, бывший полковник Генштаба Сергей Сергеевич Каменев.
Тот самый, с усами. От поражений первой половины 1919 года, когда пришлось сдать Белым Царицын, красные оправились, и подготовили свое наступление. Главный удар наносила группа Шорина (9-я и 10-я армии, конный корпус С. М. Будённого; всего 52,5 тысяч штыков, 14,5 тысяч сабель, 314 орудий, 1227 пулемётов) из района Балашов – Камышин на Царицин и далее на Ростов, а вспомогательный группа Селивачева(8-я армия, 3-я и 42-я стрелковые дивизии 13-й армии; всего 49,7 тысяч штыков, 4,7 тысяч сабель, 268 орудий, 1381 пулемёт) из района Воронеж – Лиски на Купянск и далее на Харьков. Автором идеи такого наступления по двум расходящимся направлениям выступил новый усатый Главком. А вот кто слил этот план белым, до сей поры доподлинно не известно. Точнее, догадка есть, но есть и основания считать, что переход в конце неудачного красного наступления группы военспецов на сторону Белых был вызван примитивным испугом и произошел спонтанно. Но об этом чуть ниже.
Представим новых действующих лиц. Шорин Василий Иванович, бывший полковник царской армии, командующий Особой группой Южного фронта. И Селивачев Владимир Иванович, бывший аж генерал-лейтенант царской армии, участник, внимание!!!, Корниловского мятежа в 1917 году, а на тот момент помощник командующего Южным фронтом, бывшего генерала царской и черногорской армий Владимира Николаевича Егорьева. Кроме этих высокопоставленных военспецов, их штабы состояли почти сплошь из бывших царских офицеров под присмотром комиссаров, что не мешало им, по всей видимости, в своем большинстве сочувствовавших белым, сливать информацию разведке Деникина.
Наступление Красной армии планировалось на начало августа, но из-за проблем с логистикой его перенесли на середину месяца. Этим воспользовалось командование Белых и решило сорвать наступление красных на Купянско-Харьковском направлении. По замыслу ставки Деникина, 4-ый донской конный корпус Мамонтова должен был прорвать фронт Красных на стыке 8-й и 9-й армий, и ударить на Лиски во фланг группе Селивачева. Но у генерал-лейтенанта Мамонтова был свой план, который он в конечном итоге и реализовал. То, что Мамонтов действовал по своему, тщательно разработанному его начальником штаба Кельчевским плану, несомненно. Несомненно и то, что Ставка Белых в Таганроге, рассчитывала на другой ход событий, о чем свидетельствуют отчаянные требования Деникина отозвать Мамонтова в разгар сражения с группой Селивачева. Но казаки Мамонтова шли в рейд не умирать, а зарабатывать. Точно так же, как их прадеды под Бородино и Малоярославцем.
10 августа 1919 года корпус Мамонтова переправился через реку Хопёр в районе станции Добрянской и прорвал Фронт красных. Противостоящие ему силы Красных были разгромлены и бежали. Точная численность казаков Мамантова до сих пор является предметом спора. Мы будем придерживаться цифры в 6 тысяч сабель, при нескольких аэропланах и бронепоездах. Накануне прорыва Мамонтову передали отборные казачьи части, и прорыв произошел без осложнений. Но, совершив его, Мамонтов не повернул на запад во фланг Селивачеву, а пошел на север, на Тамбов.
Прорыв Мамонтова на планы Красных не повлиял. 14 августа перешел в наступление Шорин, день спустя Селивачев. У Шорина по началу дела шли хорошо, к началу сентября он подошел к Царицину и завязал тяжелые бои за город, в которых и увяз. У Селивачева дела тоже шли неплохо. Грамотный военный специалист ударил в стык между Добровольческой и Донской армиями Белых, прорвал фронт, и к началу сентября взял Купянск и находился уже в 40 километрах от Харькова. Мамонтова, похоже, поначалу не восприняли всерьез, и он 19 августа взял Тамбов и разграбил его. В тылу Красных началась паника. Против Мамонтова бросили крупные силы красных. Был образован Внутренний фронт под командой Лашевича в который поначалу вошло 5 пехотных дивизий, затем к нему присоединился кавкорпус Буденного и еще ряд частей. Практически все резервы Южного фронта и часть частей с фронта. И развернувшееся сражение разбилось как бы на 3 независимых сражения: Лашевича против Мамонтова, Селивачева против Май-Маевского и Сидорина на Харьковском направлении и Шорина против Кавказской армии Врангеля под Царициным.
Шорин завяз под Царицыным, и к 11 сентября его наступление остановилось, а Май-Маевский и Сидорин нанесли 26 августа Селивачеву фланговые удары и создали угрозу окружения всей его группы. Из района Белгорода на Новый Оскол наступал 1-ый армейский корпус Кутепова Добровольческой армии при поддержке 3-го Кубанского конного корпус Шкуро, Из района Карпенков, Самотеевка на Бирюч наносила удар Донская армия силами 8-й Пластунской и 2-й Донской дивизии. Окружение не состоялось. У Белых не хватило сил. Для замыкания котла нужен был Мамонтов. А тот громил красные тылы и выступать против Селивачева не торопился, несмотря на истошные призывы Деникина отозвать Мамонтова. При этом всячески уклонялся от боестолкновений, чем вызвал бешенство в Ставке Деникина в Таганроге.
22 августа Мамонтов взял и разграбил Козлов, нынешний Мичуринск, а 31 августа Елец, причем гарнизон красных перешел на его сторону. 6 сентября казаки ворвались в Воронеж, откуда их выбили спустя неделю, за которую город был полностью разграблен. И наконец, 19 сентября вернулся к своим, перейдя линию фронта.
Месяц с небольшим длился рейд Мамонтова. За это время были полностью дезорганизованы коммуникации Южного фронта красных, уничтожены и разграблены склады с провиантом и военным снаряжением, распущены по домам мобилизованные красными в армию крестьяне, эшелоны с которыми были захвачены в Тамбове, Козлове, Ельце и Воронеже, сильно повреждены железнодорожные пути на маршруте рейда. Штаб Южного фронта красных был вынужден бежать из Козлова в Орел и на несколько дней полностью утерял управление войсками. Успехи налицо. Но Деникин рассчитывал явно на другое. Он был в ярости. Но Мамонтова не тронул. Популярность того после рейда среди казаков на Дону зашкаливала. Обоз с награбленным имуществом растянулся аж на 60 километров. В конце рейда обремененный награбленным корпус Мамонтова уже не представлял из себя боевой единицы, и вскоре после возвращения имел только 2 тысячи сабель. Учитывая, что от серьезных боестолкновений Мамонтов уклонялся, потери в 4 тысячи были не боевыми – казаки просто разошлись по домам с награбленным.
Вот что писал позже командующий Кавказской армией генерал Врангель: Имя генерала Мамонтова было у всех на устах. Донской войсковой круг торжественно чествовал его, газеты были наполнены подробностями рейда.
“Я считал действия генерала Мамонтова не только неудачными, но явно преступными. Проникнув в тыл врага, имея в руках крупную массу прекрасной конницы, он не только не использовал выгодности своего положения, но явно избегал боя, все время уклоняясь от столкновений.
Полки генерала Мамонтова вернулись обременённые огромной добычей в виде гуртов племенного скота, возов мануфактуры и бакалеи, столового и церковного серебра. Выйдя на фронт наших частей, генерал Мамонтов передал по радио привет «родному Дону» и сообщил, что везёт «Тихому Дону» и «родным и знакомым …богатые подарки». Дальше шёл перечень «подарков», включительно до церковной утвари и риз. Радиотелеграмма эта была принята всеми радиостанциями. Она не могла не быть известна и штабу Главнокомандующего. Однако, генерал Мамонтов не только не был отрешен от должности и предан суду, но ставка его явно выдвигала…”
После того, как Врангель сменил Деникина на посту Главкома, он первым делом отстранил Мамонтова от командования, а затем, уже в 1920 году Мамонтов заболел тифом и в полдень 1 февраля 1920 умер. При этом упорно циркулировали слухи, что выздоравливавший Мамонтов был отравлен. Это похоже на правду. Популярный Мамонтов был опасен новому Белому главкому, а на свирепствовавший в то время тиф можно было списать что угодно.
Подобными вещами не брезговали и красные. Таинственной смертью якобы от холеры умер 17 Сентября 1919 и командующий оперативной группой Красных бывший царский генерал Селивачев, выведший остатки своей группы из окружения. Смерть Селивачева последовала после того, как связь с ним целую неделю отсутствовала. Умер ли он от холеры, был ли отравлен или застрелен, неизвестно до сих пор. В ночь 19 сентября исчез из расположения красных и перешел на сторону белых его начальник штаба Нечволодов, Вслед за ним перебежали к белым еще несколько работников штаба.
Гибель популярных командующих вообще была свойственна Гражданской войне. До сих пор непонятны обстоятельства гибели красных начдивов Чапаева и Щорса, культовый белый начдив Дроздовский умер от несмертельной раны из-за плохо оказанной медицинской помощи. Список можно продолжить. И венчает его Мамонтов, сотворивший последний подвиг Донского казачества, и поплатившийся за свою популярность среди казачьих масс. Популярность, основанную по своей сути на разбойничьем набеге, так близким сердцу донских казаков.
Пармен Посохов
Свежие комментарии