Время крайних мер: Российская стратегия ядерного сдерживания

Приказ №991

В самом начале стоит оговориться, что обновленная стратегия ядерного сдерживания не является «документом строгой отчетности». Для всех сомневающихся напечатан пункт №8, в котором «настоящие Основы могут уточняться в зависимости от внешних и внутренних факторов, влияющих на обеспечение обороны». Это было в документе предыдущей редакции от 2020 года, это осталось и в обновленной версии. Крайне опрометчиво было бы раскрывать последовательность действий военно-политического руководства относительно начала ядерной войны. Стратегия она на то и стратегия, чтобы описывать в общих чертах ответную реакцию государства на агрессию. Никто точно не скажет, на какие конкретные угрозы Россия ответит тактическим ядерным оружием, а на какие «Булавой». Поэтому стратегию ядерного сдерживания следует рассматривать не как документ, имеющий военное значение. Это исключительно политическая декларация о намерениях. Многие из которых интуитивно понятны.



В российском информационном поле уже давно бытует мнение, что «красные линии», очерченные обновленной ядерной стратегией, мало волнуют Запад. Для понимания стоит внимательно прочитать прежний документ, подписанный президентом России 02.06.2020 и озаглавленный «Об основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания». Если принимать содержание документа чрезмерно буквально, то ядерная война должна была начаться на следующий день после подписания.

Например, в списке основных военных опасностей, которые в зависимости от изменения военно-политической и стратегической обстановки могут перерасти в военные угрозы, значились и до сих пор значатся:


Когда в Румынии появился позиционный район ПРО? Правильно, в 2016 году. Перерос ли этот позиционный район в «военную угрозу» для России? Да, сразу после подтверждения оперативной готовности, то есть 12 мая 2016 года. Не пропускаем еще один тезис, встречающийся в редакции стратегии от 2020 года:


Когда формально безъядерная Турция получила ТЯО? В начале 60-х годов и с тех пор от него не избавилась. А теперь логическая цепочка. Турция — член НАТО, а Альянс от рождения является антироссийским (антисоветским), то есть Турция предоставляет для России военную угрозу. А военные угрозы в хорошем обществе принято устранять. Разумеется, сравнивать лоб в лоб стратегии ядерного сдерживания образца 2020 и 2024 годов не совсем корректно — времена сейчас другие. Но принцип общий — оба документа трактуют лишь примерные контуры, кому и за что может прилететь. А для всех несогласных внутри страны есть пункт 16, регламентирующий принципы ядерного сдерживания, в котором под литерой В описывается «неопределенность для потенциального противника масштаба, времени и места возможного применения сил и средств ядерного сдерживания». Собственно, на этом можно было и закончить анализ стратегии, но мы продолжим — там много интересного.

ТЯО за ATACMS

Официальная информация от телеграмм-канала Министерства обороны Российской Федерации от 19 ноября 2024 года:


Казалось бы, вот он, casus belli? Не совсем так, если выразиться дипломатично. ВСУ уже очень давно и методично работают крылатыми и баллистическими ракетами по территории России. Начали с Крыма, продолжили по Херсонской, Запорожской, Донецкой и Луганской областям после вхождения в состав Российской Федерации.

Для россиянина уже должно стать непреложной истиной, что новые регионы России — такие же полноправные члены Федерации, как Омская область или Красноярский край. Поэтому, когда все ждут ядерного удара по украинским центрам принятия решений после ATACMS в Брянской области, это похоже на двойные стандарты. Дескать, есть «старая» территория России, а есть «новая». Ядерный апокалипсис почему-то ждали гораздо меньше после аналогичных ударов по Крыму. Его не случилось тогда — не случится и сейчас.


Теперь попытаемся объяснить, почему именно так. Возможностью применения ядерного оружия является, помимо прочего, «поступление достоверной информации о старте баллистических ракет, атакующих территорию Российской Федерации и (или) объекты Российской Федерации, расположенные за пределами её территории».

Обратите внимание на два момента. Первый – нет точного определения, какая именно должна быть баллистическая ракета. Тактическая или стратегическая? По умолчанию речь идет именно о стратегических ракетах. Россия ударит только в ответ на массовый пуск Minuteman и прочей пакости. Этот пункт не претерпел никаких изменений с 2020 года. Второй момент – стратегия фактически не гарантирует ядерный удар на атаку России крылатыми ракетами. За одним исключением – если пуск не является массированным. Об этом информирует пункт 19.б:


Чтобы всем сторонникам ядерного возмездия спалось крепче, осталось только обозначить численно, что значит «массовый».
Критическая угроза суверенитета или территориальной целостности являются одним из важнейших факторов, за которые противник получит ответ ядерным оружием. Это одно из положений описываемой стратегии. Ответим на вопрос: хотя бы один из ударов по России со стороны ВСУ нес критическую угрозу суверенитету?

Заглянем в словарь и найдем определение слову «суверенитет». В одном из толкований это «фундаментальное качество государства, проявляющееся в его способности сохранять единственность источника собственной власти, осуществлять своё верховенство, независимость во внутренней и внешней политике». Если так, то с февраля 2022 года суверенитет России не только не ослаб, но, наоборот, значительно укрепился. Риторический вопрос по последним событиям: могут ли шесть ATACMS обозначить критическую угрозу суверенитету или территориальной целостности России?

К слову, российские удары по Украине пока также не несут никакой угрозы суверенитету киевского режима. Во-первых, ни о какой независимости режима Зеленского речи и быть не может. Проще говоря, уничтожать-то нечего. Во-вторых, если рассматривать фигуру просроченного президента Украины как гипотетического гаранта «суверенитета» страны, то он также вполне себе жив. Хотя 19 ноября выступал в Верховной Раде. Время и точное его местоположение было известно сильно заранее.

Всё вышесказанное не означает безнаказанность ударов ВСУ по территории России. Только пока не ядерным оружием. Об этом, к слову, вполне конкретно высказался Владимир Путин. По его словам, удар по российской территории дальнобойным оружием «будет означать, что страны НАТО, США, европейские страны воюют с Россией». И добавил, что «если это так, то, имея в виду изменение самой сути этого конфликта, мы будем принимать соответствующие решения, исходя из тех угроз, которые нам будут создаваться».

Ни слова о ядерном оружии. Но отвечать надо и, очень желательно, вне рамок стратегии ядерного сдерживания. У Запада очень уязвимая и протяженная инфраструктура по всему миру – транспортная и информационная. У НАТО очень много врагов по всему миру, и они жаждут российское оружие. Все это позволяет проверить, насколько далеко противник готов зайти в попытках эскалации конфликта на Украине.