Колдовство и магия эпохи викингов

Предваряя эту статью, я хотел бы обратить внимание читателей на проблему суеверий.
Дело в том, что, с точки зрения науки, а не расхожих мнений и представлений, суеверия – это пережитки прошлых исторических периодов, которые сохранились до наших дней. Современный человек, пугающийся черного кота – «неудачи», понятия не имеет о смысловом значении, которое несла встреча с черным котом во времена, когда колдовство и магия были основой жизни. То, что сегодня осталось как пережиток или суеверие, ранее было составной и обязательной частью неотъемлемого ритуала. Если сегодня, кто-то верит в ворожбу или магию, то это пережиток прошлых социально-экономических эпох, когда магия и колдовство были неотъемлемой частью жизни и как раз неверие в суеверия было отклонением от нормы. Известный процесс над салемскими ведьмами в Новой Англии в конце XVII века только подчёркивает эту разницу и эволюцию в сознании человечества в процессе прогресса.

Введение

Скандинавы поклонялись силам природы, которые приобрели антропоморфные черты в течение исторического развития их общества. Каждое событие из жизни языческих богов отражает ситуацию в общественной жизни скандинавов. Так, борьба богов ванов и асов, отражает ситуацию родового строя. А боги в «Старшей Эдде», произведении XIII века, представлены как люди эпохи викингов и территориальной общины: забияки, воры, прелюбодеи и развратники.

Здесь кроется и ошибка о том, что Русь со Скандинавией были на одном уровне исторического развития, а потом, как водится, Русь-Русия от всех «отстала». Русь в период конца «эпохи викингов» только начала переход от родового строя к территориальной общине, а скандинавы были в конце эпохи территориальной общины, с разницей в несколько веков.

Следует подчеркнуть, что образ Одина и богов его круга, как, скажем, и Олимпийских богов, меняется с развитием общественных отношений, и это отчётливо видно в исторических источниках: в родовой период – это одни боги, в период распада родовых отношений – другие, в эру становления и существования территориальной общины – третьи, в эпоху распада территориальной общины, влияния христианства – четвертые.
Не существует статичного образа языческих скандинавских богов, как, впрочем, и других языческих богов, будь то Зевс, Юпитер или Перун.

Мир и семья богов, их усадьба Астард и жилище – были аналогичны мироустройству жилища и рода (семьи) бонда, свободного общинника, дома и усадьбы конунга. Ученые давно предполагают, что и корабль в представлениях скандинавов был устроен как усадьба. Граница хутора-усадьбы или корабля являлась границей рода, а все, что за ней, было враждебным миром.

Все, что мешало родовому счастью, не имело места в религии скандинавов, так, не существовало понятия добра и зла в нашем понимании. Зато трусость и неотмщение за обиду жестоко порицались. Стоять на защите «души рода» – вот задача и главы рода, и всех её членов. Душа рода противостоит враждебным духам.

Род был основной ячейкой общества при родовом строе, сохранился он рядом с семьёй и при территориальной общине: община и состояла из родов и семей, как роды патрициев и семьи плебеев в Риме, боярские роды и семьи концов и улиц люда в Новгороде и т. д.
С точки зрения ментальности этого периода, гибель души рода куда страшнее, чем физическая смерть, поэтому вся жизнь была построена вокруг этого постулата, с этим всё время жил скандинав.

А за пределами усадьбы человека поджидали враждебные силы. Что говорить об отдельном доме, когда в «Круге земном» сообщается о Швеции:


И в этом мире, мире враждебном за пределами рода, мире драконов, троллей и троллих, колдунов и иноплеменников предстояло жить и перемещаться человеку.

Так, скандинавы считали, что финны все колдуны. Харальд Прекрасноволосый спасает великого финского колдуна и тот его приводит к Одину. В «Саге о Харальде Прекрасноволосом» рассказывается о двух финнах-ведунах, которые были меткими стрелками и могли убивать взглядом. Чародей Эйвинг Рваная Щека, которому за неприятие христианства конунг Олаф Трюггвасон (963–1000 гг.) поставил на живот чашу с раскаленными углями, уверял, что он дух, попавший в тело, благодаря волшебникам финнам. Св. Олаф (995–1030 гг.) подвергся колдовству финнов, которые наслали на его войско непогоду.

Магия и война

Скандинавские конунги в Норвегии и Швеции вели свой род от Одина. А Один, кроме всего прочего, был «провидцем и колдуном»:


Один передал свое искусство жрецам, они уступали в мастерстве только ему. Такой же сверхъестественной силой обладали или должны были её иметь и его потомки, конунги, но со временем колдовство стало считаться зазорным для владык. Но они обладали другой магической силой, которая обеспечивала урожай и безопасность.

Один, который на пирах был прекрасен, в бою представлялся ужасным. А вот как он применял магию на войне:


Благодаря магии Одина, воины могли сражаться без кольчуги, обнаженными, «как бешеные собаки или волки», они кусали свои щиты и были сильными, как медведи и быки. Это были берсерки, воины, подвергнутые колдовству со стороны Одина, как сообщает «Сага об Инглингах».

Ни напитки из мухомора, ни прочие рациональные объяснения не имеют никакого отношения к берсеркам. Берсерки – это те, на кого снизошла магическая благодать Одина, это его магические воины. Возможно, в жизни это были чаше всего люди огромной силы, но малого ума, с серьёзными психическими отклонениями, о чем сообщают Саги. Но родовое счастье потомства Одина и его подданных было недолгим, начиналась новая эпоха, которая отразилась в предвидениях прорицательницы Вёльвы из «Старшей Эдды» о том, что братья будут биться с братьями.

Об этих изменениях в судьбе потомков Одина сообщают Саги: конунг Висбура бросил свою жену с двумя детьми, не вернув ей приданное – золотое ожерелье. Все эти действия – типичные для распада родовых отношений. Его дети потребовали возврата украшения, но, получив отрицательный ответ, обратились к прорицательнице Вёльве Хульде. Она предупредила, что после отцеубийства в роду конунгов Инглингов будет постоянная вражда, а в ожерелье раздора отразилась злая воля судьбы. Позднее из-за него погиб одетый в это ожерелье конунг Агни. Но это не остановило отцеубийц, то есть было нарушено ключевое правило родовой организации: запрет на вражду с сородичами.
Но это лишь внешняя оболочка из событий, которые сообщают о гибели родового строя. Как мы и писали, происходят и изменения в мифологии. С падением родового строя начинается и эпоха викингов.

Наследники Олафа, конунги Норвегии и Швеции колдовством занимались редко.
Швед Даг, сын Дюггви конунга, понимал язык птиц, научил воробья разговаривать и умел гадать.

Колдовством увлекался и конунг Рёгивальд, у которого в доме было восемьдесят колдунов, надо полагать, целая дружина, с ними расправился его брат Эйрик Кровавая Секира (885–954 гг.). О том, что дружина могла состоять из воинов-колдунов, мы имеем и другие свидетельства. Колдуны даже могли управлять кораблем, как это делал могучий бонд и чародей Рауд Могучий.

Яростный язычник, ярл Хакон в конце X века перед походом на юг Швеции принес обильную жертву, в ответ прилетели два ворона, он понял, что Один будет помогать ему и начал грабительский поход.

Датский конунг Свейн (960–1014 гг.), будучи уже христианином, отправил на разведку в Исландию волшебника, который должен был узнать, где можно высадиться на острове. Он это сделал, перевоплотившись в кита.

Адам Бременский утверждал, что Олаф Трюггви, которого Саги рисуют ревностным крестителем Норвегии, увлекался магией:


Возможно, что речь идет о периоде до крещения Олафа, так как после принятия крещения в Англии, он усиленно начинает преследовать магов и колдунов, которых в Норвегии было очень много, об этом как раз писал и Адам Бременский, и Снорри Стурлусон (1179–1241 гг.), автор эпической саги «Круг Земной».

Один мощный колдун Эйвинда Болото, которого преследовал конунг Олаф сын Трюггви, прибегнул к колдовству, чтобы осуществить захват конунга. Он ночью с дружиной, состоящей из колдунов и чародеев, решил убить конунга Олафа в его усадьбе, волшебник наколдовал туман и шлемы невидимки, но туман был настолько густой, что колдуны сами себя ослепили и попали в руки дружинников, которые жестоко расправились с ними.

Божественная удача помогла Олафу Трюггви, когда он воевал на финском побережье. Финские колдуны направили на его корабли шторм, но конунг справился с этим испытанием, победив чары.

А вот о колдовстве во время войны мы имеем немного свидетельств. Первое, сообщает «по слухам» «Сага об Олафе сыне Трюггве», о том, что ярл Хакон (погиб в 995 г.) для победы над йомсвикингами принес в жертву сына.

Уже во время христианской Норвегии Хакон II Сигурдссон или Широкоплечий в борьбе со своим соправителем Инге в 1161 году прибег к колдовству. Колдунья нагадала, что Хакон победит своего соправителя, если будет воевать ночью.


После гибели Инге его сторонники говорили, что это большая подлость прибегать к гаданию. Знаменательно, что в стране, которая официально уже 160 лет была христианской, действовали колдуны.

Интересно, что у скандинавов эпохи викингов существовали и табуированные, «хулительные песни», которые могли вызвать убийство тех, кто их сочинял: так, мечи со стены порубали конунга, который спел хулительную песню. А конунги стимулировали скальдов на такие песни, с помощью магии которых можно было поразить или навредить врагу перед войной или боем.

Итак, исходя из дошедших до нас источников, скандинавские конунги, потомки Одина, не так часто прибегали к магии и колдовству, хотя и они использовали ее в борьбе с миром духов на войне.

Возможно, дело в том, что мы видим общество эпохи викингов, где традиционные, языческие ценности подверглись эрозии: Дания вступила на путь христианизации уже с конца IX века, Норвегия и Швеция – с середины Х века.

«За конунга, за мир и урожай»

Если Один был и колдуном, и воином, то его потомки, конунги, если судить по Сагам, были воинами, которые использовали чаще жертвоприношения, нежели колдовство. Жертвоприношение в святилищах было их основной языческой обязанностью, важнейшей из важнейших.

Интересно описание, приведённое Адамом Бременским, святилища в Упсалле:


Задачи, которые стояли перед конунгом, состояли в защите земли и обеспечении урожая.
Конунги обеспечивали связь общества с миром духов, участвуя в жертвоприношениях и языческих пирах. Если жертвоприношение совершалось конунгом в одиночку, с жрецами, то пир был всеобщим жертвоприношением: здесь ели мясо жертвенных животных, особенно конину. Еда и участники пира окроплялась кровью животных. И пили в установленном порядке:


Это был важнейший институт общества территориальной общины и важнейшее всенародное действие, так Хакон Добрый (920–962 гг.), с детства христианин, был силой принужден бондами приносить жертвы и есть жертвенное мясо на пиру.

Недаром важнейшим свойством конунгов всегда считалось счастье и удача, которыми он делился с ближними, вначале только с родом и племенем, а впоследствии – с дружиной и бондами-общинниками:


Вопрос о том, обеспечивает ли конунг урожай или нет, был ключевым, особенно в ранние периоды развития скандинавского общества. Если период бескормицы затягивался, с таким правителем не церемонились. Было понятно, что у него нет связи с богами или его жертвоприношения они не принимают:


Так случилось с полулегендарным шведским конунгом Домальди. В его правление не было урожая, вначале была увеличена жертва, приносимая в Упсалле, она была сделана быками. Затем в жертву принесли людей. И наконец, «во имя рода» в жертву принесли конунга Домальди. Точно так же поступили с Олафом Лесорубом, который недостаточно внимания уделял урожаю в стране, его также принесли в жертву.

Конунг Аун для того, чтобы прожить дольше, принес по порядку в жертву Одину в Упсалле семь своих сыновей, после чего люди не дали ему убить последнего сына, и он умер.

А вот конунг Адильс был случайно принесен в жертву, его конь споткнулся у жертвенника, и конунг разбил голову. Все указанные события происходили еще при родовом строе в конце IX века.

Скандинавы, которые приносили жертвы за урожай и мир, так же считали, что и на войне происходит постоянное жертвоприношение. Правда, они понимали это не так как мы, современные люди. В нашем понимании «жертвы войны» – это напрасные потери, у язычников из Скандинавии – жертвы войны, это те, кто принесены в жертву богам или Одину. Жертвами могут быть враги, а свои приносятся в жертву врагами. Таким образом, одно из понимания войны для человека этого времени, кроме получения выгод, добычи и славы, принесение жертвы. Стать объектом жертвоприношения не очень хорошо, так конунг Ингвар, сын Эйстейна, погиб в сражении с эстами, стал жертвой:


Викинги Ингвара принесли восточноанглийского короля Эдмунда в 869/870 году в жертву, расстреляв его из луков, по другой версии – забили палками и обезглавили.

Полулегендарный Рагнар Лодброк после набега на Северную Францию велел принести в жертву 111 воинов Карла Лысого, а когда датчане стали болеть от чумы, он отпустил часть пленных, отдав их захваченную добычу, чтобы задобрить богов франков.

О свирепости норманнов сообщают многие хроники, но где здесь обычная свирепость во время войны, где действия, связанные с жертвоприношениями, а где преувеличения средневековых авторов, разобраться трудно.

Адам Бременский сообщает, что в жертвенной роще Упсаллы висели собаки, лошади и люди. Он же писал, что в течение десятидневного пира ежедневно приносятся жертвы, включая людей.

А вот йомсвикинг Буи после поражения в битве, которая произошла около 986 года, с норвежцами прыгнул за борт с двумя ларцами драгоценностей. Он не хотел быть принесенным в жертву мечом или топором. А сам отправился к Одину, да еще и с жертвоприношениями.

Жертвоприношения драгоценностями, золотом и серебром стали особенно важны для скандинавов эпохи викингов. Но огромное количество серебра, найденного сегодня археологами, было закопано в местах, из которых их извлечь было совсем невозможно, чаще всего в топях и болотах. Эти клады навсегда оставались «во владение владельца и его рода, и воплощали в себе их удачу, счастье, личное и семейное благополучие» (А. Я. Гуревич).

Тем не менее за них можно было купить рабов, усадьбу, дом, корабль или его половину.


На смену язычеству шла новая эпоха, где «трансцендентные ценности», деньги, играли куда как более значительную роль, чем только богатств.

Гибель богов

Мир языческих богов, магии и колдовства с середины Х века начинает рушиться. Экспансия эпохи викингов, которая началась в период падения родового строя и продолжалась весь период территориально-общинного строя, вела к этому. Триаде «капище – тинг – конунг» приходил конец. Недаром бонды и ярлы так боролись за старину, связанную с язычеством. Так как одновременно с установлением христианства в Скандинавии происходило и становление института ранней монархии, которая, в свою очередь, невозможна без классообразования. Исследователи отмечали, что многие викинги позднего периода были безразличны к язычеству. Родовые (исландские) саги демонстрируют нам то же самое. А монархи смогли сломить языческие порядки, противостоящие новой эпохе в Скандинавии, процесс формирования которой занял несколько веков.

Но это не конец чудес, это их новое время, так уже Олаф Святой с небес помогает варягам на службе в Византии сражаться против язычников.

Рекомендуемая литература и источники:
Гуревич А. Я. Избранные труды. Т. 1, М. – СПб, 1999.
Гуревич А. Я. «Эдда» и сага. М., 1979.
Милетинский Е. А. Скандинавская мифология как система. М., 1973.
Стриннгольм А. М. Походы викингов, государственное устройство. Нрав и обычаи древних скандинавов. М., 2002.
Адам Бременский // Cлавянские хроники. М., 2011.
Беофульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975.
Генрих Хантигтонский. История англов. Перевод Мереминского С. Г. М., 2015.
Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973.
Исландские саги. Перевод А. В. Циммерлинга. Т. 1–2. М., 2000–2004.
Круг Земной. Издание подготовили: А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980.