Самый главный вопрос, была ли Красная Армия готова к войне с Вермахтом, является очень глупым. События начала войны наглядно показали, что не была. Но эта неготовность выражается не в каких-то отдельных фрагментах, вроде плохих танков или донесений разведки, а в совокупности всех факторов, которые хоть в малейшей степени повлияли на ситуацию, начиная от причин самой войны и до действий солдата на поле боя. Потому что подготовиться ко всему невозможно. Кратко рассмотрим вначале немецкую армию и ее тыл в целом.

К июню 1941 года Вермахт представлял очень серьезную силу. Много опытных, обстрелянных солдат и офицеров, вкусивших вкус побед и оттого уверенных в своих силах. Опытные боевые генералы, которые уже получили возможность на практике отработать множество сложных военных вопросов, связанных с тактикой и стратегией. Но была ли немецкая армия идеальной и непобедимой? Конечно же нет! Вермахт, как и все другие армии мира, имел множество недостатков. Было полно бардака в снабжении, в организации, в вооружении, транспорте и тд.. Не хватало танков, самолетов, орудий, автомобилей, тягачей. Существовала кошмарная разнокалиберность артиллерии и техники, что создавало огромные проблемы снабжению. Почему же военные эксперты называют немецкую армию того времени самой сильной? Потому что в остальных армиях проблем было намного больше!

Вермахт имел очень сильный тыл с хорошо организованным производством. Советский «штамп пропаганды» о том, что вся Европа работала на нужды Германии, это не вымысел, а неопровержимый факт. Промышленность и экономика действительно не были переведены на военные рельсы, но когда говорят о том, что мобилизация производств была необходимым залогом победы и делают из этого какие-то выводы-это серьезная ошибка. Нельзя обосновывать мотивы прошлого знаниями из будущего. Во-первых, никто в Европе не предполагал, что война затянется на долгие годы, для чего проводить мобилизацию тыла? Во-вторых, такого вообще никто до Советского Союза не делал, ни одна страна! Военное производство конечно наращивали, но только СССР оказался способен к таким невероятным усилиям. И в-третьих, если бы немцы победили в 1941-м, то данный фактор не имел бы никакого значения в принципе.

Исходя из вышеизложенного, была ли Германия готова к длительной войне с СССР? Нет, конец Рейха тому порукой. Считала ли Германия себя готовой победить СССР? Безусловно! Если бы Наполеон взял побольше артиллерии или солдат, то вполне возможно и победил бы в 1812-м. Но присутствие русских солдат в Париже не говорит о том, что Франция изначально считала себя неготовой к войне. Вот и штурм советскими воинами Берлина в 45-м, точно так же не говорит о том, что Гитлер считал себя неготовым напасть на СССР. Даже если у него танков было не пятьдесят тысяч, а только пять. Даже если Германия производила не сто самолетов в день, а один. Даже если броня некоторых танков была не 300 мм, а только 30. Гитлер напал на СССР только по причине того, что он считал победу более чем вероятной и находил свои возможности более чем достаточными для этой победы.

Принято считать, что одной из причин стала показанная РККА слабость во время Финской войны. Утверждение довольно удивительное. Сама Германия в кратчайшее время проделала огромную работу по реформированию армии, провела переоснащение и переработала военные доктрины. В том числе, после боевых действий против Польши, а потом и против Франции. Странно было бы думать, что немецкие генералы не предполагали аналогичных действий от коллег из СССР (что и происходило на самом деле). В немецком Генштабе тоже разбирали конечно итоги этой войны и всерьез к проблемам РККА не отнеслись. Скорее наоборот-чем больше проблем вскрыто, тем сильнее будет армия после работы над ошибками. Так что такая причина, мягко говоря-неубедительна.

Другая озвучена знаменитым псевдоисториком Владимиром Резуном (Виктор Суворов), коротко можно назвать ее так: «превентивный удар». Не углубляясь в многочисленные подтасовки едва ли не по каждому факту в его книгах (опровержений предостаточно), стоит рассмотреть действия Гитлера в целом. В первую очередь, нужно заострить внимание на том, что никакой дипломатической работы не велось. Не было даже поисков «антивоенных партий» в самом СССР, а именно такой путь выбирается всегда. Но вся «умиротворяющая деятельность» сводилась к заверению в собственном «миролюбии» и отправке депеш в Берлин, что СССР не собирается нападать. Далее, в случае серьезных опасений о нападении, Гитлер просто обязан был заключить не просто мир, а союз с Британией. Это диктовалось и невозможностью вести войну на два фронта, и ярко антисоветскими настроениями британской верхушки.

Полумистическую «миссию Гесса» всерьез воспринимать нельзя, хотя очень многие «конспирологи» придают ей огромное значение. На самом деле, к предложениям Гесса о перемирии подчеркнуто пренебрежительно отнеслись как в Британии, так и в Германии. Черчилль назвал это абсурдом, а Гитлер-сумасшествием. Даже в СССР над этим посмеялись. По словам Молотова, Сталин предложил найти подходящую кандидатуру и забросить парашютом с «официальным визитом» в Германию. Так что никаких переговоров Германия с Британией не вела, хотя обязана была по той самой логике, к которой часто апеллируют сторонники идей Резуна о «превентивном ударе»…

Что еще должен был сделать Гитлер, опасаясь удара Сталина? Рыть! Рыть землю за Вислой и Одером, превращая их в неприступные рубежи, тоннами бетона всю Польшу и Румынию залить. Но вместо этого Гитлер начинает строительство командного бункера в Восточной Пруссии. То есть в случае нападения «орд большевиков» на Европу, миролюбивый фюрер хочет отсидеться со всем штабом за 100 км от границы с предполагаемым агрессором. Удивительное совпадение, строить «Волчье логово» (Ставку Гитлера и штаба) начали одновременно с разработкой плана «Барбаросса», случайность конечно… Обсуждать версию Резуна несерьезно.

А теперь перейдем к Красной Армии. Начать следует с репрессий. Что это было-очищение или обезглавливание? Вопрос очень сложный и вряд ли имеет однозначный ответ. Относительно военных «талантов» верхушки предполагаемого заговора споры хоть и идут, но только в виде обобщений. Никакими военными гениями или супер теоретиками эти люди не были. А вот относительно нескольких тысяч других арестованных, точно сказать невозможно. Помогли бы они РККА или наоборот, мы сейчас уже никогда не узнаем. Однако стоит учесть тот факт, что значительная масса расстрелянных офицеров были далеко не «женами Цезаря». Очень многие из них собирались в какие-то кружки, вели странные для красных командиров речи, имели более чем подозрительные знакомства и биографии, не организовывали военного обучения во вверенных им частях. В общем, многие были совсем не безвинные овечки, какими их порой пытаются представить. Даже со «шпионством» не все гладко. Некоторые арестованные признавались в заговоре, а вот в шпионаже-ни в какую. Другие наоборот, соглашались со шпионажем, но про заговор ни гугу. Как бы ни били, а мордовали надо полагать умеючи… Но каковы были потери для армии этих виновных или невиновных офицеров? Около 40 тысяч с 1936 года, согласно документам. Насколько это серьезно? 8,6% от общего числа офицеров в 1936-1937 годах и 3,9% в 1938-1939 годах. Вообще-то мало походит на «обезглавливание», особенно учитывая тот факт, что более 11 тысяч восстановили довольно быстро. Общие цифры выглядят так: в 1936-1937 годах армия лишилась 6,9% офицеров, а в 1938-1939 годах-2,3% от общего числа командного состава. Нужно отметить, что на войне наиболее себя проявили именно молодые военачальники, а не «академики» старого офицерского корпуса.

К началу войны РККА проходила сложный путь реорганизации. Перевооружение и переучивание проходило сложно. Необходимо было за короткое время научить не только солдат и сержантов, но и подготовить к новым военным реалиям командиров и штабы. Разработать новую организацию армии, отточить взаимодействие родов войск, определить новую тактику и уставы. Была ли армия в этом смысле готова к войне? И да, и нет. К той войне, которую советская военная теория полагала современной, вполне готова. К той, которая началась 22 июня-категорически нет. В плане техники и вооружения было тоже самое. Для современной войны, которая предполагалась еще даже в 1941 году, техническое оснащение довольно хорошее. Недостатки планировалось ликвидировать за счет гражданской отрасли (автомашины и гусеничная техника). К сожалению, после катастрофы первых дней войны, «хорошее» быстро превратилось в «очень плохое», но об этом ниже. Снабжение и тыловое обеспечение тоже прилично организовано, но только по меркам мирного времени и до даты 22 июня. Можно ли было все это улучшить? Наверное можно, но на тот момент одни изменения уже шли, а другие были необоснованны.

Отдельно стоит сказать о радиосвязи, которой многие уделяют просто сакральное значение. Вместо подсчетов ламп и приемников, обратимся к реальности того времени. Радиосвязь тогда была очень плохой и ненадежной, ничего общего не имеющая с современной цифровой, представления о которой многие накладывают на свои «исторические исследования». Действительность же была довольно печальной. Во-первых, советская промышленность не обладала возможностями для производства радиодеталей. Значительная часть советского импорта конца 30-х, это как раз оборудование для радиозаводов. Например, в торговом соглашении с Германией эта доля составляла 10%. Во-вторых, советские радиостанции того времени были не только крайне ненадежными, но еще и очень малоэффективными. Максимальная дальность самых распространенных составляла только 50 км в телеграфном режиме (морзянка), а на ходу 25-30 км. Но это максимальная, без учета помех, а фактическая была еще меньше (не более 6-10 км на ходу). Почему-то на это мало кто обращает внимание даже из настоящих историков. Трудно поверить, что наличие таких радиостанций могло существенно повлиять на ситуацию управления войсками, когда немецкие солдаты доберутся до гипотетического следующего принимающего штаба менее чем за час…

Телефонная связь была гораздо предпочтительней и надежней, с точки зрения абсолютного большинства советских командиров. Считалось, что возможно будет обойтись ей и вестовыми. Никто не предполагал, что в начале войны борьбу со средствами связи немцы поведут столь активно. Даже были изобретены специальные небольшие бомбы с «кошками», чтобы взрываться цепляясь за провода. Уничтожались не только военные линии, но и гражданские, которые планировалось использовать в качестве резерва. Кстати, всего до конца войны было произведено порядка 150 тысяч радиостанций, но основной все равно оставалась телефонная связь, как и у немцев. Существует немало свидетельств, что отсутствие или плохое состояние радиосвязи оказало существенное влияние на ход отдельных боев. Наверняка немало танкистов и летчиков гибло по причине того, что кто-то не смог предупредить товарища о близкой опасности. Это все верно, но можно предположить, что гораздо больше людей полегли из-за невозможности оперативно навести эскадрилью на цель или перенацелить танковый полк. И вот тут, наличие большего числа радиостанций вряд ли могло существенно помочь решить проблему их слабой эффективности. Не надо думать, что военное руководство не понимало выгод радиосвязи, оно постоянно настаивало на увеличении количества радиосредств и улучшении их качества. Но следует учесть несовпадение желаний и возможностей промышленности на тот момент.

К тому же, немцы совсем не собирались бездеятельно наблюдать за действиями связистов РККА. Малое количество примеров радиоборьбы скорее всего связано с ограниченным использованием радиосвязи. Хотя например, немцы всегда уничтожали в первую очередь танки с поручневыми антеннами. Они еще совсем недавно имели точно такие же. Но французы быстро научили их максимально маскировать командирские танки. Так что можно с уверенностью сказать, даже если бы радиофикация РККА была близка к 100%, общую ситуацию это бы мало изменило. Скорее немцы приложили бы больше сил и средств, но общий эффект остался бы прежним. И радиофикация-это ведь не просто приемник у каждого сержанта,  а целый комплекс мер по обучению радистов и шифровальщиков различных служб до уровня самых высших штабов, изготовление и поставки запчастей, ремонт радиостанций, организация служб связи и прочие «мелочи». В СССР не считали радиосвязь ненужной роскошью или безделушкой и в силу объективных причин были вынуждены искать пути компенсации «радиоголода», а не пускать все на «авось».

Можно смело говорить о том, что к 22 июня стояли по обе стороны границы примерно равноценные армии. Подготовленные для ведения войны по своим разным отработанным схемам. У каждой имелись свои преимущества и свои недостатки, свои особенности организации и свое видение принципов ведения современной войны, своя стратегия и тактика…

Почему же РККА терпели в начале войны поражение за поражением?! Одна из самых распространенных версий-шапкозакидательство, «будем воевать на чужой территории малой кровью». Сколько раз этот «слоган» мелькал в различных спорах и мало кто из спорщиков задумывался о смысле этих простых слов. Ну не существовало никогда и нигде такой армии, которая готовилась бы воевать на своей земле, неся тяжелейшие потери! Не готовит никто своих солдат к тому, чтобы они отдавали родную землю врагу, спасая свою жизнь. Любой народ кормит свою армию в мирное время только по одной причине-защитить в лихую годину. Учили ли советских солдат обороне? Конечно учили и никак не хуже, чем наступлению. Только вот противник тоже изучал советские способы обороны и хорошо постарался их нейтрализовать. Немцы очень много работали над тактикой РККА и вносили коррективы в свою.

Еще один вариант-глупый Сталин верил хитрому Гитлеру, а не своей разведке. Для начала стоит сказать, что разведка подготовку к войне проспала. Она не смогла определить даже примерное количество германских войск. До самого последнего момента предполагалось, что возле советской границы стоит 120 дивизий и чуть больше сосредоточено против Британии. Причем разведка докладывала, что на границе практически нет танков, а это очень существенно. Далее, сведений о начале войны было такое множество и они были настолько противоречивы, что непонятно-каким можно было доверять! Сегодня нам известна дата-22 июня и многие кропотливо разыскивают донесения разведчиков, которые сообщали именно ее. Но ведь существовало еще огромное множество донесений, говоривших не только о других числах, начиная с весны, но и вообще «откладывавших» войну на следующий год. Тот же Зорге присылал не менее десяти вариантов начала боевых действий, почему в Москве должны были выбрать именно 22 июня, по наитию?!

В целом, существует еще множество версий «одного фактора». Когда предполагается, что поражение является следствием каких-то отдельных недостатков РККА или преимуществ Вермахта. Вот у немцев были танковые дивизии, а в Красной Армии-громоздкие корпуса, потому первые легко разбили вторых. Или не умели советские командиры правильно располагать подразделения на местности, оттого немцы легко прорывались. Вроде бы и правильно, все это действительно имело место, но объяснить катастрофу в целом не помогает. Собственно поэтому и споры бесконечны, одни реальные факты противопоставляются другим, а степень их влияния определяется исключительно убеждениями каждого спорщика. Рассмотрим ситуацию в целом.

Готовилась ли РККА к вооруженному столкновению с Вермахтом? Безусловно готовилась. Более того, уже 19 июня войска начали скрытно приводить в полную боевую готовность и выдвигать на позиции. Это по сути та точка, за которой уже началась война для СССР. Почему тогда немецкий удар все же вышел неожиданным, неужели из-за пресловутых «не поддаваться на провокации»?! Начнем с того, что немецкие спецслужбы провели очень масштабную кампанию по дезинформации и маскировке. До самого последнего момента, советское руководство находилось в неведении относительно истинных намерений Гитлера. Даже известие о наступлении немцев вполне могло служить для привлечения внимания, с целью ложной демонстрации для британцев. Сегодня это кажется глупым и невероятным, но на тот момент было очень и очень возможным. Ведь по сообщениям разведки, немцы готовят нападение на Британию, большая часть их войск и авиации во Франции, да и первые сообщения в Генштаб выглядели совсем не трагично: противник атаковал пограничные заставы, отбит с потерями. Только потом, когда стали приходить сообщения о масштабных бомбардировках и глубоких вклинениях танков, стало понятно-началась война. Но изначально, повторюсь, с точки зрения Генштаба, вторжение действительно было больше похоже на провокационную разведку боем довольно ограниченными силами. Как этот факт ни мелок, но он был.

Помимо дезинформации и маскировки, немцы провели просто тотальную разведку советских военных объектов. И тут мы подходим к довольно скользкой теме предательства. Очень многие военные объекты, особенно в глубине, были хорошо замаскированы и охранялись. Узнать об их назначении и расположении было очень трудно. Но немцы знали все буквально о каждом складе, узле связи, аэродроме, военном заводе чуть ли не до самой Москвы. Если в приграничной зоне это еще объяснимо действиями диверсантов и разведчиков, то уж на расстояниях 500-1000 км от границы мало удовлетворяет такой вариант. Кроме этого, немцы имели подробные топографические карты местности и самое главное-советские военные карты! Военная карта-это не просто река-луг-деревня, дело даже не в том, что на некоторых были расположения военных частей. На военной карте есть сетка квадратов и ориентиры. Поэтому, когда происходит перехват приказа подразделению двигаться в квадрат В-4 к ориентиру №2, противник точно знает географическую точку, куда данное подразделение прибудет. Это касается так же артиллерийских и авиационных ударов. Если добавить, что немцам были прекрасно известны и советские шифры, то картина совсем неприглядная, никаким разгильдяйством не объяснить.

Предатели в армии были, это несомненно, как бы не пытались списать «невинных жертв» на «кровожадность тирана». Высоковероятно, что те командиры, которые поставляли немцам секретную информацию до войны, помогали и при начале вторжения. Где-то приказ отдали невыполнимый, директиву задержали, направление «перепутали», даже просто трубку телефона не взяли. Способов много. В частности, возникают огромные вопросы например к Дмитрию Григорьевичу Павлову, генералу-армии и командующему Западным фронтом. Очень многие думают, что несколько невиновных людей собрали скопом и повесили на них ошибки руководства, а затем расстреляли. На самом деле, никакого «скопа» не было и арестовали отдельных генералов за реальные и довольно странные действия. Надо отметить, что обвиняли их не в гипотетической «измене Родине», а по статье «неисполнение своих должностных обязанностей». Да, впоследствии Павлов и его генералы были признаны невиновными, но даже комментарий Хрущева по реабилитации заставляет задуматься: «…если рассматривать вопрос с точки зрения юридической и фактической, на чём основывался суд, когда выносил приговор, то основания к осуждению были налицо«. То есть даже тот, кто оправдал, отмечает виновность генералов по существу обвинения…

А ведь такой Павлов был не один. Даже поверхностный анализ действий генералов и старших офицеров показывает, что отдельные части приводятся в боевую готовность к обороне, занимают позиции, получают боеприпасы и тд., а другие как-то слишком благодушествуют. Например, Одесский военный округ встретил войну полностью готовым: штабы на полевых командных пунктах, авиация рассредоточена на запасных аэродромах, артиллерия на позициях, войска в окопах и дотах. Можно взять другой пример уже для Западного округа-Брестская крепость. Почему так получилось, что солдаты в крепости мирно спят, а совсем рядом недостроенный Брестский укрепрайон готов к бою?! Еще 20 июня уходят строительные батальоны, вывозят цемент и арматуру, ставят маскировку. И уже ночью 21 июня встречают пришедшие им на смену пульбаты, пехотное наполнение укрепрайона. В достроенные ДОТы загружаются боеприпасы и продовольствие, бойцы и командиры занимают свои места, готовятся к бою. И все это в нескольких километрах от крепости, где солдатам крутят вечером кино, а не выводят на прикрытие границы… Пульбаты Брестского УРа насмерть дрались до последнего патрона, а последние пулеметы замолчали только к июлю.

Означает ли это, что предательство генералов и офицеров привело к разгрому? Нет, есть и другие обстоятельства. Приведение войск в боевую готовность, это довольно абстрактное понятие. Войска подготавливаются к выполнению определенной боевой задачи, в данном случае эта задача была поставлена четко-занять укрепления и позиции, продержаться две недели. Но мало поставить задачу, ее еще нужно выполнить. Военная часть-это не молоток, взял и пошел гвозди забивать. Это очень сложный механизм и чем крупнее подразделение, тем сложнее его организация! Время требуется даже на то, чтобы стрелковым ротам выбежать из казармы. Командиры прибывают к своим подразделениям, вскрываются склады, бойцы получают боеприпасы и снаряжение, расконсервируется техника и приданное вооружение, но и после всего этого часть не готова мгновенно вступить в бой. Сначала нужно занять позиции. Перемещение дивизии или корпуса из точки А в точку В довольно сложный процесс. Даже на недалеком пешем марше колонны растянутся на много километров, а если требуется транспорт, то одна погрузка займет значительное время.

Советские войска вовсе не были стянуты вплотную к границе, это досужие вымыслы. Только 32 дивизии находились на расстоянии менее 50 км. Основные силы дислоцировались за 100, 200 и даже более 300 км от линии госграницы. Да, многие из них не были укомплектованы транспортом и людьми, а их вооружение и боеприпасы находилось на складах. Но это не по халатности или тупоголовости старших командиров. Поверить в миф о том, что все склады находились возле границы можно только от недостатка информации. План прикрытия границы был очень хорош, продуман до мелочей и составлен с учетом всех требований тогдашней военной науки. Вкратце он состоял в следующем. Дивизии первого эшелона принимают на себя первый удар и оказывают упорное сопротивление. Отдельные прорывы ликвидируются силами мобильных механизированных и кавалерийских корпусов. Опасные направления прикрываются дополнительными силами. За это время, войска второго эшелона получают недостающую технику от гражданских структур, получают на складах вооружение, снаряжение и боеприпасы, пополняются резервистами. Выдвигаясь ближе к границе, эти соединения становятся ударными группировками, которые наносят точечные удары по противнику в выбранных командованием местах.

Данный план позволял избежать громкой мобилизации, но в тоже время давал возможность адекватно противостоять военному вторжению. Не близость к границе, а удаленность от нее не позволили войскам второго эшелона остановить немецкое наступление! Когда выяснилось, что немецкие войска осуществили многочисленные прорывы и действуют очень крупными силами, дивизии и корпуса второго эшелона оказались не в состоянии быстро прийти на помощь своим товарищам. Пока проходила организация передислокации и погрузка личного состава на транспортные средства, немецкие части уже завершили глубокие обходы армий первого эшелона, частично их расчленили и вышли на глубину до 60 км. Войска второго эшелона вступали в бой уже сходу, вынужденно. Принято считать, что задержку выдвижения советских войск обеспечила нарушенная немцами связь. Действительно, во многих случаях командиры не решались действовать самостоятельно, без приказа. Хотя у каждого в сейфе находился пакет с приказами на случай начала войны. Но в тоже время происходили во множестве и обратные события. Те, кто был отрезан от связи со штабами, действовали по плану прикрытия и успешно встречали огнем наступающих немцев, нанося им большие потери. А другие командиры, имея связь и получая противоречивые, часто оторванные от реальности приказы, попадали в окружения, совершали бессмысленные марши, били по пустым местам и тд..

Вообще, кратковременная потеря связи не стала бы большой проблемой, действуй все слаженно, по плану. Но этого не произошло, одни выступили, а другие нет. Немцы, в свою очередь, приложили массу усилий для ликвидации связи на возможно более длительный период. Самолеты бомбили телефонные провода и станции, многочисленные диверсанты атаковали узлы связи. Разобщенность действий различных частей РККА привела к значительному отрыву их друг от друга, от положенных мест дислокации, когда невозможно стало связываться посыльными, а попытки проложить связь на далекие расстояния легко пресекались диверсантами. Но даже всё вышеперечисленное еще не означало безоговорочной победы немецких войск в приграничном сражении. Это дало только определенное преимущество, которым еще нужно было воспользоваться.

Теоретически, Вермахт был настолько силен, что вполне мог раскатать в блин любую армию. Однако поклонникам немецкой армии и гениальных немецких полководцев стоит поумерить пыл. Против Киевского и Одесского военных округов никакого блицкрига не получилось, несмотря на все старания. Это в полной мере подтверждает тот факт, что советские войска были вполне сопоставимы с немецкими по силе. Даже Львов, вокруг и внутри которого орудовало множество националистических банд, бойцы РККА оставили только через неделю боевых действий. В месте главного удара 1-й танковой группы Клейста, за неделю отошли с боями (а не разгромлены) к Ровно. В это время немецкие войска севернее уже продвинулись на 400 км, захватили Минск и вышли к Бобруйску, Риге, Даугавпилсу, хотя там не было отрядов ОУН… Обычно указывают на тот факт, что на Западный округ обрушился главный удар Вермахта. Но «главным» он стал только по причине своей успешности, на других направлениях план «Барбаросса» вначале реализовать не удавалось.

На юге, войскам Юго-Западного и Южного фронтов (до 950 тысяч солдат, до 4800 танков, до 1800 самолетов) противостоит немецкая Группа армий «Юг» (730 тысяч солдат, до 880 танков, до 800 самолетов). Западному фронту (до 680 тысяч солдат, до 2200 танков, до 1550 самолетов) противостоит Группа армий «Центр» (до 630 тысяч солдат, свыше 800 танков, до 1700 самолетов). На первый взгляд, южная группировка РККА имеет преимущество, по сравнению с Западной, но только если не прибавлять румынские войска (до 800 тысяч солдат, до 200 танков и 300 танкеток, свыше 600 самолетов). Даже если учитывать невысокие боевые качества румынских войск, все равно получается, что основные силы Вермахта (за исключением авиации) сосредоточены для нападения на Украину, а не Белоруссию. К тому же на Украине в тылу советских войск присутствует большое число украинских националистов, ведущих активную подрывную деятельность и даже открытые боевые действия. Неужели состояние и возможности немецких или советских войск на юге так отличались от таких же войск севернее?!

Приходится считать или так, или предположить наличие неких других обстоятельств, существенно помогавших немцам в их наступлении. Но как уже говорилось выше-это было лишь преимущество, как действовала Группа армий «Центр» против войск генерала Павлова? Не углубляясь в детали, описаний которых предостаточно, взглянем на общую картину. Пока пехотные части штурмуют советские погранзаставы и УРы, танки и моторизованные соединения устремляются вглубь советской территории. Их задача вовсе не окружение приграничных частей, а выход на оперативный простор. Пробиваясь через незначительное сопротивление отдельных частей РККА, танковые клинья выходят в тыл советских войск. Отдельные отряды выдвигаются в разные стороны, перерезая дороги, дезориентируя противника. Вслед за танками идут пехотные дивизии, они вступают в бой с пятящимися частями РККА, обходят очаги сопротивления, организуя первые «мешки». Превосходство Вермахта подавляющее, но красноармейцы и пограничники ведут отчаянный, для большинства-последний бой.

На второй день войны РККА готовится нанести по немцам мощные контрудары. Решение полностью правильное, исходя из реальной обстановки, хотя кажется неверным. Действительное положение войск не только противника, но и своих неизвестно, точнее ситуация значительно хуже-командование фронта ошибочно полагает, что обладает этой информацией. Но что совсем плохо, еще и дезориентирует вышестоящее командование. И измотанные боями с превосходящими силами немцев, командармы, комкоры, комдивы и комбриги получают по-настоящему фантастические приказы о нанесении ударов по врагу. Остается открытым вопрос, почему эти приказы доходят до адресатов, а обратные сообщения с данными о реальном положении дел куда-то пропадают или игнорируются. Кроме этого, планируется широко использовать авиацию, что уже практически невозможно.

Дело в том, что за 22 июня авиация фронта потеряла половину самолетов, прикрыть войска с воздуха на следующий день было уже некому… Считается, что почти вся авиация РККА была потеряна от немецких атак на аэродромы, но это далеко не так. Даже если поверить заявлениям немецких летчиков, эта цифра не превысит 25% от общих потерь за день. Гораздо важнее, что нарушена инфраструктура и снабжение аэродромов. Причем обычно заостряется внимание только на самих аэродромах, а про снабжение вообще не упоминают. Между тем, на дорогах засели диверсанты. Они уничтожают одиночные автомашины, а на колонны наводят авиацию. Далеко не «все аэродромы расположены вплотную к границе», таких всего несколько, а многие немцы даже не атаковали. Самолетов уцелело достаточно, но для нормальной работы авиации не хватает буквально всего. К тому же, необходимо не только самолеты передислоцировать, но и переместить аэродромные службы со всем оборудованием.

И все же в небе весь день кипел бой. Из-за несогласованности истребительного прикрытия, большие потери несет бомбардировочная и штурмовая авиация. Сами истребители гибнут в боях с гораздо более опытными немецкими асами. Но за первую неделю боев СССР, «Люфтваффе» все равно потеряет больше самолетов, чем за неделю «Битвы за Британию». Как это ни странно звучит, но именно в первые дни войны многие немецкие сухопутные командиры жалуются на постоянные удары советской авиации. Однако силы все-таки неумолимо тают, разбитые подразделения теряют боеспособность. Некоторые связывают большие потери со слабой подготовкой советских летчиков. Трудно об этом судить. Немецкие пилоты гораздо чаще совершают вылеты, то есть постоянно имеют преимущество по самолетам в воздухе. А еще их хорошо наводят по радио и они имеют возможность быстро собираться в группы, добиваясь локального многократного превосходства. Как в такой ситуации можно уверенно говорить о плохой или хорошей подготовке советских летчиков, совсем не понятно.

Наступали самые тяжелые для Западного фронта дни. Утром 23 июня советские войска (преимущественно мехкорпуса) двинулись в атаки. Начали сказываться большие потери в авиации, самолеты «Люфтваффе» висели в воздухе почти безнаказанно и непрерывно, затрудняя любой маневр. Части РККА потеснили противника местами на несколько километров, танкисты дрались геройски, но дальше продвигаться уже не могли. Множество техники вышло из строя по причине поломок, кончалось топливо и боеприпасы, а наладить снабжение оказалось невозможно. Именно тут сказался наибольший вред от немецкой авиации! Не сами танки они бомбили, а автомашины, которые везли атакующим боеприпасы, топливо, запчасти, пехоту. Некоторые соединения вели наступательный бой еще один-два дня, но катастрофа уже наступила к вечеру 23-го. У фронта попросту не осталось резервов, чтобы реагировать на немецкие удары.

Между тем, немецкие танковые дивизии во многом сохранили свой потенциал. Когда просто сравнивают количество и характеристики танков, видимо предполагают, что они должны были участвовать в неких рыцарских поединках бронированных машин. На самом деле, едва завидев советские танки, немецкие танкисты быстро отступали. Постоянно следовавшие за ними мотопехота с артиллерией окапывались, вызывалась авиация. Попытки фланговых обходов блокировались «Люфтваффе» и маневрировавшими немецкими танками. Советские танкисты очень часто были вынуждены атаковать только в лоб, а  немецкая пехота имела разнообразные средства для борьбы с танками и нередко поддерживалась с тыла зенитками и крупнокалиберной артиллерией. При такой тактике, даже КВ и Т-34 часто не могли реализовать свои преимущества хорошей брони, про остальные танки и говорить нечего.

Так же немцы выработали хорошую тактику прорыва окопавшейся советской пехоты. Согласно уставу РККА, противотанковая артиллерия равномерно распределялась по фронту. Немецкие танки атаковали узким клином и по ним могли вести огонь иногда только одно-два орудия. На высоком ходу проскочив линии обороны, танки расходились во фланг и тыл обороняющимся красноармейцам, а немецкая пехота атаковала с фронта. Противостоять этому было очень трудно, особенно после предварительных бомбежек и артобстрелов. Либо, вырвавшись в глубокий тыл, немцы действовали иначе. Вместе с танками всегда двигалась мотопехота и артиллерия, впереди разъезды мотоциклистов-разведчиков. Обнаружив заслон советской части, танки быстро совершали обходной маневр и атаковали сзади, пока пехота вела перестрелку.

Вот с таким тактическим багажом, 24-25 июня немецкие танковые группы пошли на прорыв. Танковые клинья угрожающе нависли на флангах. К этому времени командование Западного фронта уже смогло выяснить близкое к реальному положение вещей. Маршал Шапошников, находившийся в штабе фронта, сделал запрос в Ставку о немедленном отводе войск. 25 июня фронт получил разрешение, но было слишком поздно. На севере группа Гота уже проскочила предполагаемый Ставкой рубеж отхода более чем на 50 км. Танки Гудериана на юге прорвались на 120 км дальше. Между ними образовалось узкое «бутылочное горло», шириной всего 60 км. По этому коридору предстояло отступать 30 дивизиям РККА, под постоянными атаками противника. Но уже через три дня, вырвавшись на оперативный простор, немцы замкнут окружение за Минском. Сотни тысяч солдат окажутся в окружении, выйти удастся немногим…

За две с половиной недели с начала войны, Западный фронт потеряет до 70% личного состава, более 400 тысяч солдат и офицеров, почти 5 тысяч танков и почти все самолеты. Из резерва Ставки срочно перебросят около 40 дивизий, чтобы спасти страну от полного поражения. Войска будут не только перебрасывать из глубины страны, но и забирать резервы с других фронтов. Это повлечет кризис на разных участках советско-германского фронта, но иначе было нельзя. Войск, чтобы закрыть немцам свободный путь на Москву попросту не существовало. Однако на эту передислокацию требовалось значительное время, судьба всего государства висела на волоске. Это необходимое время для своей страны купили кровью те солдаты, что погибали в окружениях от самой границы. Они приковали к себе основные силы группы армий «Центр» и сорвали план «Барбаросса», который едва не был выполнен. Очень многим кажется, что быстрый отход спас бы множество «бесполезно загубленных жизней». Как это ни цинично звучит, но как раз в этом случае жизни солдат были бы действительно бесполезно загублены, а уцелеть все равно удалось бы немногим.

Таким образом, причиной тяжелого положения СССР в начале войны стал разгром Западного фронта. Как костяшки домино, это влекло за собой все новые и новые проблемы. Основным негативным моментом стал переход РККА к стратегической обороне. Но тогда сделать что-то большее было невозможно. Не хватало сил, средств и времени, а действия немецких войск не позволяли получить необходимую передышку. Многие искренне считают, что «немцев завалили трупами». Однако, на декабрь 1941 года на оккупированных территориях находилось свыше 70 миллионов граждан СССР. То есть мобилизационный потенциал не слишком отличался от германского, особенно учитывая потери начального этапа. Очередная байка, не более. Поражение же Западного фронта обусловил тот факт, что план прикрытия не был выполнен! Врагу не пришлось вести тяжелые бои по всей линии границы, он свободно прошел большими массами через бреши обороны в тыл тем, кто сражался… Чтобы было понятнее людям, которые мало знают о военном деле, приложу небольшую схему:

На верхней части-упрощенный план прикрытия, именно так действовали южные фронты. На нижней-именно та ситуация, которая сложилась на Западном и Северо-Западном фронте. Войска на границе не развернулись, такое сопротивление называется «очаговым». В промежутки между этими «очагами» и хлынул враг, сразу поставив фронт на грань катастрофы, что-то сделать было уже невозможно…

Но это оценка следствия, а можно ли было избежать катастрофы, какие ошибки были совершены руководством СССР?! Конечно, сейчас модно говорить о том или ином необходимом действии, но это просто глупо. До войны решения по производству например, принимались из анализа текущей обстановки, возможностей промышленности, существующих технологий. Несомненно, гораздо лучше было начать войну с тысячами Т-34-85, но чтобы они появились сначала нужно было пройти весь трудный путь от МС-1 и это касается всего. Причем советская техника и вооружение были не хуже и не лучше немецких, они были просто другие, предназначены для решения иных задач, изготовлены по другим технологиям. Все лучшее, что страна могла дать армии на тот момент, она давала.

Что касается подготовки РККА и разработанной в СССР тактики, то она вполне отвечала всем современным военным требованиям того времени. И тактика, и личная подготовка солдат, и обучение офицеров были ничем не хуже немецких, хоть и существенно отличались. Сравнивать их по начальному периоду войны бессмысленно. При том подавляющем превосходстве, которое создавал Вермахт на начальном этапе войны, никакая тактика или подготовка не могла быть успешной. Тем более, что штурм Берлина дал довольно четкий ответ-кто более сведущ в военных вопросах. Советские генералы и офицеры совершали конечно ошибки, но ведь без них невозможно обойтись, а совокупность этих ошибок все равно позволила одержать Победу. С другой стороны, совокупность ошибок немецких военачальников, при всей приписываемой им гениальности и блестящих познаниях, привела Германию к военному поражению.

На начальном этапе войны Вермахт прочно захватил стратегическую инициативу с первых минут вторжения. В такой ситуации все действия советских командиров могли сводиться только к запоздалому реагированию на уже совершенные действия немецких коллег. Это всегда ставит в очень невыгодное положение, поэтому советское командование стремилось всеми силами инициативу вернуть. Но усилия долгое время были напрасны. И никакие дополнительные радиостанции или автоматы, новейшие танки и самолеты, тактики или программы обучения в военных училищах, ничто не могло серьезно повлиять на исход приграничных сражений. Немцы изменили бы свою тактику, использовали бы более мощное вооружение, привлекли бы дополнительные силы и тд.. Гитлер, преследуя свои цели по захвату территорий Советского Союза, вряд ли бы остановился и перед использованием химического или бактериологического оружия, если бы не предполагал иного пути достижения своей победы.

Ошибки РККА в начале войны были вынужденными. Глупо думать, что умный, опытный, умелый и опасный враг действовал бы так, чтобы предоставить советскому командованию возможность спокойно вырабатывать и применять эффективные контрмеры против вторжения! Своими приготовлениями до войны, немцы постарались обеспечить себе наибольшие преимущества, максимально облегчить себе боевые действия и соответственно максимально затруднить противнику. Незачем выискивать и выдумывать таинственные объяснения или выдвигать полумифические теории о трагедии 1941 года. Есть вполне объективные причины первых поражений, достаточно реальные и практичные.

И есть только одна основная первопричина-это нападение гитлеровской Германии на Советский Союз! Все остальное лишь следствие вторжения. Советские солдаты, офицеры, генералы и руководство не были идеальными людьми, но сделали все что могли и что считали нужным на тот момент.