Мир стоит на пороге четвертой технологической революции. И хотя Россия технологически отстала от развитых стран, у нее все еще остается окно возможностей, чтобы догнать их, считают эксперты Центра стратегических разработок. Какие вызовы и риски стоят перед страной на пути к технологической революции? И главное – как на практике можно совершить этот технологический скачок?
Россия все еще отстает от технологически развитых стран, где очередная технологическая революция может произойти уже в ближайшие 6–15 лет. Если за это время Россия их не догонит, то окно возможностей закроется, и отставание станет непреодолимым. Так считают эксперты Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексея Кудрина, которые опубликовали доклад, призывающий запустить в стране большой национальный проект «Российская технологическая революция».
Реализация этой программы обеспечит экономический рост России не ниже 4% ВВП в год в долгосрочной перспективе, считают в ЦСР.
Вызовы для России
Главный вызов, который России надо преодолеть, чтобы перейти к четвертой промышленной революции, – обеспечить устойчивый рост уровня производительности труда. В 2015 году производительность труда в России была более чем в 2,5 раза ниже, чем в США. Если американский уровень производительности труда за один человеко-час составлял 68,3 доллара, то в России – 25,9 доллара. Средние показатели по ОЭСР – 50,8 доллара. Производительность труда в России не дотягивает даже до уровня США, Франции и Германии двадцатилетней давности. В России периоды роста производительности чередуются с периодами падения показателя.
Для этого необходима технологическая модернизация производств за счет новой техники, оборудования и автоматизации. Надо увеличить инвестиции в основной капитал, чего пока не наблюдается. Степень износа основных фондов в обрабатывающей, в добывающей промышленности, в распределении электроэнергии, газа и воды велика. Плюс надо кардинально модернизировать всю экономику, используя передовые производственные технологии и компетенции работников. Для это нужно стимулировать внедрение инноваций – технологических, организационных, институциональных.
Второй вызов – это низкие затраты промышленных компаний на НИОКР, которые в 2015 году составляли всего 0,3% ВВП. Для сравнения: в Китае этот показатель был равен 1,54% ВВП, в США – 1,79% ВВП, в Японии – 2,72%. В абсолютном измерении затраты на НИОКР промышленных предприятий в Китае и США почти в 30 раз превышают объем затрат в российской промышленности.
Многие компании покупают готовые технологии и технологическое оборудование, и только 15% разрабатывают самостоятельно технологические решения.
Третья задача – надо повысить «сложность» экспорта и экономики России в целом. Сейчас Россия мало экспортирует машин и оборудования, а также инновационных товаров промышленности. Структура экспорта России сильно смещена в сторону продуктов низкой сложности – 82% в структуре экспорта. В странах – лидерах инноваций (США, Германия, Южная Корея, Китай) продукты высокой сложности занимают 50% и более.
Четвертая проблема – это критическое отставание России в части развития передовых технологий, лежащих в основе новой промышленной революции. Мы по-прежнему много импортируем машин и оборудования, то есть сохраняется высокая зависимость от иностранного оборудования и комплектующих. Мы производим недостаточно продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей в ВВП – всего 22,4% от всего выпуска в стране по итогам 2016 года. Надо также сокращать разрыв в части зарегистрированных патентов в таких сферах, как робототехника, новые материалы, аддитивные технологии, индустриальный интернет и т. д.
Пятый вызов – это необходимость повышать темпы цифровизации и платформизации экономики. Потенциал российских цифровых платформ сосредоточен в основном в сфере ИКТ, электронной торговли, услуг и финансов. В науке, телемедицине и промышленности российские цифровые платформы отсутствуют.
Хотя по некоторым параметрам Россия даже опережает другие страны: в 2015 году на одного человека в России приходилось в среднем 2,8 подключенного к интернету устройства, в то время как во Франции и Германии аналогичный показатель находился на уровне 2,5 и 2,6 устройства на человека соответственно. И доля людей, ежедневно пользующихся интернетом, в России выше. Плюс именно в нашей стране появился практически самый дешевый высокоскоростной интернет. При этом в секторе услуг интернет проникает глубоко, а вот в реальной экономике – нет.
Таким образом, делают вывод эксперты, в России сохраняется высокий потенциал для совершения технологического перехода в различных отраслях экономики, особенно в части цифровизации и платформизации экономических и социальных процессов. Но нужна осознанная и системная государственная политика в научно-технологической и промышленной сферах.
При этом авторы доклада целый раздел посвящают тому, какие решения и программы уже приняты на государственном уровне, отмечая успехи по ряду направлений. Например, благодаря программам инновационного развития госкомпаний удалось достичь роста финансирования ПИР госкомпаниями с 560 млрд рублей в 2011 году до 1,346 трлн рублей в 2016 году.
Риски для России
Авторы доклада также указывают на риски, которые существуют при разворачивании технологической революции в России. Во-первых, это структурные риски. Сюда входят риски сохранения зависимости от нестабильных нефтегазовых доходов и высокой импортозависимости в ряде отраслей. Например, в автомобильной промышленности, судостроении, сельхозмашиностроении, нефтегазовом и тяжелом машиностроении, фармацевтической и медицинской промышленности, станкостроении и радиоэлектронике, а также в самолетостроении. Зависимость от импорта в этих отраслях варьируется от 44% до 92%. Россия также рискует столкнуться с дефицитом собственных ресурсов и технологий, необходимых для новой технологической революции.
Вторая часть рисков связана с вызовами в сфере человеческого капитала и модернизации рынка труда. Основной риск связан с последствиями процесса старения населения, который ведет к кардинальным изменениям ситуации на рынке труда, в социальной сфере и в здравоохранении.
Кроме того, есть риск, что Россия, которая имеет высокий по качеству человеческий капитал и исследовательский потенциал, может плохо конвертировать это все в технологические инновации. И, конечно, законодательство должно поспевать за технологическими изменениями, но справятся ли депутаты с этим? Наконец, получится ли у России эффективно управлять научно-технологическим развитием?
«Доклад ЦСР дает общую картину разворачивания технологической революции, перечисляет вызовы для России, с которыми можно согласиться. Таких документов с широким горизонтом планирования было мало в России, поэтому он полезен и необходим. Однако подобные документы мало что решают, – комментирует первый вице-президент Российского союза инженеров Иван Андриевский. – Конкретные средства и методы достижения успеха авторы предложить не могут – это не в их компетенции, они предлагают лишь общие направления развития».
А дальше на государственном уровне все опять упрется в вопросы, кто будет создавать и реализовывать новую научную и технологическую политику, кто будет отвечать головой за их выполнение, на какие средства будет это осуществляться, продолжает Андриевский. «Должны быть, прежде всего, интересанты для такого технологического рывка. А их нет. Вернее, они есть, но их плохо слышно, они где-то на вторых и третьих ролях, им не дают возможности развернуться в полную силу», – считает он.
Пути развития России
Эксперты ЦСР вкратце пишут о двух традиционных имеющихся путях развития для России. Либо она пойдет эволюционным путем – глубокая модернизация и технологическая оптимизация существующих отраслей и производств. Либо революционным путем – опережающее создание новых прорывных секторов.
Однако оптимальным видится сочетание двух этих путей. С одной стороны, стоит сосредоточиться на развитии новейших технологий, которые в мире только разрабатываются, или на том, где компетенции имеют единицы и у России есть потенциал стать как минимум одним из лидеров. Хороший пример – это развитие композиционных материалов для авиационной промышленности, «черного крыла» для МС-21, или создание нанотехнологий.
Однако в тех отраслях, в которых мир ушел далеко вперед, России лучше идти по пути сотрудничества с иностранными компаниями по примеру Китая. Не обязательно закрываться от мира и создавать абсолютно все технологии с нуля или с технологически слабой базы, имеющейся в распоряжении страны. Это потребует куда больше времени, чем одно десятилетие, не говоря уже о совершенно неподъемных средствах. К тому же это совершенно не станет гарантом того, что Россия неожиданно окажется впереди планеты всей там, где сейчас она сильно отстает в технологическом плане.
Стоит активно привлекать иностранцев на российскую территорию для того, чтобы использовать их технологии и технологическое оборудование. Но не останавливаться на создании иностранного производства на российской территории, как это было популярно в 2000-е. Главная цель – перенять их опыт, научиться производить продукты на их уровне. Затем на основе полученных знаний и компетенций инвестировать в создание собственных технологий и оборудование с целью создать что-то свое, и лучше более высокого класса, то есть превзойти и обогнать. Старт не с нуля, а с изучения уже имеющегося высокотехнологичного опыта других стран способен дать куда более быстрый и дешевый способ и поднять производительность труда, и обновить основные фонды.
Так считает и Анна Букринская, заместитель гендиректора по стратегическому развитию сети индустриальных парков Dega Development.
«Наша промышленность требует больших вложений, и денежных, и кадровых, и технологических, чтобы сократить временной лаг отставания с европейскими и даже китайским государствами. К сожалению, после распада Советского Союза промышленность сильно пострадала. По нашим оценкам, сейчас 80% предприятий функционируют еще в прошлом веке. Это старое оборудование, старые технологии, это невозможность использовать на 100% ту сырьевую базу, которая имеется в стране», – говорит Анна Букринская.
«У нас есть большое количество месторождений цветных и черных металлов, угля, золота и т. д. Но используется эта сырьевая база лишь на 20–30%. Во-первых, все это заброшено. Во-вторых, нет кадров. У нас же сейчас все – менеджеры и экономисты, а профессии геолога, технолога, инженера, к сожалению, забыты. Это коллапс научный в сочетании с нехваткой технологий и оборудования для добычи полезных ископаемых», – продолжает она.
И без сотрудничества с иностранцами исправить это тяжело. «Россия остается сырьевой страной, но мы стремимся переломить ход игры. Это возможно, если мы сможем не только грамотно добывать сырье, но и грамотно его перерабатывать, и не где-нибудь в Китае, а у нас в стране. Понятно, что хотелось бы все производить в России в рамках политики импортозамещения. Но в цепочке от сырья до конечного продукта надо привлекать иностранные компании. Но чтобы они не просто приходили, а делились технологическим процессом и оборудованием.
Нужна кооперация нашей страны, богатой сырьем и кадрами, а у нас умные люди, которых нужно просто направить в правильную профессию, с иностранными компаниями, имеющими новые технологии и оборудование.
Это может быть контрактное производство, когда компания подыскивает существующий завод, модернизирует линию и выпускает новую продукцию. Это нам нужно и полезно, ровно как и создание новых производств в кооперации с иностранными технологиями, чтобы перенять передовой опыт», – рассуждает собеседник.
Можно, конечно, пойти по пути наверстывания всего того, что мы упустили, и создавать что-то свое. Но что из этого выйдет? «Например, у нас есть свое оборудование для производства медицинских перчаток в фарминдустрии. К нам приходит компания, которая бы хотела закрыть нишу по расходным материалам, в частности перчаткам. Но она сталкивается с тем, что в России нет качественной полимерной продукции для этого, потому что нет специальных условий и оборудования для преобразования грубого полимера в тот полимер, который необходим для фармы. Мы можем начать сами это делать с нуля, но пройдет гораздо больше времени, чем если мы попробуем сочетать имеющийся иностранный опыт с тем, что мы можем дать сейчас», – говорит Анна Букринская.
Не стоит забывать и о проблеме с кредитными деньгами. «Если в Германии на развитие производства дают кредит под 2–3%, то у нас озвучивают 10%, а по факту получается 16–17%. Экономика у предприятия стремится к нулю, потому что 10 лет оно должно отбивать кредиты, и только потом начать зарабатывать. Проще завезти б/у оборудование и наклепать тот продукт, который даст большую маржинальность, чем следовать технологическому прогрессу», – говорит Букринская. Если же российская компания находит иностранного партнера, то проект сможет найти иностранные кредиты под низкий процент, добавляет она.
И успешный китайский опыт такого сотрудничества с иностранцами перед глазами. «В Китае благодаря этому совершили за 15 лет сумасшедшую технологическую революцию. Экономика позволяет китайцам зарабатывать больше, а начиналось все не с придумывания всего с нуля, а с заимствований», – заключает собеседник.
Автор: Ольга Самофалова
Первоисточник: https://vz.ru/economy/2017/10/12/890711.html
Свежие комментарии