Но советские гости никак не высказались относительно подарка, преподнесённого им с вполне определённым смыслом и намёком. Они предпочли сделать вид, что «забыли» это в своей резиденции в Пекине. Портреты же Сталина 1 октября 1954 г. на Тяньаньмэнь и у демонстрантов на этой площади тем более «разочаровали» советскую делегацию. Впоследствии подарок был переправлен в Москву, что вызвало неудовольствие со стороны «адресатов».
Столь недвусмысленным отношением к идеологически «нагруженному» подарку тогдашние советские руководители недвусмысленно дали понять принимающей стороне, что уже тогда, в 1954 г., в СССР был взят недвусмысленный курс на «десталинизацию», пока «полуофициальную» и до XX съезда КПСС (февраль 1956 г.) не столь публичную.
Согласно подписанному в ходе визита Коммюнике о выводе советских воинских частей из совместно используемой китайской военно-морской базы Порт-Артур выводились советские войска, а все сооружения военной базы безвозмездно передавались китайскому правительству. Кроме того, продолжает Д. Шепилов, «было решено с января 1955 года передать Китайской Народной Республике советскую долю участия в смешанных советско-китайских обществах, созданных на паритетных началах в 1950-1951 годах. Отныне они становились государственными предприятиями КНР.Как вспоминает в своей книге воспоминаний «Непримкнувший» тогдашний министр иностранных дел Дмитрий Шепилов, «…речь в Пекине положила начало безудержному потоку речей Хрущева в различных странах: многословных, часто залихватских, с угрозами «сокрушить гидру мирового империализма» или, наоборот, панибратских, с предложением, скажем, президенту США Эйзенхауэру: "давайте плюнем на все разногласия, забирайте внуков и приезжайте к нам на отдых, будьте уверены – встретим мы вас по-русски".
Правда, в Китае в ту пору многословные речи Хрущева воспринимались благосклонно. Это был, как и у нас в свое время, «митинговый период революции». Митинги и собрания проводились часто. Речей, в том числе длинных, произносилось много. Зная это, на многие собрания китайцы приходили с едой, завязанной в платочки, и по ходу их подкрепляли свои силы. Поэтому стоически переносились и длиннющие речи Хрущева, тем более что всё советское, московское воспринималось тогда с величайшим энтузиазмом и благодарностью…»
В целях оказания эффективной научно-технической помощи Китаю Советский Союз открыл свои двери для получения Китаем безвозмездно необходимой ему технической документации, информации; присылки для консультаций специалистов», не считая множества других транспортных и инфраструктурных проектов. В общей же сложности, только «с 1950 по 1959 г. с помощью СССР было построено, восстановлено или реконструировано в Китае более 400 промышленных предприятий, в том числе 12 металлургических комбинатов, способных производить 30 миллионов тонн металла в год, 44 электростанции и др. За 15 лет СССР поставил Китаю промышленного оборудования более чем на 2 миллиарда рублей. Передано Китаю более 24 000 комплектов технической документации и более 4000 патентов, в том числе на самые технически передовые автоматические линии, прокатные станы, машины, приборы, технологические процессы. По экспертным оценкам, если бы Китай покупал все эти документы на мировом рынке, ему пришлось бы заплатить за них более 4 миллиардов рублей. Нам же китайцы оплатили только расходы за копирование и пересылку документов».
В принятой 12 октября 1954 г. совместной Декларации правительства СССР и правительства КНР утверждалось наличие «полного единства взглядов как в области развивающегося всестороннего сотрудничества между обоими государствами, так и по вопросам международного сотрудничества», провозглашался принцип сдерживания влияния США в Азии. Поддержку Белым домом режима Чан Кайши на отколовшемся острове Тайвань, Москва и Пекин рассматривали в качестве фактора, отмечая важность оказания содействия друг другу в регулировании проблем, возникающих в Азиатском регионе.
Фоном для советско-китайских переговоров и попыток укрепить взаимные обязательства в сфере безопасности стал рост региональной напряжённости в связи с захватом в конце июня 1954 г. тайваньскими де-факто властями советского танкера «Туапсе» вблизи южного побережья Тайваня. На судне, отправленном из Одессы, находились нефтепродукты (в том числе румынские), предназначенные для доставки в порт Шанхая. Но весьма странно, что заправиться топливом и водой танкер направился… вблизи Тайваня в британский Гонконг (порт Виктория), по выходу из которого танкер вскоре был интернирован – в проливе Баши (между Тайванем и Филиппинами) – силами ВМФ мятежного острова.
Танкер "Туапсе" в южно-тайваньском порту Гаосюн, 1954
Столь одиозный маршрут «Туапсе» наводит на то, что в Москве, выбрав неоднозначный маршрут танкера, хотели определить: вмешается ли КНР в ситуацию, в связи с договором с СССР «О дружбе и взаимопомощи» 1950 года. Причем части советского ВМФ в августе 1954 г. приблизились к северо-восточному Тайваню, но на подмогу Тайбэю вскоре прибыли дополнительные суда ВМФ США (с баз в Японии и на Филиппинах). Китайский же ВМФ ни на что не реагировал, и советские суда вскоре удалились. В Америке же предпочли воздержаться от наращивания военных усилий в Тайваньском проливе и вблизи южного и юго-восточного побережья КНР, где Тайвань до сих пор контролирует 7 небольших островов.
Иными словами, в США и на Тайване были уверены, что Пекин не вмешается в ситуацию на стороне СССР – не в последнюю очередь потому, что в Москве не поддержали в 1950-52 гг. планы Пекина захватить Тайвань при военной помощи СССР. Сдержанная позиция Москвы по Тайваню осталась неизменной и в периоды кризисов в Тайваньском проливе, спровоцированных КНР в 1955 и 1958 гг.
В контексте означенных событий и факторов, примечательны оценки документами ЦРУ в марте 1953 года приоритетных задач США по ситуации в советско-китайских отношениях после ухода Сталина:
«…Принижать статус нынешних лидеров в СССР и сателлитах на том основании, что Мао теперь стал ведущим теоретиком и революционным лидером международного коммунизма. Отношение Мао к Москве может быть изменено событиями в СССР, а доказательство этого будет продемонстрировано делами в Корее, Индокитае и в других местах, включая сам коммунистический Китай. Способствовать, в конечном итоге, расколу между китайским и советским коммунистическим руководством. Специально поощрять соперничество и трения между аппаратами Китайской и Советской Коммунистической партии в Юго-Восточной и Южной Азии». Напомним, что многие, если не большинство компартий стран Азии, Африки и Латинской Америки вскоре после антисталинского XX съезда КПСС переориентировались на КНР и сталинистскую Албанию.
В тех же американских методичках содержится и прозрачный намёк на состоявшееся устранение Сталина: «…Приход к власти нового режима был осуществлён чрезвычайно быстро и, по-видимому, решительно. Это свидетельствует о тщательной подготовке и преднамеренности. Скорость, с которой Сталин должен быть похоронен, свидетельствует о том, что нервозность и беспокойство по поводу стабильности нового режима преобладают на самых высоких уровнях ССР. Советская система понесла невосполнимую потерю сил результате смерти Сталина – настало время для целенаправленных, решительных и объединённых действий со стороны Запада».
И, как видим, эти действия не заставили себя должно ждать…
Алексей Балиев
Свежие комментарии