Может ли обострение отношений между Турцией и Россией повлиять на ситуацию на Южном Кавказе? Почему посредники не могут добиться от Баку согласия на создание механизма расследования инцидентов на передовой? Насколько серьезны разговоры о вступлении Азербайджана в ЕАЭС? На эти и другие вопросы в эксклюзивном интервью агентству «Новости-Армения» ответил президент Научного общества кавказоведов Александр Крылов.
– Господин Крылов, как вы считаете, может ли обострение отношений между Россией и Турцией сказаться на регионе Южного Кавказа?
- Мне кажется, что какого-то реального, значительного влияния это все не окажет, потому что Турция вся устремлена на южное направление, ей сейчас совершенно не до Кавказа. Нельзя говорить, что она полностью забыла об этом регионе, но все-таки, сирийская ситуация и курдский фактор сейчас являются центром турецкой политики и совершенно непонятно, что будет дальше.
После заявления о том, что США рассматривают возможность наземной операции, можно предположить, что Соединенные Штаты постараются не допустить разгрома ИГИЛ и возьмут курс на расчленение Сирии. Тогда войска союзных американцам государств займут какие-то зоны оккупации. Мы можем это предположить, и Сирия будет разделена на то, что контролируется сирийским правительством при помощи России, и на те сектора оккупации, которые могут возникнуть, в том числе турецкие. Конечно, если ситуация пойдет в таком направлении, то это надолго свяжет руки Турции и добавит множество проблем к тем проблемам, которые сейчас есть у Анкары. Поэтомуразговоры о том, что сирийская проблема как-то повлияет на политику Турции на Кавказе, каким-то образом здесь обострятся противоречия с Россией, мне кажется, не имеют под собой достаточных оснований.
- Можно ли ожидать односторонних шагов Турции в Сирии, ведь турецкое руководство, обеспокоенное курдским фактором, неоднократно заявляло о планах по созданию буферной зоны на севере Сирии. Или Анкара будет действовать лишь при согласии США?
– Я думаю, что второй вариант гораздо более реальный, причем я думаю, что турки поставят условие: если уж такая операция произойдет, то она будет предпринята коалицией государств. Они не хотят действовать в одиночестве, потому что прекрасно понимают, что окажутся самыми виноватыми, самыми проигравшими, потому что вторгаясь на территорию Сирии, они будут вторгаться и в курдские районы, тем самым обострять курдскую проблему на территории самой Турции.
Международная коалиция может придать этому всему какую-то законность, не говоря уже о том, что военная сила будет неизмеримо больше, чем у одной Турции. Поэтому, мне кажется, что турецкое руководство не настолько авантюрное, чтобы пойти на одностороннее применение военной силы и оккупацию части территории Сирии. Все-такиздесь издержки будут настолько велики, что они постараются этого избежать.
- В последнее время не спадает напряженность в зоне карабахского конфликта и на границах Армении. Какие развития вы прогнозируете, можноли ожидать какой-то нормализации обстановки?
- По сравнению ситуацией в конце сентября, сейчас наблюдается определенное затишье, связанное, прежде всего, с тем, что в Азербайджане проходят парламентские выборы, и конечно, для азербайджанских властей крайне важно, чтобы эти выборы были признаны законными, позволяющими подтвердить легитимность правящего режима. Это большая проблема в условиях той критики, которой подвергается азербайджанское правительство в связи с судебными процессами против политических и общественных деятелей, ориентированных на западную демократию, теми приговорами, которые вынесены там Арифу Юнусу, Лейле Юнус и другим, довольно большой группе азербайджанских интеллектуалов.
Так что закономерно, что на фронте наблюдается затишье. Но даже если бы не было фактора парламентских выборов, стратегия Азербайджана уже много лет состоит в том, чтобы постоянно идти на обострение ситуации на линии соприкосновения. Затем наступает период некоторой нормализации, потом опять новое обострение и, тем самым, оказывается моральное и военное давление на Армению с целью ее измотать и привести общество к принятию идеи капитуляции, То есть требование Азербайджана остается прежним - это полный возвраттак называемых «оккупированных территорий», возврат Азербайджана к границам Азербайджанской ССР.
- Что можно сказать о позиции Армении?
- С армянской стороны мы видим изменение позиций, но не в плане капитуляции, а в плане ее ужесточения. В конце сентября этого года после инцидента с довольно большим количеством погибших и раненых, Серж Саргсян – президент Армении, официальное лицо, глава государства - сделал официальное заявление о том, что Карабах является частью территории Армении. Это - изменение позиции, потому что раньше армянская точка зрения состояла в том, что народ Нагорного Карабаха имеет право на самоопределение и статус Нагорного Карабаха должен быть решен в процессе мирного урегулирования с учетом права на самоопределение его населения.
Конечно, это принципиальное изменение. Если Карабах является неотъемлемой частью Армении, то тогда какие переговоры, о чем тут говорить? Так чтоздесь мы наблюдаем ужесточение позиции. Сейчас мы можем ожидать, что после парламентских выборов в Азербайджане произойдет новое расширение обострения ситуации, причем расширение происходит и географическое. Если раньше все эти инциденты происходили по границе Нагорного Карабаха, то сейчас уже и те участки границы, где Армения непосредственно граничит с Азербайджаном, тоже фактически стали зоной военных действий. Так что здесь расширяются и географически напряженность, и применение систем вооружений, скажем ракетных установок, крупнокалиберной артиллерии. Это все вносит новые черты в ситуацию, причем именно в плане ее дальнейшего обострения, потому что вполне логично ожидать, что в самом ближайшем будущем ситуация на линии разграничения вновь будет обостряться.
– Здесь интересны подходы Москвы. Пока ей удается не обозначать прямо свою позицию. Несмотря на союзнические отношения с Арменией, российская сторона пытается сохранять и отношения с Азербайджаном. Удастся ли России делать это и в дальнейшее или ей придется занять боле четкую позицию?
- Совершенно четкая позиция состоит в том, что если азербайджанская армия начнет наступление в Карабахе, а тем более на территории Армении, это вызовет ответ со стороны Москвы, это вызовет задействование механизма ОДКБ, потому что, в соответствии с соглашением, Москва и вообще весь ОДКБ является гарантом независимости членов Организации от внешней агрессии.
Я постоянно обращаю внимание на эту черту. То есть, азербайджанская активность никогда не переходит грани начала военных действий. Все ограничивается пусть масштабными, но инцидентами, это совершенно не случайно, потому что Азербайджан всеми силами пытается избежать начала работы того механизма ОДКБ, который призван нейтрализовать угрозу агрессии.
Так что здесь, видимо, ситуация, при всем ее расширении, все-таки не будет выходить за границы инцидентов. Инциденты будут происходить постоянно, потому что это составная часть стратегии Азербайджана, того морального, экономического, политического, дипломатического, то есть всемерного давления. Военные инциденты являются одним из орудий этого давления. А продолжаться это будет до тех пор, пока Азербайджан будет надеяться на то, что Армения капитулирует, потому что кроме как полной капитуляции Азербайджан другого решения проблемы не видит.
- В этой связи интересна позиция посредников. Сохраняют ли они по-прежнему единые подходы, с учетом напряженных отношений между Россией и США?
- Естественно, Минская группа изначально преследует разные интересы, так как туда входят разные государства с разными интересами. Эти интересы могут совпадать, могут различаться и даже противоречить друг другу, поэтому идея введения миротворцев в зону конфликта изначально мало осуществима, так как состав миротворцев Минская группа выработать просто не в состоянии.
Но проблема даже не в этом, а в другом: Минская группа призвана содействовать мирному, переговорному процессу, но мы сейчас видим, что переговорный процесс в полном тупике, и, более того, последнее ужесточение армянской позиции еще больше углубило этот тупик. Недавняя поездка сопредседателей Минской группы ОБСЕ по странам региона, мне кажется, в первую очередь была направлена на то, чтобы как-то реанимировать сам процесс, повлиять на ситуацию в том плане, чтобы не продолжалось дальнейшее нагнетание напряженности, в этом заинтересованы все. Еще, мне кажется, для них важно все-таки понять, является ли заявление Сержа Саргсяна каким-то эмоциональным проявлением, или это последовательное изменение армянской позиции, потому что после этого заявления подтверждения этой позиции как-то не последовало, по крайней мере, в информационном пространстве его не было заметно.
Мне кажется, что посредники начнут с того, что выяснят, изменила ли Армения принципиально свою позицию по карабахской проблеме и теперь рассматривает Карабах как свою неотъемлемую часть, или же, все-таки, здесь возможно отступление армянской стороны. А дальше уже речь пойдет о том, можно ли в принципе реанимировать Минский процесс, это весьма сложно, но в принципе, не исключено.
- Как вы считаете, сумеют ли сопредседатели обуздать политику Азербайджана? Или у вас скептическое отношение к этому?
– У меня скептическое отношение к тому, что посредники должны играть роль какого –то надсмотрщика. Помните, было соглашение между палестинцами и израильтянами? Дорожная карта, которую продавили американцы, причем делали это путем очень жесткого давления и на Израиль, и на палестинцев и обещали большие пряники за согласие. Ну и что? Соглашение было подписано, а дальше мы видим, что это соглашение было совершенно отвергнуто и израильским обществом и палестинцами, и вместо мирного урегулирования произошел новый взрыв противоборства, инцидентов и кровопролития. Так что здесь нужно принципиально понять, что посредник может что-то предлагать, но навязывать…
– Посредники могут хотя бы добиться создание механизмов расследования нарушений режима прекращения огня на передовой, против чего выступает Азербайджан…
- Как принудить? Посредник же ведет переговоры, он не может в случае отказа использовать как аргумент угрозу применения ковровых бомбардировок, это же не тот случай. Поэтому, конечно, у посредников крайне ограниченный набор инструментов и этот набор может быть успешным только в том случае, если обе стороны конфликта готовы иди на взаимные уступки и ищут мирные решения.
А когда обе стороны готовы к войне и до конца отстаивают свою позицию, и позиции эти взаимоисключающие, то здесь посредники просто не могут ничего сделать, и кого-то принудить, мне кажется, нереально.
- Насколько серьезны разговоры о вступлении Азербайджана в ЕАЭС?
- Там звучат разные вариации этой темы. Тот же Мамедъяров (глава МИД АР), по-моему, говорил, что Азербайджан вступит в Евразийский союз, если ему вернут Карабах. Мне это напоминает соглашение с ЕС, когда оно сводилось к формуле «нефть в обмен на Карабах». Почему-то в Баку свято верили, что ЕС или кто-то другой может вернуть Карабах в состав Азербайджана в ответ на какие-то уступки. Это все пустые фантазии, потому что в Евразийском экономическом союзе по его основополагающим документам, по уставу, все решения принимаются консенсусом.
То есть, все члены Евразийского союза должны дать согласие на запуск процедуры вступления Азербайджана в ЕАЭС, не говоря о других государствах. Ожидать, что Армения, как полноправный член ЕАЭС, даст свое согласие до урегулирования карабахской проблемы, не приходится. Поэтому эта тема совершенно искусственная.
– Но насколько искренни эти заявления Баку о готовности сделать выбор в пользу России?
– Это же все напоминает известную хрестоматийную формулу "вначале стулья- потом деньги" или "вначале деньги - потом стулья". То есть, Азербайджан может заявить все что угодно, пообещать золотые горы, но только после того, как вы вернете ему Карабах.
Но это совершенно странная постановка вопроса, никто не будет ради Азербайджана как-то давить на Армению, вынуждать ее капитулировать, тем более вмешиваться военной силой. Это все пустые фантазии, точно также как формула «нефть в обмен на Карабах». Закончилась это все просто ничем, сейчас эти расчеты, я думаю, такие же пустые, как и прежние.
Свежие комментарии