История... «чудовища»

О любом событии мы можем узнать только тогда, когда информация о нём станет доступной. Скажем, из печати. Что же сообщала печать о первых танках, появившихся на поле боя в 1916 году?


Танки мира. В 1917 году в России было напечатано издание альбомного формата под названием «Великая война». В нём было много интереснейших фотографий, включая цветные линотипии, вклеивавшиеся отдельно (!). Но сегодня мы познакомимся лишь с теми, которые показывали его читателям танки того времени в бою! И познакомимся с одним весьма любопытным документом. Итак, в путь по страницам издания, которому вот уже больше 100 лет! Ну а начнём мы с лирического замечания о том унынии, что в августе 1916 г. царило в штабе командующего британскими войсками во Франции сэра Дугласа Хэйга. Потери в вверенных ему войсках росли катастрофически, а результатов не было никаких. И тут он получил сообщение, что есть секретные машины «танки», с помощью которых можно попытаться прорвать немецкий фронт. И он тут же потребовал себе максимально возможное количество этих машин к наступлению, запланированному на 15 сентября. Полковник Эрнст Суинтон из Королевского инженерного корпуса и другие участники танкового проекта требовали подождать, пока танков удастся накопить побольше, чтобы эффект от их внезапного применения был бы ошеломляющим. Причём именно такой точки зрения как раз придерживались французы. Тайно от своих британских союзников они тоже работали над своими «танками», или «шар д’ассо» (chars d’assaut - букв, штурмовая машина) и хотели накопить их как можно больше, чтобы при первой подвернувшейся возможности массово использовать их в 1917 г.


Очевидна разумность аргументов всех тех, кто хотел нанести удар совершенно неподготовленному противнику неожиданно, а главное – когда нового оружия будет много. Но правы были и те, кто предполагал, что нет смысла строить много дорогих машин, не проверив их потенциал в реальном бою. Как бы там ни было, Суинтон подготовил руководство для танкистов Британского экспедиционного корпуса, хотя оно в действующие части попало уже много позже, 15 сентября. Ничего не было сделано и для тренировки действий танков с пехотой. Виной тому – «густой туман» секретности и завеса строжайшей тайны, от которой очень часто вреда бывает больше, чем от беспечности и расхлябанности. В общем, в штабе одни говорили одно, а другие – другое, и никто друг друга не слушал. Ряд офицеров, осмотрев танки, утверждали, что вражеская артиллерия их тут же расстреляет, поскольку они велики и представляют собой отличную цель, но, кстати, почему-то никто не учитывал банального обстоятельства, что у страха глаза велики, и что у немецких наводчиков будут… попросту дрожать руки!

В конце концов, Хэйг принял решение двинуть танки на врага. 32 танка из присланных 50 дошли до исходной позиции. Машины расположились на восьмикилометровом фронте и двинулись вперёд, сопровождаемые густыми цепями британской пехоты. И выяснилось, хотя и не сразу, что там, где танки действовали в одиночку, и, если они не ломались и раньше времени не застревали, по ним начинали вести огонь все огневые средства противника, и в итоге ими поражались. Однако, когда танки шли группами, как, например, на открытой местности у деревни Флер, им удавалось подавить огневые средства противника и продвинуться вперёд без особых потерь. Так что, к большому удовлетворению полковника Суинтона, первая же танковая атака все его надежды оправдала. Танки без труда давили проволочные заграждения, сравнительно легко преодолевали рвы, траншеи и снарядные воронки, а пехота, даже не обученная взаимодействовать с танками, мгновенно этому обучилась и шла вперёд под их прикрытием.


Но и те, кто ругал танки, тоже были удовлетворены. Поломки достигали примерно 50 процентов, и это при продвижении всего-то на расстояние в несколько километров. А под Флером разыгралась самая настоящая битва между танками и германской артиллерией, вскрывшая очень серьёзный недостаток конструкции танка. Дело в том, что командир танка, сидевший высоко и имевший хороший обзор, никак не был связан с наводчиками орудий. Заметив вражескую пушку и определив её местоположение относительно танка, командир должен был сойти со своего места, подойти к стрелку, сидевшему в спонсоне, и, стараясь перекричать рёв мотора, сообщить тому, куда нужно смотреть, а потом и стрелять. Затем он должен был вернуться назад и отдать приказ водителю: куда ехать и тормозить, чтобы стрелок мог увидеть цель, прицелиться и выстрелить. Недаром стрелков инструктировали:


Но затем, когда возникала новая цель, командиру вновь нужно было спешить к стрелку, то есть туда-сюда по танку он, бедный, бегал практически непрерывно. Таковы уж были особенности тогдашних приборов наблюдения и прицелов, стоявших на 57-мм орудиях танка Mk I.


Но 15 сентября угрозу для английских танков представляла не только артиллерия. Англичане не знали, что немцы в 1915 г. начали производство бронебойных пуль, рассчитанных на поражение броневых листов, которыми англичане защищали амбразуры своих огневых точек. И эти пули пробивали и броню первых английских танков, хотя и не всегда. Успех в комплексном подходе – решили англичане, и это был самый важный вывод из всех, которые они сделали после атаки 15 сентября. Так, во время боя за участок обороны «Герд Тренч» всего один-единственный танк, но поддерживавшийся огнём британской артиллерии и авиацией, бомбившей немцев и обстреливавшей их на бреющем полёте, показал, как можно довольно легко сломить сопротивление противника, а пехоте занять вражеские траншеи ценой совсем малых потерь.


Что касается Хэйга, то его уважение к новому оружию было настолько велико, что ещё до того, как битва на Сомме завершилась, он закрепил его статус в армии, отдав танки под командование отдельного штаба, которому впоследствии было суждено превратиться в Штаб танкового корпуса. Командиром корпуса Хэйг назначил подполковника Хью Иллеса, а начальником штаба – капитана Джиффарда ле Кью Мартела. Оба были сапёрами, обладали определёнными техническими знаниями, были хорошими офицерами и, самое главное, имели уже дело с танками до этого. А спустя несколько месяцев в этом корпусе появился и пехотный офицер, ставший позднее начальником штаба, и тоже личность известная – майор Джон Фредерик Чарльз Фуллер. Забавно, что консервативных военных «старой школы» Фуллер откровенно презирал, но с этим мирились, поскольку он был явно талантлив, что в итоге сделало его одним из выдающихся военных специалистов британской армии своего времени.


С конца ноября 1916 г. и по 9 апреля 1917 г. Иллес вместе со своими офицерами не покладая рук трудился над обобщением опыта боёв на Сомме, стараясь повысить, насколько это было возможно, боевую эффективность танков и превратить эти неуклюжие машины в оружие победы. Помогало и то, что количество танков, поступавших с заводов в Англии, росло прямо-таки лавинообразно, а сами танки постоянно совершенствовались. Так, по сообщениям о том, что германские пули под прямым углом пробивают их броню, тут же привело к увеличению её толщины до 12-16 мм. Затем с танков поснимали задние рулевые колёса, оказавшиеся ненужными. Но в бою под Аррасом в апреле 1917 г. 60 танков Mk I и Мк II имели ещё старое бронирование и такими пулями поражались. Но на подходе были уже совершенно новые Mk IV, которые появились уже в июне.


Одновременно проводились массовые конструкторские изыскания. Работали над проектом 100-тонного тяжёлого танка (который из-за дороговизны решили не выпускать) и над 14-тонной машиной со скоростью 13 км/ч («средний танк» марки «А», известный затем как «Уиппет»); с таким же надёжным бронированием, как у Mk IV, и пулемётным вооружением. А тем временем более мощный двигатель уже создавался и для изделия-наследника Mk IV, конструкторы заканчивали новую систему управления, сделав так, чтобы танком мог управлять всего один человек без привлечения помощников.


А как на всё это отреагировали в России? Ведь своих танков у нас тогда не было. О поставке танков от англичан на Восточный фронт нечего было и думать, но ведь знать о новом оружии было необходимо, не так ли? И в недрах ГАУ был рождён любопытный документ, который есть смысл привести здесь полностью, убрав из него лишь архаичные ЯТЪ и ФITУ…


Довольно забавный текст, не так ли?