Становой хребет МСЯС: ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПКСН) проекта 667

1 ноября 1958 года на верфи Electric Boat был заложена головная ПЛАРБ ВМС США – USS George Washington (SSBN-598).

Наш подводный ракетоносец К-19 был заложен раньше – 17 октября 1958 года, но приемный акт был подписан только 12 ноября 1960 года. А уже 15 ноября 1960 года George Washington вышел на первое боевое патрулирование в готовности к уничтожению советских городов.

Началось стратегическое подводное противостояние.

Начало стратегического подводного противостояния: счет 1 к 50 против нас

3 баллистических ракеты нашей К-19 (проекта 658) на фоне 16 George Washington выглядели откровенно недостаточно, но главное было то, что ВМС США развернули масштабную программу быстрого строительства и ввода в строй к 1967 году морской стратегической группировки из 41 ПЛАРБ («Сити киллер»).


К этому моменту соотношения по морскому стратегическому ударному потенциалу у нас и США было примерно 1 к 50 (и это без учета тяжелых бомбардировщиков с ядерным оружием на авианосцах).

Работы по созданию подводного ракетоносца второго поколения были начаты еще в 1958 году ЦКБ-18 (будущий ЦКБ «Рубин») под руководством главного конструктора А. С. Кассациера, однако к началу 60-х годов стало ясно, что с проектом 667 С. Кассациера ЦКБ-18 сработала «на корзину» – слишком экзотичным и малореальными были проработки его облика.


В определенной мере это было следствием неясной ситуации с главным ракетным комплексом – вплоть до принципиальных его решений и облика. И большую роль в создании действительно эффективных отечественных стратегических АПЛ сыграла инициатива главного конструктора В. П. Макеева по созданию в СКБ-385 (г. Миасс). Жидкотопливного (но с ампулизацией компонентов) ракетного малогабаритного комплекса Д-5 с баллистическими ракетами (БРПЛ) Р-27 (массой по 14,5 тонн и дальностью 2 400 км), разрабатывавшегося первоначально для ракетоносцев проекта 705Б (с 8 БРПЛ), создаваемых с максимальным использованием задела многоцелевых АПЛ проекта 705 (подробнее о проекте 705 «Золотая рыбка» проекта 705: ошибка или прорыв в ХХI век?»).

Работы по атомной ПЛ пр. 667А были заданы Постановлениями СМ № 316-137 от 14 апреля 1961 года и № 565-234 от 21 июня 1961 года. Новым главным конструктором проекта 667 (в новом облике, с 16 БРПЛ в прочном корпусе) стал С. Н. Ковалев. В 1961 году была начата разработка технического проекта 667А с 16 твердотопливными БРПЛ комплекса Д-7, размещаемыми в стационарных вертикальных шахтах. Однако разработка комплекса Д-7 задерживалась. И по своим ТТХ он уступал комплексу Д-5. C учетом этого в кратчайшие сроки был выполнен корректированный технический проект 667А (утвержден в 1964 году) с 16 БРПЛ комплекса Д-5.

Первый «бросок» восстановления паритета: 34 РПКСН проекта 667А за 6 лет.
Головная ПЛ пр. 667А К-137 была заложена на Северном машиностроительном предприятии 4 ноября 1964 года, 25 августа 1966 года спущена и осенью 1967 года предъявлена на государственные испытания.

Первым «броском» ВМФ и ОПК СССР по восстановлению паритета стало строительство 34 РПКСН (ракетных подводных крейсеров стратегического назначения) проекта 667А и 667АУ в течение всего лишь 6 лет!


Из книги Ковалева С. Н. «О том, что было и что есть»:



Говоря о ракетной стратегической подлодке необходимо особо подчеркнуть фактор, обычно остающийся в «тени» – навигационное обеспечение (навигационный комплекс – НК) решения задач РПК СН, определяющим образом влияющее на эффективность ракетного комплекса, и, соответственно, решения задач по предназначению как отдельного РПК СН, так и всей группировки МСЯС.

Главный конструктор С.Н. Ковалев о драматических подробностях создания 667 проекта в части навигационных средств:

.

В 1967 году ВМФ Северным машиностроительным предприятием (СМП) были сданы головной и первый серийный РПК СН. Срок просто поразительный по нынешним временам. Но еще более ярко то, как работали тогда на Дальнем Востоке на судостроительном заводе им. Ленинского комсомола (СЗЛК) в г. Комсомольске-на-Амуре.

Из статьи А. Я. Звиняцкого, И. Г. Тимохина, В. И. Шаломова «Первый атомный подводный крейсер на Дальнем Востоке»:


Причем особо необходимо подчеркнуть высокое качество постройки новых подводных крейсеров.

Контр-адмирал А. Н. Луцкий (тогда – командир РПК СН К-258):


А. Н. Луцким особо отмечалась и очень высокая маневренность РПК СН (несмотря на весьма значительное водоизмещение).

Примечание. Вопросы шумности 667 проекта будут рассмотрены ниже, однако необходимо заметить наличие существенного разброса по шумности заказов в рамках даже одной серии и одного завода. Еще один известный пример «аномально низкой шумности» – глубоководный «Плавник» проекта 685, который, несмотря на использование блока паротурбинной установки со 2 поколения и относительно малый диаметр прочного корпуса, благодаря исключительно качественной постройке получился довольно малошумным.

Несмотря на массовое строительство ОПК новых РПК СН, ВМФ столкнулся с серьезными проблемами по созданию эффективных их группировок. Из книги бывшего начальника Оперативного управления Северного флота контр-адмирала В. Г. Лебедько «Верность долгу»:



РПК СН проекта 667А были быстро и полностью освоены экипажами и начали активную боевую службу. Интересные и ироничные зарисовки ее разных сторон остались, например, в рисунках кап. 2-го ранга О. В. Каравашкина.


В качестве примера успешного и скрытного патрулирования можно привести боевую службу командира Луцкого на К-258. Ссылка на главу из книги А.Н. Луцкого «За прочность прочного корпуса» «Боевое патрулирование».

По ракетным стрельбам необходимо, безусловно, отметить «первый бегемот» – стрельба в 1969 году РПКСН К-140 половинным боекомплектом (8 БРПЛ). Некоторые подробности по ней содержатся в статье ее командира, ныне контр-адмирала в отставке Юрия Бекетова в «ВПК»:


При этом БРПЛ РПКСН проекта 667А предназначались не только для решения стратегических задач по поражению важнейших наземных объектов, но и оперативных, и тактических, в том числе в обеспечении развертывания и прорыва к районам применения ракет по стратегическим объектам РПКСН. О таком ударном ядерном обеспечении обычно забывают те, кто утверждает о низкой эффективности группировки РПКСН ВМФ. Пример такой реальной учебно-боевой стрельбы содержится в воспоминаниях контр-адмирала А. Н. Луцкого.


На флотах шла напряженная работа по максимально возможному повышению эффективности созданной группировки РПКСН. При разработке оперативно-технического задания на создание ракетно-ядерной системы с РПКСН проекта 667А Оперативным управлением Главного штаба ВМФ выдвигалось требование обеспечить значение коэффициента оперативного напряжения 0,5. Реально к середине 70-х годов удалось достичь только 0,23. Но это был колоссальный труд экипажей, штабов, промышленности. Однако ключевыми проблемами оказалась слабость судоремонтной базы и недостаточный ресурс части механизмов и комплексов.

А. М. Овчаренко, «Анализ эффективности группировок ракетных подводных крейсеров стратегического назначения проекта 667А (АУ) в системе стратегических ядерных сил Советского Союза»:


Главный штурман ВМФ контр-адмирал Алексин вспоминает:


Еще раз подчеркну, что возможности навигационных средств для РПКСН – это не «абстрактные технические характеристики», а параметры, конкретно влияющие не просто на эффективность применения главного оружия, а прямо обеспечивающие его применение.

За весь период эксплуатации комплекса Д-5 (Д-5У) было произведено около 600 пусков ракет, выполнено более 10 тысяч погрузок-разгрузок ракет, 590 боевых патрулирований в различных районах Мирового океана. Последняя ракета Р-27У была выгружена с РПКСН проекта 667АУ (К-430) Тихоокеанского флота 1 июля 1994 года.

Второй «бросок»: проекты 667Б и БД – догнать и превзойти!

Недостаточная дальность БРПЛ комплекса Д-5 приводила не только к необходимости преодоления противолодочных рубежей противника, но и значительно снижала количество готовых к нанесению ударов по назначенным целям РПКСН в районах патрулирования (до которых еще нужно было дойти многие тысячи миль).

Поэтому планом военного кораблестроения на 1969–1980 годы предусматривалось много более эффективной стратегической ракетно-ядерной подводной системы с БРПЛ межконтинентальной дальности. В 1963 году началась разработка такого нового ракетного комплекса – Д-9. Возможности навигационного комплекса РПКСН не обеспечивали требуемой точности стрельбы БРПЛ с традиционной системой управления, что потребовало создания для БРПЛ бортовой системы азимутальной астрокоррекции, позволяющей уточнять по звездам положение ракеты в пространстве и корректировать ее движение.

Тактико-техническое задание ВМФ на атомную подводную лодку, оснащенную комплексом Д-9, было утверждено в 1965 году.

То есть существующее мнение что межконтинентальные БРПЛ и новые проекты РПКСН были «ответом на СОСУС» (стационарную гидроакустическую систему ВМ США) не имеет под собой оснований. ВМФ и военно-политическое руководство СССР эффективно сработали на «упреждение», но главным стимулом этого было именно повышение ракетной готовности РПКСН и их числа, немедленно готовых к поражению назначенных целей.

При этом необходимо учитывать, что объективные данные по очень высокой реальной эффективности СОСУС военно-политическим руководством СССР были получены по каналам разведки только в районе 1970 года.

Строительство серии из 18 атомных подводных лодок проекта 667Б с 12 БРПЛ комплекса Д-9 велось на Севмашпредприятии в г. Северодвинске, где было построено 10 ПЛАРБ, и на заводе им. Ленинского комсомола (г. Комсомольск-на-Амуре), где было построено еще 8 РПКСН.

Вместе с 4 РПКСН проекта 667БД (имевших увеличенный до 16 БРПЛ боекомплект), всего 22 РПКСН с межконтинентальными БРПЛ было выполнено за 5 лет. Районы боевого патрулирования РПКСН с межконтинентальными БРПЛ располагались обычно в 2–3 сутках перехода из пунктов базирования, что резко повышало эффективность РПКСН проектов 667Б и 667БД.


Интересные воспоминания о строительстве первого «комсомольского» РПКСН проекта 667Б содержатся в воспоминаниях его главного конструктора:


Достижение стратегического паритета с США в области стратегических вооружений привело к заключению договора по ограничению стратегических вооружений ОСВ-1 и выводы из состава ВМФ части еще вполне новых РПКСН проекта 667А (первый – К-411 в апреле 1978 года).


В последующем эти корабли (с вырезанными по ОСВ-1 ракетными отсеками) планировалось переделать в многоцелевые АПЛ и АПЛ специального назначения, однако дождались этого далеко не все экс-РПКСН.

Существует мнение, что большой ошибкой был отказ от модернизации РПКСН проекта 667А под комплекс Д-9 (аналогично проекту 667Б), однако:

• для РПКСН было произведено большое количество БРППЛ Р-27 (которые решали не только стратегические задачи, но и оперативные на ТВД);

• с начала 70-х годов резко обозначилась проблема шумности ПЛ ВМФ, и весь комплекс мероприятий по обесшумливанию проекта 667Б было невозможно или крайне дорого внедрить для модернизации проекта 667А.

Соответственно, РПКСН проекта 667А дослуживали с комплексом Д-5 (только К-140 была модернизирована под экспериментальный комплекс Д-11 с твердотопливной БРПЛ).
С учетом остро вставшей проблемы скрытности и обеспечения боевой устойчивости РПКНС против мощных и эффективных противолодочных сил ОВМС США и НАТО, с конца 70-х годов началась активная и планомерная работа по освоению арктического ТВД, в том числе в части патрулирования подо льдом РПКСН ВМФ. К 1983 году ВМФ СССР выполнил около 70 подледных походов АПЛ (наш вероятный противник в то время – в три раза меньше).


Первый пуск межконтинентальной БРПЛ Р-29 из арктического района был произведен 3 июля 1981 года, причем он состоялся всего через 9 минут после получения команды на пуск.

Третий «бросок»: резко усилить ударный потенциал – проект 667БДР с БРПЛ с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН)

В середине 70-х годов ВМС США вновь, за счет массового оснащения ПЛАРБ БРПЛ с РГЧ ИН, значительно вырвались вперед ВМФ СССР по количеству боеголовок БРПЛ. Соответственно последовали меры СССР по восстановлению паритета.

В 1979 года принимается на вооружение БРПЛ Р-29Р с дальностью стрельбы 6500–7800 км (в зависимости от комплектации РГЧ) для РПКСН нового проекта 667БДР. При этом был внедрен большой комплекс мероприятий по снижению шумности, установлены новые радиоэлектронные средства, в том числе ГАК «Рубикон» (подробнее «Рубикон» подводного противостояния. Успехи и проблемы гидроакустического комплекса МГК-400») и гибкая протяженная буксируемая антенна для обнаружения целей по дискретным составляющим (в том числе в кормовом секторе).

Темп работ был такой, что головная лодка проекта 667БДРМ К-441 оказалась фактически второй, так как по проекту 667БДР был достроен 5-й корпус проекта 667БД К-424. Всего было построено 14 РПКСН проекта 667БДР.


Последний РПКСН проекта 667БДР – К-44 «Рязань» до сих пор находится в составе ВМФ (Тихоокеанский флот).

Организация МСЯС ВМФ СССР

Из мемуаров «Океанский паритет. Записки командующего флотом» адмирала А. П. Михайловского (начало – середина 80-х годов):


Роль Генерального штаба:


Непосредственно силами МСЯС и обеспечивающими их силами и средствами управляли Главком ВМФ (Главный штаб ВМФ) и флоты (подчеркнем, это была весьма разумная и оптимальная система, сегодня фактически разрушенная – см., например, А. Тимохин «Разрушенное управление. Единого командования флотом давно нет»).


И конкретные особенности выполнения задач каждым РПКСН с их циклическим использованием:


И общая оценка всей группировки МСЯС:


Задача обеспечения пуска БРПЛ прямо из мест базирования была не так проста, как это кажется на первый взгляд. И одним из основных проблемных вопросов (в итоге решенных) был опять навигационный.


Вспоминает главный штурман ВМФ контр-адмирал Алексин:


С середины 70-х годов, после того как на вооружение поступили межконтинентальные БРПЛ и появилась возможность осуществлять запуск ракет из мест базирования, до 20–22 РПКСН находилось в высокой готовности к пуску ракет (на боевом патрулировании в море и боевом дежурстве в базах). Такая интенсивность сохранялась до начала 90-х годов.

С резким обострением противостояния холодной войны в начале – середине 80-х годов, ВМФ сделал все, чтобы максимально (фактически – запредельно) поднять коэффициент оперативного напряжения МСЯС (в первую очередь, РПКСН проекта 667А, – в противовес новым ракетам средней дальности США в Европе). В 1983–1986 годах КОН составил около 0,35, однако выматывание ресурса техники и людей привело к гибели РПКСН К-219 в 1986 году (вышедшего на боевую службу с недопустимыми неисправностями по забортной арматуре ракетных шахт).

Скрытность и шумность

Главный конструктор проекта С. Н. Ковалев писал про понимание и учет вопросов малошумности при создании РПКСН проекта 667А:


В этот же период времени развертывались крупномасштабные работы по исследованию вопросов скрытности и резкого уменьшения шумности механизмов и кораблей.

В 1968 году были разработаны принципиально новые требования к виброакустическим характеристикам основного комплектующего оборудования (ВАХ-68), которые обеспечили значительный прогресс в снижении шумности РПКСН пр. 667Б и 667БД. В 1974 году были приняты новые, более жесткие требования (ВАХ-74).

Однако главным (наряду со значительным повышением технологического уровня предприятий ОПК) стало принципиально именно методическое понимание, как строить малошумные подлодки. Пришло оно далеко не сразу, после целого ряда ошибок и заблуждений (например, неудачная попытка решить проблему путем наращивания количества каскадов амортизации), догоняя значительно ушедшего вперед «вероятного противника». В полном объеме эти современные походы «акустического проектирования» АПЛ были реализованы уже в современных АПЛ 4-го поколения, однако наличие значительных модернизационных заделов исходного проекта 677А позволило провести резкое уменьшение шумности РПКСН – как от проекта к проекту, так и в процессе строительства серий и выполнения ремонта кораблей на флотах.



Комплекс работ по снижению шумности привел к выдающемуся результату – АПЛ 2-го поколения разработки начала 60-х годов в последней своей модификации (проект 667БДРМ вышла на малошумных ходах практически на уровень новых АПЛ 3-го поколения).

Однако скрытность – это далеко не только малошумность, это комплекс мероприятий, где уровень акустических полей только часть. Очень многое зависит от организации, тактики действий эффективного использования ложных условий. А вот с этим далеко не все всегда было хорошо.

Начиная с порой недостаточного уровня подготовки отдельных экипажей и органов военного управления и заканчивая просто жесткими требованиями поддержания установленной цикличности применения. Например, в документе ВМС США Yankee Class Ballistic Missile-Launching Nuclear DIA Report, June 1976 прямо писалось:


При этом:


Разумеется, ни о какой «скрытности на переходе» с такой скоростью не могло быть и речи. Такой РПКСН брался СОСУС на очень и очень больших дистанциях, обеспечивая поддержание и передачу контакта с ним различным противолодочным силам на ТВД.

Выше приводился пример очень грамотных и эффективных тактических действий командира РПКСН А. Н. Луцкого, но так было, увы, далеко не всегда. Например, одной из самых серьезных бед, резко ухудшавшей скрытность РПКСН было их длительное «хождение на одной ноге» (линии вала). И здесь соображения могли быть от неграмотного мнения что так, «по-американски», якобы «тише» (и уровень широкополосных шумов действительно снижался, но при резком увеличении низкочастотных дискретных составляющих, по которым противник и обнаруживал РПКСН с очень больших дистанций) до жестких директивных требований экономии моторесурса оборудования.

Далеко не всегда на высоте были и органы управления, вспоминает бывший командир К-182 контр-адмирал В. В. Наумов («Отдельные тактические приемы действий противолодочных сил ВМС США против одиночных подводных лодок ВМФ СССР в период с 1962 по 1980 год»):


И в качестве примера – грамотные тактические действия по максимальному обеспечению скрытности против СОСУС (на «уровне знаний» о ней конца 70-х – начала 80-х гг.):

Вершина развития – 667БДРМ

Перспективным РПКСН 3-го поколения рассматривался проект 941 с твердотопливной БРПЛ. О мотивах этого и самом проекте подробнее – «Проект 941 «Акула». Гордость отечественного подводного кораблестроения? Да!»

Однако технологические сложности не позволили создать ракетный комплекс с твердотопливной БРПЛ с требуемыми характеристиками, что привело к резкому увеличению водоизмещения нового РПКСН и уменьшению его серийности.


При этом в середине 70-х годов обозначились технические решения, обеспечивавшие резкое повышение эффективности ракетного комплекса РПКСН проекта 667 и уменьшение его шумности (наряду с внедрением новых радиоэлектронных средств).
Постановление ЦК КПСС и СМ СССР о разработке новой модификации проекта – 667БДРМ вышло 10 сентября 1975 года.

Головной ракетоносец проекта 667БДРМ – К-51 «Верхотурье» – был заложен в феврале 1981 года и в декабре 1984 года введён в строй. Всего в период с 1984 по 1990 годы было построено 7 РПКСН (один из них в последующем был переоборудован в АПЛ спецназначения БС-64).


Создание РПКСН проекта 667БДРМ стало вершиной развития проекта 667. Да, новый проект уступал новейшим ПЛАРБ ВМС США «Огайо» (в том числе по малошумности). Однако в СССР не было тогда технологического задела для того, чтобы выйти на уровень «Огайо». При этом проект 667БДРМ получил хорошую скрытность, новые радиоэлектронные средства (в том числе модификацию нового ГАК «Скат-М» - МГК-520) при выполнении в 2000-х годах среднего ремонта с «отдельными модернизационными работами» АПКР, заменённый на очень хороший цифровой ГАК МГК-520.6 новый комплекс ракетного оружия с очень высокими характеристиками.


Были ли у него серьёзные недостатки и проблемы?

Безусловно, например, слабые средства противодействия и подводное оружие. Однако это было общим недостатком всех наших ПЛ.

Подводное оружие и средства противодействия РПК СН

Изначально торпедное вооружение проекта 667А состояло из 4 торпедных аппаратов (ТА) калибра 53 см для торпед с механическим (шпиндельным) вводом данных и устройством быстрого заряжания с удвоенным боекомплектом торпед на стеллажах (суммарно 12 торпед калибра 53 см).

В «особый период» за счет разборки части конструкций 2 отсека было возможно предусмотренное проектом размещение дополнительных запасных торпед еще и во втором отсеке.


Изначально АПКР мог принимать широкую номенклатуру торпед с шпиндельным вводом данных, однако уже в середине – конце 70-х годов практически стандартом стала загрузка из противолодочных торпед СЭТ-65 и противокорабельных 53-65К (в том числе 1–2 в ядерном варианте). К сожалению, несмотря на малый боекомплект и число торпедных аппаратов, до конца СССР РПКСН универсальной торпеды так и не получили. Сроки ее создания были промышленностью сорваны. И работы по ней (УСЭТ-80 с механическим вводом данных) только в 1993 году (Р. А. Гусев «Такова торпедная жизнь») были завершены.

Кроме торпед РПКСН проекта 667БДРМ, благодаря установке нового БИУС «Омнибус» получил возможность применения и противолодочных ракет.

Кроме ТА калибра 53 см, на большинстве (кроме БДРМ) РПКСН проекта 667 имелись два ТА калибра 40 см для самоходных средств противодействия (обычно самоходных имитаторов МГ-44) с перезарядкой (запасным изделием на стеллаже) или торпедами калибра 40 см (СЭТ-40 или СЭТ-72).

Самоходный имитатор МГ-44, созданный одновременно с АПКР проекта 667А, имел для своего времени высокие и очень хорошо сбалансированные характеристики, обеспечивая эффективную имитацию ПЛ как для гидроакустических станций (ГАС) кораблей и вертолетов, так и торпед типа Mk48 и Mk46, причем возможности созданного в начале 60-х сложного электронного самоходного изделия были на высоте тактических требований вплоть до 90-х годов прошлого века.


Увы, для РПКСН проекта 667БДРМ ТА калибра 40 см были удалены и вместо сравнительно малогабаритных приборов МГ-44 могли приниматься многоцелевые самоходные приборы гидроакустического противодействия МГ-74, которые при формально более высоких характеристиках и больших режимах, чем МГ-44, по факту уступали ему (так как не обеспечивали ряда наиболее актуальных тактических задач).

Безусловно, приходится сожалеть об отказе в установке на него высокоэффективного комплекса противодействия «Шлагбаум» (разрабатывавшегося во второй половине 80-х годов), при этом объективно приходится признать, что вместо крайне сложного и проблемного в эксплуатации комплекса «Шлагбаум» с забортным хранением самоходных приборов, ВМФ вполне мог получить эффективный прибор МГ-104, но в калибре 40 см (масса МГ-104 и МГ-44 близки), тем самым сразу обеспечив новейшими (в конце 80-х гг.) приборами противодействия огромное количество ПЛ (в том числе из состава МАСЯС) ВМФ.

Однако головной по «Шлагбауму» СПБМТ «Малахит» предпочел осваивать средства на новой пусковой установке (и потому другой калибр изделий), установленной только на АПЛ проекта 971 и 945А и модернизированный АПКР проекта 941У.

«Становый хребет» МСЯС не получил эффективных средств противодействия. При том, что для их создания были все технические возможности. И, более того – они были созданы (МГ-104 «Бросок»), однако не могли быть применены с подавляющего большинства ПЛ ВМФ (в том числе всех РПКСН проекта 667 с модификациями).

В результате постановка средств противодействия (малоэффективных приборов МГ-34 и ГИП-1) могла осуществляться через два аппарата ВИПС («маленький специальный торпедный аппарат 5 дюймового калибра») и ДУК.

Выводы и уроки создания РПКСН проекта 667(А, Б, БД, БДР, БДРМ)

С 1967 года, когда были сданы головной и первый серийный корабль проекта 667А, до 1990 года, когда был сдан последний РПКСН проекта 667БДРМ, было простроено 77 РПКСН по пяти проектам… То есть в среднем более 3 кораблей в год.

Эти РПКСН не были «инженерными шедеврами» для «предельных характеристик», не были «чем-то уникальным». Это были простые и надежные корабли с достаточным уровнем эффективности для решения их основной задачи – стратегического сдерживания (пусть и ценой больших потерь).

И корабли проекта 667, и их экипажи это сделали, в том числе в самые тяжелые постперестроечные годы. И когда в 1999 году наши десантники рвались к Приштине, они знали, что за их спиной были не только «стренноженные» договором СНВ-2 в местах постоянной дислокации «Тополи», но и несколько находящихся на дежурстве и патрулировании РПК СН проекта 667БДР и БДРМ.

Более того, существовала практика (очень мудрая) перед серьезными политическими событиями и встречами проведения практических ракетных пусков БРПЛ – показать «так называемым партнерам», что хоть «русский медведь» и оказался «сбитым с ног» и «лежащим», встать и очень крепко «врезать» он вполне может.

И огромную роль в поддержании возможностей и потенциала в эти тяжелые годы сыграл Главный конструктор проекта С. Н. Ковалев.


Да, теоретически можно было бы сделать еще много для значительного повышения боевых возможностей этих РПКСН… Однако у нас слишком часто нерешаемыми проблемами оказываются не технические, а организационные, а точнее – даже зачастую пороки самой организации разработки и эксплуатации ВВСТ (как в военной его части, так и в промышленности).

И с учетом этого С. Н. Ковалев сделал 101 % возможного: и для своих кораблей, и для страны.