Козьма Крючков. Реальный человек в тени героической легенды

Начало I Мировой войны, как известно, во всех противоборствующих государствах сопровождалось всплеском дурного и агрессивного национализма. Восторженные обыватели наивно полагали, что война закончится ещё до начала зимы – разумеется, великой победой их страны, а пока устраивали погромы магазинов и квартир лиц «неправильной национальности».


В Германии издевательствам подвергались оказавшиеся в этой стране многочисленные российские подданные, отправившиеся туда по деловым вопросам, на учебу, а также для отдыха и на лечение. Типичным было мнение актера А. Данилова, который вспоминал:


Но и Российская империя не стала исключением. Уже 23 июля (4 августа) 1914 года на Исаакиевской площади было разгромлено немецкое посольство. Французский посланник Морис Палеолог вспоминал:


Затем толпа с портретами Николая II и пением гимна отправилась громить магазины, лавки и кафе, «в названиях которых видели хотя бы намек на немецкое». Доходило до анекдота, когда на дверях некоторых заведений появились объявления:


Практически безнаказанно грабились и квартиры российских подданных с иностранными фамилиями. 31 июля 1914 года с инициативой смены названия российской столицы первой выступила … чешская колония Петербурга.


Тщетно представители интеллигенции указывали, что название Санкт-Петербург по происхождению не германское, а голландское, и вдовствующая императрица негодовала, предрекая, что Петрушкиным Двором скоро назовут Петергоф. Николай II в это время одну за другой принимал верноподданические делегации и упивался незнакомым ему чувством «единения с народом». Столица была переименована 31 августа 1914 года.

Будучи человеком чрезвычайно ограниченным, Николай II не понимал, что, позволив втянуть Россию в абсолютно ненужную ей войну, он погубил себя, свою семью и доставшуюся ему империю. И руки этого псевдомученика уже были до плеч залиты пока ещё не пролившейся кровью многомиллионных жертв мировой и гражданской войн.

Для поддержания «градуса» патриотизма срочно требовался новый великий герой – и скоро его имя появилось на страницах газет и журналов. Им стал донской казак Козьма Крючков, который, согласно наиболее распространенной версии, во время кавалерийской схватки лично зарубил шашкой и заколол пикой 11 вражеских солдат, получив 16 ранений. Эта история была настолько невероятной, что в армии появилась и другая версия тех событий:


Однако голоса скептиков утонули в шуме славословий. Крючков стал героем многочисленных лубочных плакатов, его портреты рисовали на почтовых открытках, коробках папирос и конфетных фантиках (карамель называлась «Геройской»).


Возможно, вы помните, что портрет «молодецкого казака Козьмы Крючкова, первого георгиевского кавалера», украшал крышку сундучка отца Федора – героя романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». В цирках показывались конные представления «Подвиг Козьмы Крючкова». Его именем даже называли пароходы.

Истина же, как обычно, посередине. Был реальный донской казак Козьма Крючков, было реальное боевое столкновение с противником и ранение. Однако всё было гораздо проще – таких боевых схваток в любой войне можно найти огромное количество.

Что же за человек был Козьма Крючков? И что на самом деле произошло во время Июньского наступления русской армии 30 июля (12 августа) 1914 года?

Козьма Фирсович Крючков

Герой статьи родился в 1890 году в небольшом хуторе Нижне-Калмыков, относившемся к Усть-Хопёрской станице Всевеликого войска Донского. В настоящее время это территория Серафимовичского района Волгоградской области. Когда подошёл срок, он, как и все его сверстники, прошёл предармейскую подготовку в одном из так называемых майских лагерей. Здесь, помимо будущих новобранцев, проходили подготовку также казаки второй и третьей очереди. Кстати, до призыва в армию он успел жениться, супруга родила двух детей – мальчика и девочку.

На военную службу Козьма поступил в возрасте 21 года – в 1911 году и попал в 3-й кавалерийский полк имени Ермака. К началу I мировой войны он дослужился до звания приказного, которое в пехоте соответствовало званию ефрейтора. В это время ему было 24 года. С началом боевых действий полк Крючкова оказался в составе Первой армии генерала П. К. фон Ренненкампфа.

Бой у деревни Любово

30 июля 1914 года взвод немецких конных егерей из 20 человек, попав под обстрел солдат 3-го батальона 105-го Оренбургского полка, потерял 5 солдат и оказался прижат к болоту у деревни Любово (близ польского города Кальвария). Находясь под огнём, немцы решили отступать к своим. Отходивших неприятельских всадников атаковали 4 казака под командованием Василия Астахова. Кроме Крючкова в распоряжении Астахова оказались Иван Щегольков и Михаил Иванков. Утверждается, что 2 казака были земляками Крючкова из станицы Усть-Хопёрской, а третий был уроженцем станицы Вёшенской, то есть земляком Шолохова, который родился в относящемся к ней хуторе Кружилин. Кстати, Иванков и Щегольков являются героями романа М. Шолохова «Тихий Дон».


Но вернёмся к рассказу о бое у Любово. Ружейным огнём казаков тогда поддержали пехотинцы поручика Штейна. Позже отмечалось, что немецкие конные егеря, в общем-то, были пехотинцами, передвигавшимися на лошадях: согласно боевому уставу, они должны были спешиться и вступить в бой, обстреливая противника из карабинов. Более того, по некоторым данным, приблизившись к противнику, спешились и стали вести огонь три товарища Крючкова, лишь он атаковал немцев, сидя на коне. Поэтому единственный из русских был ранен в том бою.

Немцы потеряли еще двух человек убитыми – Астахов застрелил возглавлявшего взвод офицера, герой статьи убил рядового. Еще два егеря попали в плен. Раненного Крючкова на телеге отвезли в госпиталь, где в тот момент оказался Ренненкампф. Командующему по ошибке доложили, что привезён командир казачьего разъезда, разгромившего целый немецкий взвод, и находившийся в хорошем настроении генерал тут же наградил Крючкова Георгиевской медалью. При этом он нарушил 7-й пункт 67-го параграфа Статута Георгиевского креста: такая награда полагалась командиру не разъезда, а взвода, отразившего наступление неприятельской роты. А затем о герое узнали журналисты.

Создание мифа

23 августа 1914 года в еженедельнике «Нива» была опубликована заметка о том, что некий казак с четырьмя своими товарищами первым атаковал немецкий взвод из 22 кавалеристов и убил офицера. А уже на следующий день в журнале «Искры» вышла статья, из которой читатели узнали, что:



В песне, написанной (и выпущенной на грампластинке) в ноябре 1914 года, были строки:

В дальнейшем немецких егерей называли то драгунами, то уланами, а их численность доводили до 32.


На этом лубке герой статьи насадил на свою пику сразу двух немцев, можно представить, что думали (и говорили) по этому поводу не экзальтированные столичные барышни и не прыщавые гимназисты, а настоящие фронтовики.

Число ран Крючкова варьировалось от 13 до 16.

Был оперативно снят фильм «Донской казак Козьма Крючков»: его первое действие называлось «За царя и родину», второе – «Один против двадцати семи». На экраны он вышел в январе 1915 года.

Позже даже появилась легенда, что немецкое командование якобы после того эпичного боя приказало не брать казаков в плен – потому, мол, и свою форму они тогда сменили на общевойсковую.

Сам Крючков этот бой описывал следующим образом:

Похоже, что Козьма стал заложником мифа, созданного журналистами, и был вынужден рассказывать именно то, что от него хотели услышать. Но сам он, будучи человеком военным и понимающим абсурдность рассказов о нем, все же несколько стеснялся своей славы, отказывался выступать на публике, избегал встреч с желающими лицезреть героя высокопоставленными лицами. И неохотно принял золотую саблю, которую для него изготовили по заказу Русско-азиатского банка. Он продолжал воевать и дослужился до звания подхорунжего.

Часто утверждают, что герой статьи получил «полный набор крестов и медалей», однако на самом деле был награждён лишь ещё одним Георгиевским крестом – 3-й степени (за «Подавление кавалерийской атакой немецких пулемётов»). Любопытно, что незадолго до революции Крючков был обворован в Ростове-на-Дону во время лечения в местном госпитале, были украдены и боевые награды.

Козьма Крючков во время Гражданской войны

Несмотря на то, что Крючков был обласкан властью, известие о Февральской революции он принял весьма сочувственно и даже был избран председателем полкового комитета (что, кстати, очень красноречиво свидетельствует об отношении простого народа к Николаю II). Но после начала Гражданской войны он оказался в армии атамана Краснова и участвовал в Вëшенском восстании казаков, о котором в романе «Тихий Дон» писал М. Шолохов. Именно тогда он и погиб близ села Лопуховка и хутора Громко (недалеко от Саратова) – 18 августа 1919 года. Его подчинённые бежали, теснимые красными, которые атаковали при поддержке бронеавтомобилей. Крючков остался один и был убит на мосту в Громках.

В советские годы Козьма Крючков был практически забыт, лишь изредка его имя в ироническом ключе упоминали в исторических романах. Такой точки зрения придерживался в своём (довольно антисоветском) романе «Тихий Дон» и Михаил Шолохов, который, кстати, был лично знаком с участником того знаменитого боя Иванковым и неоднократно расспрашивал его о Козьме Крючкове и о том знаменитом боевом столкновении у деревни Любово. И Максим Горький писал:


Дело было не только в том, что в Гражданской войне Крючков выбрал «не ту» сторону. Все военные кавалеристы понимали абсурдность официальной версии, и, оставшись без правительственной подпитки, она «увяла» сама собой.

Однако после распада СССР о Крючкове снова стали писать, причем некритично повторяя именно невероятную «царскую» версию его подвига.