Падение режима Сальвадора Альенде было предрешено. Его ненавидело США и в нем разочаровалось СССР

Американцы не смирились со своим поражением – это вообще чрезвычайно упорная нация. У Ричарда Никсона ненависть к Альенде приняла форму, напоминающую психическое заболевание. Посол США в Сантьяго Эдвард Корри был вызван в Белый дом для консультаций. Каково же было изумление опытного дипломата, когда президент Соединенных Штатов посреди разговора о политической ситуации в Чили внезапно начал колотить кулаком по подлокотнику кресла и кричать: «Вот подонок! Вот подонок!» Слегка успокоившись, Никсон спохватился: «Я не вас имею в виду, господин посол. Я говорил об этом подонке Альенде. Мы сотрем его в порошок!»

Параллельно спецгруппе, которая должна была заниматься подготовкой военного переворота, действовала созданная по указанию Никсона вторая группа, в которую входили представители Министерства финансов США, Госдепартамента и Совета по национальной безопасности. Задачей этой группы была организация экономического хаоса в Чили – Вашингтон не мог позволить социалистическому эксперименту Альенде завершиться успехом.

«Как только Альенде придет к власти, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ввергнуть Чили и чилийцев в самую ужасную нищету и лишения, и это будет долгосрочной политикой, чтобы высветить жесткие стороны коммунистического общества в Чили», – говорил своим подчиненным посол Корри, разъясняя суть действий этой спецгруппы.

Первый удар пришелся по финансовому сектору. Экспортно-импортный банк, Агентство международного развития, Межамериканский банк развития и возглавляемый бывшим главой Пентагона Макнамарой МБРР прекратили предоставление Чили экономической помощи и займов. Это было похоже на введение режима санкций, которыми США пытаются наказывать неугодные им страны – но без того налета респектабельности, которым подобные действия окружены сегодня. На горле Чили сомкнулись холодные руки контролируемой американцами международной банковской системы.

Понимая, что ключевой фигурой в кабинете Альенде является только что назначенный министр экономики Педро Вускович, ЦРУ попыталось убрать его, отправив профессору посылку с бомбой. По чистой случайности секретарь министра заметил, что посылка подозрительно тяжела, и вызвал карабинеров. Бомбу удалось обезвредить.

Но по-настоящему Альенде разъярил Никсона и стоявший за его спиной крупный бизнес США, когда в июле 1971 года национализировал крупнейшие горнодобывающие компании Kennecott, Anaconda и Cerro Mining. Речь шла о гигантских деньгах: в 1970 году инвестиции США в чилийскую экономику составляли астрономическую по тем временам сумму в $1,1 миллиард – и большая часть этих инвестиций приходилась как раз на горнорудную промышленность.

Часто приходится встречать утверждение: мол, американцев возмутил не сам факт национализации, а то, что за отобранные предприятия, в которые они вложили кучу денег, им ничего не заплатили. Это, однако, не совсем так. Чилийское правительство предлагало американским инвесторам компенсацию, причем ее размеры были предметом обсуждения, но, как ни парадоксально, палки в колеса инвесторам и акционерам из США ставило американское же ведомство – Корпорация зарубежных частных инвестиций (OPIC), чьей задачей было страхование инвесторов от национализации и иных политических рисков. Действовать так правительственная контора могла лишь в одном случае: если с самого верха исполнительной власти прозвучало недвусмысленное пожелание не допустить «полюбовного» развода американских инвесторов с режимом Альенде.

Отдельная история произошла с национализацией крупной международной корпорации ITT (о влиянии этой «тайной империи» на политические процессы в странах Южной Америки много писал Юлиан Семенов в цикле романов «Экспансия»). Когда правительство Альенде предложило ITT провести переговоры о выкупе ее чилийского филиала, компания отказалась даже предоставить документы о размерах своей собственности в стране. В сентябре 1971 года правительство установило контроль над объектами компании, но продолжило переговоры о компенсации. И только после того как в марте 1972 года The Washington Post опубликовала досье, из которого следовало, что ITT и его агентура занимаются лоббированием мер, направленных против Альенде и его кабинета министров и готовят переворот, президент Чили внес в парламент законопроект о национализации филиала ITT.

В ответ США обрушили на Чили целую серию ударов. Как писал уже знакомый нам генерал Николай Леонов, «Американцы организовали бойкот чилийской меди, от продажи которой Чили получала основные валютные поступления. Они заморозили в банках чилийские счета. Местные предприниматели стали перекачивать свой капитал за границу, свертывать рабочие места на предприятиях, создавать искусственную нехватку продовольствия в стране».

В условиях искусственно созданного кризиса правительство Альенде стало стремительно терять популярность. Страну парализовали массовые забастовки, в том числе самая крупная – забастовка дальнобойщиков, от которых зависело снабжение столицы и крупных городов продуктами питания. Только удалось справиться с ней (благодаря системе «Киберсин»), как на улицы вышли многотысячные демонстрации женщин, устраивавших «марши пустых кастрюль». Женщины, среди которых было немало вполне упитанных представительниц среднего класса, требовательно скандировали: «Что-нибудь поесть!» и стучали ложками по пустым гулким кастрюлям...

И, честно говоря, их можно было понять: из-за очередной забастовки водителей грузовиков и кризиса в промышленности, вызванного как экономической блокадой, так и радикально-левацкими методами управления, в Чили возник настоящий голод. В начале сентября Альенде объявил на встрече с разгневанными женщинами, что в Сантьяго осталось муки всего на несколько дней. В начале сентября в столице пропало мясо. На государственных складах его было достаточно, но забастовка водителей лишала возможности привезти мясо в столицу. А во многих больницах умирали без медицинской помощи пациенты, потому что врачи бастовали в поддержку водителей грузовиков...

Альенде по-прежнему пользовался поддержкой беднейших слоев населения, но к осени 1973 года чилийское общество было глубоко расколото на две части – и баланс был настолько шатким, что даже небольшой перевес одной из сторон мог вызвать самые драматические последствия.

Такой перевес обеспечила противникам Альенде позиция нескольких высших офицеров чилийской армии, впоследствии составивших ядро Правительственной хунты: адмирала Хосе Мерино, главнокомандующего ВМС Чили, генерала Густаво Ли Гусмана, главнокомандующего ВВС, генерала Сесара Мендосы, заместителя командующего корпусом карабинеров и, конечно, генерала Аугусто Пиночета, главнокомандующего чилийской армией.

Переворот стал возможен в тот момент, когда командующий сухопутными войсками и вице-президент страны Карлос Пратс не выдержал травли со стороны «высшего общества» Чили и написал прошение об отставке. Это была роковая ошибка, стоившая жизни и самому Альенде, и генералу Пратсу (диверсанты из Управления национальной разведки взорвали его и его жену в автомобиле в Буэнос-Айресе через год после переворота). На место Пратса Альенде назначил его 58-летнего энергичного заместителя генерала Аугусто Пиночета, который незадолго до этого побывал в Москве, где договорился с советским руководством о поставках новейшего вооружения.

Пиночет, как и адмирал Мерино, генералы Ли и Мендоса, ненавидел Альенде: он считал, что президент-марксист превращает Чили во вторую Кубу со всеми издержками «военного коммунизма». Генералам потребовалось всего лишь полтора месяца, чтобы подготовить и осуществить переворот, покончивший с правительством Народного единства и с самим Сальвадором Альенде.

История этого переворота, начавшегося ранним утром 11 сентября 1973 года с высадки в порту Вальпараисо отрядов морской пехоты, захвативших все ключевые объекты города, хорошо известна и многократно описана. Самое, вероятно, печальное во всей этой истории – то, что президент Альенде не сомневался в верности Пиночета даже тогда, когда на улицах Сантьяго уже появились отряды солдат хунты: он предполагал, что мятежники арестовали главнокомандующего и держат его в плену. Только когда сам Пиночет позвонил Альенде и предложил ему сдаться, президент понял, кто на самом деле был главным организатором заговора...

На этот раз американцы действовали осторожнее: они, конечно, держали руку на пульсе заговора, но ничего прямо заговорщикам не обещали. Достаточно было и того, что американские военные корабли патрулировали побережье Чили, чтобы не допустить в страну советские суда, а по ту сторону гряды Анд, в аргентинской Мендосе, ожидали приказа сто пятьдесят американских военных летчиков, замаскированных под авиашоу «Воздушные акробаты» – их задачей было перехватить кубинские самолеты, которые, как опасались американцы, могли прийти на помощь Альенде.

Но никто так и не пришел. Переворот произошел так быстро и по-военному четко, что ни в Москве, ни в Гаване просто не успели на него среагировать.

Финал

15 сентября, когда отстреливавшийся до последнего патрона президент Альенде был уже мертв, стадион Сантьяго превращен в концентрационный лагерь, а военные добивали остатки коммунистического подполья, президент США Ричард Никсон сказал Киссинджеру: «Наша рука здесь хорошо скрыта». Киссинджер плеснул в бокал двадцатилетнего виски и ответил: «Да, это не мы сами сделали... я хотел сказать, мы им помогли... Во времена Эйзенхауэра мы были бы героями».

Значит ли это, что США, ЦРУ и лично доктор Киссинджер, в конце концов, переиграли СССР, КГБ и лично товарища Андропова?

По мнению генерала Леонова, к 1973 году СССР сознательно отстранился от раздиравших Чили внутриполитических процессов: «Мы знали, что переворот неотвратим, а соотношение сил в Чили совершенно очевидно было не в нашу пользу. Поэтому мы и не оказали всей помощи, которую можно было бы оказать.

Я помню, что были обсуждения этого вопроса, давать ли Чили новый заём, 30-40 миллионов долларов, посылать ли оружие, о чем, кстати, просил никто иной как Пиночет, который, будучи главнокомандующим сухопутными войсками при Альенде, приезжал в Москву, и вел переговоры о приобретении советского оружия.

Мы, разведка КГБ СССР, всегда были против и того, и другого, потому что Альенде играл всегда по чисто демократическим правилам. Он был наивным демократом, он никоим образом не решался применить какие-то силовые приёмы к своим очевидным противникам, которые, кстати, развязали против него настоящий террор. Тем не менее Альенде считал, что все в Чили должно развиваться в рамках абсолютной, чистой и стерильной демократии».

Похоже, что к 11 сентября 1973 года советское руководство разочаровалось в Альенде. Это было странно – вложить столько сил и средств в победу левого и явно прокремлевского кандидата, и отказаться от нее только лишь потому, что он, видите ли, оказался «наивным демократом». Можно даже подумать, что африканские товарищи, кушавшие своих политических оппонентов на обед, были для кремлевских старцев более классово близкими партнерами. В материалах архива Митрохина есть намек на то, что в прекращении поддержки Альенде виноват новый посол СССР в Чили Александр Басов, который невзлюбил куратора чилийского президента Святослава Кузнецова. Что ж, может быть и такое, но главную причину успеха переворота 11 сентября 1973 года нужно искать все-таки в другом.

Зажав Чили в тиски экономической блокады, провоцируя постоянные кризисы, поддерживая забастовщиков, американцы сумели убедить народ этой страны в том, что «красный путь», по которому вел Чили Альенде, упирается в тупик – в голод, нищету, всевластие коммунистов и госбезопасности. И чилийцы в это поверили – хотя на самом деле курс Альенде был предельно выверенным и взвешенным – не чета кубинскому или даже перуанскому экспериментам.

Ценой выбора оказались концентрационные лагеря с сотнями тысяч заключенных, тридцать тысяч расстрелянных и замученных без суда и следствия сторонников Альенде и семнадцать лет жестокой военной диктатуры. Но самое поразительное, что до сих пор есть в Чили люди, которые считают Альенде опасным безумцем, а генерала Пиночета – спасителем нации.

Когда в 2006 году затравленный, страдающий старческим слабоумием, обвиняемый во множестве преступлений генерал Аугусто Пиночет умер в госпитале Сантьяго, мимо его гроба прошло больше 60 тысяч человек. Многие плакали, некоторые несли бюсты и фотографии генерала. На вопросы изумленных иностранных журналистов, почему они так переживают из-за смерти человека, которого называют палачом и убийцей, те, кто пришел отдать генералу последние почести, отвечали: «Он спас нашу страну от гражданской войны и не дал Чили превратиться во вторую Кубу».

А в августе 1991 года, на другом конце света – в Москве – тысячи людей, среди которых наверняка были те, кто сочувствовал Альенде и расстрелянным на стадионе Сантьяго, вышли защищать «юную российскую демократию» от танков карнавальных советских путчистов. Вышли, скорее всего, даже не сознавая своей солидарности с генералом Пиночетом, свято верившим, что спасает свою страну от красной чумы.