В предлагаемой вашему вниманию статье будут рассмотрены некоторые аспекты боевого потенциала германских танков T-V «Пантера».
Как известно, германские средние танки в годы войны получили дифференцированное бронирование. На полях сражений быстро стало ясно, что брони в 30 мм совершенно недостаточно, но T-III и T-IV были сравнительно легкими машинами: значимо усилить их броню во всех проекциях, конечно, не представлялось возможным. Попросту говоря, либо улучшение стало бы слишком незначительным, или же вес машины превысил возможности двигателя, ходовой и трансмиссии, отчего танк резко потерял бы в мобильности и надежности. Так что немцы нашли сравнительно неплохой выход – они значимо усилили только бронирование лобовой проекции своих танков, в результате чего тот же T-IV имел толщину отдельных носовых деталей корпуса до 80 мм, а лба башни – до 50 мм, в то время как борта корпуса и башни прикрывала не более чем 30-мм броня.
И новейший танк «Пантера», в сущности, получил защиту согласно все той же концепции: лоб корпуса защищала совершенно неубиваемая 85-мм броня, да еще и под рациональными углами наклона (55 град.), толщина башни в лобовой проекции доходила до 100-110 мм, но борта и корма были защищены только 40-45-мм бронелистами.
Не приходится сомневаться в том, что для Т-III и Т-IV подобная дифференцирование брони являлось вполне обоснованным, и, по сути, единственным способом «подтянуть» их защиту до современных требований, хотя бы и только частично. Но насколько оправдано применение того же принципа на «Пантере», танке, который создавался уже в годы Великой Отечественной войны? В комментариях к обсуждению статей цикла «Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер"» на этот счет высказывались достаточно противоречивые мнения: кто-то полагал это ошибкой, кто-то – наоборот, проблеском гениальности германских конструкторов. Попытаемся разобраться в этом подробнее.
Небольшая оговорка. Общеизвестно, что, примерно с лета 1944 г. качество германской танковой брони по объективным причинам резко ухудшилось – попросту говоря, немцы утратили контроль над месторождениями сырья, необходимого для его производства. Разумеется, это немедленно сказалось на защищенности германской бронетехники, и потому принято различать бронезащиту «ранних» и «поздних» «Пантер», и других танков. Так вот, в этой статье речь пойдет исключительно об отлично защищенных «расово-правильных» «Пантерах» ранних выпусков, так как все приведенные ниже статистические данные и исследования проводились в 1943 г.
Итак, первый вопрос – считали ли сами немцы, что бронезащита «Пантеры» оптимальна и полностью отвечает текущим вызовам? Ответ будет самый что ни на есть отрицательный, потому что уже в конце 1942 г. многими военными вермахта высказывались сомнения в качестве ее бронезащиты. И уже в декабре 1942 г. создатели «Пантеры», конструкторы фирмы MAN, приступили к проектированию к более серьезно защищенной модификации «Пантеры» — предполагалось усилить лобовой лист с 85 до 100 мм, а борта – с 40-45 мм до 60 мм. Собственно говоря, так началась история «Пантеры II», потому что первоначально под этим наименованием предполагалось выпускать практически ту же самую «Пантеру», но с усиленным бронированием, и лишь впоследствии решили усилить также и вооружение танка. А до того предполагали, что «Пантера II» с той же пушкой, но улучшенной броней пойдет в серию по мере готовности, заменяя собой «Пантеру» ausf.D.
Вопрос второй: насколько соответствовала бронезащита германской «кошки» уровню ПТО РККА в 1943 г.? Не будем забывать, что могущество ПТО складывается из множества слагаемых, основными из которых являются качество материальной части и боевое умение обслуживающих ее солдат и офицеров. Так вот давайте начнем с боевого умения. В чем его можно выразить?
То, что «Пантеры» имели почти ультимативную защиту лобовой проекции, но относительно слабые борта, в РККА знали очень хорошо. Поэтому основным показателем профессионализма наших войск как раз и можно считать умение противотанкистов так выбрать позицию и т.д., чтобы поражать «Пантеры» в сравнительно уязвимые борта и корму.
Интереснейшие данные на эту тему представил уважаемый М. Коломиец в книге «Тяжелый танк «Пантера»». В 1943 г. немецкие войска нанесли весьма сильный контрудар под Обоянью, в результате чего нашим войскам Воронежского фронта пришлось вести ожесточенные оборонительные бои. И, когда отгремели пушки, на участок прорыва по шоссе Белгород-Обоянь (30 на 35 км), прибыла группа высококвалифицированных офицеров научно-испытательного бронетанкового полигона ГБТУ КА. Их целью были изучение и анализ повреждений танков «Пантера», подбитых в ходе оборонительных боев.
Всего был обследован 31 подбитый танк. Из них 4 танка вышло из строя по техническим причинам, еще один застрял в окопе, три подорвались на минах, а один был уничтожен прямым попаданием авиабомбы. Соответственно, танковой и противотанковой артиллерией было подбито 22 «Пантеры».
Всего в эти 22 «Пантеры» попало 58 советских снарядов. Из них 10 угодили в лобовую броню корпуса, и все рикошетировали – от таких попаданий не вышел из строя ни один танк. В башню попали 16 снарядов, ряд из них дал сквозные пробития, но все же выведенными из строя от повреждений башен комиссия сочла лишь 4 «Пантеры». А вот в борта пришелся максимум попаданий – целых 24, именно они стали причиной выхода из строя 13 германских танков. В корму «Пантер» нашим противотанкистам удалось влепить 7 снарядов, что вывело из строя еще 5 танков, и одно, последнее, попадание пробило ствол орудия на одном из них.
Таким образом получается, что из общего количества попавших в германские танки снарядов 41,4% пришелся в борта «Пантер». И вот тут возникает интересный вопрос. Дело в том, что согласно отчету ЦНИИ №48, составленном в 1942 г. на основании обследования 154 танков Т-34 с поражением броневой защиты, в их борта попало 50,5% от общего количества попавших в эти танки снарядов.
В комментариях к статьям настоящего цикла неоднократно упоминалось, что этот результат – следствие отличной подготовки германских противотанкистов, в сочетании с плохой обзорностью «тридцатьчетверок» 1942 г. и более ранних лет выпуска, а также слабостью тактической подготовки советских танковых экипажей. Но возьмем теперь первоклассно натренированные немецкие экипажи и «Пантеры», обзорность из которых как будто бы выше всяких похвал. И что же мы увидим? Из общего числа попаданий:
1. В лобовую часть корпуса «Пантер» пришлось 17,2%, а для Т-34 – 22,65%. То есть в наиболее хорошо защищенную часть корпуса немецкие противотанкисты в 1942 г. попадали чаще, чем их советские коллеги в 1943 г.
2. В башню «Пантеры» пришлось почти 27,6%, а в башню Т-34 – 19,4%.
3. В борта корпуса «Пантеры» пришлось 41,4% всех попаданий, а в борта Т-34 – 50,5%.
То есть и в том и в другом случае мы видим, что на один снаряд, попадавший в лобовую часть корпуса, приходилось 2-2,4 снаряда, поразивших борта танков – причем, к 2,4 это значение стремится именно для «Пантер».
Из общего количества подбитых артогнем «Пантер», в борта было поражено 59%. Для Т-34, участвовавших в Сталинградской операции, этот показатель составил 63,9%, а в Берлинской операции – 60,5%. То есть, опять же, цифры близки.
Конечно, на основании указанной статистики нельзя делать слишком уж далеко идущих выводов. Все же 31 подбитая «Пантера» — не слишком репрезентативная выборка, и, опять же, немцы теряли свои танки в ходе наступательной операции, а часть Т-34 могла быть подбита в ходе оборонительных. Но в целом сходство приведенных выше цифр свидетельствует о том, что конструкторы танка, предназначенного для использования в наступлении и для прорыва вражеской обороны, не могут игнорировать защиту боковых проекций своего детища. И массовое поражение танков в борт – это норма общевойскового боя, а отнюдь не следствие тактической безграмотности танковых экипажей.
Так что же, получается, что советский подход «кругового» бронирования в стиле «все по 45» был более правилен? Конечно же, нет: в первую очередь потому, что на самом деле и у советских танков лобовая проекция обычно защищалась лучше бортов – просто различие между их защитой было выражено менее явно, чем у немецкой бронетехники.
Так, например, если мы посмотрим схему бронирования Т-34 обр. 1940 г,
То увидим, что корпус в лобовой проекции имеет 45 мм, но они расположены под углом 60 град. для верхней детали и 53 град. для нижней, а вот борта имеют либо 40 мм под углом 40 град., либо 45 мм, расположенные строго вертикально, то есть под углом 0 град. И последующее утолщение бортов до 45 мм, хотя и усилило их защиту, но все же отнюдь не до уровня лобовой проекции. То же самое было свойственно и КВ-1 – и лоб, и борта защищались 75 мм броней, но лобовые детали располагались под углом 25-30 град (и даже 70 град, но там она имела «всего» 60 мм), а вот бортовые 75-мм бронеплиты устанавливались вертикально.
Таким образом, вне всяких сомнений, лобовая проекция любого танка должна быть защищена лучше бортовых, но где найти правильное соотношение прочности защиты? Если взять в качестве образца тяжелые танки, то стоит обратить внимание на германский «Тигр» и отечественный ИС-2. Их борта защищались 80-90 мм броней (у ИС-2 она доходила до 120 мм), размещенной под малым наклоном или же вообще вертикально. Бронелисты подобной толщины, да еще и расположенные под углом 0 или близко к этому, не могли защитить танк от специализированной противотанковой артиллерии наподобие ЗиС-2 или Pak 40, но отлично защищали против бронебойных снарядов орудий полевой артиллерии. И это, пожалуй, тот разумный максимум, который возможно требовать от бортовой брони тяжелого танка эпохи Второй мировой войны. Что же касается среднего, то его борта должны защищать от осколочно-фугасных снарядов полевой артиллерии и бронебойных снарядов малокалиберных противотанковых пушек.
Разумеется, все вышесказанное не означает, что средние танки не могут быть использованы для прорыва обороны противника, но нужно понимать, что их сравнительно слабая защита приведет к значительно большим потерям, чем если бы то же самое делали тяжелые танки. Но, с другой стороны, средний танк должен быть много более дешев и технологичен, нежели тяжелый, и выпускаться значительно большими сериями, так что в отношении к общему их количеству потери будут не так уж высоки. А вот «Пантера» «умудрилась» сочетать в себе массу тяжелого танка с защитой среднего, так что при прорыве обороны противника «Пантеры» обречены были нести значительно более высокие потери, чем классические тяжелые танки наподобие ИС-2 или «Тигра». Причем эти потери не могли быть компенсированы большими объемами выпуска.
Посмотрим теперь на материальную часть советской ПТО. Нет, автор не собирается в который уже раз повторять ТТХ советских орудий, использовавшихся в качестве противотанковых. Для анализа мы воспользуемся таким интегральным показателем, как среднее количество попаданий, необходимых для того, чтобы вывести танк из строя.
Так вот в 1942 г., согласно анализу ЦНИИ 48, наши 154 подбитых «тридцатьчетверки» получили 534 попадания, или по 3,46 снарядов на танк. Но в отдельных операциях это значение могло быть и больше: так, во время Сталинградской битвы, когда уровень защиты Т-34 уже с трудом соответствовал термину «противоснарядная», для выведения «тридцатьчетверки» из строя требовалось в среднем 4,9 снарядов. Понятно, что некоторые Т-34 выбивало с первого же попадания, а некоторые выдерживали и 17, но в среднем получалось примерно так, как указано выше.
Однако в 1944-45 гг., когда бронирование «тридцатьчетверки» уже не могло считаться противоснарядным, для выведения из строя одного Т-34 было достаточно 1,5-1,8 снарядов – германская противотанковая артиллерия серьезно усилилась. В то же время в рассмотренном нами выше примере, для выведения из строя 22 «Пантер» оказалось достаточно 58 снарядов, или 2,63 снаряда на танк. Иными словами, статус бронезащиты «Пантеры» очевидно «застрял» где-то посередине между «противопульным» и «противоснарядным».
Но, может быть, дело в том, что гитлеровский «зверинец» под Обоянью уничтожили крупные калибры САУ-«зверобоев»? Ничуть не бывало. Из 22 «Пантер» четыре уничтожены попаданиями 85-мм снарядов, а остальным 18-ти хватило 76-мм и (внимание!) 45-мм бронебойных снарядов!
Причем последние работали на удивление хорошо: так, 45-мм калиберными бронебойными снарядами уверенно пробивались боковые и кормовая плита башни «Пантеры», маска ее пушки (сбоку), в одном случае была пробита верхняя бортовая броня. Всего из 7 попавших в «Пантеры» 45-мм калиберных снарядов, броню пробили 6, а седьмой разрушил ствол пушки. Удивительно, но факт – единственный подкалиберный 45-мм снаряд умудрился продырявить 100 мм броню башни «Пантеры»!
Собственно говоря, все эти выкладки представляют собой тот еще нонсенс. Мы много рассуждаем о том, что вермахт получил на вооружение первоклассные противотанковые орудия, а советским бойцам приходилось по большей части довольствоваться «сорокапятками», да 76,2-мм универсальным ЗиС-3, которые при всех своих многочисленных достоинствах, по табличной бронепробиваемости существенно уступали германским Pak 40, не говоря уже о «монстрах» KwK 42 и проч. На это еще накладываются проблемы с качеством советских бронебойных снарядов, наличие которых невозможно отрицать. Безусловно также, что «Пантера» при всех своих недостатках в лобовой проекции кардинально превосходила Т-34 в защите.
Но несмотря на столь очевидное преимущество, приведенная выше статистика свидетельствует, что в среднем германским танкистам и противотанкистам, чтобы подбить Т-34, нужно было попасть в него один-два раза, а советским воинам в «Пантеру» — два-три. Разница, безусловно, есть, но с учетом того, что «Пантера» ни при каких условиях не могла быть столь же массовым танком, каким был Т-34 – следует ли считать ее такой уж большой? И правильно ли будет говорить о том, что отечественная ПТО на голову уступала германской, как это делают сейчас многие?
Вообще говоря, комфортабельность «мест работы» экипажей германских танков сегодня считается чем-то, не подлежащим сомнению, она, как жена Цезаря, выше всяких подозрений. Тем забавнее читать, к примеру, такое вот замечание о "Пантере", прилагавшееся к донесению Г.Гудериана:
Вероятно, в дальнейшем эту проблему как-то решили, но когда и как – автору, к сожалению, неизвестно.
В предыдущих статьях автор говорил о германском военном парадоксе – при очень скромных безвозвратных потерях, немецкие танковые части имели огромное количество боевой техники в ремонте и мизерное – в боевой готовности. Ситуация с «Пантерами» отлично иллюстрирует данный тезис.
Возьмем 39-ый танковый полк, в котором на начало операции «Цитадель» (5 июля) имелось 200 «Пантер». Спустя 5 дней, то есть 10 июля, безвозвратные потери составили 31 машину, или всего каких-то 15,5% от первоначальной численности. Казалось бы, полк практически не утратил боевого потенциала… Но нет: боеспособно всего 38 «Пантер», то есть 19% первоначальной численности! Остальные — 131 танк – в ремонте.
Очень интересна таблица, составленная М. Коломийцем о состоянии танкового парка дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» на декабрь 1943 г.
Цифры, надо сказать, просто катастрофические буквально по всем параметрам. Начнем с того, что формально дивизия может считаться вполне боеспособной – списочное количество танков колеблется в ней от 167 до 187 ед. Но количество боеспособных танков колеблется от 13 до 66 ед., то есть в среднем составляет даже меньше 24% от общей численности.
С точки зрения боевых потерь следовало бы ожидать, что наиболее хорошо защищенная и мощно вооруженная бронетехника в боях сохранялась бы лучше – просто за счет своих боевых качеств, повышающих ее выживаемость на поле боя. Однако с германскими танками все происходило с точностью до наоборот: количество боеготовых «Тигров», самых сильных и хорошо бронированных танков дивизии, не превышает 14% от общего их количества. Для следующих за ними «Пантер» этот показатель всего 17%, а вот для сравнительно слабых «четверок» он достигает 30%.
Можно, конечно, было бы попробовать списать все на неподготовленность экипажей, но такое имело место на Курской дуге, а речь идет, во-первых, о конце 1943 г., а во-вторых, о вполне себе элитном соединении, каковым являлся «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Также можно вспомнить о «детских болезнях» «кошек панцерваффе», но и тогда не надо забывать о том, что «Пантеры» пошли в серию с февраля 1943 г., а на дворе, простите, декабрь, то есть прошел уже почти что год. Про детские болезни «Тигров», право, уже и говорить как-то неудобно.
В целом же приведенные выше цифры неопровержимо свидетельствуют, что чудо-танка из «Пантеры» не вышло, и что в 1943 г. эта машина не отличалась ни ультимативной защитой, ни технической надежностью. Сами немцы полагали, что «Пантера» стала полностью боеготовой примерно с февраля 1944 г. – об этом свидетельствует отчет Гудериана от 4 марта 1944 г., составленный им на основании рапортов из боевых частей. Вероятно, «Пантеры», производившиеся в период январь-май 1944 г., а таковых было 1 468 ед. стали наилучшими из всех «Пантер» вермахта. Но затем Германия вынужденно ухудшила качество брони своих танков, и недолгий рассвет сменился закатом.
На самом же деле и после февраля 1944 г. экипажи «Пантеры» страдали от ряда технических недостатков этого танка, но мы поговорим о них позднее, когда будем сравнивать «Пантеру» с Т-34-85…
Продолжение следует...
О бронезащите
Как известно, германские средние танки в годы войны получили дифференцированное бронирование. На полях сражений быстро стало ясно, что брони в 30 мм совершенно недостаточно, но T-III и T-IV были сравнительно легкими машинами: значимо усилить их броню во всех проекциях, конечно, не представлялось возможным. Попросту говоря, либо улучшение стало бы слишком незначительным, или же вес машины превысил возможности двигателя, ходовой и трансмиссии, отчего танк резко потерял бы в мобильности и надежности. Так что немцы нашли сравнительно неплохой выход – они значимо усилили только бронирование лобовой проекции своих танков, в результате чего тот же T-IV имел толщину отдельных носовых деталей корпуса до 80 мм, а лба башни – до 50 мм, в то время как борта корпуса и башни прикрывала не более чем 30-мм броня.
И новейший танк «Пантера», в сущности, получил защиту согласно все той же концепции: лоб корпуса защищала совершенно неубиваемая 85-мм броня, да еще и под рациональными углами наклона (55 град.), толщина башни в лобовой проекции доходила до 100-110 мм, но борта и корма были защищены только 40-45-мм бронелистами.
Не приходится сомневаться в том, что для Т-III и Т-IV подобная дифференцирование брони являлось вполне обоснованным, и, по сути, единственным способом «подтянуть» их защиту до современных требований, хотя бы и только частично. Но насколько оправдано применение того же принципа на «Пантере», танке, который создавался уже в годы Великой Отечественной войны? В комментариях к обсуждению статей цикла «Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер"» на этот счет высказывались достаточно противоречивые мнения: кто-то полагал это ошибкой, кто-то – наоборот, проблеском гениальности германских конструкторов. Попытаемся разобраться в этом подробнее.
Небольшая оговорка. Общеизвестно, что, примерно с лета 1944 г. качество германской танковой брони по объективным причинам резко ухудшилось – попросту говоря, немцы утратили контроль над месторождениями сырья, необходимого для его производства. Разумеется, это немедленно сказалось на защищенности германской бронетехники, и потому принято различать бронезащиту «ранних» и «поздних» «Пантер», и других танков. Так вот, в этой статье речь пойдет исключительно об отлично защищенных «расово-правильных» «Пантерах» ранних выпусков, так как все приведенные ниже статистические данные и исследования проводились в 1943 г.
Итак, первый вопрос – считали ли сами немцы, что бронезащита «Пантеры» оптимальна и полностью отвечает текущим вызовам? Ответ будет самый что ни на есть отрицательный, потому что уже в конце 1942 г. многими военными вермахта высказывались сомнения в качестве ее бронезащиты. И уже в декабре 1942 г. создатели «Пантеры», конструкторы фирмы MAN, приступили к проектированию к более серьезно защищенной модификации «Пантеры» — предполагалось усилить лобовой лист с 85 до 100 мм, а борта – с 40-45 мм до 60 мм. Собственно говоря, так началась история «Пантеры II», потому что первоначально под этим наименованием предполагалось выпускать практически ту же самую «Пантеру», но с усиленным бронированием, и лишь впоследствии решили усилить также и вооружение танка. А до того предполагали, что «Пантера II» с той же пушкой, но улучшенной броней пойдет в серию по мере готовности, заменяя собой «Пантеру» ausf.D.
Вопрос второй: насколько соответствовала бронезащита германской «кошки» уровню ПТО РККА в 1943 г.? Не будем забывать, что могущество ПТО складывается из множества слагаемых, основными из которых являются качество материальной части и боевое умение обслуживающих ее солдат и офицеров. Так вот давайте начнем с боевого умения. В чем его можно выразить?
То, что «Пантеры» имели почти ультимативную защиту лобовой проекции, но относительно слабые борта, в РККА знали очень хорошо. Поэтому основным показателем профессионализма наших войск как раз и можно считать умение противотанкистов так выбрать позицию и т.д., чтобы поражать «Пантеры» в сравнительно уязвимые борта и корму.
О поражаемости "Пантер"
Интереснейшие данные на эту тему представил уважаемый М. Коломиец в книге «Тяжелый танк «Пантера»». В 1943 г. немецкие войска нанесли весьма сильный контрудар под Обоянью, в результате чего нашим войскам Воронежского фронта пришлось вести ожесточенные оборонительные бои. И, когда отгремели пушки, на участок прорыва по шоссе Белгород-Обоянь (30 на 35 км), прибыла группа высококвалифицированных офицеров научно-испытательного бронетанкового полигона ГБТУ КА. Их целью были изучение и анализ повреждений танков «Пантера», подбитых в ходе оборонительных боев.
Всего был обследован 31 подбитый танк. Из них 4 танка вышло из строя по техническим причинам, еще один застрял в окопе, три подорвались на минах, а один был уничтожен прямым попаданием авиабомбы. Соответственно, танковой и противотанковой артиллерией было подбито 22 «Пантеры».
Всего в эти 22 «Пантеры» попало 58 советских снарядов. Из них 10 угодили в лобовую броню корпуса, и все рикошетировали – от таких попаданий не вышел из строя ни один танк. В башню попали 16 снарядов, ряд из них дал сквозные пробития, но все же выведенными из строя от повреждений башен комиссия сочла лишь 4 «Пантеры». А вот в борта пришелся максимум попаданий – целых 24, именно они стали причиной выхода из строя 13 германских танков. В корму «Пантер» нашим противотанкистам удалось влепить 7 снарядов, что вывело из строя еще 5 танков, и одно, последнее, попадание пробило ствол орудия на одном из них.
Советский офицер у подбитой «Пантеры» 39-го танкового полка (бортовой № 535). Июль 1943 года. Танк получил две пробоины 76-мм снарядами в левый борт корпуса (цифра 2) и две 45-мм пробоины в правый борт башни (цифра 1)
Таким образом получается, что из общего количества попавших в германские танки снарядов 41,4% пришелся в борта «Пантер». И вот тут возникает интересный вопрос. Дело в том, что согласно отчету ЦНИИ №48, составленном в 1942 г. на основании обследования 154 танков Т-34 с поражением броневой защиты, в их борта попало 50,5% от общего количества попавших в эти танки снарядов.
В комментариях к статьям настоящего цикла неоднократно упоминалось, что этот результат – следствие отличной подготовки германских противотанкистов, в сочетании с плохой обзорностью «тридцатьчетверок» 1942 г. и более ранних лет выпуска, а также слабостью тактической подготовки советских танковых экипажей. Но возьмем теперь первоклассно натренированные немецкие экипажи и «Пантеры», обзорность из которых как будто бы выше всяких похвал. И что же мы увидим? Из общего числа попаданий:
1. В лобовую часть корпуса «Пантер» пришлось 17,2%, а для Т-34 – 22,65%. То есть в наиболее хорошо защищенную часть корпуса немецкие противотанкисты в 1942 г. попадали чаще, чем их советские коллеги в 1943 г.
2. В башню «Пантеры» пришлось почти 27,6%, а в башню Т-34 – 19,4%.
3. В борта корпуса «Пантеры» пришлось 41,4% всех попаданий, а в борта Т-34 – 50,5%.
Подбитая «Пантера» с башенным номером 445 из 51-го танкового батальона дивизии «Гроссдойчланд» на сборном пункте аварийных машин. Центральный фронт, август 1943 года. Под номером виден силуэт идущей пантеры, а в борту башни — две пробоины от 76-мм бронебойных снарядов
То есть и в том и в другом случае мы видим, что на один снаряд, попадавший в лобовую часть корпуса, приходилось 2-2,4 снаряда, поразивших борта танков – причем, к 2,4 это значение стремится именно для «Пантер».
Из общего количества подбитых артогнем «Пантер», в борта было поражено 59%. Для Т-34, участвовавших в Сталинградской операции, этот показатель составил 63,9%, а в Берлинской операции – 60,5%. То есть, опять же, цифры близки.
Конечно, на основании указанной статистики нельзя делать слишком уж далеко идущих выводов. Все же 31 подбитая «Пантера» — не слишком репрезентативная выборка, и, опять же, немцы теряли свои танки в ходе наступательной операции, а часть Т-34 могла быть подбита в ходе оборонительных. Но в целом сходство приведенных выше цифр свидетельствует о том, что конструкторы танка, предназначенного для использования в наступлении и для прорыва вражеской обороны, не могут игнорировать защиту боковых проекций своего детища. И массовое поражение танков в борт – это норма общевойскового боя, а отнюдь не следствие тактической безграмотности танковых экипажей.
О достаточности бортовой защиты
Так что же, получается, что советский подход «кругового» бронирования в стиле «все по 45» был более правилен? Конечно же, нет: в первую очередь потому, что на самом деле и у советских танков лобовая проекция обычно защищалась лучше бортов – просто различие между их защитой было выражено менее явно, чем у немецкой бронетехники.
Так, например, если мы посмотрим схему бронирования Т-34 обр. 1940 г,
То увидим, что корпус в лобовой проекции имеет 45 мм, но они расположены под углом 60 град. для верхней детали и 53 град. для нижней, а вот борта имеют либо 40 мм под углом 40 град., либо 45 мм, расположенные строго вертикально, то есть под углом 0 град. И последующее утолщение бортов до 45 мм, хотя и усилило их защиту, но все же отнюдь не до уровня лобовой проекции. То же самое было свойственно и КВ-1 – и лоб, и борта защищались 75 мм броней, но лобовые детали располагались под углом 25-30 град (и даже 70 град, но там она имела «всего» 60 мм), а вот бортовые 75-мм бронеплиты устанавливались вертикально.
Таким образом, вне всяких сомнений, лобовая проекция любого танка должна быть защищена лучше бортовых, но где найти правильное соотношение прочности защиты? Если взять в качестве образца тяжелые танки, то стоит обратить внимание на германский «Тигр» и отечественный ИС-2. Их борта защищались 80-90 мм броней (у ИС-2 она доходила до 120 мм), размещенной под малым наклоном или же вообще вертикально. Бронелисты подобной толщины, да еще и расположенные под углом 0 или близко к этому, не могли защитить танк от специализированной противотанковой артиллерии наподобие ЗиС-2 или Pak 40, но отлично защищали против бронебойных снарядов орудий полевой артиллерии. И это, пожалуй, тот разумный максимум, который возможно требовать от бортовой брони тяжелого танка эпохи Второй мировой войны. Что же касается среднего, то его борта должны защищать от осколочно-фугасных снарядов полевой артиллерии и бронебойных снарядов малокалиберных противотанковых пушек.
Разумеется, все вышесказанное не означает, что средние танки не могут быть использованы для прорыва обороны противника, но нужно понимать, что их сравнительно слабая защита приведет к значительно большим потерям, чем если бы то же самое делали тяжелые танки. Но, с другой стороны, средний танк должен быть много более дешев и технологичен, нежели тяжелый, и выпускаться значительно большими сериями, так что в отношении к общему их количеству потери будут не так уж высоки. А вот «Пантера» «умудрилась» сочетать в себе массу тяжелого танка с защитой среднего, так что при прорыве обороны противника «Пантеры» обречены были нести значительно более высокие потери, чем классические тяжелые танки наподобие ИС-2 или «Тигра». Причем эти потери не могли быть компенсированы большими объемами выпуска.
О советских противотанкистах
Посмотрим теперь на материальную часть советской ПТО. Нет, автор не собирается в который уже раз повторять ТТХ советских орудий, использовавшихся в качестве противотанковых. Для анализа мы воспользуемся таким интегральным показателем, как среднее количество попаданий, необходимых для того, чтобы вывести танк из строя.
Так вот в 1942 г., согласно анализу ЦНИИ 48, наши 154 подбитых «тридцатьчетверки» получили 534 попадания, или по 3,46 снарядов на танк. Но в отдельных операциях это значение могло быть и больше: так, во время Сталинградской битвы, когда уровень защиты Т-34 уже с трудом соответствовал термину «противоснарядная», для выведения «тридцатьчетверки» из строя требовалось в среднем 4,9 снарядов. Понятно, что некоторые Т-34 выбивало с первого же попадания, а некоторые выдерживали и 17, но в среднем получалось примерно так, как указано выше.
Однако в 1944-45 гг., когда бронирование «тридцатьчетверки» уже не могло считаться противоснарядным, для выведения из строя одного Т-34 было достаточно 1,5-1,8 снарядов – германская противотанковая артиллерия серьезно усилилась. В то же время в рассмотренном нами выше примере, для выведения из строя 22 «Пантер» оказалось достаточно 58 снарядов, или 2,63 снаряда на танк. Иными словами, статус бронезащиты «Пантеры» очевидно «застрял» где-то посередине между «противопульным» и «противоснарядным».
Но, может быть, дело в том, что гитлеровский «зверинец» под Обоянью уничтожили крупные калибры САУ-«зверобоев»? Ничуть не бывало. Из 22 «Пантер» четыре уничтожены попаданиями 85-мм снарядов, а остальным 18-ти хватило 76-мм и (внимание!) 45-мм бронебойных снарядов!
Две фотографии подбитой «Пантеры» с башенным номером 434. Июль 1943 года. Хорошо видны пробоины от 45-мм бронебойных снарядов в кормовых листах корпуса и башни. На корме видна надпись мелом «Ильин 26/7»
Причем последние работали на удивление хорошо: так, 45-мм калиберными бронебойными снарядами уверенно пробивались боковые и кормовая плита башни «Пантеры», маска ее пушки (сбоку), в одном случае была пробита верхняя бортовая броня. Всего из 7 попавших в «Пантеры» 45-мм калиберных снарядов, броню пробили 6, а седьмой разрушил ствол пушки. Удивительно, но факт – единственный подкалиберный 45-мм снаряд умудрился продырявить 100 мм броню башни «Пантеры»!
Собственно говоря, все эти выкладки представляют собой тот еще нонсенс. Мы много рассуждаем о том, что вермахт получил на вооружение первоклассные противотанковые орудия, а советским бойцам приходилось по большей части довольствоваться «сорокапятками», да 76,2-мм универсальным ЗиС-3, которые при всех своих многочисленных достоинствах, по табличной бронепробиваемости существенно уступали германским Pak 40, не говоря уже о «монстрах» KwK 42 и проч. На это еще накладываются проблемы с качеством советских бронебойных снарядов, наличие которых невозможно отрицать. Безусловно также, что «Пантера» при всех своих недостатках в лобовой проекции кардинально превосходила Т-34 в защите.
Но несмотря на столь очевидное преимущество, приведенная выше статистика свидетельствует, что в среднем германским танкистам и противотанкистам, чтобы подбить Т-34, нужно было попасть в него один-два раза, а советским воинам в «Пантеру» — два-три. Разница, безусловно, есть, но с учетом того, что «Пантера» ни при каких условиях не могла быть столь же массовым танком, каким был Т-34 – следует ли считать ее такой уж большой? И правильно ли будет говорить о том, что отечественная ПТО на голову уступала германской, как это делают сейчас многие?
Об эргономике
Вообще говоря, комфортабельность «мест работы» экипажей германских танков сегодня считается чем-то, не подлежащим сомнению, она, как жена Цезаря, выше всяких подозрений. Тем забавнее читать, к примеру, такое вот замечание о "Пантере", прилагавшееся к донесению Г.Гудериана:
«После третьего выстрела прицелом невозможно было пользоваться из-за чрезмерного задымления башни, вызывающего слезоточение. Необходим перископ наблюдения!».
Вероятно, в дальнейшем эту проблему как-то решили, но когда и как – автору, к сожалению, неизвестно.
И снова — о безвозвратных потерях
В предыдущих статьях автор говорил о германском военном парадоксе – при очень скромных безвозвратных потерях, немецкие танковые части имели огромное количество боевой техники в ремонте и мизерное – в боевой готовности. Ситуация с «Пантерами» отлично иллюстрирует данный тезис.
Возьмем 39-ый танковый полк, в котором на начало операции «Цитадель» (5 июля) имелось 200 «Пантер». Спустя 5 дней, то есть 10 июля, безвозвратные потери составили 31 машину, или всего каких-то 15,5% от первоначальной численности. Казалось бы, полк практически не утратил боевого потенциала… Но нет: боеспособно всего 38 «Пантер», то есть 19% первоначальной численности! Остальные — 131 танк – в ремонте.
Техническая надежность
Очень интересна таблица, составленная М. Коломийцем о состоянии танкового парка дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» на декабрь 1943 г.
Цифры, надо сказать, просто катастрофические буквально по всем параметрам. Начнем с того, что формально дивизия может считаться вполне боеспособной – списочное количество танков колеблется в ней от 167 до 187 ед. Но количество боеспособных танков колеблется от 13 до 66 ед., то есть в среднем составляет даже меньше 24% от общей численности.
С точки зрения боевых потерь следовало бы ожидать, что наиболее хорошо защищенная и мощно вооруженная бронетехника в боях сохранялась бы лучше – просто за счет своих боевых качеств, повышающих ее выживаемость на поле боя. Однако с германскими танками все происходило с точностью до наоборот: количество боеготовых «Тигров», самых сильных и хорошо бронированных танков дивизии, не превышает 14% от общего их количества. Для следующих за ними «Пантер» этот показатель всего 17%, а вот для сравнительно слабых «четверок» он достигает 30%.
Можно, конечно, было бы попробовать списать все на неподготовленность экипажей, но такое имело место на Курской дуге, а речь идет, во-первых, о конце 1943 г., а во-вторых, о вполне себе элитном соединении, каковым являлся «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Также можно вспомнить о «детских болезнях» «кошек панцерваффе», но и тогда не надо забывать о том, что «Пантеры» пошли в серию с февраля 1943 г., а на дворе, простите, декабрь, то есть прошел уже почти что год. Про детские болезни «Тигров», право, уже и говорить как-то неудобно.
В целом же приведенные выше цифры неопровержимо свидетельствуют, что чудо-танка из «Пантеры» не вышло, и что в 1943 г. эта машина не отличалась ни ультимативной защитой, ни технической надежностью. Сами немцы полагали, что «Пантера» стала полностью боеготовой примерно с февраля 1944 г. – об этом свидетельствует отчет Гудериана от 4 марта 1944 г., составленный им на основании рапортов из боевых частей. Вероятно, «Пантеры», производившиеся в период январь-май 1944 г., а таковых было 1 468 ед. стали наилучшими из всех «Пантер» вермахта. Но затем Германия вынужденно ухудшила качество брони своих танков, и недолгий рассвет сменился закатом.
На самом же деле и после февраля 1944 г. экипажи «Пантеры» страдали от ряда технических недостатков этого танка, но мы поговорим о них позднее, когда будем сравнивать «Пантеру» с Т-34-85…
Продолжение следует...
- Автор:
- Андрей из Челябинска
- Использованы фотографии:
- М. Коломиец, "Тяжелый танк "Пантера"
- Статьи из этой серии:
- Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер"
Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер". Часть 2
Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер". Часть 3
Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер". Доработка конструкции
Предвоенная структура автобронетанковых войск РККА
Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер". Возвращение к бригадам
Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер". Возрождение танковых корпусов
Советские и германские потери танков в 1942 году. Аккуратнее со статистикой!
1942 год. Германский ответ на Т-34 и КВ
Вершина "тридцатьчетвёрки" с 76,2-мм пушкой, или Т-34 образца 1943 года против Т-IVH
Потери советской и германской бронетехники в 1943 году. Курская дуга
О безвозвратных потерях бронетехники СССР и Германии в 1943 году
T-V "Пантера": "тридцатьчетвёрка" вермахта?
Свежие комментарии