События, произошедшие в Челябинске год назад, когда подростки на фестивале красок Холи напали на полицейскую машину, прогремели на всю страну. Толпа тинейджеров в тот день скандировала «АУЕ!», что на тюремном жаргоне означает «арестантский уклад един». О том, в какие опасные субкультуры могут быть втянуты наши дети, рассказывает кандидат медицинских наук, психиатр-нарколог Николай Каклюгин:

— Николай Владимирович, разобраться в субкультурах и в деструктивных культах сегодня довольно сложно, хотя бы потому, что до сих пор нет единой терминологии в таких понятиях, как секта.

— Увы, это так. В прошлом году в Совете Федерации проходили слушания по этому вопросу, и была создана рабочая группа, куда вошел и ваш покорный слуга. Мы используем понятие «тоталитарный деструктивный культ», для которого характерны восемь базовых характеристик. Через нас прошло немало уголовных дел, результатом изучения которых было закрытие нескольких тоталитарных структур. Однако мы не могли возбудить уголовные дела в отношении суицидальных попыток, становившихся следствием психологического насилия.

В поле нашего зрения также реабилитационные центры, за которыми нередко скрываются организации, принадлежащие деструктивным сектам. Сегодня их можно привлечь к ответственности только за незаконное содержание реабилитантов (известно много случаев, когда тех держат насильно). За стенами таких центров жестко относятся к отправлению религиозных культов: не идешь на сектантскую молитву — тебя могут силком потащить за ноги, обливать ледяной водой. Но здесь наше правовое поле очень сильно ограничено.

Сейчас мы разбираемся с одной драматической ситуацией. Молодой человек злоупотреблял алкоголем. Отец отправил его в один из регионов в реабилитационный центр, которым руководила секта и где были жесткие условия. Парня там изнасиловали. С большим трудом его удалось оттуда забрать. В итоге к букету болезней добавился психиатрический диагноз, теперь он с ножом кидается на отца. Сейчас мы решаем на законодательном уровне вопросы лицензирования реабилитационных центров, которые стали абсолютно бесконтрольны.

— Есть какая-то специализация у религиозных новообразований?

— Разделение на сферы влияния, конечно же, есть, хотя и условное. Например, объектами воздействия для «Свидетелей Иеговы» (организация, запрещенная в России) становятся, как правило, одинокие престарелые люди, которые могут «поделиться» квартирой. Мишенью мунитов и мормонов чаще всего становятся студенты. В России есть немало организаций псевдоправославного содержания типа «истинно-православной церкви» (ИПЦ). Есть они, кстати, и в Челябинской области.

Но самую большую угрозу сегодня представляют два движения.
Первое — неоязычники, та самая боевая ячейка Майдана, убивавшая в свое время «Беркут». Это и небезызвестная часть фанатов киевского «Динамо». Вторая группировка — неопятидесятники, которые сегодня имеют широкую сеть распространения по всей стране.
Одно время я занимал пост заместителя главного нарколога по Краснодарскому краю. И ко мне стали приходить именно эти товарищи. А наркоманы, алкоголики и другие категории людей, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, это как раз любимый контингент неопятидесятников, которые приходят к ним в роли добрых спасателей. Они умело переформатируют мышление, включают механизм психотехники. Определенная часть больных становится трезвыми, но с точки зрения нарколога такой человек не трезв: он находится в состоянии измененного сознания.

— По существу, это просто переключение на другой вид зависимости?

— Да, это некая внутренняя «химия».

Огромное количество неопятидесятников есть и в Челябинской области. Например, скандально известная организация «Дом хлеба». Один из пасторов этой так называемой харизматической церкви Геннадий Мовчан в свое время приехал в Златоуст как беженец. Впоследствии был депортирован из России на Украину. Кстати, сегодня в российских регионах идет запрос на таких пасторов именно с территории Украины. Их профессионально готовят, обучают риторике, как грамотно работать с людьми. В определенный момент они могут выйти на антивоенные митинги и, прикрываясь миролюбивыми лозунгами, вовлекать в свою орбиту новые жертвы.

— Как действуют сайентологи?

— Вообще, по теории Хаббарда, который был фантастом, в древние времена были мегалюди, по существу, полубоги, улетевшие на другую планету. И вот мы здесь, на Земле, можем, дескать, стать такими же, как они. Для этого надо пройти курс очищения. Естественно, за определенные деньги.

И тогда человек становится жертвой клининга — очистки разума от прошлого негативного опыта. Его заставляют заново пережить все травмы (все это, кстати, снимается на скрытую камеру). Организаторы таких клининговых курсов связаны непосредственно с ЦРУ, для которого собираются досье на ключевые фигуры. Во время сеансов какая-нибудь женщина может доверительно рассказать о том, что, например, в 15 лет у нее была связь с таким-то человеком. А он сейчас стал, к примеру, замом одного из префекта какого-нибудь округа Москвы. Сайентологи умело используют такую информацию, шантажируя чиновника публичным изобличением. В ответ за свое молчание они могут потребовать, к примеру, сдачу им в субаренду на длительный срок какого-нибудь здания.

Мормоны, которые есть и в Челябинской области, предпочитают работать по воинским частям. Представители деструктивных организаций сосредоточиваются в районе «запреток» — Озерска, Снежинска, Трехгорного. По существу, они занимаются шпионажем.

Вы знаете о том, что в Челябинской области активно развивается так называемая тюремная субкультура АУЕ? Точнее говоря, развивается она в социальных сетях.

Напомню, как на всю страну прогремели события, когда в мае прошлого года челябинские подростки на фестивали красок Холи напали на полицейскую машину. Под улюлюканье и свист машина стражей правопорядка закидывалась красками, в адрес полицейских звучали нецензурные оскорбления. При этом подростки скандировали «АУЕ!».

— Аббревиатура АУЕ расшифровывается как «арестантский уклад един»?

— Да, или так: «арестантско-уркаганское единство». Большинство подписчиков групп в соцсетях — тинейджеры в возрасте от 13 до 18 лет. Причем их количество исчисляется почти миллионом человек. Их увлекает «блатная романтика», в постах они насмехаются над полицейскими, с почтением отзываются о ворах в законе. Одно из условий — сборы денег осужденным в «общак». При этом того, кто отказывается в этом участвовать или не может постоять за себя, унижают, избивают и изгоняют из своего «братства». В этой спрятанной от родителей субкультуре у подростков своих стихи и свои клипы, здесь они получают опыт, каким делятся с ними уголовники о жизни на зоне.

Вообще, субкультура АУЕ быстро становится популярной в местах, где сосредоточены индустриальные объекты, где много маргинальных слоев, в спальных районах, где много недовольных и зреют протестные настроения.

Помимо АУЕ, развиты здесь кришнаиты, неопятидесятники, эзотерики, неоязыческие секты, это главные бичи региона. Причем неоязычники активно проникают на фестивали народного творчества, где под той же благовидной пропагандой традиций вербуют доверчивых людей.

Источник