Глядя из будущего – зачем их реабилитировали

«Мягко» не получалось…

Что послужило причиной реабилитации предателей и пособников фашистов спустя всего несколько лет после победы? Острый кадровый дефицит в результате невиданных потерь в годы войны, традиционное русское умение прощать или же целенаправленная подготовка к тому, что мы наблюдаем сегодня на Украине и ещё во многих местах?

Можно сколько угодно говорить, что не бывает плохих народов, а бывают плохие люди, но массовый коллаборационизм – явление слишком опасное, чтобы за него не наказывать. Однако уже на первой неделе мая 1953 года министерства и ведомства получили предписание президиума ЦК КПСС, инициированное первым зампредсовмина СССР Л. П. Берией, «изучить возможности по исправлению ошибок национальной политики 1930-х – начала 1950-х гг.».

Там было прямо указано: «предложить возможные административные и экономические решения по исправлению этих ошибок». В период руководства страной Н. С. Хрущёвым осуществлялось восстановление «законных» прав не меньше 20 народов и народностей, репрессированных в середине 30-х – второй половине 40-х гг.

Но этот процесс сопровождался – при попустительстве со стороны властей резким ростом межнациональной напряженности, который способствовал возникновению и последующему развитию очагов антисоветской ксенофобии. В целом национальным депортациям подверглись, по официальным данным, до трёх миллионов человек, хотя, по многим зарубежным оценкам, общее число граждан в «реестре» репрессированных народов и народностей превышает четыре миллиона.

Не республики, а округа

При этом погибли, пропали без вести в целом от 20 до 25 % граждан «депортированных» национальностей. В 1943–1945 гг., когда были ликвидированы автономии калмыков, балкарцев, карачаевцев, чеченцев, ингушей, крымских татар, тогдашний глава Госплана СССР Н. А. Вознесенский и член политбюро ЦК и Госкомитета обороны СССР А. И. Микоян предлагали не огульно выселять народы и упразднять национальные автономии.

Рекомендовалось всего лишь «понизить» их статус до автономных областей (вместо АССР) или национальных округов (вместо АО или АССР), с 30–50-процентным сокращением их прежней территории. Но с тщательным «отбором» подлежащих и не подлежащих выселению.

На такой основе предписывалось сформировать, например, Чечено-Ингушскую автономную область в составе Ставропольского края; Карачаевский нацавтономный округ в составе Черкесской АО Ставрополья; аналогичный Калмыцкий округ в составе Астраханской области. Бахчисарайский район Крыма предлагалось преобразовать в крымско-татарский нацавтономный округ.

По мнению инициаторов такого подхода, он сведёт к минимуму потенциальные возможности антисоветского национализма среди «неблагонадежных» народов. И на практике сохранит заложенные Лениным принципы советской национальной политики, а также сократит возможности влияния антисоветской нацэмиграции на ситуацию в данных регионах.

Такие аргументы были вполне резонными. Но возобладали, как известно, иные решения. Что, разумеется, способствовало формированию пока еще не легальных, но первичных антисоветских течений и группировок среди депортированных народов. Как и в среде руководящих работников восстановленных нацавтономий во второй половине 50-х.

Этническая ретрогеография

С началом Великой Отечественной войны выселенцами оказались и немцы Поволжья, турки-месхетинцы, «оставшиеся» на западе и северо-западе СССР поляки, финно-угорские ижора и ингерманландцы (последних выселяли и из блокадного Ленинграда). При этом все «неблагонадежные» этносы и их территории лишались статуса автономных республик, автономных областей, национальных округов/районов.

В середине 40-х с обвинениями в массовом якобы сотрудничестве с оккупантами состоялась «зачистка», повторим, многих народов Северного Кавказа и Нижнего Поволжья: чеченцев и ингушей, балкарцев, карачаевцев, калмыков. А также крымских татар. На рубеже 40–50-х годов та же участь постигла, например, свыше 60 % греков, проживавших в Крыму и на Кавказе. Причём последнее совпало по времени с поражением просоветских повстанцев в Греции и с её последующим вступлением в НАТО (1949–1952 гг.).

От депортации – к репатриации и переделу границ

Но, во-первых, одновременно с депортациями в те регионы вселялось в основном русское и русскоязычное население.

А во-вторых – нередко границы бывших нацавтономий и сопредельных регионов просто перекраивались.

Скажем, в 30-х – начале 60-х годов четырежды менялись границы Ставрополья, трижды – Чечено-Ингушетии, Калмыкии, дважды – границы на севере Дагестана, границы Северной Осетии с Кабардино-Балкарией, по два раза – Дагестана с Калмыкией и Ставропольем, Чечено-Ингушетии с Северной Осетией.

До 70 % карачаево-черкесской территории в 1944 году «отхватила» Грузия. А когда ей предписали в 1956 вернуть полученное восстановленной Карачаево-Черкесии, это стало одним из стимулов просталинских манифестаций в Грузии в марте 1956. Как известно, подавленных войсками. Всё это не могло не способствовать появлению подспудных антисоветских настроений и пока еще нелегальных антисоветских групп в этих нацрегионах.

Отправным документом, реабилитирующим народы и этносы, стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны».

И уже с октября 1955 амнистированные граждане всех выселенных национальностей стали возвращаться в места исконного проживания. А в 1956–1958 гг. гриф национально-политической «неблагонадежности» был снят указами ПВС СССР, предусматривавшими восстановление национально-автономных территорий.

Но вот вопрос – куда возвращались реабилитированные?

Местные власти «зачищенных» регионов поначалу противились восстановлению прежних автономий и неконтролируемой репатриации депортированных. Особенно активными в этих вопросах были власти Грозненской и Астраханской областей: территория последней сократилась почти на две трети ввиду выделения из ее состава большей части восстановленной Калмыцкой АССР (ее остальная часть с 1944–1945 гг. входила в состав Ростовской области и Ставрополья).

Но почти везде не было достаточного жилищного фонда и подготовленного социально-бытового обустройства для возвращающихся. С запозданием решались вопросы трудоустройства прибывших. Так, в 1956–1957 гг. в Чечено-Ингушетии немногим более трети возвратившихся получили новое жилье и трудоустройство, а в балкарском регионе Кабардино-Балкарии этот показатель был менее трети.

«Диссидент» из Ставрополя

Странные изъяны в реабилитационной политике открыто критиковал, пожалуй, лишь крупный, но малоизвестный партийный деятель Николай Ильич Беляев (1903–1966 гг.): с 29 июня 1957 года по 4 мая 1960 года он был в составе Президиума ЦК КПСС. С января 1960 года Беляев стал первым секретарем Ставропольского крайкома. Но уже в мае 1960 его отстранили от должности и исключили из ЦК, отправив на пенсию в 57 лет.


Дело в том, что с хрущевского периода началось существенное сокращение территории Ставрополья. И первым этапом стала передача прикаспийских районов края в состав воссоздаваемой Калмыцкой АССР. Тем самым край отсекался от Астраханской области территорией Калмыкии.

Н. И. Беляев предлагал включить в состав края хотя бы узкий коридор к этому побережью или создать там же прикаспийский эксклав Ставрополья. Поскольку изолированность края от Каспия и Астраханской области негативно отразится на его социально-экономическом развитии.

Беляевым предлагался созыв совещания руководителей областей, нацавтономий Нижнего Поволжья, Северного Кавказа и представителей возвращаемых в эти регионы народов, чтобы выработать согласованные решения по означенным вопросам.

Но Беляева тут же обвинили чуть ли не в «русском национализме» и в «попытке препятствовать исправлению ошибок культа личности в национальном вопросе». На том и завершилась его карьера, а в брежневский же период опала Беляева тоже сохранилась…

Плановые конфликты?

На Северном Кавказе такие вопросы были вообще в «загоне». Потому в Чечено-Ингушетии разрастались конфликты между ранее вселёнными туда русскими и русскоязычными и прибывающими чеченцами и ингушами. Соответственно, апогеем конфликта стали в августе 1958 года массовые протесты русских и русскоязычных в Грозном.

Конфликтные ситуации меньшей накалённости возникали в других восстановленных нацавтономиях. Резонный вопрос: почему заблаговременно не были решены вопросы комплексного обустройства репатриируемых? Для того чтобы спровоцировать межнациональные конфликты и создать почву для их разрастания?


Те эксцессы в Грозном, напомним, были подавлены войсками, но случившееся заставило Москву активнее развивать экономику и социальную сферу восстановленных национальных автономий. Что продолжалось до середины 80-х годов включительно.

В сухом остатке…

Туркам-месхетинцам разрешили возвращаться в Грузию только в конце 80-х годов. Но вскоре подавляющее большинство из них по целому ряду причин переехало в Турцию, на Северный Кавказ и даже... частично вернулось в Узбекистан.

Ещё позже – 29 июня 1993 года, то есть уже после распада СССР, было принято постановление Верховного Совета РСФСР «О реабилитации российских финнов». А 21 апреля 2014 года был подписан Указ Президента РФ «О мерах по реабилитации армянского, болгарского, греческого*, крымско-татарского, немецкого народов и поддержке их возрождения и развития» (*эти народы выселялись из Крыма вкупе с местными татарами).

Первые подобные решения по крымским татарам были приняты ещё в конце хрущёвской оттепели и вскоре после неё. Хотя они и предписывали сдерживать переселение крымских татар на родной полуостров.

Но практически все реабилитированные народы репатриировались без возвращения их утерянного или отобранного ранее властями имущества. И в большинстве случаев без каких-либо компенсаций. Подобные зигзаги национальной политики СССР не могли не способствовать формированию межэтнических противоречий, которые только нарастали по мере ослабления управленческих функций государства со второй половины 1950-х годов.