Владимир Скачко
Итак, новым президентом Молдавии стала экс-премьер этой страны и лидер оппозиционной партии «Действие и солидарность» 48-летняя Майя Санду. Отрыв от действующего президента 45-летнего Игоря Додона составил почти 15%.
За Санду отдали свои голоса 57,42%, за Додона – 42,58%. И этот разрыв больше, чем в первом туре, когда Санду и Додон получили соответственно 36,16% и 32,61% голосов. Но это не единственный вывод, который можно сделать из этой кампании.
Первый: однозначно нельзя говорить, что молодость победила старость или новые подходы одолели старые. Участники второго тура гонки – почти ровесники, а речь может идти лишь о том, что не столько выиграла Санду, сколько проиграл сам Додон. Что Санду взяла реванш за кампанию 2016 года, когда победил Додон. И что молдавский политический маятник – это, пожалуй, самое главное – просто опять качнулся в противоположную сторону.
Санду – однозначно сторонник прозападного курса Молдавии и вступления ее в ЕС и НАТО. Ее подозревают в том, что она является убежденной сторонницей объединения Молдавии с Румынией (в Молдавии это обозначается термином «униря»), но вынуждена играться в «молдовенизм» (убежденность в том, что молдаване – это не ветвь румын, а отдельный самостоятельный народ, имеющий право на свое суверенное государство). В свое время она даже говорила, что следует провести референдум на тему «унири». Но в эту кампанию она особо не педалировала эту тему. Потому что, по подсчетам местных социологов, «унирю» поддерживают максимум 25% избирателей. А в первом туре 1 ноября 2020 года экс-мэр Кишинева, кандидат Избирательного блока «Unirea» и активный местный нацик Дорин Киртоакэ набрал лишь 1,2% голосов, и это, согласитесь, показательно.
Додон же считается в Молдавии «пророссийским». То есть как бы сторонником «русского мира» и сближения с Россией и странами Евразийского экономического союза (ЕАС). И если в 2016 году победили сторонники этого курс, то через четыре года взяли реванш оппоненты. И это, увы, скорее маятник разочарования, нежели убежденности в правоте выбора. К 2016 году очень сильно зашкварились на олигархической коррупции сторонники «унири» и «молдовенизма», и победили их оппоненты. К 2020 году стало понятно, что Додон своим метанием и практически ничегонеделаньем дискредитировал «пророссийскость» и «русский мир» и проиграл. К тому же, по общему мнению, ЕС изменил некоторые подходы к своей помощи Молдавии и начал поддерживать небольшие инфраструктурные проекты, малый и средний бизнес, что многим дало свои результаты, а Додон только ездил в Москву лично покрасоваться и в полной мере даже не открыл российские рынки для молдавской продукции. Кроме того, Додон стал жертвой завышенных ожиданий молдаван: от России ждали манны небесной и избавления от нищеты, но четырех лет додоновского «потепления» оказалось для этого мало. Настала очередь «прозападников». И если они будут работать в Молдавии так, как работали прежде, то для России это не очень хороший сигнал: Молдавия от нее и из-под нее может окончательно «уйти».
Во-вторых, качание молдавского политмаятника и относительно небольшой разрыв между кандидатами показывают, что сама Молдавия и молдавское общество по-прежнему остаются расколотыми непреодолимыми пока противоречиями. Политическими, экономическими, духовно-культурными, проблемами национальной и религиозно-культурной идентичности и т. д. И дело не только в «унире», против которой выступает значительная часть молдаван, а также Гагаузская территориальная автономия (Гагауз Ери) в составе Молдавии и непризнанная фактически уже самостоятельная Приднестровская Молдавская Республика (ПМР). И Гагауз Ери, и ПМР никогда не согласятся входить под власть Бухареста, где из однозначно попытаются «унифицировать» по стандартам «Великой Румынии». Показательно то, что на зарубежных участках на Западе за Санду проголосовало свыше 92% работающих там молдаван (свыше 250 тысяч), а вот в ПМР и на участках в России от 80% до 90% избирателей отдали свои голоса за Додона.
Есть противоречия и по личностям кандидатов, выходцами из молдавских сел, выбравших такие разные стези восхождения к признанию и во власть. И дело опять же не в том, что все традиционно хотят знать, можно ли из выведенных из села «мальчика» и «девочки» вывести само село? В аграрной Молдавии это, оказывается, проблема не только социально-культурного самоопределения, но и выбора характера развития страны. Проигравший Додон числится консерватором. Он – хороший семьянин, отец трех сыновей, религиозный человек (православный). Санду – стопудовая прозападная либералка, очень сильно «отравленная» тамошними «ценностями». В отличие от Додона, выпускника Государственного аграрного университета Молдавии, она училась много (в 1989—1994 годах в Академии экономического образования Молдавии, в 1995 – 1998 годах в Академии государственного управления при президенте Молдавии), но потом ее «отшлифовали» как законченную грантоедку-соросенка и своего агента влияния – в 2010 году она окончила Гарвардский институт государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди и почти два года работала советником исполнительного директора Всемирного банка в Вашингтоне.
Вернувшись в Молдавию, она сразу внедрилась в ее политику и стала проводником тотальной прозападности во всем. И за три года работы министром образования провела не только серьезную реформу в этой сфере, приблизив ее к евростандартам, но и тотальную дерусификацию школы. Исключила русский язык из обязательной школьной программы, вообще выступив против русского как языка международного общения и против возврата в сетку вещания российских телепрограмм.
Кроме того, у многих вызывает настороженность, что у Санду нет семьи — ни мужа, ни детей. И хотя она сама говорит, что несколько раз в своей жизни состояла в серьезных отношениях, но еще не встретила «того самого» единственного, который был бы «добрым, со своими ценностями, чтобы были общие интересы и он не боялся женщин-карьеристок», но многие в Молдавии боятся того, что она поддерживает ЛГБТ-сообщество. И что она подпишет Стамбульскую конвенцию, являющуюся первым шагом к легализации трансгендеров и операций по смене пола.
Настораживает молдаван и то, что она, дочь учительницы из семьи священнослужителей и директора крупного свиноводческого комплекса, детство проводила в церкви, а во взрослой жизни стала показной атеисткой. И именно на это указал воцерковленным молдаванам епископ Бельцкий и Фэлештский Маркелл: «Игорь Додон регулярно посещает церковь, мы видим, что он крепкий семьянин, у него трое детей. А отношение к церкви второго кандидата, Майи Санду, вызывает много вопросов. Вы хоть раз видели ее в церкви? И о чем говорит то, что в ее поддержку высказываются гомосексуалисты и лесбиянки?».
Но, как видим, Додон, всячески поддержанный Россией, проиграл, а победила ставленница Запада Санду. И возникла третья проблема – как она собирается «сшивать» Молдавию и решать проблему ПМР? Без этого Молдавия рискует превратится в очередную точку нестабильности, направленную, ясное дело, против России и с участием Украины. В ПМР есть российская военная база, в которой угрозу себе видят и Украина, и страны НАТО. Следовательно, ПМР с базой – это «занозы», который Запад давно хочет извлечь из как бы «европейского тела». Любой ценой. И может подпрячь под это дело совместные усилия Киева и Кишинева. И Санду в ранге кандидата была с этим согласна и говорила, что готова подрубить финансово-экономические основы независимого существования ПАМ. «Первым важным условием изменения ситуации является остановка теневого газового и энергетического бизнеса, а также контрабанды из Приднестровья, посредством которых коррумпированные политики в Молдове получают нелегальные доходы», – сказала она. А в интервью журналисту и видному слуге киевского режима Дмитрию Гордону добавила: «Мы очень надеемся на поддержку официального Киева, потому что по-другому решить ситуацию в Приднестровье мы не сможем».
Чем это чревато для Украины и России? Однозначно втягиванием в возможный вооруженный конфликт, если Запада толкнет свою ставленницу Санду на военное решение проблемы ПМР. И если для России вся проблема сведется к тому, как обеспечить коридор для связи со своим войсками на берегах Днестра, то для Украины это чревато потерей государственности и распадом. Именно это пообещал Киеву президент Владимир Путин, когда как-то рассказал о защите Россией своих граждан за рубежом, в частности, в Донбассе. ПМР это однозначно тоже касается, потому что там многие (200 из 500 тысяч) имеют паспорта России. Как каждый второй молдаванин имеет паспорт Румынии. А это серьезная личностная геополитическая растяжка.
К тому же для Украины должен быть памятен исторический прецедент, когда они вместе с Молдавией входили в одно «губернаторство» – Транснистрию. В 1941-1944 годах, при фашистском диктаторе Ионе Антонеску, который образовал эту самую Транснистрию на территории части оккупированных Винницкой, Одесской, Николаевской областей Украинской ССР и левобережной части Молдавской ССР. Там губернатор Транснистрии, некто Георге Алексяну проводил все мероприятия, указанные ему бухарестским шефом и «фюрером немецкого народа» Адольфом Гитлером. Истреблял тысячи евреев и коммунистов, проводил репрессивную политику в отношении всех недовольных, отправил 56 тысяч украинцев на принудительные работы в Германию и Румынию, проводил политику румынизации и отдал приказы о запрете публичного использования украинского языка и исполнения украинских песен. А потом, как Владимир Вятрович сегодня в современной Украине со своим институтом нацпамяти, организовал «научный институт Транснистрии», который должен был стать оплотом румынизации захваченных территорий. За что по совокупности и был повешен в 1946 году вместе с диктатором Антонеску и еще двумя подельниками по «европеизации Украины и Молдавии».
А нестабильность в Молдавии возможна, как заранее и предупреждал директор Службы внешней разведки (СВР) России Сергей Нарышкин. Он говорил, правда, о подготовке Вашингтоном «цветной революции» в Молдове в случае победы Додона. Но сейчас это может случиться уже во время досрочных парламентских выборов, на которые уже пообещала пойти Санду. Ей это нужно, чтобы не быть вечной «хромой уткой». Все дело в том, что Молдавия – парламентская республика, а президент в ней – во многом фигура декоративная. И если в парламенте не пропрезидентское большинство, то главе государства могут ставить палки в колеса. Додона, например, в парламенте 6 раз отстраняли от должности, пока он в 2019 году не провел туда свое большинство.
Сейчас этим же озаботится и Санду. И вот тут-то и обнажится главная политическая проблема что всего постсоветского пространства, что современной Молдавии. И Додон, и Санду – представители одной и то же политсистемы, которая держится на искусственном расколе и перманентном поиске «врага», что и помогает политикам мобилизовать сторонников внутри страны и искать союзников за ее пределами. Эти они и пользуются для достижения своих успехов. Но никак не Молдавии. В борьбе с главным олигархом этой страны Владимиром Плахотнюком Санду и Додон даже объединяли свои усилия. И выдавили его из страны. Но ей это помогло мало, а победители стали политическими конкурентами.
Свежие комментарии