Вожди Третьего Рейха открыто говорили, что Германия воюет за ресурсы: хлеб, мясо, нефть, железную руду и пр. Советский народ сражался за право жить на своей земле, за своё будущее. А будущее каждого народа – его дети. Поэтому в первую очередь спасали детей – будущее страны Советов.
Партизанский край Бати
Лето 1941 года гитлеровские генералы воспринимали как триумф сухопутных сил вермахта. Разрывая танковыми клиньями советскую оборону, гитлеровцы двигались вперёд, захватывая огромные территории. Однако захватить территорию – не значит контролировать её. Почти сразу в тылу стали появляться партизанские отряды, основу которых составляли оказавшиеся в окружении части РККА, усиленные местными жителями. И если в 1941 году партизаны не очень досаждали оккупантам, к 1942 году отряды разрослись в бригады, контролирующие целые районы, целые партизанские края. Один такой край в Смоленской области создал Никифор Коляда, легендарный Батя.
Никифор Захарович Коляда воевал в Первую мировую, партизанил в Гражданскую. В июле 1941 года был направлен в Смоленскую область для организации партизанского движения. К лету 1942 года под командованием Бати воевали более 5000 бойцов, контролируя территорию в 3600 кв. км. В 230 сёлах была восстановлена Советская Власть, работали колхозы, школы действовали райкомы партии и ВЛКСМ и даже выпускалась газета. Печатавшуюся на жёлтой бумаге «Комсомольскую правду» местные жители ласково называли «малюткой».
Связь с большой землёй партизаны поддерживали через т.н. «Слободские ворота» – участок шириной в несколько км среди болот, где у гитлеровцев не было сплошной линии обороны. Здесь партизанам шли оружие, боеприпасы, медикаменты, а навстречу им – подводы с ранеными, хлеб, гражданские.
В ожидании «Жёлтого слона»
Батя в который раз перечитывал донесения разведки: к границам партизанской республики стягиваются части, имеющие опыт борьбы с партизанами, прибывают снятые с фронта полки и дивизии СС, танки, артиллерия. Готовится операция под названием «Жёлтый слон». Гитлеровцы явно решили ликвидировать партизанский край. Предстоят тяжёлые бои, наверняка многие деревни после тяжёлых оборонительных боёв будут оставлены.
А что будет с жителями сёл: стариками, женщинами, детьми? Дома многих будут сожжены, имущество уничтожено. Кто сможет и успеет – уйдут с партизанами, а кто останется – в лучшем случае будут угнаны в Германию, в худшем… Батя уже читал донесения о селах, сожжённых вместе с жителями. Постепенно сформировалось решение: собрать и вывести через Слободские ворота если не всех, то хотя бы детей. 200 км пешком через болота, через минные поля, по территории, часть которой не контролируется партизанами. Кому доверить? Кто пойдёт?
Партизанка Месяц
Вольская Матрёна Исаевна, псевдоним «Месяц». 1919 года рождения, учительница начальных классов школы д. Басино. Вместе с мужем с первого дня оккупации на подпольной работе. С ноября 1941 года супруги Вольские – бойцы партизанского отряда. Принимала участие в боевых операциях. За бой у с. Закуп награждена орденом Красного Знамени.
Матрёна сидела и молча слушала. От неё не скрывали ничего: операция опасная, ей не приказывают, её просят.
– Сколько будет детей? – спросила Мотя.
– Тысяча, максимум полторы. Конечный пункт станция Торопец. По маршруту организуем пункты питания, точки связи, будут ждать проводники. Уже договорено: по ту сторону линии фронта вас встретят. Лошадей дадим, подводы. С тобой пойдут Варвара Полякова и Екатерина Громова.
Вольская кивнула, она знала обеих: Варя – тоже учительница, Катя – медсестра, боевые девчонки.
– А кто ещё?
– Всё. Только вы трое. Ты старшая. Ну, что скажешь?
Вольская молчала. В голове метались мысли: «Всего трое. Три девчонки и полторы тысячи детей. Она беременна, никто об этом не знает, если сказать – её поймут, никто не скажет слова осуждения. Однако, если обратились к ней, значит её кандидатура – самая подходящая, другой нет. Полторы тысячи детей...»
– Я согласна, – сказала Мотя, – когда выступаем?
В поход
23 июля на площади деревни Елисеево стоял плач. Полторы тысячи детей, с узелками в руках, строились в колонну, садились на подводы.
– Сколько ей? – спросила Матрёна женщину, кивая на девочку, державшуюся за руку матери.
– Десять, – испуганно ответила мать.
Вольская с сомнением посмотрела на девочку: командование запретило брать в колонну детей младше 10 лет. «Дорога тяжёлая, опасная. Малые и слабые просто не дойдут. Возьмёшь – потом сама хоронить их будешь», – объясняли ей.
Матрёна присела на корточки перед девочкой:
– Сколько тебе?
– Десять, – заученно ответила та.
Вольская поднялась:
– Становись в колонну.
По свидетельствам участников перехода, в колонне были и 7-летние, и 6-летки. Вольская никому не сказала «нет», взяла всех.
Матери, утирая слёзы, крестили детей. Страшно отправлять своих детей в неизвестность, но оставлять их здесь ещё страшнее.
23 июля 1942 года из д. Елисеево вышли полторы тысячи детей и три ещё совсем девчонки, старшей из которых недавно исполнилось 23 года. Большая часть из ушедших детей не увидят своих матерей уже никогда.
В первую же ночь её догнал связной из штаба: гитлеровцы знают о колонне, гарнизоны в деревнях, расположенных вдоль маршрута, предупреждены.
Весь с таким трудом разработанный план полетел ко всем чертям. Маршрут необходимо срочно менять. Значит, не будет ни пунктов питания, ни проводников, ни связи – ничего.
– Что передать в штаб? – спросил связной
– Передай, – ответила, немного помолчав, Мотя, – что мы продолжаем путь.
Трудный путь за линию фронта
Детей разбили на отряды по 40¬–50 человек, во главе каждого стоял звеньевой из старших. Впереди шла Матрёна Вольская, затем Полякова с теми, кто помладше, замыкала колонну Громова с самыми маленькими. Колонна растянулась на несколько километров, 16-летние выполняли роль связных. Каждое утро Матрёна уходила вперёд на разведку, на 20–25 км, проверяла дорогу: нет ли фашистов, минных полей, возвращалась, и колонна двигалась в путь. И так каждый день.
Однако от «Юнкерсов» не спрячешься. Однажды над колонной пролетел самолёт и на детей посыпались листовки. На втором заходе немецкий лётчик ударил по колонне из пулемётов. Вольская поняла, что колонна обнаружена. Теперь они шли только по ночам, а днём прятались в лесу.
Шли глухими тропами и болотами. Одежда и обувь быстро пришли в негодность. Спали в лесу, не разводя костров, в мокрой одежде. Однако никто из детей не хныкал, не плакал, не капризничал. По первому слову все поднимались и молча шли вперёд.
Взятые с собой продукты скоро кончились, ели сырые грибы, щавель, заячью капусту, одуванчик, подорожник, ягоды. Несколько раз колонна выходила к сёлам, где Вольская надеялась получить хоть немного продуктов и отдыха. Но вместо сёл дети видели обгорелые печные трубы, в колодцах плавали трупы расстрелянных жителей: это был немецкий «новый порядок».
Иногда попадались села, до которых немцы ещё не добрались, где дети могли получить еду и кров, и тогда к Матрёне приходили люди и приводили с собой детей: возьмите! Вольская объясняла, что дорога предстоит опасная, что на колонну охотятся фашисты, но пришедшие упрямо повторяли: «Возьмите. Выведите к нашим. Спасите».
В этом было нечто ирреальное, какая-то вера в чудо. И Вольская никому не отказала, принимала всех. Уже через несколько дней пути в колонне было более двух тысяч детей, и число их росло с каждым прожитым днём, с каждым пройденным километром.
День за днём
25 июля, деревня Жируны – колонна обстреляна артиллерией.
27 июля, д. Ильино – по колонне отбомбился немецкий бомбардировщик.
28 июля вышли к Западной Двине. Исстрадавшиеся дети бросились к реке, зачерпывали ладошками чистую воду, пили, пили и не могли напиться. Мимо пролетали три немецких истребителя. Асы люфтваффе открыли огонь из пулемётов по детям. Женя Алехнович, которая не успела добежать до спасительного леса, была ранена.
29 июля прошли топи у с. Слобода и оказались по другую сторону линии фронта. Тут их встретили посланные навстречу четыре грузовика, которые забрали самых маленьких и самых ослабевших. 1 августа колонна вышла к конечной точке маршрута станции Торопец.
Станция Торопец
Колонну встретил военный с петлицами медика:
– Мне поручено встретить колонну. Нам сообщили, что с вами вышли полторы тысячи детей. Сколько дошли? Сколько в колонне детей сейчас?
– Не знаю, – устало ответила Вольская, с трудом разлепив глаза (всю дорогу она спала не более 3 часов в сутки), – не считала. Что-то около трёх тысяч.
Согласно акту к станции Торопец Вольская вывела 3240 детей. За время перехода не погиб ни один ребёнок и только один был ранен – Женя Алехнович.
Никто не ожидал, что детей будет в два раза больше. 500 кг заготовленного хлеба раздали тут же, на каждого малыша пришлось по 150 грамм. На станции грузился солдатский эшелон. Кто-то принёс солдатам весть о детях, только что вышедших с оккупированной территории, и вскоре в клуб, где разместили детей, пошли представители взводов и рот с набитыми вещмешками. Они выкладывали на стол перед Вольской хлеб, тушёнку из солдатских пайков: «Детям». Многие не говорили ничего, всё было понятно и без слов.
Детский эшелон
5 августа детей погрузили в эшелон – 60 вагонов. На крыше написали крупными буквами «дети», хотя Вольская знала, что для фашистских стервятников эта надпись не значит абсолютно ничего.
Детей везли за Урал, но Вольская понимала, что даже до Урала измождённые оголодавшие дети просто не доедут. С каждой станции она отправляла телеграммы во все города, лежавшие на пути эшелона: «Эвакуируются 3240 детей из Смоленской области. Дети ослаблены и крайне истощены. Примите сколько можете, хоть одного».
На одной из станций к эшелону подбежала девушка-телеграфистка:
– Кто старший? Вам телеграмма.
Телеграмма была из Горького. Вольская развернула бланк и прочитала: «Примем всех». И заплакала.
14 августа в Горьком эшелон встречали представители городской администрации и врачи. На перроне стояли машины, которые должны были развезти детей по госпиталям и больницам. Многих детей выносили из вагонов на носилках. Операция «Дети», начавшаяся 23 июля, закончилась.
Подвигом не считали
Матрёна Вольская и Варвара Полякова всю оставшуюся жизнь проработали учителями. Медсестра Екатерина Громова умерла сразу после войны. Самое поразительное – ни Вольская, ни Полякова своё участие в операции «Дети» подвигом не считали. «Мы просто выполняли задание», – отвечали они на вопросы горьковских журналистов, раскопавших эту историю в 1975 году к юбилею победы.
Это была крупнейшая за время Великой Отечественной войны операция по спасению детей. Одна из многих. Всего же только с оккупированной гитлеровцами Смоленщины было вывезено более 13,5 тыс. детей.
Свежие комментарии