В Эстонии разворачивается новая схватка за русские школы. В то время как политики националистического толка хотят полностью искоренить русскоязычное образование даже на уровне детских садов, правозащитники, потеряв надежду на местные инстанции, обратились в Европейский суд по правам человека.
Скандальная инициатива
Предстоящей осенью в Эстонии состоятся муниципальные выборы. Представители таллинского отделения Партии реформ (эта партия долгие годы возглавляла правящую коалицию, но прошлой осенью её оттеснили в оппозицию) заявили, что их программа предусматривает перевод всей системы образования на эстонский язык, начиная с детского сада. Таким образом, реформисты намереваются ликвидировать учебные заведения русскоязычного меньшинства.
«Мы хотим принципиально изменить систему образования – чтобы она, начиная с детского сада, стала единой и эстоноязычной», – сказал председатель таллиннского округа реформистов и вероятный кандидат в столичные мэры Кристен Михал. Он недоволен тем, что сегодня образование на эстонском языке в школах нацменьшинства начинается только с 10-го класса гимназической ступени, когда 60% предметов преподаются на государственном и 40% – на русском. «При новой единой системе обучение на эстонском языке должно начинаться в детском саду. Изучение языка с детского сада рекомендовала, в частности, президент Эстонии Керсти Кальюлайд. В таком случае пропал бы вопрос о недостаточном знании госязыка, будущих проблемах с его изучением и о разных информационных пространствах», – пояснил К. Михал.
Против этого предложения была вынуждена выступить министр образования Майлис Репс. Немудрено: она состоит в рядах Центристской партии, а поскольку данная политическая сила в значительной степени держится на голосах русскоязычного электората, то совсем уж не учитывать мнение представителей нацменьшинства не получится. «Это – политический лозунг, который несколько месяцев спустя после потери политической ответственности невозможно принимать всерьез в качестве предложения. Партия реформ в лице Юргена Лиги и Марис Лаури (члены ПР, бывшие главы Минобрнауки. – Р.Х.) обладала непосредственной возможностью заниматься образованием. Но не поступило ни одного серьёзного предложения. Фактические вопросы: материалы, методика, поддержка детсадовских педагогов, которые могли бы заниматься преподаванием на эстонском, помощников учителей для двуязычных групп – остались без внимания. Очень жаль, что темы, касающиеся образования, поднимают только в преддверии выборов и в политическом контексте», – сказала М. Репс.
«Моя повседневная работа касается именно сути образования. Мы прилагаем усилия, чтобы у нас были хорошие учебные материалы, методическая помощь для учителей. Мы повышаем зарплаты педагогам в детских садах и выделяем дополнительные средства на вспомогательные услуги. Именно эти шаги позволяют сейчас реально применять закон, требующий гарантировать обучение эстонскому языку, начиная с трёхлетнего возраста. К сожалению, до сих пор эта тема касалась только местных самоуправлений, а государство не предоставляло достаточной фактической поддержки. То могли бы все русскоязычные группы параллельно работать на двух языках, и как быстро это могло бы произойти, зависит от государственной поддержки. Потому что за методику и обучение государственному языку отвечает государство», – добавила министр.
Однако, реформисты продолжают настаивать на своём предложении. По мнению бывшего министра образования Ю. Лиги, «русскоязычная школа всё-таки маргинализируется, теряет учеников, консервируется и показывает более слабые результаты в тестах». На своей странице в соцсети Facebook он горько сетует: «Я потихоньку говорил о полном переводе на эстонский язык детского сада и основной школы уже почти год. Я бы начал заниматься этим на посту министра прошлой осенью, но не успел».
Узколобый эгоизм
В свою очередь, старейшина таллинского района Кристийне Вадим Белобровцев (Центристская партия) объяснил появление данной инициативы политическим эгоизмом. «Ответ на вопрос, почему реформисты именно сейчас вбросили идею перевести всё образование на эстонский язык, начиная с детского сада, лежит на поверхности. 15 октября в стране пройдут муниципальные выборы, и внимание всех, в первую очередь, будет приковано к Таллину. А поскольку никаких реально нужных и актуальных изменений реформисты предложить не могут, в ход снова идёт старая добрая «русская карта» – попытка раздуть конфликт на национальной почве и поделить электорат таким образом, чтобы избиратели голосовали по принципу «эстонцы против русских». Цинично, отвратительно, но вполне в духе Кристена Михала, Юргена Лиги и их соратников», – считает В. Белобровцев.
По его мнению, действия реформистов можно назвать циничными ещё и потому, что бояться оттока русских избирателей им не приходится. Политика также «позабавила» реакция председателя парламентской фракции националистической партии «Союз Отечества и Res Publica» Прийта Сибуля. «Он заявил, что идея реформистов перевести всю систему образования на эстонский язык «может стать объединяющим партии аспектом». Осмелюсь предположить, что речь идёт только о правых партиях, ибо центристы и социал-демократы такую идею уже не поддержали. И так и хочется пожалеть бедных правых политиков, если единственное, что может их объединить – это очередная попытка что-то «показать русским». Печально это всё», – заключает В. Белобровцев.
Столь же неутешительные выводы озвучил и правозащитник глава НКО «Русская школа Эстонии» Мстислав Русаков. «Такие планы Партии реформ нельзя назвать иначе как этноцид, своеобразный «русишфрай» – окончательное решение русского вопроса в Эстонии. Из русских детей, начиная с детского сада, собираются выращивать янычар. По всей видимости, для оппозиционной Партии реформ это единственный способ привлечь внимание националистического эстонского электората. На русские голоса им рассчитывать не приходится, поэтому они стараются обострить противоречия для привлечения эстонских голосов. Отмечу, что реформисты, мягко говоря, не слишком преуспели в экономической сфере, хотя и были у власти в стране целых двадцать лет. Поэтому им сейчас намного проще играть на националистических настроениях, чем предлагать какие-то конкретные решения для улучшения благосостояния избирателей», – отмечает правозащитник.
Он ссылается на Гаагские рекомендации о правах национальных меньшинств на образование, которые были составлены экспертами в области педагогики, а не безответственными ультраправыми политиками. Данный акт рекомендует, что дошкольное и начальное школьное образование должно осуществляться исключительно на родном языке. Более того, и среднее образование должно быть преимущественно на родном языке. То есть, делает вывод М. Русаков, обучение в гимназии действительно может вестись по системе «60/40», но в пользу русского языка, а не эстонского.
Здесь нужно понимать, что члены правящей коалиции, те же центристы, в принципе не возражают против предложения Партии реформ об уничтожении русского образования. Они лишь не считают возможным приступить к этому прямо сейчас, указывая на недостаток эстоноязычных педагогов и необходимых методик.
В начале мая в Европейский суд по правам человека поступила жалоба – её предметом явилось решение правительства Эстонии об отказе в преподавании на русском языке в таллинской гимназии «Хааберсти». В качестве заявителя выступила член правления «Русской школы Эстонии» Юлия Мазалова, чьё дитя учится в этой гимназии. По словам Ю. Мазаловой, она, как мать, не может терпеть издевательства со стороны государства над собственным ребёнком. «Уже всем понятно, что эксперимент по насильственному переводу на эстонский язык русских школ благополучно провалился. Это не улучшает знание эстонского языка и практически вычёркивает преподаваемый на нём предмет из школьной программы», – утверждает член правления «РШЭ».
ЕСПЧ как последняя надежда
Действительно, в ноябре прошлого года государственный суд Эстонии отказался принимать в производство кассации, оспаривающие решение Таллинского окружного суда об отказе в преподавании на русском языке на гимназическом уровне в столичной Тынисмяэской реальной школе и в «Хааберсти». «Это ожидаемое решение, но главное, что то была последняя инстанция внутри страны, и теперь открыта дорога в Европейский суд по правам человека», – прокомментировал ситуацию М. Русаков. В соцсети Facebook правозащитник дополнительно отметил: «Государственный суд Эстонии «поздравил» тиблов (презрительное именование русских в Эстонии. – Р.Х.) с 7 ноября». Тем не менее правозащитник не считает ситуацию тупиковой: «Было бы наивным полагать выиграть дело в Эстонии, которая, как известно, для эстонцев (так гласит государственная идеология. – Р.Х.). Изначально цель была – ЕСПЧ».
В свою очередь, член правления «Русской школы Эстонии» Алиса Блинцова, принимая осенью участие в проходившем в Варшаве совещании Бюро демократических институтов и прав человека, напомнила, что 17 сентября 2015 г. правительство страны уже в третий раз отказало русским школам Таллина в обучении на родном языке на гимназическом уровне. «В Эстонии русские и русофоны составляют 31 процент населения. Тем не менее эстонские суды и правительство проводят политику мононациональной страны. Местные суды обосновывают отказ в преподавании на русском в школах главным образом тем, что эстонский – государственный язык в Эстонии. Напомним, что русские являются автохтонным национальным меньшинством в Эстонии и русские школы существуют на её территории с XVIII века. Также суды ссылаются на преамбулу Конституции, в которой сказано, что Эстонская Республика создана с целью обеспечить сохранность эстонской нации, языка и культуры на века. Это положение толкуется таким образом, что государство обязано максимально эстонизировать все сферы жизни, в т. ч. образование. Образование же на русском языке, исходя из этого, несёт угрозу эстонской государственности», – подчеркнула А. Блинцова.
По её словам, международные нормы эстонские суды трактуют через призму своего внутреннего законодательства – применяя их только в той части, в которой они ему не противоречат. Рекомендации международных организаций, таких как ОБСЕ, ООН, Совет Европы, просто игнорируются. «Эстонский суд в процессе по защите русских школ отказался рассматривать нарушение Гаагских рекомендаций запретом преподавания на русском языке, сославшись на то, что они не являются обязательными для исполнения и носят рекомендательный характер. Подобное же отношение и к другим рекомендациям. В Эстонии их рассматривают с циничным пренебрежением, не считая необходимыми к исполнению. На каждое замечание правозащитников у эстонских властей есть своё, особое мнение», – сказала правозащитница.
На днях М. Русаков пояснил: «После прохождения всех судебных инстанций внутри Эстонии у нас открылась возможность для подачи жалобы в ЕСПЧ. Мы изначально инициировали судебный процесс внутри Эстонии только для того, чтобы подать жалобу в Европейский суд по правам человека. Наша жалоба основывается на нарушении ст. 2 Первого Протокола Конвенции, которой предусмотрено право на образование. ЕСПЧ выносит решения на основании сформировавшихся в практике его деятельности прецедентов. И прецедентная практика показывает, что право на образование охватывает также и обучение на родном языке. Вопрос сохранения русских школ был поднят нами ещё в 2010 году, и настало время поставить в нём точку. Решения ЕСПЧ, в отличие от бесконечных рекомендаций международных правозащитных организаций, являются обязательными для исполнения, и мы надеемся найти понимание на европейском уровне».
Будем надеяться, что надежды защитников русского образования в Эстонии на международные инстанции сбудутся.
Свежие комментарии