Информационно-психологическая война в рамках СВО: стратегия и тактика противников России

С момента начала спецоперации и даже немного раньше в российских университетах занялись осмыслением происходящих в обществе процессов и попыток влиять на них извне.

В частности, в эту деятельность вовлечен Кубанский госуниверситет (КубГУ). Там проходят открытые лекции по данному направлению. Один из наиболее ярких спикеров – кандидат биологических наук, доцент кафедры генетики, микробиологии и биохимии Никита Николаевич Волченко. Он выступает с лекциями о современных методах информационно-психологического воздействия как вживую перед студентами и преподавателями КубГУ, так и дистанционно для аудиторий из других городов.

Вузы как центры осмысления происходящих процессов

По мнению Волченко, российские университеты взяли на себя роль центров осмысления многих процессов, происходящих в государстве, в обществе и в мире. Ведь там сосредоточены специалисты различных профилей, способные совместно уловить и проанализировать сложные взаимосвязи, закономерности и принципы. Лингвисты могут построить языковую модель, айтишники ее оцифруют, гуманитарии внесут свое, психологи найдут базовые принципы.

Важно и то, что университеты работают с молодежью. В организациях, где аудитория более «взрослая», в этом меньше необходимости (в кавычках «взрослая», так как студенты тоже взрослые люди). При работе же с молодежной средой, отметил Никита Волченко, приходится отвечать на ее вопросы. А молодежь задавать их любит и умеет. Это та часть общества, которая живо относится ко всему. И если делать вид, что не замечаешь сложности явлений и процессов, молодым людям «помогут» разобраться в этом другие – наши противники.

В КубГУ проводили серию внутривузовских лекций, на которых выступали специалисты в исторической и других областях, описывая базовые основы происходящего сегодня.

Русская Весна, СВО и новый тип гражданского общества

В 2014 году, когда Крым стал российским, а на Донбассе началась война, молодой ученый Никита Николаевич Волченко активно поддержал «Русскую весну». Он участвовал в сборе и отправке гуманитарной помощи, занимался информационной поддержкой.

С началом СВО ситуация перешла в следующую фазу, изменившись качественно и количественно. И в государстве возник запрос на людей, понимающих современную повестку и готовых донести ее до других. В их числе оказался и Никита Волченко.


К началу спецоперации, отмечает преподаватель, противник на «информационном фронте» был активнее, чем Россия. Мы вступили в физические военные действия, но на информационно-психологическую войну не явились.


— отметил преподаватель вуза.

Другими словами, Россия, как это часто случалось ранее, долго запрягала, но быстро поехала.

Когда началась спецоперация, мы, к сожалению, столкнулись с привычной для всего мира ситуацией, когда генералы оказались хорошо подготовленными к войне, но не к будущей, а к прошедшей. Как отмечает Волченко, уровень конфликта, на который была вынуждена выйти Россия, неожиданно оказался гораздо выше и масштабнее, чем можно было представить кому-либо в мире. Это стало неожиданностью, в том числе и для нас. Масштаб конфликта впечатляет. По сути, он крупнейший в Европе после 1945 года, а длина линии фронта приближается к двум тысячам километров.


С другой стороны, впечатляет и тот уровень внутренней мобилизации, который проявился в обществе. Он тоже по-хорошему удивил, потому что все 90-е и нулевые годы нам внушали понятие гражданского общества, которое прививалось с 1991 года. В России были методички на эту тему, книжки переводные, привезенные из Европы, из стран Запада.


— вспоминает Волченко.

И вдруг неожиданно возник новый тип гражданского общества, который проявился после 2022 года. Это массовая внутренняя мобилизация людей, которые увидели проблемы на фронте, в информационной войне и так далее. Они занялись волонтерством, была создана гигантская, бурно работающая тыловая машина.

Преподаватель отмечает, что уровень внутренней боеготовности российского общества оказался непредсказуемо высоким, особенно после тех 30 лет движения на «светлый Запад». И вроде мы морально должны были там давно уже оказаться, но этого не случилось.

Многие люди сегодня делают для фронта своими руками то, что могут. К примеру, в КубГУ студенты занимаются плетением маскировочных сетей, Никита Волченко тоже к этому имеет отношение. Процесс запустили, руководство вуза пошло навстречу. Собрали рамы, станки и в содействии с краснодарской группой «Сталкер фронту», которую возглавляет известный активист Наталья Батраева, студенты и преподаватели приступили к работе.

Западная информационная машина: принцип работы

По словам Волченко, западная информационная машина устроена хитро. Она работала и работает через различные каналы. Самый простой из них – адресная доставка информации через западные социальные сети, на которых мы все базировались. Из «живых» и активно действующих у нас остался YouTube, да и тот с недавних пор фактически не работает. Из присутствующих, но официально заблокированных, это, бесспорно, Instagram (входит в структуру Meta – экстремистская организация, запрещена в России). Люди продолжают им немножко пользоваться в ограниченном режиме. Там контент, в основном, аполитичный, обычно визуальный.

А вот Facebook (принадлежит компании Meta — экстремистская организация, запрещена в РФ), по мнению Никиты Николаевича, мгновенно, откровенно и не скрываясь, перешел в режим боевой пропаганды.

Есть также различные приложения и ресурсы, которые даже внешне не выглядят политически ориентированными. Возьмем, к примеру, одно из них, где сфотографированное и загруженное лицо поет любую песню. Этакая «нейросеточка», преобразовывающая мимику человека. Приложение было смешное, им многие баловались, отправляли друзьям их фото, где они поют «В лесу родилась ёлочка» и т. д. И вдруг после февраля 2022 года оно начало работать в режиме пропаганды – «жовто-блакитные» флаги и прочее.

Тем же путем пошли научные сайты. Можно зайти в научную базу данных, а там говорится о политике, подается негатив о России и ее ученых. Человек зашел почитать, например, про бактерий, а видит откровенную антироссийскую пропаганду.

И еще одно направление, сохранившееся до настоящего времени, – это лидеры общественного мнения. Запад оказывает информационное воздействие через людей, уехавших за рубеж, но пользующихся известностью в России. Таких, как, к примеру, Алла Пугачева и Максим Галкин.

Понятно, что западная информационная машина, отмечает Волченко, активно использует лидеров мнений, которые наработали большую российскую аудиторию, чтобы с их помощью влиять на ситуацию внутри страны. Мы понимаем, что использование бывших топ-музыкантов даст хороший эффект для пропаганды. Например, появление Бориса Гребенщикова, который был гуру русского рока, на каком-либо съезде или тусовке «за всё хорошее против всего плохого», разумеется, против России и где-нибудь в Европе, даст мощный медийный всплеск. Даже если он просто приехал попить чаю. Эти товарищи, отмечает преподаватель, постоянно перебирают таких лидеров мнений, как карты в колоде, подтягивают под них европейские СМИ. Какой-то знаменитости достаточно просто мелькнуть лицом в определенном месте в нужный момент, чтобы создать «правильный» эффект.

Свою работу в данном направлении, считает Волченко, делают и российские масс-медиа, распространяя информацию. Условно говоря, Euronews у нас читает или смотрит полпроцента населения. А какую-нибудь «желтую прессу», которая сделает репост русской версии их новости, прочитают уже десятки тысяч человек.

Молодежная информационная политика

Инструменты воздействия западной и украинской пропаганды на молодежь, отмечает Волченко, можно разделить на несколько групп. Это может быть идеологическое влияние или неидеологическое.

Идеологическое — основано на эксплуатации стандартных для молодежи протестных настроений. Это нормально: молодость и протестность — это естественно. Это биология или даже биопсихология.

Поэтому активно работающие западные ресурсы дают посыл: «Вас угнетают, да здравствует свобода». Всевозможные организации, предлагающие простые механизмы протеста, работают «нон-стоп». Можно легко найти массу Telegram-каналов, где будут, например, предложения типа «сделай такую-то наклейку и сфотографируйся с ней на фоне здания администрации», «напиши «Нет войне» и сделай фото» и так далее. При этом такие «антивоенные» ресурсы легко и бодро «топят» за войну где-нибудь в секторе Газа, и гибель тысяч гражданских там их совершенно не смущает. Эти лицемерные ресурсы просто отрабатывают повестку.

Это одна история, политическая, – отмечает Волченко. Попытки выхватить из российской молодежи политизированную прослойку, которая всегда присутствует.

Другая сторона — это попытка воздействовать на общество потребления. То есть демонстрация как бы более высокого потребительского уровня и продвижение нарратива: вот если бы не…, то у вас бы остался «Макдональдс». То есть если бы не ваш «режим», то вы бы на отдых съездили в Чехию, а так поедете в Крым. И вы бы кушали не «Вкусно — и точка», а гамбургер.

Эта схема постоянно применяется. Она выглядит забавно с точки зрения людей, которым больше 30 лет, но с позиции человека, которому 17, такой прием может показаться убедительным. Он помнит, что три года назад гамбургеры были вроде вкуснее, чем здесь и сейчас. Это его может и зацепить.

Биодроны и геймификация террора

С момента начала СВО стали наблюдаться случаи поджогов гражданами трансформаторных подстанций на железных дорогах и других объектов. В разных регионах неизвестные лица бросали бутылки с зажигательной смесью в здания военкоматов. Преподаватель КубГУ внимательно изучил эти случаи с точки зрения мотивации людей, которые это совершают. Там наблюдается интересная специфика, в том числе возрастная.

Тех, кто совершает подобные мелкие диверсии, Волченко называет «одноразовыми террористами» или «одноразовыми диверсантами». Еще в последнее время их стали именовать «биодронами».

Мотивация этих людей бывает трех видов: финансовая, идеологическая и манипуляционная, основанная на чистой воды обмане.

Финансовая связана с обещанием денег, и ее можно разбить на две подгруппы. В первой подразумевается возврат украденных средств. Обычно ее применяют для людей старше 50 лет, в основном для пенсионеров. Они становятся поджигателями, «заливальщиками зеленкой», то есть совершают мелкие правонарушения или диверсии. У них банально украли деньги со счетов, например, по схеме телефонных мошенников. Потом за совершение определенных действий им обещают вернуть украденное. Чаще всего это женщины в возрасте, которые легко ведомы с точки зрения манипуляций.

Вторая «финансовая» подгруппа — те, кому пообещали деньги за определенную работу, то есть это чистой воды покупка. Этот вариант применяют, в основном, для молодежи. Мы видим, что какой-то части молодых людей, совершивших поджоги, обещали денежное вознаграждение, причем суммы, говорит Волченко, фигурируют феерически смешные — пять или десять тысяч рублей. Правда, в последних случаях поимок таких диверсантов размер их гонораров несколько вырос и достиг теперь нескольких десятков тысяч рублей. Но начиналось все с пяти тысяч, стоило крайне дешево. И когда количество тысяч рублей совпадает с количеством лет отсидки, можно сделать вывод, что брали в оборот недалеких людей.

С другой стороны, незначительность суммы, возможно, тоже являлась своего рода манипуляцией. Потому что для части молодежи это могло стать элементом геймификации, элементом игры. И некоторые наиболее недалекие могли воспринимать это как нечто наподобие призовых очков во время своеобразного квеста. Если сумма будет большой, например, 100 тысяч рублей, она может отпугнуть. Вербуемые начинают понимать, что такие деньги платят за что-то серьезное. Но когда это мелочь, ее воспринимают как приятный бонус. Таким образом, получается что-то наподобие городского квеста. «Биодрон» получает от данного процесса нужную ему порцию адреналина.

Дальше преподаватель описывает, как происходит процесс вербовки. Вначале молодого человека просят пройти туда-то и сделать свое фото на фоне такого-то здания. Потом предлагают сделать фото с безобидной подписью. В следующий раз будет подпись экстремистского содержания. Потом еще что-нибудь. Затем потребуют поджечь кучу мусора в определенном месте. И, в конце концов, такой «биодрон» подожжет здание по указанному адресу.

К третьей группе, отмечает Волченко, относятся идеологически мотивированные граждане. Есть люди, которые более подвержены западной пропаганде, были сторонниками экстремистских организаций, к примеру, ФБК (запрещена в России). Их актив частично сохранился, даже когда они прекратили деятельность. Кто-то из представителей этой группы пользуется определенными чатами, подписками. Их «обрабатывают» через эти ресурсы.

Существуют и нестандартные каналы вербовки. Она может, к примеру, проходить через сообщества людей, склонных к аутодеструктиву, депрессиям, в чатах суицидального толка. Грубо говоря, в поле зрения вербовщиков попадает человек, настроенный на то, что у него все плохо и нужно покончить с жизнью. Его подводят к мысли, что можно это сделать «красиво».

Скорее всего, в рядах противника есть весьма грамотные психологи, работающие по широкому спектру явлений.

Ко всему прочему, они могут работать с правым или левым радикализмом. Из левых, возможно, есть какие-то остатки анархо-движения, часть которого заняла проукраинскую позицию. Там был раскол. Такая же история и в правом движении. Часть его представителей пошла в украинские нацбаты, а часть – достойно сражается вместе с российскими бойцами на фронтах СВО.

Таким образом, мы по обе стороны можем видеть людей со схожим мировоззрением. Они стреляют друг в друга, но какие-то связи сохраняются. И возможно, предположил преподаватель, такой канал также используется вербовщиками. Тот же пресловутый РДК (запрещенная в России террористическая организация) как-то подтягивает к себе людей. С этой структурой не все просто. Те из них, кто снимается в TikTok, чьи лица распознаются, — точно россияне. А многие из тех, кто реально воюет, вполне могут быть, к примеру, киевлянами или львовянами.

Санкции с точки зрения психологического воздействия

Волченко отмечает, что никто из его обширного круга знакомых в течение последнего года-полутора не реагировал остро на очередные пакеты западных санкций. Получается, что в качестве средства для нанесения морально-психологического удара санкционные ограничения не сработали.

Понятно, что Запад, вводя массовые санкции, пытался вызвать что-то наподобие потребительского протеста. Ситуация немного напоминает конец 80-х, когда распадался Советский Союз. Тогда длительные экономические проблемы переполнили чашу терпения людей. Они устали смотреть, как выразился Волченко, «на грустных синих куриц, за которыми еще приходилось отстоять очередь». Люди рассчитывали, что с новой властью станет лучше с продуктами, будет меньше бытовых проблем, исчезнут очереди.

Преподаватель предположил, что нечто подобное пытаются разыграть и сейчас. Конечно, в малой степени эта атака противника была успешной – определенная волна паники поднялась. Санкционный удар был грамотно рассчитан и адресно доставлен во все слои общества.

Старшее поколение в относительно крупных населенных пунктах испытало некоторые неудобства от ухода IKEA. Кому-то доставило дискомфорт исчезновение некоторых сетей закусочных. У молодежи было великое множество различных стримов и прочих онлайн-игр, которые с шумом ушли. Пропала масса ресурсов, связанных с бизнес-деятельностью.

Волченко отмечает, что из-за введения санкций каждый слой общества что-то потерял. Таких, кто совсем ничего не заметил, наверное, не было. Конечно, если не брать жителей глухих таёжных деревень с натуральным хозяйством. Так что санкционный удар был рассчитан грамотно.

Но надо признать, что наш народ, во-первых, оказался гораздо более живуч и психологически вынослив, чем рассчитывал противник. А во-вторых, выяснилось, что он очень сообразителен. Впечатляет та скорость, с которой в России были созданы параллельные ресурсы взамен ушедших и перестроился рынок. То есть, условно говоря, ушел Booking, но «Яндекс Путешествия» и какой-нибудь Ostrovok.ru работают ничуть не хуже.

В общем, выяснилось, отмечает Волченко, что многие вещи мы можем делать сами. И более того, оказалось, что отечественный бизнес заместил западные сервисы и товары, произошел определенный всплеск. Это тоже, считает преподаватель, повлияло на общественное настроение.

Ну и плюс, конечно, серый импорт. Надо признать, что российский экономический блок, организовавший параллельный импорт, сделал чудо. В прошлом и позапрошлом годах очень активно разгонялась история, что в 2024 году россияне будут ездить только на поездах, так как самолеты «закончатся». Преподаватель отмечает, что эта паника была совсем не искусственная – она имела под собой основания, ведь мы летаем на «Боингах» и «Аэробусах», а наши «Суперджеты» имеются в очень ограниченных количествах.

И тут выяснилось, что у нас не только отечественные самолеты начали «бодрее» строить, но смогли еще и весь западный авиапарк каким-то неведомым образом удержать на плаву. Да и газопроводы у нас не накрылись.

Конечно, произошла задержка по ряду проектов, но совсем они не остановились. Весной в правительстве обсуждали строительство крупнейшего в мире ледокола класса «Лидер». Тогда говорили о задержке из-за отсутствия западного навигационного оборудования, но проект не закрыт, его реализация была продолжена.

По сути, при помощи санкций не удалось заблокировать ничего. Поэтому сейчас в России уже никто остро на них не реагирует. Разве что те, кто ведет бизнес на Западе. Они теперь, условно говоря, летают в Берлин не напрямую, а через Турцию.

«Информационные пузыри» и их преодоление

Интересное явление — наличие «информационных пузырей», с помощью которых люди сами себе ограничивают доступ к информации об окружающей реальности. Они фильтруют ее в зависимости от собственных взглядов и предпочтений. Неожиданно оказалось, что наличие большого количества источников информации, которое должно было научить людей самостоятельно формировать объективную картину мира, со своей задачей не справилось. Как отметил Волченко, количество не переросло в качество. Законы психологии оказались сильнее, и люди, получив безграничный доступ к разнообразной информации, искусственно ее себе ограничивают, знакомясь только с тем набором источников, которые вызывают у них эмоциональное приятие. Если информация попадает в резонанс, то ее воспринимают, если нет, то даже не замечают.

Преподавателю доводилось слышать о жителях РФ, имеющих даже в настоящее время крайне смутное представление о наличии каких-то военных действиях с участием России и россиян. То есть они знают о боевых действиях, но без подробностей.

В прошлом году в московских чатах шумно обсуждалась история, когда родители школьников были против того, чтобы дети на Новый год рисовали открытки бойцам СВО. Они заявляли, что не хотят погружать в печаль окружающего мира своего ребенка, который вообще не в курсе, что происходят какие-то вооруженные конфликты. А вы, дескать, зачем-то ему об этом расскажете. Пусть, считают они, ребенок и дальше живет счастливым.

Такая позиция тоже имеет место быть. И мы можем наблюдать, как даже взрослые люди просто блокируют негатив. Они стараются в наше непростое время продлить для себя относительно спокойный период нулевых. В дополнение к этому срабатывает массовое нежелание брать на себя какую-то ответственность за происходящее вокруг. Ведь принятие современных реалий предполагает какую-то реакцию на них.

Другими словами, если знать о проблеме, на нее придется как-то реагировать. Но многие не хотят этого делать – их устраивает простое потребительское существование. «Я вас не трогаю – вы не трогайте меня».

Это вопрос в большей степени психологический, считает Волченко. Он лежит не в сфере чисто информационной войны, а скорее в сфере формирования общей картины мира.

Есть также люди, которые привыкли читать два своих СМИ и два своих Telegram-канала, и они с них не слезут.

Чтобы проникнуть в сферу их интересов, считает Волченко, нужно работать с лидерами общественного мнения, имеющими универсальную широкую аудиторию. Почему власть обращает такое пристальное внимание, например, на деятелей культуры, певцов, музыкантов, которые занимают прогосударственную или антигосударственную позицию? Потому что они заметны даже аполитичным, замкнутым в своем информационном пузыре людям. И «условный Шаман» способен пробиться к той части молодежи, которая никогда не посмотрит «Первый канал» и вообще далека от этого.

Работа со специализированными инфоресурсами

По мнению Волченко, проводя информационную работу, имеет смысл взаимодействовать со специализированными ресурсами. По этому пути пошел Запад, делая это очень талантливо.

Западные структуры, поясняет преподаватель, создали широкую сеть СМИ, которая внешне не имеет никакого отношения к политике. Это целый ряд небольших региональных ресурсов, однотипных, очень похожих друг на друга пабликов в соцсетях в регионах. Они могли называться, к примеру, «Новости Урюпинска» или что-то подобное. Примерно то же самое можно было найти в Краснодаре, Магадане. В какой-то момент эти площадки, как по команде, начали продвигать повестку, которая не соответствовала текущим российским интересам.


Западная система создала большое количество информационных ресурсов, которые заходили в локальные сегменты и продвигали в них свой нарратив. Вероятно, в определенной степени нам придется двигаться тем же путем.

Запад создавал профильные региональные или специализированные СМИ. Допустим, природоохранные. Начинают нейтрально, потом потихоньку добавляют другую повестку. Если мы посмотрим на современное экологическое движение, то в последние десять лет, отмечает Волченко, оно является «политэкологическим». И если открыть списки людей, которые в ближайшие два года попали в число иноагентов или были привлечены за дискредитацию армии, то очень многие из них имеют природоохранный бэкграунд. Они проходили под маркой экоактивистов. Наряду с реальными борцами за экологию присутствовали разного рода замаскированные борцы с системой.

«Шумные экологи» в упор не замечают проблемы сброса в океан зараженных радиацией вод с АЭС «Фукусима» в Японии, хотя там реально очень большая и серьезная проблема. Но когда по Северному морскому пути движется судно с российской нефтью, они выбегают вперед с паническими криками. Дескать, когда-нибудь этот танкер даст течь, так давайте бороться с ним уже сейчас, чтобы остановить наше «темное будущее».

Такая же история с пороховыми заводами и с чем угодно, отмечает ученый. Вдруг выясняется, что условный Тамбовский пороховой завод мешает тамбовскому волку. И не важно, что последний волк в этих краях был встречен в 1936 году, а предприятие открыли только в 1953-м.

В других сферах – похожая ситуация. Можно найти правозащитников, которые не универсальные, а «кого надо правозащитники».

В масштабном антиядерном движении в России какая-то часть – реальные «антиядерщики». Но Волченко предположил, что их доля в общем количестве меньше, чем тех, кто просто создает препятствия для этой передовой отрасли российской промышленности, отрабатывая зарубежный заказ.

Мигранты и релоканты эпохи СВО – анализ Волченко

Кто-то избегал мобилизации, другие уезжали из страны по иным причинам, но с начала спецоперации заметно увеличилось количество граждан, покинувших Россию на время или навсегда. Это явление объясняется очень разнообразными причинами.

Условно релокантов можно разделить на две группы: политические и аполитичные.

К примеру, первая волна мигрантов выехала в Грузию после начала СВО, а вторая – после объявления частичной мобилизации. И если сначала эмигрировали идеологически мотивированные граждане, то следующий поток состоял из тех, кто просто бежал.

Политические релоканты – это зачастую всевозможный оппозиционный политактив, существовавший за счет западных бюджетов, быстро убывший обратно к бюджетам. У них вестернизированное сознание и жесткое идеологическое неприятие. Они просто перебрались ближе к финансированию и центрам принятия решений.

Из числа условно аполитичных релокантов можно выделить несколько подгрупп. Одна из них – это те, кто был реально вынужден уехать. Будучи узкими специалистами в определенных отраслях, они работали в сферах, тесно связанных с западными компаниями. Некоторые из них – айтишники, другая часть – представители научных кругов и так далее. Когда им отрубили финансовую и техническую составляющие, части из них пришлось перебраться за рубеж. К ним больших претензий нет, считает ученый.

Также есть еще одна категория – покинувшие страну на волне паники. Чаще всего им или ничего не угрожало, или угрожало минимально, как и всем нам. Как отметил Волченко, во время нашей с ним беседы, которая проходила в Краснодаре, мы находились в зоне вероятного прилета ракет Storm Shadow, которые имеются в распоряжении ВСУ. Но мы же не убегаем оттого, что теоретически опасность существует.

Дальше возникает вопрос о реакции на возврат релокантов. Официальная позиция государства, утверждает преподаватель, заключается в предложении вернуться в Россию всем специалистам, кто не запятнал себя антироссийскими высказываниями и готов дальше спокойно работать на Родине. В частности, речь идет об айтишниках и представителях других отраслей. О возможности уехавшим вернуться на Родину ранее говорили президент РФ Владимир Путин и другие представители власти.

Таким образом, если человек не успел выступить с экстремистскими заявлениями, он свободно может приехать домой. Впрочем, тут не рады людям, занимающим определенную идеологическую позицию. Им можно и нужно оставаться за границей дальше, если им не нравится наш «мрачный мордор».

Стоит также отдельно остановиться на медийных личностях из числа россиян, внезапно занявших публичную антироссийскую позицию. На них наше государство реагирует по-разному. Волченко выделяет три категории этих людей, отмечая, что, на самом деле, их больше.

К первой он относит деятелей литературы, культуры, весь шоу-бизнес, различных интеллектуалов, в том числе «условное Эхо Москвы». Вторая категория – спортсмены. И третья – ученые.

Последние свою позицию громко не заявляли. И государство, в свою очередь, публично не критикует представителей научной среды. Оно максимально взвешенно относится к этой категории граждан. С ними, считает Волченко, власти стараются наладить диалог.

Со спортсменами ситуация «50 на 50». В целом, со стороны властей нет активного информационного противодействия тем из них, кто не заявляет свою позицию публично. Когда они потихоньку уезжают, это, бесспорно, вызывает печаль, но их особо не трогают.

И в полный рост идет работа по деятелям культуры. Их демонстративный переход на сторону противника вызывает мощную ответную реакцию российских общественников, а зачастую и следственных органов.

Мотивацией для этих лиц могут быть как деньги и привилегии, так и идеология. Границы между ними очень тонкие и размытые.

Как оказалось, часть российских деятелей культуры воспринимает Россию исключительно как кормовую площадку. По словам Волченко, они «пасутся» на этой «поляне», но стоит им пересечь границу, как они готовы громко и шумно презирать всех тех, кто совсем недавно аплодировал им в многотысячных аудиториях.

Почему так поступают представители культурной «фронды»? Многие из них в последние годы были воспитаны в вере в то, что светлая сторона мира находится там, где заходит солнце. Причем эта вера окрашена в самые разные смысловые оттенки – от «западных ценностей» до «евроокон» и бензина «Евро 95». Причем непонятно, что в этом нашем родном российском бензине «европейского».

Выбор таких людей оказался крайне двуличным и циничным. Они его сделали давно, а теперь лишь озвучили. Взять, к примеру, экс-заместителя гендиректора компании «Яндекс» в России Елену Бунину. Она эмигрировала в Израиль, написав, что уехала, так как не может жить в воюющей стране. Над ней потом потешался весь интернет:


— примерно такие комментарии посыпались в ее адрес.

Буниной советовали «загуглить», если не умеет «Яндексом» пользоваться, в какую «невоюющую» страну она приехала из России.

Информационная война и национальный вопрос

Особое место в информационно-психологической войне занимает национальный вопрос. Для России эта тема очень непростая. И террористическая атака в «Крокусе», считает Волченко, в значительной степени была направлена на расшатывание национальной тематики.

Заказчики акции выбрали группу не слишком идеологизированную, с низким культурным уровнем. Террористы из «Крокуса» сыграли роль биодронов, которых вели операторы.

Сама национальная проблема в России имеет две стороны. С одной, она реально присутствует с точки зрения миграционной политики. В страну въехало большое количество людей, которые должны быть формально носителями хотя бы минимальных знаний русского языка и понимания нашей культуры. Они прошли через определенные фильтры. И в то же время мигранты, которых судят за терроризм, экстремизм, нападения, хулиганство, требуют в суде переводчиков. Конечно, это вызывает определенную раскачку национальной темы в обществе.

И хотя необходимость в переводчиках – это чаще всего симуляция, но тем не менее… И вопросы по этому поводу возникают к системе, которая впускает в страну таких людей.

Волченко считает, что необходимо соблюдение миграционного баланса. Нужно создавать условия, чтобы из других стран приезжали люди с высоким культурным уровнем. Для этого нужно увеличивать количество русскоязычных школ, к примеру, в республиках Средней Азии, создавать русскоязычные центры. Это необходимо делать хотя бы для того, чтобы человек, готовящийся к выезду в Россию, обладал неким минимальным культурным цензом и представлением о том образе жизни, который может сильно отличаться от специфических, привычных для него правил поведения у него на родине. Ведь он поедет в большой город, где всё по-другому и где ему придется адаптироваться к новым условиям.

Эта стадия внутреннего отбора должна все-таки проходить в тех местах, откуда люди выезжают. Ведь у нас никто не против приезжающих в нашу страну врачей, учителей, инженеров, квалифицированных рабочих.

В истории с мигрантами, считает Волченко, зачастую имеет место не столько национальный конфликт, сколько конфликт между городом и деревней. На самом деле, отмечает преподаватель вуза, он выражен очень сильно. Ведь если бы, условно говоря, жители Рязани, Краснодара или Донецка вели бы себя специфично на улицах, к ним наверняка возникали бы очень большие вопросы и претензии. Но просто житель Донецка не станет жарить посреди улицы барана или устраивать в квартире молельню, куда по выходным будут собираться десятки человек, вызывая недовольство жителей подъезда. И это в большей степени не вопрос национальности, а проблема уровня «город-деревня».

Все эти истории используются политтехнологически нашими оппонентами для раскачивания межнациональной неприязни.

Волченко напоминает, что исторически в России и на постсоветском пространстве существует мощная традиция дружбы между народами. Речь идет именно о дружбе, хотя с той стороны нам пытались привить термин «толерантность». Но толерантность в определенной степени предполагает терпимость. Быть толерантным – это что-то терпеть, иногда даже сжав зубы. Улыбаться сквозь стиснутые зубы – это западный подход. Дружба – это немного другое.

Природа межнациональных отношений в России хорошо проявилась в ходе СВО. Нередки ситуации, когда представители всех религий – христиане всех толков, мусульмане, буддисты – совместно воюют, помогают друг другу.

Волченко упоминает, что у художника Александра Скорнякова из Башкирии есть картина «Молись, брат, я прикрою», на которой боец из исламской республики совершает в окопе намаз, а боец славянской внешности в это время обеспечивает ему безопасность. Это настоящая ситуация, не политтехнологическая, не искусственно нагнетаемая. Она говорит о том, отмечает преподаватель, что наш народ дружно силен.


И часто небольшие национальные республики являются более деятельными в защите общероссийских интересов, чем столичные жители. Мы помним, как реагировали осетины, когда мимо них проходила толпа москвичей в направлении Верхнего Ларса.

Тогда осетинские женщины подходили к машинам, заглядывали внутрь, разговаривали. Если в авто сидела семья, то еще более-менее. Но когда сидел одинокий мужчина, то с ним вступали в диалоги. Дескать, ты, представитель титульной нации, из своей страны, из России убегаешь. А вот наши мужчины из небольших городов и поселков пошли на фронт защищать Россию-матушку. И что ты на это можешь ответить? И грустные московские айтишники, баристы и прочие специалисты отворачивались, закрывали окна своих машин. Им нечего было ответить этим кавказским женщинам.

Эволюция информационной войны с начала СВО и прогноз ее дальнейшего развития

Ученый уверен, что за последние два года информационная война сильно эволюционировала. 2022 год был временем массовых фейковых атак. Шло массированное информационно-психологическое воздействие на российское общество путем создания большого количества инфоповодов. Обычно они были ложными, но при этом многочисленными. Фейки вызывали волны паники, повышение тревожности и т. д.


Но теперь мы видим, что общество и государственная система за два года научились эффективно бороться с этим видом угроз. Контрфейковая работа, считает Волченко, у нас стала масштабной и тоже эволюционизировала. Появилось множество народных информационных групп, которые очень оперативно обнаруживают фейки и анализируют их. Это, к примеру, тот же «Рыбаль» и многие другие каналы.

Да и само общество стало спокойнее, его уровень возбудимости значительно снизился. Мы теперь уже не бежим, отмечает преподаватель, «панически репостить какой-нибудь очередной лютый вброс», который нам предлагает ЦИПСО.

Поэтому противник также будет перестраиваться. Теперь, прогнозирует Волченко, он будет работать вдолгую. Конечно, наши оппоненты продолжат генерировать вбросы, но начнут концентрировать усилия не столько на уровне информационно-психологической войны, сколько на уровне когнитивной.

Этот процесс уже идет, он направлен на расшатывание базовых ценностей. Условно говоря, в области добра и зла, борьбы за мир и так далее. Мы помним, как на зданиях советского периода надпись «Миру – мир» была кирпичами выложена. И плакаты такие были. То есть каждый из нас вырос на понимании, что мир – это хорошо, и бороться за него нужно. Но мы понимаем, что под предлогом борьбы за мир на уровне когнитивной войны нам все активнее продвигают идеи псевдопацифизма и банального пораженчества. Дескать, «ребята, сдавайтесь, вы на стороне зла».

И вот такие попытки расшатывания базовых основ, считает Волченко, будут продолжаться. Они и раньше не прекращались, и теперь не будут останавливаться.

С другой стороны, противник будет по-прежнему заниматься созданием имитации народного протеста. Мы же понимаем, что поджоги военкоматов и другие подобные акции существенного ущерба не наносят – фактически нулевой эффект. Вредительство на железных дорогах – это еще реальная проблема, но и там не удавалось добиться тотального сбоя движения поездов. Максимум, чего достигали, отмечает преподаватель, это опоздания электрички на 20 минут. При этом поджигатели получали пять лет срока. Двадцать минут опоздания за пять лет тюрьмы – ну так себе «размен» с точки зрения исполнителя. Но для заказчика – это картинка протеста в стране. Дескать, народ бунтует. С точки зрения контента – это изображение протестного движения в стране.

У специалистов с той стороны, отвечающих за инфопси, очень маленькая «скамейка запасных» внутри России, способная совершать оффлайн-действия, которые можно было бы использовать для инфоповодов. К примеру, Дарью Дугину убила профессиональная сотрудница СБУ, которая приехала в Россию по поддельным документам. А вот Владлена Татарского ликвидировала уже российская оппозиционная активистка – Дарья Трепова. Ее привлекли из этой среды. Она не была «боевой навальнисткой», но колебалась на грани.

Наши оппоненты практически исчерпали подобный ресурс. Его осталось в стране очень мало. Поэтому противнику придется идти преимущественно другим путем, о котором говорилось выше, то есть, используя психологические манипуляции, телефонное мошенничество и т.д. Будут ловить людей на крючок, используя их для создания инфоповодов, имитирующих протестную борьбу.

Влияние России в мире – наш ответ Западу

Если верить западным СМИ, наша страна влияет на различные процессы в странах Запада со страшной силой. Они утверждают, что мы управляем в США и Европе почти всем. По мнению Волченко, очень сложно отличить их внутреннюю самопропаганду от реальности.

Он отмечает: во всем, что на Западе не могут объяснить или что кажется им политически неправильным в данный момент, они видят «страшную руку Москвы». Но определить, где реально проявилась эта «рука», может только человек, обладающий не только открытыми источниками информации.

Но то, что Россия начала задавать мировую повестку, можно понять по реакции незападных стран. К примеру, происходит разворот внимания на РФ в африканских государствах. Прозападные режимы в Африке рушатся один за другим. По мнению Волченко, Россия выступила в роли главного антиколониального бунтаря в мире. В развивающихся странах видят, что в течение десятилетий превращение мира в однополярный являлось причиной накопления огромного количества проблем.

Европейские страны и США, как и раньше, продолжают выступать в роли колонизаторов. По сути, считает преподаватель, с точки зрения многих стран неевропейского мира мы бросили вызов и устроили масштабный антиколониальный бунт. Россияне, которые бывают в странах Африки и Азии, дают обратную связь. По их словам, местные жители, узнавая, что иностранцы приехали из России, выражают им особые знаки симпатии к нашей стране.