ФОТО: SHURKIN_SON/SHUTTERSTOCK.COMВымирание 25 миллионов граждан станет не только демографической, но и геополитической катастрофой, которая поставит под вопрос само существование России.
Но наблюдаемая тенденция не обнадёживает: рождаемость в стране снизилась на 6,5%. Многие эксперты считают, что ситуацию исправить уже нельзя, якобы это естественный процесс, на который никак нельзя повлиять.Действительно ли это так? Неужели наступит день, когда русское население сожмётся до нескольких десятков миллионов человек? Об этом в программе "Царьград. Главное" ведущий Никита Комаров беседовал с председателем наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрием Крупновым.
Мы среди всех развитых стран – в авангарде вымирания
Никита Комаров: Цифры очень серьёзные – минус несколько сотен тысяч граждан в год. Где выход из этой ситуации?
Юрий Крупнов: Этот процесс иначе как вымиранием назвать нельзя. Но нас заставляют признать, что это естественное явление, закономерный финал, и к концу столетия при нынешней тенденции в России останется лишь половина населения.
– То есть 70 миллионов?
– Да, на территории, составляющей 1/7 часть мировой суши, нас останется только 70 миллионов. И жить мы будем в окружении миллиардных цивилизаций. И это не только Китай и Индия. В той же Африке будут три миллиардных цивилизации. Я не думаю, что это совместимо с существованием русских на их землях.
Поэтому, когда нам предлагают признать процесс убыли населения естественным и закономерным, это значит, что нас провожают на геополитическое кладбище, и осталось только помахать вслед нам платочком.
– Вы говорите про условную полуторадетную семью. Но как сделать так, чтобы семья стала многодетной, чтобы в семьях было по три–четыре ребёнка? Насколько я знаю, решение этой проблемы пока не найдено. Да, есть американский опыт 40–60-х годов, есть опыт Израиля. Но это единичные примеры, системного подхода до сих пор не выработано.
– Я бы выделил ваши слова "решение пока не найдено". И эти слова надо воспринимать очень серьёзно, потому что все эти "бэби-бумы" прошлого, ещё какие-то замечательные исторические события к нашей ситуации никакого отношения практически не имеют.
ЮРИЙ КРУПНОВ: "КОГДА НАМ ПРЕДЛАГАЮТ ПРИЗНАТЬ ПРОЦЕСС УБЫЛИ НАСЕЛЕНИЯ ЕСТЕСТВЕННЫМ, ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО НАС ПРОВОЖАЮТ НА ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ КЛАДБИЩЕ И МАХАЮТ НАМ ВСЛЕД ПЛАТОЧКОМ". ФОТО: ЦАРЬГРАД
И проблема это общемировая, а мы среди всех развитых стран вымираем, так сказать, передовым авангардом. Впервые во всемирной истории количество населения ограничивается не из-за голода, холода, войны, болезней и так далее, а сознанием.
Люди просто отказываются рожать. Вот это действительно серьёзная проблема. И в истории нет инструментов, нет средств решения этой проблемы. Поэтому без осознания опасности этой невиданной доселе ситуации мы никуда не двинемся.
Индустриализация, урбанизация сломали традиционную семью
– А разве осознание не появилось? Ведь об этой проблеме все только и говорят.
– Ну как говорят? Даже вы говорите, что рождаемость снизилась на 6,5%. Это, конечно, важно. Но ведь у нас простое демографическое воспроизводство прекратилось в 1964 году! То есть мы вымираем уже почти 60 лет. А обнажилась ситуация в 90-е годы, когда на это наслоились гайдаровские реформы.
– А что случилось в 1964 году?
– У нас тогда форсировалась индустриализация, люди потянулись в города, активно шла урбанизация. Женщина, по сути, отдалилась из семьи, она полностью включилась в производственные процессы, в построение карьеры. И эти факторы сломали нашу традиционную семью, её уже нет и не будет.
ЮРИЙ КРУПНОВ: "У НАС ПРОСТОЕ ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО ПРЕКРАТИЛОСЬ В 1964 ГОДУ! ТО ЕСТЬ МЫ ВЫМИРАЕМ УЖЕ ПОЧТИ 60 ЛЕТ". ФОТО: ЦАРЬГРАД
Теперь мы должны сконструировать, спроектировать, изобрести неотрадиционную семью, как это ни кощунственно звучит по отношению к семье. Без программирования такой неотрадиционной русской семьи, в которой в среднем трое–четверо детей, где родители по продолжительности жизни смогут ещё понянчить своих правнуков – без такой новой национальной идеи у нас просто нет никаких шансов.
– Как я понимаю, Советский Союз тут не может стать примером, поскольку тенденции были заложены именно тогда, несмотря на то что в количественном отношении население росло.
– Да, 1964 год был точкой перелома. Тогда ещё коэффициент рождаемости был 2,15, то есть дети, условно, замещали родителей: двое родителей уходят, двое детей остаются. И это воспринималось как норма. А нам сейчас нужен коэффициент 2,5.
Рождаемость – главный показатель. Но фактор семьи очень важен
– Проблемы мы определили. Основные решения какие должны быть? Тут же нужен системный подход.
– Мы должны понять, что это даже не демографические проблемы, а семейно-демографические. Демографию от семьи невозможно отрезать. Рождаемость – это фундаментальный показатель в ситуации вымирания. Но мы же не говорим про какую-то инкубаторскую рождаемость, где нет родителей. Мы говорим про семью.
И нам необходимо культивировать эту новую неотрадиционную семью, подводя к этому и ландшафтно-усадебную малоэтажную урбанизацию.
Потому что, что такое семья с тремя-четырьмя детьми? Никто не собирается, как некоторые предлагают, "запихивать" женщину обратно в семью. Но при желании отец может содержать трёх-четырёх детей на свою зарплату, если он квалифицированный, хорошо выучился, соответствует стандарту того времени, о котором мы говорим.
Значит, ещё нужны рабочие места. А для этого нужна мощнейшая промышленность и мощнейшее развитие экономики на мировых уровнях и стандартах. Ну и, наконец, третий момент – это вопрос идентичности, как сами люди себя воспринимают. Это и вопросы брака, установки на то, что брак – это на всю жизнь. Понятно, что 30–50 лет совместной жизни – это по уровню сложности и творчества проект на порядки более сложный, чем космический, к примеру.
Вот два человека создали семью, рождаются дети. А их надо ещё воспитать, поднять, дать образование по высоким нормам. И в этом смысле отец и мать совершают свой подвиг, сохраняя семью, поднимая детей.
– И основной вопрос – это идеология.
– Это идеология. Но это ещё и про идентичность. Потому сейчас совершенно правильно обсуждают, зачем мы принимаем МКБ-11, этот международный стандарт Всемирной организации здравоохранения, где, например, есть гендерная идентичность, которая переведена из патологии в просто расстройства сексуального характера. А это значит изобретение своего пола.
А какая у нас будет семья, если, с точки зрения всех этих предельных идей транссексуальности и гендерного конструктивизма, каждый человек, переживая себя особым образом, может изобрести свой пол? Ну вот, представьте: человек 378-го пола создал семью с человеком 1570-го пола. А это продвигается как мировая глобальная повестка. И это ведёт к разрушению семьи, к сокращению числа нормальных браков.
Семье с детьми нужен дом
– Из ваших слов я понимаю, что материальный вопрос не может быть тут определяющим? Мы имеем примеры. В Норвегии, в Арабских Эмиратах на ребёнка выплачивают внушительные суммы. И это не помогает.
– Материальная база имеет колоссальное значение, но абсолютно недостаточное.
– А если говорить о другой теме, которая тоже относится к вопросам демографии – о форме расселения? Где живут сейчас люди, в каких условиях рождаются и воспитываются дети? У нас в России, к сожалению, сейчас вошли в моду агломерации, где людей пытаются сконцентрировать в одной точке. Я не очень понимаю, зачем это нужно делать. В период индустриализации, когда была острая необходимость к привлечению на заводы рабочих рук, это было понятно. Но сейчас мы переходим к шестому технологическому укладу, при котором развиваются уникальные технологии.
И в таком случае на первый план должны выходить малые экологические города. У нас есть в России пример такого города – Иннополис, в котором живёт 3–4 тысячи человек. И этот город делает колоссальный вклад в развитие русской экономики. Насколько важна для демографии форма расселения населения?
– Неотрадиционная русская семья – это трое–четверо детей. И для них нужен дом, а не студия в 18 метров на 35-м этаже 40-этажного "скворечника". Семье с детьми обязательно нужен дом.
И я не просто так говорил про ландшафтно-усадебную малоэтажную урбанизацию. Мы должны строить одно-двухэтажную Россию. Если бы, когда стали строить "хрущёвки", у нас была продуманная стратегия малоэтажного домостроения, вписанного в ландшафты, мы бы не потеряли Советский Союз. Я в этом абсолютно уверен.
И, кстати, обратите внимание: у нас в этом году, по итогам девяти месяцев, 61% всего построенного жилья – это квадратные метры в индивидуальном жилищном строительстве. Очевидно, что люди хотят жить в собственных домах.
Свежие комментарии