КАК СПАСТИ РОССИЮ ОТ ВЫМИРАНИЯ? МЕНЯТЬ ИДЕОЛОГИЮ СЕМЬИ И СТРОИТЬ ЧАСТНЫЕ ДОМА

Вымирание 25 миллионов граждан станет не только демографической, но и геополитической катастрофой, которая поставит под вопрос само существование России.

Действительно ли это так? Неужели наступит день, когда русское население сожмётся до нескольких десятков миллионов человек? Об этом в программе "Царьград. Главное" ведущий Никита Комаров  беседовал с председателем наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрием Крупновым.

Мы среди всех развитых стран – в авангарде вымирания

Никита Комаров: Цифры очень серьёзные – минус несколько сотен тысяч граждан в год. Где выход из этой ситуации?

Юрий Крупнов: Этот процесс иначе как вымиранием назвать нельзя. Но нас заставляют признать, что это естественное явление, закономерный финал, и к концу столетия при нынешней тенденции в России останется лишь половина населения.

– То есть 70 миллионов?

– Да, на территории, составляющей 1/7 часть мировой суши, нас останется только 70 миллионов. И жить мы будем в окружении миллиардных цивилизаций. И это не только Китай и Индия. В той же Африке будут три миллиардных цивилизации. Я не думаю, что это совместимо с существованием русских на их землях.

Поэтому, когда нам предлагают признать процесс убыли населения естественным и закономерным, это значит, что нас провожают на геополитическое кладбище, и осталось только помахать вслед нам платочком.

– Вы говорите про условную полуторадетную семью. Но как сделать так, чтобы семья стала многодетной, чтобы в семьях было по три–четыре ребёнка? Насколько я знаю, решение этой проблемы пока не найдено. Да, есть американский опыт 40–60-х годов, есть опыт Израиля. Но это единичные примеры, системного подхода до сих пор не выработано.

– Я бы выделил ваши слова "решение пока не найдено". И эти слова надо воспринимать очень серьёзно, потому что все эти "бэби-бумы" прошлого, ещё какие-то замечательные исторические события к нашей ситуации никакого отношения практически не имеют.

ЮРИЙ КРУПНОВ: "КОГДА НАМ ПРЕДЛАГАЮТ ПРИЗНАТЬ ПРОЦЕСС УБЫЛИ НАСЕЛЕНИЯ ЕСТЕСТВЕННЫМ, ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО НАС ПРОВОЖАЮТ НА ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ КЛАДБИЩЕ И МАХАЮТ НАМ ВСЛЕД ПЛАТОЧКОМ". ФОТО: ЦАРЬГРАД

И проблема это общемировая, а мы среди всех развитых стран вымираем, так сказать, передовым авангардом. Впервые во всемирной истории количество населения ограничивается не из-за голода, холода, войны, болезней и так далее, а сознанием.

Люди просто отказываются рожать. Вот это действительно серьёзная проблема. И в истории нет инструментов, нет средств решения этой проблемы. Поэтому без осознания опасности этой невиданной доселе ситуации мы никуда не двинемся.

Индустриализация, урбанизация сломали традиционную семью

– А разве осознание не появилось? Ведь об этой проблеме все только и говорят.

– Ну как говорят? Даже вы говорите, что рождаемость снизилась на 6,5%. Это, конечно, важно. Но ведь у нас простое демографическое воспроизводство прекратилось в 1964 году! То есть мы вымираем уже почти 60 лет. А обнажилась ситуация в 90-е годы, когда на это наслоились гайдаровские реформы.

– А что случилось в 1964 году?

– У нас тогда форсировалась индустриализация, люди потянулись в города, активно шла урбанизация. Женщина, по сути, отдалилась из семьи, она полностью включилась в производственные процессы, в построение карьеры. И эти факторы сломали нашу традиционную семью, её уже нет и не будет.

ЮРИЙ КРУПНОВ: "У НАС ПРОСТОЕ ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО ПРЕКРАТИЛОСЬ В 1964 ГОДУ! ТО ЕСТЬ МЫ ВЫМИРАЕМ УЖЕ ПОЧТИ 60 ЛЕТ". ФОТО: ЦАРЬГРАД

Теперь мы должны сконструировать, спроектировать, изобрести неотрадиционную семью, как это ни кощунственно звучит по отношению к семье. Без программирования такой неотрадиционной русской семьи, в которой в среднем трое–четверо детей, где родители по продолжительности жизни смогут ещё понянчить своих правнуков – без такой новой национальной идеи у нас просто нет никаких шансов.

– Как я понимаю, Советский Союз тут не может стать примером, поскольку тенденции были заложены именно тогда, несмотря на то что в количественном отношении население росло.

– Да, 1964 год был точкой перелома. Тогда ещё коэффициент рождаемости был 2,15, то есть дети, условно, замещали родителей: двое родителей уходят, двое детей остаются. И это воспринималось как норма. А нам сейчас нужен коэффициент 2,5.

Рождаемость – главный показатель. Но фактор семьи очень важен

– Проблемы мы определили. Основные решения какие должны быть? Тут же нужен системный подход.

– Мы должны понять, что это даже не демографические проблемы, а семейно-демографические. Демографию от семьи невозможно отрезать. Рождаемость – это фундаментальный показатель в ситуации вымирания. Но мы же не говорим про какую-то инкубаторскую рождаемость, где нет родителей. Мы говорим про семью.

И нам необходимо культивировать эту новую неотрадиционную семью, подводя к этому и ландшафтно-усадебную малоэтажную урбанизацию.

Потому что, что такое семья с тремя-четырьмя детьми? Никто не собирается, как некоторые предлагают, "запихивать" женщину обратно в семью. Но при желании отец может содержать трёх-четырёх детей на свою зарплату, если он квалифицированный, хорошо выучился, соответствует стандарту того времени, о котором мы говорим.

Значит, ещё нужны рабочие места. А для этого нужна мощнейшая промышленность и мощнейшее развитие экономики на мировых уровнях и стандартах. Ну и, наконец, третий момент – это вопрос идентичности, как сами люди себя воспринимают. Это и вопросы брака, установки на то, что брак – это на всю жизнь. Понятно, что 30–50 лет совместной жизни – это по уровню сложности и творчества проект на порядки более сложный, чем космический, к примеру.

Вот два человека создали семью, рождаются дети. А их надо ещё воспитать, поднять, дать образование по высоким нормам. И в этом смысле отец и мать совершают свой подвиг, сохраняя семью, поднимая детей.

– И основной вопрос – это идеология.

– Это идеология. Но это ещё и про идентичность. Потому сейчас совершенно правильно обсуждают, зачем мы принимаем МКБ-11, этот международный стандарт Всемирной организации здравоохранения, где, например, есть гендерная идентичность, которая переведена из патологии в просто расстройства сексуального характера. А это значит изобретение своего пола.

А какая у нас будет семья, если, с точки зрения всех этих предельных идей транссексуальности и гендерного конструктивизма, каждый человек, переживая себя особым образом, может изобрести свой пол? Ну вот, представьте: человек 378-го пола создал семью с человеком 1570-го пола. А это продвигается как мировая глобальная повестка. И это ведёт к разрушению семьи, к сокращению числа нормальных браков.

Семье с детьми нужен дом

– Из ваших слов я понимаю, что материальный вопрос не может быть тут определяющим? Мы имеем примеры. В Норвегии, в Арабских Эмиратах на ребёнка выплачивают внушительные суммы. И это не помогает.

– Материальная база имеет колоссальное значение, но абсолютно недостаточное.

– А если говорить о другой теме, которая тоже относится к вопросам демографии – о форме расселения? Где живут сейчас люди, в каких условиях рождаются и воспитываются дети? У нас в России, к сожалению, сейчас вошли в моду агломерации, где людей пытаются сконцентрировать в одной точке. Я не очень понимаю, зачем это нужно делать. В период индустриализации, когда была острая необходимость к привлечению на заводы рабочих рук, это было понятно. Но сейчас мы переходим к шестому технологическому укладу, при котором развиваются уникальные технологии.

И в таком случае на первый план должны выходить малые экологические города. У нас есть в России пример такого города – Иннополис, в котором живёт 3–4 тысячи человек. И этот город делает колоссальный вклад в развитие русской экономики. Насколько важна для демографии форма расселения населения?

– Неотрадиционная русская семья – это трое–четверо детей. И для них нужен дом, а не студия в 18 метров на 35-м этаже 40-этажного "скворечника". Семье с детьми обязательно нужен дом.

И я не просто так говорил про ландшафтно-усадебную малоэтажную урбанизацию. Мы должны строить одно-двухэтажную Россию. Если бы, когда стали строить "хрущёвки", у нас была продуманная стратегия малоэтажного домостроения, вписанного в ландшафты, мы бы не потеряли Советский Союз. Я в этом абсолютно уверен.

И, кстати, обратите внимание: у нас в этом году, по итогам девяти месяцев, 61% всего построенного жилья – это квадратные метры в индивидуальном жилищном строительстве. Очевидно, что люди хотят жить в собственных домах.