В Киеве очередной раз поглумились над памятью освободителей. Снесли бюсты партизанского генерала Ковпака, Черняховского, Рыбалко и Федорова. Что особо доставляет, все они уроженцы как раз малоросских земель. Ладно, это на совести не помнящих родства киевлян. Попался тут любопытнейший дневник Сидорва Ковпака.
Как он там проходится по «хероям»! Чудо!Понятное дело, мемуары героя-партизана «От Путивля до Карпат» читали очень многие. Есть либеральная байка, что их и писал не сам Сидор Артемьевич.
Мол, нашли толкового журналиста. А партизан даже осилить прочесть собственные мемуары не смог, малограмотный был. Потому на обложке гранок начертал корявенько «четал». Так и пустили в набор.
Байка подленькая и достоверная мало. Мужчина Ковпак был умнейший. И вместо партизанской вольницы создал настоящую армию. Со вполне полноценным штабом, картами, железной дисциплиной и безупречным манёвром.
Про мемуары спорить не буду, кто его знает. А вот военные дневники Сидор Артемьевич точно писал сам. В 2010 году их отряхнули от архивной пыли и издали. Давайте малость похихикаем вместе с героическим партизаном. Остёр на язык был дедушка Ковпак, не отнять.
Кстати, дедом его называли на фронте любя. Да, в юные годы повоевал на фронтах и мировой, и гражданской. Но потом человек был сугубо мирный, колхозом заведовал. И воевать немца опять пошёл под шестьдесят годков от роду. Не юноша.
Дневники Ковпака любопытнейшие. Первое, что бросается в глаза – это не про парадные подвиги. Бой длится четверть часа. А готовится днями и неделями.
Да-да, готовится. Шьются сапоги из подручных материалов, варится варенье (да-да, варенье, в лесу не портится, силы усталому бойцу поддержит), заготавливается горючее и взрывчатка. Работа долгая, тяжёлая, днями и неделями.
Ковпак сухо пишет в дневнике:
«После выступления на радио Иосифа Виссарионовича 3 июля 1941 года я начал вести подготовку по созданию партизанских баз. На подготовку баз у меня ушло два месяца. В течение двух месяцев я изготовил 250 штук котелков, несколько десятков ведер, около десяти баков для варки пищи, сделал 300 штук ложек, 25 пар обуви (сапог). 30 пар резиновых сапог забрал на торфоразработке. Сделал 250 шапок, 100 пар рукавиц».
Не сильно героически звучит? Ложки делали? Ничего смешного. Да и лето на дворе, зачем шить рукавицы и шапки? А попробуй повоюй зимой без шапки.
Все заготовленное каждую ночь, чтобы не отследили агенты немцев, вывозилось в леса. Там закапывалось в неприметных местах.
Вот ещё любопытнейший перечень. Бросаются в глаза две странные штуковины:
«5 тонн говяжьего мяса, 4 тонны варенья… 150 метров резиновой трубки для дыхания под водой на случай прочистки леса противником».
Ну варенье понятно, хотя в парадных книжках о партизанских подвигах такое не пишут. А вот трубки – да, приходилось и в болоте под водой посидеть. И готовились к этому партизаны серьёзно.
Также Ковпак пишет, что в каменоломнях удалось достать три четверти тонны аммонала. Боеприпасов и оружия, увы, не было. Но хоть так.
Тайники приходилось прятать серьёзно. Землю отвозили и топили в ближайшем озерце. Чтобы и следов не осталось в лесу.
Так Ковпак к будущим партизанским действиям подготовил две базы: одну в Спадщанском лесу, вторую в Монастырском. А дальше он пишет про «хероев», что были и такие, наряду с честными людьми.
«База, находившаяся в Спадщанском лесу, сохранилась полностью и использована по назначению. База же, находившаяся в Монастырском лесу, была расхищена командиром будущего отряда Черняком... Черняк, вместо организации отряда, базу расхитил и куда-то исчез».
Из четырёх отрядов партизан, что готовила партия, к моменту прихода оккупантов получилось только два – Ковпака и Руднева. Ковпак пишет с грустью, что по планам в отряды партизан должно было влиться 250 человек.
Вместо этого осталось всего 39. Нет, это не значит, что люди пошли на службу немцам. Нет, многие вступили в Красную Армию и пошли отступать с ней. Кто-то уехал к родным, эвакуировался.
Сильно серчал на работников НКВД, которые уехали по приказу. Мол, могли бы и остаться, организовывать отряд на месте. Сложно судить как там было, но Ковпак пишет с большой обидой.
А дальше снова про «хероев», которые сегодня валят памятники Советским командирам, освобождавшим Киев:
«Несколько человек нашлось таких, которые при вступлении немцев в Путивль понесли свои партбилеты коменданту города с раскаянием, что мы тогда ошибались, а теперь для нас стало ясно, и мы будем служить немцам верой и правдой: Нюкин - завРАЙФО, Чернобровкин - директор Новослободской МТС и предколхоза из Чернобровки Бурый. И через несколько дней их всех немцы расстреляли».
Что ж, закономерный конец. Все партийные были, а Родину предали. Предателей даже фашисты особо не жаловали. Гут, гут, комиссарен, дафай к стенка.
А вот любопытная запись от начала сентября 1941 года. Кто там любит рассказывать как партизаны расхищали казну? Мол, никакой разницы с вольницей атаманов и махновщиной в Гражданскую. Читаем:
«Эвакуирую остатки с города, в том числе банк, а семьи уже все эвакуированы, в том числе свою семью проводил в путь на подводе без копейки денег. Эвакуируются одни женщины».
Какой тут закон? Немцы пришли, имущество, считай, бесхозное. Но на одной подводе средства из городского банка. Их не трожь. А на другой своя семья без копейки на пропитание. Вот, где порядочность проверяется.
Настоящие «херои» бы казну по карманам рассовали и расползлись по польским городкам. Только их и видели, сыт, пьян и нос в табаке. А кто там в магистрате, фашисты или ещё кто – какая разница, если при деньгах?
Ковпак с партизанами держался в Путивле до последнего. Отходили уже под миномётным обстрелом немцев. Пришлось ползком по болоту, уж больно неравны силы.
И вот первая ночь на партизанском положении. Проливной дождь, ни землянки, ни палатки.
«Погода сильно пасмурная, в лесу хоть глаз выколи темно. Выбившись из сил, решили отдохнуть под открытым небом. Куда ногой ни попробуй, везде вода. Решили отдохнуть стоя. Я чувствую, окончательно замерз, а когда прислушался - моя братва на зубах выбивает гопака».
Первый костёр удалось развести только через четыре дня в лесу. Куда ни выйдут – в каждой деревне немцы. Ковпак пишет:
«Сразу же все вспомнили, что мы уже четыре дня ничего не ели. Юхновец, удирая из села, положил в карман пять сырых картофелин. Сразу в костер и, не дав спечься, съели, даже не вытирая».
Самое сильное ощущение от тех дневников стыд за себя, за то, что приходится отступать. Жгучий стыд. Помните кино «Они сражались за Родину»? Вот ровно как в её начале, когда бабушка стыдит бойца.
И у Ковпака похожий эпизод есть. Оголодав окончательно, вышли к какой-то деревне. В саму не пошли, видно, что немцы. Попытались накопать немного картошки в поле.
Лопат нет, пришлось прямо руками. За работой застала немолодая селянка. С какой горечью Ковпак вспоминает её слова:
«Боже, Боже, такие здоровые, а картошку крадёте».
И что ей скажешь? Как объяснить, что не крадут они, что воевать им ещё за эту землю. Что они последние защитники, кто не ушёл под ударами врага со своей земли. Горько отступать.
Да и красноармейцам, отбившимся от своих частей не объяснить. Вот любопытная встреча в лесу с отступающими бойцами:
«Вы откуда и зачем ходите по лесу? Я им отвечаю: Я хозяин леса и охраняю лес. - Так поздно, старик, взялся ты охранять лес. - Нет, не поздно, потому что я охраняю лес от немцев, а не от кого-нибудь. Да, я командир партизанского отряда».
Уже на следующий день этих красноармейцев Ковпак распропагандировал остаться воевать с ним. Так начинает расти его первый партизанский отряд. Через несколько дней отряд перевалит уже за четыре десятка бойцов.
Крайне любопытно Ковпак пишет, как добывали мины. Разминировали минное поле немцев. И перетащили мины к дороге. Уже через две недели партизанской жизни начали рваться первые бронемашины фашистов.
Ковпак пишет, что уже к первому октября немцы запретили своим проводить технику по дорогам ночью. Слишком большие потери в технике они несли от действий партизан.
Еще любопытная запись. Немцы стали прочёсывать все дороги перед проходом техники. Несколько мин партизан было обнаружено сапёрами.
Тогда наши пошли на хитрость. Добыли где-то рваную покрышку от грузовика. И кусок немецкой гусеницы от танка.
И после минирования прокатывали поверх дороги покрышкой и гусеницей. Создавалось впечатление наезженной дороги со свежими следами. Немцы опять начали подрываться на минах.
В конце сентября довелось случайно на опушке встретиться всё с той же тётушкой, перед которой так краснели за выкопанную картошку. Но тут уже стыдиться было нечего, перед ней были настоящие бойцы с фашистами.
Ковпак с облегчением и даже гордостью записывает её слова в дневник:
«Боже, боже, таке старе і йде з кулеметом в ліс помирати».
Вскоре отряды Ковпака и Руднева объединились и уже представляли серьёзную силу. Да что там, у Ковпака появляется собственный танк!
«Немецкие танки, напавшие на Спадщанский лес, не дали нам окончательно договориться по выдвинутым мною вопросам. Но наш выигрыш в бою: один танк нами подорван и сожжен и один танк захвачен и поставлен на вооружение отряда».
В отместку немцы пригнали группу бронетехники к лесу и попытались выжечь всех партизан. Но Ковпак и тут переиграл немцев.
Где пойдёт техника было партизанам понятно заранее. Потому все дорожки в лесу заминировали. А сами партизаны затаились и не отвечали огнём.
Когда же подорвался первый немецкий танк, партизаны открыли по немцам ураганный огонь из леса. Немцы бежали! Бежали от «дедов с пулемётами»!
После этого, пишет Ковпак, в отряд поверили местные. Начался постоянный приток добровольцев. Все хотели «бить немца как Ковпак».
Есть у Сидора Артемьевича и про цивилизованных европейцев. Которые ныне так радуются снесённым бюстам красных командиров. Ну-ка, как там героически воевали европейцы против председателя колхоза Ковпака?
«Противник бросил против нас из Нежина и Бахмача два полка мадьяр и собрал около 500 человек полиции. Принимаю решение дать бой мадьярам, чтобы отбить охоту охотиться на партизан…
28 февраля в 9.00 противник повел наступление, взяв в кольцо наше объединение. Подпустив противника на близкое расстояние, в совсем не выгодном для себя положении, партизаны шквальным огнем со всех видов оружия заставили мадьяр лечь на 30-градусном морозе на землю, продержав их в таком положении около одиннадцати часов…
Когда группа с тыла открыла по противнику ураганный огонь со всех видов оружия, противник бросился бежать, бросил на поле боя убитыми и обмороженными до 600 человек».
Подлинная повесть о мужестве и подвиге простых и вполне мирных людей. Сухие, короткие строки дневника, а будто сам в том болоте мокнешь. Пробирает до костей.
А предатели «Черняки» всегда были, как без них. Не пишет Сидор Артемьевич о его судьбе ничего. Видать, доедал ковпаковское варенье, пока наши мадьяр морозили под винтовками.
Ровно такие же «Черняки» с коробкой печенья от мадьярских буржуев и бочкой уворованного варенья сегодня валят святые памятники освободителям. Что ж, изрядный портрет:
«Боже, Боже, такие здоровые, а памятники валят!»
МОИ КНИГИ НА MEMUARIST.RU
Свежие комментарии