Трехсотлетие провозглашения России империей отметили досрочно — уже с 22 октября, то есть с того дня по старому стилю, когда в 1721 году Петр Первый был провозглашен императором. Хотя и три века назад, и сейчас у этого события есть совершенно конкретная привязка — празднование дня Казанской иконы Божьей матери.
А этот праздник был установлен еще отцом Петра Великого — в честь избавления Москвы от поляков. В 1612-м князь Пожарский въехал в Кремль с находившейся при ополчении чудотворной Казанской иконой (обретенной еще во времена Ивана Грозного). И в 1721-м Петр приурочил празднование победы в войне со Швецией к «зимней Казанской» — то есть к церковному празднику, с которым была связана память об окончании Смутного времени и восстановлении русского государства. А уже в ходе этих торжеств царь и был провозглашен императором.
То есть в День народного единства, который с середины нулевых годов мы отмечаем как государственный праздник, нужно вспоминать не только 1612-й, но и 1721-й — более того, их соединение в нем совершенно естественно и более чем актуально. День народного единства с империей — именно такова формула наших побед. Точнее — защиты от поражений.
Потому что разделение, противопоставление народа и империи является главным способом сокрушения России. Не петровской, советской или нынешней, а России как таковой. Империя это ведь не название, не форма правления — а суть России. Мы стали империей еще при Иване Третьем, в XV веке, когда закончилось создание централизованного русского государства, — и после падения православной Византии.
Вскоре было сказано, что «два Рима падоша, третий стоит, а четвертому не быти» — и хотя речь тут шла о защите христианской веры, святая Русь (а это самоназвание говорит не о гордыне, а о понимании миссии) не могла и не хотела отделять мирское от духовного. Для защиты веры (то есть традиции) и народа необходимо было не просто сильное государство, а самодержавная, то есть самостоятельная власть. Она и сложилась в России — а уже потом была названа империей.
Откуда же взялось противопоставление империи и народа? С церковного раскола при Алексее Михайловиче, а еще сильнее со времен Петра, когда страшные раны раскола с его гонениями на старообрядцев усугубились и первым массовым включением в элиту иностранцев. «Империя противоположна интересам русского народа — она лишь форма его угнетения всеми подряд» — с тех пор это повторяется уже три века. Угнетается народ — иноверцами, иноземцами, династией, чиновниками, капиталистами (своими и иностранными), большевистскими комиссарами, опять бюрократией, но уже советской, опять капиталистами, но уже олигархами, и снова чиновниками, на сей раз чекистами. Вот краткая история повторения мысли о враждебности империи русскому народу — и каждый раз именно борьба с вредной, излишней, отсталой, паразитической, антинациональной империей приводила к крушению государства как такового.
Да, Петр не был ангелом (а был антихристом для старообрядцев) — но он хотя бы не развалил страну. А в начале XX века под лозунгом «ограничения самодержавия» («давайте уже идти путем цивилизованных народов!») антиимпериалисты и антиимперцы (а ими были не только большевики и эсеры, но и многие из устроивших Февраль либералов) угробили не просто империю — вызвали смуту, приведшую к миллионам жертв в ходе братоубийственной войны. Потом страну собрали снова — и бывшие изначально врагами всего имперского большевики постепенно изменились и построили «красную империю». Но и ее в конце 80-х годов новое поколение «борцов с империей» полило грязью и объявило устаревшей и невыгодной для народа — и страну разорвали на части.
Но почему каждый раз народ велся на антиимперскую пропаганду? Ведь без его поддержки или хотя бы безмолвия не получилось бы дважды в XX веке снести государство. Может быть, империя и в самом деле тяжела для русских — и они не хотят имперской судьбы?
Проблема в том, что и в 1917-м, и в 1991-м наш народ не хотел развала государства. А никакой другой, неимперской государственной организации жизни у нас быть не может: имперское, то есть самодержавное устройство — это естественная форма бытия русской цивилизации. Империя действительно порой бывала очень тяжела для своего народа, но самые страшные испытания наступали при ее распаде.
На самом деле русские создали империю не для того, чтобы завоевать весь мир, а для того, чтобы сохраниться, спастись — и духовно, и физически.
А кто же мешал им просто жить в своих городах, молиться в своих монастырях, охотиться в своих лесах, плавать по своим рекам — без этой экспансии, без огромного имперского доспеха?
Если бы русские выбрали этот путь, то сейчас бы от них остались одни воспоминания — мир раздавил бы нас, ассимилировал и забыл. Но после опыта XIII-XIV веков, испытав удары с запада и востока, русские пошли другим путем, который и привел их к империи. В нынешнем своем виде она не нравится многим — большинству потому, что слишком мелкая, кому-то, наоборот, что слишком крупная.
Но империя это не просто защитная оболочка народа — она и есть народ. Огромный, разнообразный, ищущий, грешащий и кающийся, отступающий и поднимающий. И очень важно, чтобы сам народ понимал, что нет никакой власти и народа, государства и народа, империи и народа. Как только мы допускаем это разделение, как только появляется двоеверие — мы оказываемся беззащитны перед манипуляциями врагов и провокациями дураков.
Нет никаких «мы» и «они»: есть один народ одной страны с тысячелетней историей. Народное единство — с империей, народное единство в империи, только в империи.
Свежие комментарии