Афанасий Никитин в Индии. Коммерция или разведка

Зададимся вопросом: а с чего вдруг тверской купец Афанасий Никитин, автор нетленного «Хожения за три моря», решил отправиться в Индию?


На Руси, предположительно, с XIII или XIV век получило распространение греческое литературное произведение XII века «Сказание об Индийском царстве», являющееся «посланием» мифического индийского царя-христианина Иоанна византийскому императору Мануилу I Комнину (правил в 1143–1180 гг. ).



Сопоставление «Хожения» и «Сказания» говорит о том, что Афанасий был знаком с русским переводом этого греческого произведения, а значит, именно оно могло подвигнуть тверского купца совершить путешествие в эту страну.


Сопоставим отрывки из «Сказания» и «Хожения».

Отрывок из «Сказания»:

«Я – Иоанн, царь и поп, над царями царь; под моей властью три тысячи триста царей. [...] Царство же мое таково: в одну сторону нужно идти десять месяцев, а до другой дойти невозможно, потому что там небо с землею встречается.

И живут у меня в одной области немые люди, а в другой – люди рогатые, а в иной земле – трехногие люди, а другие люди – девяти сажен, это великаны, а иные люди с четырьмя руками, а иные – с шестью. И есть у меня земля, где у людей половина тела песья, а половина человечья, а у других моих людей очи и рот в груди. В иной же моей земле у людей сверху большие рты, а другие мои люди имеют скотьи ноги. Есть у меня люди – наполовину птица, наполовину человек, а у других людей головы собачьи… [...]

А если идем на войну, когда хотим кого-нибудь покорить, предо мною идут и несут двадцать крестов и двадцать стягов. А кресты те и стяги большие, сделаны из золота с драгоценными камнями и с крупными жемчужинами, ночью же светятся, как и днем. Кресты эти и стяги везут на двадцати шести колесницах, а у каждой колесницы служат по сто тысяч конников и по сто тысяч пешего войска, не считая тех, кто за нами везет пищу».
(Библиотека литературы Древней Руси. Т. 5. СПб., 1997. – Перевод Г. М. Прохорова).

Отрывок из «Хожения»:

«И тут Индийская страна, и люди ходят нагие, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу заплетены, все ходят брюхаты, а дети родятся каждый год, а детей у них много. И мужчины, и женщины все нагие да все черные. Куда я ни иду, за мной людей много – дивятся белому человеку.

У тамошнего князя – фата на голове, а другая на бедрах, а у бояр тамошних – фата через плечо, а другая на бедрах, а княгини ходят – фата через плечо перекинута, другая фата на бедрах. А у слуг княжеских и боярских одна фата на бедрах обернута, да щит, да меч в руках, иные с дротиками, другие с кинжалами, а иные с саблями, а другие с луками и стрелами; да все наги, да босы, да крепки, а волосы не бреют. А женщины ходят – голова не покрыта, а груди голы, а мальчики и девочки нагие ходят до семи лет, срам не прикрыт. [...]

Правит тут индийский хан – Асад-хан джуннарский, а служит он мелик-ат-туджару. Войска ему дано от мелик-ат-туджара, говорят, семьдесят тысяч. А у мелик-ат-туджара под началом двести тысяч войска, и воюет он с кафарами двадцать лет: и они его не раз побеждали, и он их много раз побеждал.

Ездит же Асад-хан на людях. А слонов у него много, и коней у него много добрых, и воинов, хорасанцев, у него много. А коней привозят из Хорасанской земли, иных из Арабской земли, иных из Туркменской земли, иных из Чаготайской земли, а привозят их все морем в тавах – индийских кораблях. [...]

А когда султан выезжает на прогулку с матерью да с женою, то за ним всадников десять тысяч следует да пеших пятьдесят тысяч, а слонов выводят двести, и все в золоченых доспехах, и перед ним – трубачей сто человек, да плясунов сто человек, да ведут триста коней верховых в золотой сбруе, да сто обезьян, да сто наложниц, гаурыки называются».
(Библиотека литературы Древней Руси. Т. 7. СПб., 1999. – Перевод Л. С. Семенова).

Схожесть отрывков очевидна.

Примечательно, что Афанасий обращает внимание на численность и состав войск правителей, на вооружение воинов, а также на военно-политическую ситуацию в регионе. Особенно это видно в следующем отрывке:

«В Индийской земле княжат все хорасанцы, и бояре все хорасанцы. А гундустанцы все пешие и ходят перед хорасанцами, которые на конях; а остальные все пешие, ходят быстро, все наги да босы, в руке щит, в другой – меч, а иные с большими прямыми луками да со стрелами.

Бой ведут все больше на слонах. Впереди идут пешие воины, за ними – хорасанцы в доспехах на конях, в доспехах и сами и кони. Слонам к голове и бивням привязывают большие кованые мечи, по кентарю весом, да облачают слонов в доспехи булатные, да на слонах сделаны башенки, и в тех башенках по двенадцать человек в доспехах, да все с пушками, да со стрелами.

Бидар – стольный город Гундустана бесерменского. Город большой, и людей в нем очень много. Султан молод, двадцати лет – бояре правят, а княжат хорасанцы и воюют все хорасанцы. Живет здесь боярин-хорасанец, мелик-ат-туджар, так у него двести тысяч своей рати, а у Мелик-хана сто тысяч, а у Фарат-хана двадцать тысяч, и у многих ханов по десять тысяч войска. А с султаном выходит триста тысяч войска его.

Земля многолюдна, да сельские люди очень бедны, а бояре власть большую имеют и очень богаты. Носят бояр на носилках серебряных, впереди коней ведут в золотой сбруе, до двадцати коней ведут, а за ними триста всадников, да пеших пятьсот воинов, да десять трубачей, да с барабанами десять человек, да дударей десять».

И далее:

«Мелик-ат-туджар со своей ратью выступил из города Бидара против индусов [...] и рати с ним вышло пятьдесят тысяч, да султан послал своей рати пятьдесят тысяч, да пошли с ними три везира и с ними еще тридцать тысяч воинов. И пошли с ними сто слонов в доспехах и с башенками, а на каждом слоне по четыре человека с пищалями.

Мелик-ат-туджар пошел завоевывать Виджаянагар – великое княжество индийское. А у князя виджаянагарского триста слонов да сто тысяч рати, а коней у него – пятьдесят тысяч. Султан выступил из города Бидара на восьмой месяц после Пасхи. С ним выехало двадцать шесть везиров – двадцать бесерменских везиров и шесть везиров индийских.

Выступили с султаном двора его рати сто тысяч конных людей, двести тысяч пеших, триста слонов в доспехах и с башенками да сто лютых зверей на двойных цепях. А с братом султана вышло двора его сто тысяч конных, да сто тысяч пеших, да сто слонов в доспехах.

А с Мал-ханом вышло двора его двадцать тысяч конных, шестьдесят тысяч пеших, да двадцать слонов в доспехах. А с Бедер-ханом и его братом вышло тридцать тысяч конных, да пеших сто тысяч, да двадцать пять слонов, в доспехах и с башенками. А с Сул-ханом вышло двора его десять тысяч конных, да двадцать тысяч пеших, да десять слонов с башенками.

А с Везир-ханом вышло пятнадцать тысяч конных людей, да тридцать тысяч пеших, да пятнадцать слонов в доспехах. А с Кутувал-ханом вышло двора его пятнадцать тысяч конных, да сорок тысяч пеших, да десять слонов. А с каждым везиром вышло по десять тысяч, а с некоторыми и по пятнадцать тысяч конных, а пеших – по двадцать тысяч.

С князем виджаянагарским вышло рати его сорок тысяч конных, а пеших сто тысяч да сорок слонов, в доспехи наряженных, и на них по четыре человека с пищалями. А с султаном вышло двадцать шесть везиров, и с каждым везиром по десять тысяч конной рати, да пеших по двадцать тысяч, а с иным визиром по пятнадцать тысяч конных людей и по тридцать тысяч пеших. А великих индийских везиров четыре, а с ними вышло конной рати сорок тысяч да сто тысяч пеших.

И разгневался султан на индусов, что мало людей с ними вышло, и прибавили еще пеших двадцать тысяч, да две тысячи конных, да двадцать слонов. Такова сила султана индийского, бесерменского. [...]

Султан пришел в Гулбаргу с мелик-ат-туджаром и с ратью своей на пятнадцатый день после улу-байрама. Война им не удалась – один город взяли индийский, а людей много у них погибло и казны много поистратили.

А индийский великий князь могуществен, и рати у него много. Крепость его на горе, и стольный город его Виджаянагар очень велик. Три рва у города, да река через него течет. По одну сторону города густые джунгли, а с другой стороны долина подходит – удивительное место, для всего пригодное. Та сторона не проходима – путь через город идет; ни с какой стороны город не взять: гора там огромная да чащоба злая, колючая.

Стояла рать под городом месяц, и люди гибли от жажды, и очень много людей поумирало от голода да от жажды. Смотрели на воду, да не подойти к ней.

Ходжа мелик-ат-туджар взял другой город индийский, силой взял, день и ночь бился с городом, двадцать дней рать ни пила, ни ела, под городом с пушками стояла. И рати его погибло пять тысяч лучших воинов.

А взял город – вырезали двадцать тысяч мужского полу и женского, а двадцать тысяч – и взрослых, и малых – в плен взяли. Продавали пленных по десять тенек за голову, а иных и по пять, а детей – по две тенки. Казны же совсем не взяли. И стольного города он не взял».
(Там же. – Перевод Л. С. Семенова).

Косвенным подтверждением нашего предположения является установленный литературоведами Пушкинского дома факт, что два самых ранних списка «Сказания» относятся ко второй половине XV века, то есть как раз ко времени жизни Афанасия. Возможно, существовали и более ранние списки.

Значит, не только в силу сложившихся обстоятельств (ограбление татарами в устье Волги и бесполезные переговоры с ширваншахом в Шемахе) Афанасий направился в Индию, но и потому, что об Индии у него было хоть какое-то представление. Возможно, «Сказание» пробудило в нем любопытство и указало ему цель дальнейшего путешествия. Этим же объясняется его длительное пребывание в Индии.

«Хожение» указывает на то, что Афанасий владел персидским языком, однако Афанасий проследовал через Персию, хоть и с продолжительными, до нескольких месяцев, остановками, но без описания этой страны.

«И потому я города не все назвал, что много еще городов больших [в Персии]». Как раз потому, что его целью была Индия. Да и название «Персия» или государства «Ак-Коюнлу», которое существовало в то время на ее территории, Афанасий ни разу не приводит.

Кстати, персидский язык также являлся в то время языком межнационального общения в мусульманской Индии, а именно – в Гуджаратском и Бахманидском султанатах, по которым Афанасий и путешествовал. Афанасий не мог не знать об этом до прибытия в Индию.

Разумеется, владение языком страны пребывания позволило ему быстро освоиться в Индии и чувствовать себя в этой стране уверенно. Главное – знание языка позволило Афанасию собрать сведения об Индии того времени, за что мы ему и благодарны.