Байден пошел макроновским путем позора

То, что заявление президента США о необходимости «нового миропорядка» – редкий ныне пример согласия между Москвой и Вашингтоном, официально подтвердили в Кремле.

Но есть нюанс: Россия согласна в том смысле, что новый миропорядок нужен. Такой, при котором можно было бы сократить количество войн и конфликтов. Такой, который «станет свободным от концентрирования всех механизмов мирового управления в руках одного государства».

То есть этот «дивный новый мир» принципиально отличен от Pax Americana, где США подавляют политическую волю своих союзников в своих интересах. А «новый миропорядок», по Джо Бадену, это переиздание Pax Ameriana в другой обложке, но с прежним содержанием.

В конце прошлой недели он заявил, что у американцев есть возможность объединить мир так, как никогда прежде, если они проявят достаточно «дерзости» (читай – переизберут его президентом США).

Когда это говорит Байден – человек, читающий вслух инструкции своих помощников по поведению на сцене, к этому сложно относиться серьезно. Но на самом деле такая постановка вопроса не зависит от фамилии президента, его партийности и состояния здоровья. Сохранение определяющего влияния США в мире – это национальные интересы США или, как минимум, американского капитала.

Поэтому от США нужно ждать, что они будут за эти интересы бороться вне зависимости от того, насколько дееспособен политик, называющий себя их президентом. А бороться им есть за что и против кого.

Мир стал многополярным. Вашингтон пытается сохранить в сфере своего влияния все, что еще может. Но в этой самой сфере влияния (прежде всего в Европе) растет усталость от США и недовольства ими – прежде всего потому, что национальные интересы европейцев и американцев иногда прямо противоречат друг другу, как показал, например, конфликт на Украине.

Как следствие, Pax Ameriсana нужен ребрендинг. В чем будут отличия, американцы пока сформулировать не сумели. До необходимости ребрендинга, как ответа на стоящие перед американской империей вызовы, их геополитики додумались раньше.

Аналогичный случай, когда имиджевая реформа заменяет собой сущностную, мир недавно наблюдал на примере другой амбициозной державы – Франции.

В конце февраля 2023 года президент Эммануэль Макрон торжественно провозгласил наступление «новой эры» в отношениях с Африкой. «Старая эра» заключалась в том, что режимы, обеспечивающие французские интересы, держались на французских штыках. Армия Пятой республики вмешивалась в конфликты и перевороты на Черном континенте десятки раз, считая от начала формального периода независимости государств бывшей французской зоны влияния.

Это работало десятилетиями, но Франция «уже не та», она «не тянет»: влияние Парижа стало ослабевать под грузом собственных накопленных ошибок и несбывшихся надежд африканских народов. После переворотов в Мали, ЦАР и Буркина-Фасо Макрон объявил перезагрузку французско-африканского содружества «на новых принципах», но его желания не совпали с возможностями и компетенциями.

Как будто в насмешку над Макроном, государственные перевороты вскоре произошли в жизненно важном для Франции Нигере и надежном прежде Габоне. То есть «новая эра» действительно наступила, но совсем не такая, какую хотел Макрон.

Американцы – это, конечно, не французы: резервов и желания бороться у них значительно больше. Но и они не бесконечны. В стремительно меняющемся мире Вашингтон и сам недавно прошел такой же путь из князи в грязь, только на другом краю света – в Латинской Америке.

Когда-то США определяли жизнь южных соседей почти так же, как сейчас Евросоюза, жестко отрезая иноземную конкуренцию. Этот вполне имперский принцип был сформулирован в «доктрине Монро», и официально Вашингтон аннулировал ее только десять лет назад – как документ, «не соответствующий новым временам партнерства и сотрудничества».

Конечно, об этой доктрине из XIX века уже очень давно старались не вспоминать вслух, но она работала на практике и на протяжении XX века тоже: ЦРУ меняло режимы в регионе по своему усмотрению. А когда Фидель Кастро согласился установить на мятежной Кубе советские ядерные ракеты, что на тот момент не противоречило международному праву, США готовы были начать третью мировую войну, лишь бы этого не допустить: слишком опасной представлялась угроза, поскольку была слишком близкой, слишком своей – американской.

При президенте Бараке Обаме, когда «доктрину Монро» официально упраздняли, все было уже гораздо сложнее, но США по-прежнему могли считать латиноамериканский регион своим задним двором и всего лишь меняли вывеску – со старо-имперской на ново-либеральную: вместо «зоны влияния» – «равноправное партнерство», полноценная «новая эра». В те годы только неугомонный президент Венесуэлы Уго Чавес и его «Боливарианский союз» антивашингтонских, но бедных стран портили картину доминирования Вашингтона в обеих Америках.

К настоящему моменту испаноязычный юг вместе с огромной португалоязычной Бразилией за несколько мощных рывков вышел из-под политического влияния США и старается выйти из-под экономического, в чем ему активно помогают Китай и формат БРИКС в целом. Потерю своего владычества над прежде лояльным континентом Вашингтон осознал уже после начала операции по «сдерживанию России», а с тех пор стало только хуже.

Все та же огромная Бразилия как будто возглавила местный филиал мирового движения за отказ от доллара. Из по-настоящему значимых для себя стран региона США продолжают надежно удерживать под определяющим контролем только Панаму. Даже в Колумбии теперь все сложно, уже и Мексика пошла вразнос.    

Ровно через десять лет (без месяца) после отказа от «доктрины Монро» Байден заявил о создании «нового миропорядка». Что-то подсказывает, что результат будет тот же – сокращение зоны влияния державой, уже сейчас не способной без беспрецедентных проблем финансировать войну на два фронта – на Украине и в Израиле, даже несмотря на добровольное урезание амбиций (по правде сказать, позорное бегство) в Афганистане.

Следующая по времени потеря – это, скорее всего, Тайвань, где выборы в следующем году должна выиграть партия, выступающая за воссоединение с Китаем. А промежуточные границы «нового американского миропорядка» могут быть огорчительно меньше тех, на какие рассчитывает глашатай ребрендинга – президент Байден.

Если не верит, пусть переспросит у Макрона. Он знает.