Часть Китая решила пойти по пути Зеленского

Тяжелый и нервозный для страны период 1986-1999 годов, когда Россия чувствовала себя слабой (к чему не привыкла), породил в СМИ и общественном сознании ряд геополитических мифов, некоторые из которых полностью не изжиты до сих пор. В их числе и миф о китайской угрозе.

Этот миф существует в двух вариантах. Согласно первому, китайцы (ханьцы), пользуясь своим миллиардным численным преимуществом, постепенно заселят Дальний Восток и Сибирь, отторгнув их в пользу Китая. Эта страшилка никогда и ничем не подтверждалась. Количество китайцев в РФ всегда было невелико (в разы меньше, чем, например, корейцев), а сейчас демонстрирует отрицательную динамику: некоторые ханьцы переезжают на историческую родину, которая теперь дает колоссальные возможности.   

В другом варианте мифа, китайцы необязательно вынашивают мысль о заселении России, но абсолютно точно – о том, чтобы присоединить к КНР часть ее дальневосточных территорий. В качестве доказательства приводятся рассказы о картах Китая, которые висят в китайских школах. Приамурье и Тыва на них России не принадлежат – это часть Великого Китая.

Это уже не чистой воды вымысел, а полуправда. Подобные идеи существуют, карты такие тоже есть – и они действительно висят в китайских школах. Однако происходит все это не в КНР, а на Тайване, который сейчас управляется проамериканской сепаратисткой администрацией.

Конфликт между Пекином и Тайбэем принципиально отличается от других сепаратистских конфликтов в мире, когда часть какого-то государства хочет от него отколоться и стать полноправным сувереном. КНР и Тайвань обвиняют в сепаратизме друг друга, а себя считают единственным законным представителем единого и неделимого Китая. В том, где у этого Китая проходит северная граница, согласия между ними тоже нет.

После 1911 года, когда в стране произошла революция и рухнула империя Цин, китайцы ставили своей целью восстановить контроль за всей ее заявленной территорией, в которую входила, например, вся Монголия. Она сохранилась как независимое государство во многом благодаря сначала Российской Империи, а потом СССР.

Правительство в Пекине отказалось от претензий на Монголию (для них – Внешнюю Монголию) уже после Второй мировой войны и победы коммунистов Мао в борьбе за власть в Китае, по итогам которой прежние власти сбежали на Тайвань. Там независимость Монголии признали только в XXI веке.

 

Однако, например, Тыву, вступившую под протекторат Российской империи в 1914-м, объявившую о независимости в 1918-м и вошедшую в состав СССР в 1944-м, в Тайбэе до сих пор считают частью Китая. У них там своя, совершенно особая география.

Более того, и в КНР, и в Тайване существует популярная концепция, согласно которой Китай должен оспаривать так называемые «неравноправные договоры с великими державами», заключенные Империей Цин в период деградации и частичной оккупации. В том числе и тот, по которому Пекин отказывался от Приамурья в пользу России (эту историю газета ВЗГЛЯД подробно разбирала ранее).

Принципиальная разница в том, что в 2005 году РФ и КНР провели демаркацию границ на основании уже нового договора, окончательно урегулировав территориальные претензии друг к другу. То есть на смену «неравноправному» соглашению пришло такое, которое Пекин полностью признает и никоим образом на его пересмотр не посягает.

А вот Тайбэй посягает: у этой версии китайской республики к России значительные территориальные претензии. Но в ее случае это разговор с самим собой, поскольку для России Тайвань – провинция КНР, просто ее фактическая власть – марионетки США.

К 2024 году в мире осталось всего 12 общепризнанных (в основном островных) государств, которые по старой памяти считают «настоящим» Китаем тот, который на Тайване: самое большое из них – Парагвай, а самое влиятельное – Ватикан. Соответственно, остальными государствами признается та система международных соглашений, которая принята в КНР, а Тайвань может считать своей частью хоть Атлантиду, это не выходит за границы сказок туземных народов.

Другое дело, что США, формально признавая суверенитет Пекина над Тайванем, стремятся сохранить статус-кво, когда остров КНР неподконтролен. А фактическая власть в Тайбэе пытается извлечь геополитическую выгоду их своего, очень особого видения российско-китайской границы. Например, натравить Пекин на Москву так, чтобы он отвлекся от окончательного решения тайваньского вопроса.

 

Как заявил новый (с мая) глава тайваньской администрации Лай Циндэ (для покровителей в США и Европе – Уильям Лай), истинная цель вероятной военной операции Пекина против Тайваня – достижение гегемонии на международной арене и в Западной части Тихого океана, а не восстановление территориальной целостности.

Строго говоря, одно другому не противоречит. Восстановление территориальной целостности – это то, к чему власть в Пекине стремится со времен распада Империи Цин. В чем-то там преуспели, как, например, в случае с Гонконгом и Тибетом, от чего-то пришлось отказаться (те же Монголия и Тыва). И в то же время Пекин явно стремится к расширению своего абсолютного влияния в регионе Южно-Китайского моря и доминированию в Юго-Восточной Азии, пусть даже «гегемония на международной арене» - задача скорее американская, чем китайская (чтоб не сказать - гитлеровская).

Нюанс в том, что истинная борьбой за единый Китай, по мнению Уильяма Лая, это «возвращение оккупированной Россией земли», начиная с Приамурья, сообщает агентству Reuters.

 

 

 

«Россия сейчас находится в самом слабом положении, не так ли?» – вопросил тайванец.

 

 

 

На самом деле, конечно, нет. Россия давно и прочно находится в таком положении, что может полностью уничтожить Тайвань (и как квазигосударство, и как остров) дистанционным образом. Но совершенно непонятно, зачем нам уничтожать провинцию Китая, с которым у нас прекрасные отношения стратегического характера. Если потребуется, Китай (в смысле – КНР) справится с этой задачей сам.

Благодаря политике США, собственная специальная военная операция КНР против Тайваня превратилась из теоретического события в событие вероятное, а позднее и в практически неизбежное. Благодаря таким свежевылупившимся лидерам, как Уильям Лай, она превращается также в желательную, поскольку этот наместник вашингтонского обкома попросту опасен для мира во всем мире.

Плевать, какие границы Китая он считает правильными. Но нельзя просто так взять – и начать натравливать друг на друга две ядерные державы, желая спровоцировать между ними военный конфликт. В этом Уильям Лай уподобляется Владимиру Зеленскому, чья единственная надежда – это втянуть НАТО (а в первую очередь США) в непосредственную войну с Россией, подняв конфликт до статуса третьей мировой.

Эти двое стоят друг друга и закончат, возможно, схожим образом. Зеленский к концу как будто бы ближе, чем Уильям Лай, но тайванец чересчур бодро начал, положившись на заведомо провальную тактику «давай ты пошлешь войска не против меня, а против своего друга с ядерным оружием».

Разлаялся.