Третье (или Летнее) Праснышское сражение – одна из важнейших операций кампании 1915 г. на Русском фронте мировой войны. Это оборонительная операция 1-й и части сил 12-й армий русского Северо-Западного фронта против армейской группы М.-К.-В. фон Гальвица (12-й армии) Восточного германского фронта 30 июня – 5 июля 1915 г. Третий Прасныш пресек развитие северной клешни летних стратегических «Канн» группы Гальвица, которая совместно с войсками А. фон Макензена, наступавшими из Галиции, должна была замкнуть русские войска в Польше в огромный «котел». К началу сражения 14-я кавалерийская дивизия сосредоточилась у Цеханова, попав в оперативное подчинение командования 1-го Сибирского армейского корпуса. И в ходе этой операции 3 июля 1915 г. произошло событие, прославившее это соединение – конная атака у деревни Нерадово.

В этот день германская 1-я гвардейская резервная дивизия при поддержке частей 50-й резервной дивизии в 8 часов начала атаку русских позиций. 119-й Коломенский и 120-й Серпуховский пехотные полки 30-й пехотной дивизии не выдержали натиска немцев. Левый фланг 1-го Сибирского армейского корпуса оказался под угрозой обхода.

Кроме того, около 10 часов 50-я резервная дивизия, оттеснив 7-й туркестанский стрелковый полк к деревне Конаржево Скузе, начала обходить фланг поддерживающей стрелков спешенной 1-й бригады 14-й кавалерийской дивизии (14-й драгунский Малороссийский и 14-й уланский Ямбургский Ее Императорского Высочества великой княгини Марии Александровны полки).

Немцы, большие любители наносить удары в стыки объединений и соединений своего противника, прорвались на стыке 1-го Туркестанского и 1-го Сибирского армейских корпусов. Прорыв был многообещающим – немцы могли двинуться на Голымин и далее на Пултуск – к важной переправе через р. Нарев. Устойчивость двух армий на северном фланге «Польского балкона» оказалась под угрозой, а захват ключевой переправы грозил катастрофой. Следовало срочно прикрыть стык и не допустить противника до Голымина, но вследствие отсутствия серьезных резервов и артиллерийских снарядов (шло лето 1915 г. и «снарядный голод» был в самом разгаре), прорыв противника приобретал все более угрожающий характер.

Штаб 1-го Сибирского армейского корпуса направил к месту прорыва последний резерв - 3-ю Туркестанскую стрелковую бригаду, но она не успевала вовремя. Обстановка для 30-й пехотной дивизии становилась критической - во что бы то ни стало нужно было задержать напор немцев и выиграть время. Медлить было нельзя. И тогда командование 1-го Сибирского армейского корпуса решило использовать для этой цели единственный мобильный резерв – 2-ю бригаду 14-й кавалерийской дивизии, приказав ей атаковать войска противника, обходящие фланг пехоты.

Приказ предписывал атаковать в конном строю наступающего противника в направлении на дер. Колачково - чтоб парировать германское наступление, грозящее на стыке корпусов разрезать фронт армии. Приказ был отдан командующим дивизией генерал-майором В. Н. Петерсом (Камневым) на основании распоряжения командира 1-го Сибирского армейского корпуса генерала от кавалерии М. М. Плешкова, получившего, в свою очередь, просьбу командира 1-го Туркестанского армейского корпуса генерала от кавалерии С. М. Шейдемана. Оба корпусных командира очень беспокоились за судьбу межкорпусного стыка, и палочкой-выручалочкой для них стала кавалерийская бригада. Задействовать для конной атаки всю 14-ю дивизию возможным не представлялось – спешенная 1-я бригада, как отмечалось, уже завязла в боях.

В соответствии с приказом В. Н. Петерса командование над бригадой принял генерал-майор М. М. Махов, но руководил атакой бригады старший из полковых командиров - командир 14-го гусарского Митавского полка полковник А. И. Вестфален.

1. А. И. Вестфален.

3 июля в 9 утра А. И. Вестфален отдал бригаде приказ, и 14-й гусарский Митавский и 14-й Донской казачий атамана Ефремова полки развернулись на рубеже леса, проходящего западнее деревень Луково и Конаржево Скузе.

Как вспоминал очевидец, А. И. Вестфален, расставаясь перед боем с командиром 14-го Донского казачьего полка А. А. Карнеевым, на слова казачьего полковника: «Ну, до свидания. Может быть увидимся» ответил, протягивая ему на прощание руку: «Безусловно увидимся, но где? Здесь или там?» - и указал на небо.

2. А. А. Карнеев.

Около 11-ти часов бригада пошла в атаку.

Командир гусарского полка, перекрестив свой полк, вытащил шашку, скомандовав: «Полк – за мной!». 1-й, 3-й и 5-й эскадроны развернулись в три линии, в то время как 4-й и 6-й эскадроны под командованием подполковника А. А. Суражевского были выдвинуты к Конаржево Скузе, поддерживая связь с туркестанскими стрелками, а 2-й эскадрон штабс-ротмистра Гурова, рассыпавшись в авангардную лаву перед фронтом бригады, непосредственно атаковал дер. Нерадово.

3. А. А. Суражевский.

Действовавший левее 14-й Донской казачий полк развернул также в три линии свои 5 сотен. Как и А. И. Вестфален, А. А. Карнеев с полковым штабом также находились впереди первой линии полка.

Поддерживая атаку, 23-я конная и 3-я пешая батареи, находившиеся на позиции у дер. Бжегенды, нанесли огневой удар по дер. Нерадово и передовым цепям противника, но, вскоре израсходовав имевшийся запас снарядов, замолкли.

Подполковник А. А. Суражевский, командир гусарского дивизиона, обеспечивавшего развертывание бригады, оставил в Конаржево Скузе 2 пулемета под прикрытием взвода 6-го эскадрона под общим командованием командира 6-го эскадрона ротмистра Брониковского. Сам подполковник с 4-м эскадроном и 3-мя взводами 6-го, развернувшись уступом за левым флангом донцов, галопом также двинулся в направлении дер. Нерадово.

4. 14-й гусарский Митавский полк. Групповое фото. 1908 г.

Впереди бригады мчалась лава 2-го эскадрона.
Атака проходила под дождем, но, несмотря на то что через поле шла широкая канава, лошади преодолевали ее отлично. Кавалеристы двигались молча, без крика «ура», как и полагается по уставу.

Конники попали под огонь трех легких и тяжелой батарей германцев. Но остановить кавалерийскую атаку артогнем немцам не удалось - основная часть снарядов ложилась позади бригады. Лишь однажды 5-я сотня донцов была накрыта германскими снарядами - и от нее отделились несколько лошадей без седоков. Вахмистру 3-го гусарского эскадрона подпрапорщику Дуброву разрывом снаряда оторвало голову, и залитый кровью гусарский конь продолжал мчаться на положенном месте в рядах эскадрона.

Невзирая на ураганный огонь батарей противника, развертывание бригады проходило как на смотру - в образцовом порядке. Равнение, интервалы и дистанции были безукоризненны. Движение сопровождалось большим подъемом боевого духа, перешедшим в искренний энтузиазм.

Казаки прошли сквозь цепь 7-го туркестанского стрелкового полка. Причем, как только левый фланг бригады проходил стрелковую цепь, солдаты выскакивали из окопов и с криками: «Кавалерия, выручай!» побежали за конницей, которая, тем временем атаковала первую линию германской пехоты.

Попав под интенсивный винтовочный и пулеметный огонь германцев, бригада стала нести большие потери. Наиболее сильно пострадал 2-й гусарский эскадрон, первым врубившийся в германскую пехотную цепь. Несколькими пулями был убит его доблестный командир штабс-ротмистр Гуров, контужен (при падении с убитой лошади) поручик Волковицкий. Но, потеряв большую часть личного состава и оставшись без офицеров, эскадрон, теперь под командой вахмистра эскадрона подпрапорщика Шаповалова, продолжал колоть и рубить немцев.

Эскадроны главных сил также уничтожали доблестно оборонявшихся немцев - часть из них побросала оружие и поднимала руки, но никому и в голову не приходило остановиться около сдавшихся, разоружить их и отправить в тыл.

На точно отмеренных дистанциях и интервалах, тщательно равняясь, шли – справа гусарский полк, и слева - казачий. Во главе с командирами и штабами.

Попавшая под внезапный удар германская пехота оказывала упорное сопротивление – пехотинцы стихийно сформировали небольшие группы-каре и вели бешеный огонь, отстреливаясь во все стороны. Но за первыми кавалерийскими волнами набегали следующие, сметавшие все что встречалось у них на пути, при этом не обращая внимания как на трофеи, так и на собственные потери. Но, сближаясь с противником, кавалеристы несли под его огнем большие потери – особенно на левом фланге и в центре.

Немцы вели огонь из винтовок и пулеметов, от которого бригада серьезно поредела. Десятки гусар и казаков свалились с лошадей, многие из которых без седоков мчались по полю.

Видя, что остановить кавалерию не удастся, германские артиллеристы решили отойти в тыл. Две батареи уходили, а за ними бежало их пехотное прикрытие.

Вторая волна конницы обрушилась на левый фланг 229-го и правый фланг 230-го резервных пехотных полков. Несмотря на очень тяжелые потери, 1-й эскадрон митавцев пересек германские линии между внутренними флангами немецких полков.

Во 2-й линии германских окопов находился двор с высоким забором, находящийся на околице деревни Нерадово. В деревне занял оборону 3-й батальон и пулеметный взвод 229-го резервного пехотного полка под командованием майора Айльсбергера. Немцы сосредоточили в деревенском дворе группу пулеметов – один из них был установлен на крыше дома, два - в окнах и один находился в сарае.

2 пулемета под командованием лейтенанта Неттера вели кинжальный огонь, от которого кавалеристы несли большие потери. Именно этим огнем были убиты командир 2-го эскадрона штабс-ротмистр Гуров, подпрапорщик Шаповалов и много гусар.

Полковник А. И. Вестфален со штабом также неслись к этому дому. Немцы же, подпустив атакующих на 50-70 шагов, открыли огонь сразу из всех пулеметов.

Сраженный несколькими пулями, упал А. И. Вестфален, а эскадроны, ворвавшись в деревню, рубили упорного врага.

Тут бригада понесла наибольшие потери: погиб командир 3-го эскадрона штабс-ротмистр Сонин, получил ранение командир 1-го эскадрона штабс-ротмистр Шпилев. Командир 5-го эскадрона ротмистр Васильев потерял лошадь, и комэск при падении ушибся, но продолжал бежать к изгороди, из-за которой стреляли немцы, - и погиб.

Немцы вели огонь из окон, из-за построек и заборов.
Гусары, потерявшие лошадей, продолжали сражаться пешком. Так, гусар 2-го эскадрона Савелов, увидев, что у немецкого пулеметчика произошла задержка в ведении огня, бросился к пулемету и схватил его за дуло. Русский гусар и немецкий пехотинец начали драться, пока гусару не удалось схватить германца за горло и задушить, овладев действующим пулеметом противника.

Шедший уступом за левым флангом казаков дивизион подполковника А. А. Суражевского, также встреченный сильным огнем противника, ворвался в деревню Нерадово. Раненый уже в начале атаки, А. А. Суражевский увлек за собой гусар и прорвался на главную деревенскую улицу, где вновь был ранен – теперь тяжело. Атака дивизиона отвлекла на себя внимание противника, чем способствовала захвату деревни.

Германцы не прекратили обороны, защищаясь от гусар и казаков в отдельных домах, некоторые из которых уже горели.

Овладеть деревней кавалеристам помогла «царица полей».
Туркестанские стрелки бросились за гусарами А. А. Суражевского и в ходе штыковой атаки захватили Нерадово.

Большая часть бригады, особенно 14-й Донской казачий полк, менее пострадавший чем гусарский и частично перемешавшийся с гусарами, прорвалась через Нерадово. Атакующая конница наткнулась на резервы германской пехоты с многочисленными пулеметами, скрытыми в высоком хлебе. Два эскадрона-сотни обрушились на стоявший с правой стороны деревни 1-й батальон 229-го резервного пехотного полка и выскочили на возвышенности южнее сел. Ленки, пытаясь атаковать находящуюся у кладбища батарею 105-мм орудий и части 231-го резервного пехотного полка. Но убийственный огонь противника скосил основную массу атакующих. При попытке взять батарею противника был ранен и попал в плен поручик Геништа 1-й. На следующий день его навестил в лазарете германский генерал, выразивший свое восхищение и распорядившийся вернуть офицеру Георгиевское оружие (правда позже, при отправке пленного поручика в тыл, его вновь отобрали).

5. Казачьи атаки.

К моменту взятия деревни 2-я бригада 14-й кавалерийской дивизии лишилась почти половины своего состава, были выбиты все штаб-офицеры, эскадронные и сотенные командиры и большинство младших офицеров.

От быстрой скачки, сильного огня и рубки живых людей кавалеристы ошалели - и вместо того, чтобы собраться вокруг еще уцелевших офицеров, которые пытались разобраться в обстановке, они по инерции мчались все дальше. В данный момент наиболее остро чувствовалось отсутствие резерва.

Таким образом, остатки бригады продолжали атаку, двигаясь на запад, где наткнулись на левый фланг пехоты противника, теснившей подразделения 1-го Туркестанского корпуса. Под убийственным огнем германской пехоты гусары и казаки все же пробились, и у деревни Швелице вышли к позициям туркестанцев. Причем и здесь кавалеристы помогли своей пехоте. Они ударили в спину наступавшим частям германской 86-й пехотной дивизии, которая после тяжелых боев только что заняла высоту 119, находящуюся южнее Найево-Велки. Благодаря этому неожиданному удару, немецкая пехота была вынуждена отступить на север, на высоту 128, оставив села Найево-Велки и Найево-Цыты. Остаток бригады собрался у леса, бывшего исходным рубежом атаки.

Окончание следует