Как известно, в ходе прошедшего в начале апреля саммита в Самарканде саммита «ЕС – Центральная Азия» входящие в Организацию Тюркских государств Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан и Туркменистан солидаризировались с Брюсселем по «кипрскому вопросу», что встретило раздражение в Анкаре, а отдельных экзальтированных комментаторов побудило пуститься в рассуждения чуть ли не о «фиаско» тюркского мира.
В реальности, конечно, это не соответствует действительности, учитывая тесные связи Анкары с подчёркнуто антироссийски настроенными центрами влияния в Брюсселе и в Лондоне. Думается, вовсе неспроста в Москве обратили внимание на заявление президента Эрдогана о том, что сближение Европы с Турцией, дескать, может укрепить ее отношения со странами Центральной Азии, а также «также предоставляет странам региона прекрасную возможность освободиться от влияния России и Китая».
По мнению российских экспертов, подобного рода заявления отражают тенденцию последних лет на экономическую экспансию Евросоюза в Центральноазиатском регионе, соответствующую интересам Турции и объективно противоречащую интересам Москвы и Пекина. Основанная по инициативе Анкары Организация тюркских государств (ОТГ), в которую входят члены ОДКБ Казахстан и Кыргызстан – новый фактор в политике Центральной Азии и Закавказье, который Москве игнорировать нельзя, полагает политолог Дмитрий Олейник. Объём турецких инвестиций в регион за последние годы заметно возрос, и, хотя они заметно уступают российским и китайским, совместные проекты в стратегических отраслях (таких как высокотехнологичное производство оборудования для оборонной промышленности) подкрепляются идеологией «тюркского мира», апеллирующей к общей культурно-языковой идентичности. Важной вехой в развитии инвестиционных отношений Турции со странами Центральной Азии стало решение о создании в 2023 г. под эгидой ОТГ специализированного инвестиционного фонда во главе с Багдатом Амреевым. Согласно заявлению депутата казахстанского Сената Ляззат Рысбековой, «целью соглашения является создание Тюркского инвестиционного фонда в форме международной финансовой организации, направленной на содействие экономическому развитию государств-членов ОТГ путем наращивания внутрирегиональной торговли и поддержки экономической деятельности». Фонд со штаб-квартирой в Стамбуле содействует проектам, направленным на укрепление связей внутри «тюркского мира», включая поддержку малого бизнеса, инфраструктурных проектов, зелёной энергетики и др.
Встречаясь год назад с одним из глашатаев «Тюркского мира», главой парламента Турции Нурманом Куртулмушем, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев отметил, что двусторонний торговый оборот достиг 8 млрд долларов, «но это далеко не предел». В ответ гость из Анкары согласился, что у отношений остается огромный потенциал, и отметил, что Казахстан – это «земля наших предков»! Одновременно в Стамбуле побывала делегация из Ташкента во главе с министром инвестиций, промышленности и торговли Узбекистана Лазизом Кудратовым, принявшая участие в первой встрече Тюркского инвестиционного фонда.
Не меньшее значение имеет культурно-идеологическая экспансия, последствия которой зачастую недооценивается теми, кто отстаивает примат экономический связей при оценке перспектив взаимодействия России с её соседями по СНГ. Появление общего для тюркского мира алфавита (разработка которого в соответствии с инициативой Эрдогана идет полным ходом) – «одно из самых важных ожиданий. Таким образом, мы, 300 миллионов тюрков, станем единым целым, представителями общего наследия», – сообщил тот же Куртулмуш в начале апреля на конференции Молодежного форума исламского сотрудничества в Хиве, добавив, что «тюркский мир обладает важным потенциалом для создания новой оси мира, в стороне от всех напряженных отношений между Востоком и Западом, Севером и Югом».
Осенью 2024 г. министерство образования Турции сообщило о символическом переименовании в новых учебных планах по истории Центральной Азии в «Туркестан», что нацелено «на воспитание у будущих поколений чувства причастности к Тюркскому миру». По данным издания TRT Haber, внедрение программы в детских садах и школах стартует уже в текущем учебном году. По словам главы ведомства, переход на использование термина «Туркестан» является «исторически обоснованным», поскольку это название якобы впервые встречается в древних текстах, описывающих населённые тюрками обширные территории, включающие, заметим, не только Центральную Азию, но также обширные территории Российской Федерации, Ирана и Китая. Президент Реджеп Эрдоган обещает «работать плечом к плечу, чтобы сделать предстоящий период эпохой тюрков, распространяя наше видение "Века Турции" на Организацию тюркских государств». В унисон главе государства вещают учёные-националисты, усердно разъясняющие общественности, насколько это «важный шаг по укреплению национального сознания будущих поколений».
«Наше обращение к концепции Туркестана и включение ее Министерством национального образования в учебники – очень правильное решение. И Турция, и Туркестан означает регион, где преимущественно проживают тюрки», – рассказывает доцент Рамин Садык. А профессор Ахмет Ташагыл сообщил, что термин «Центральная Азия» был принят в XIX веке после «русского вторжения», а до того было принято название «Туркестан».
Несмотря на внутренние проблемы и в очередной раз продемонстрированный недавними массовыми протестами глубокий раскол в обществе, Анкара продолжает активную политику по сближению и установлению более прочных связей с государствами Центральной Азии. Британо-глобалистский The Economist характеризует ОТГ как один из ключевых инструментов, призванных «уравновесить» в регионе влияние более крупных соседей. В прошлом укрепление тюркской идентичности якобы тревожило Советский Союз, а в настоящее время – Россию и Китай. Интенсификация торгово-экономических связей с Турцией, в том числе с посредством ОТГ и её форматов, позволяет создать противовес России, связи региона с которой всё же «остаются довольно прочными, и быстро разорвать их невозможно, например, Казахстан львиную долю своей нефти экспортирует через РФ и из России получает почти весь интернет-траффик».
«Анкара – это новая Москва для Центральной Азии», – возглашает тесно связанный с американскими спецслужбами запрещённый в России «Джеймстаунский фонд», отмечающий стремление Ак-Сарая заполнить в регионе «вакуум, оставленный Россией после переноса фокуса ее внимания в Украину, и остановить экспансию Китая». Используя «геополитический кризис в Евразии, особенно на постсоветском пространстве», Анкара расширяет в Центральной Азии политическое, военное, дипломатическое и культурное влияние. Ведомство по делам религий, ведущие «неправительственные» организации, такие как TIKA, финансируют строительство мечетей и других религиозных учреждений, создание гуманитарных и социальных организаций, реализуют образовательные программы, тесно работают с профессиональными сообществами и т.д.
Западные аналитические центры особо отмечают военно-техническое сотрудничество Турции со странами региона, способное поколебать ведущую роль Москвы в обеспечении коллективной безопасности. Один из муссируемых в зарубежных СМИ примеров касается обращения Бишкека к Анкаре за содействием в сфере противоракетной обороны после того, как Россия якобы «потеряла возможность помогать из-за СВО на Украине». Киргизско-турецкие отношения достигли уровня «всеобъемлющего стратегического партнерства», отметил президент Садыр Жапаров по итогам визита президента Эрдогана в ноябре 2024 года, результатом которого стал пакет документов, включая соглашение о расширении оборонного сотрудничества, включая совместное производство соответствующей продукции и экспорт ее в третьи страны.
Ещё один характерный пример – согласованный в конце января план военного сотрудничества Турции и Казахстана на 2025 год. По итогам встречи с турецким коллегой Чаталом Ердоганом встречи начальник департамента международного сотрудничества Минобороны РК полковник Олжас Хусаинов сообщил, что стороны обсудили «вопросы сотрудничества в сфере военного образования и науки, миротворческой деятельности, боевой и медицинской подготовки». Планом предусмотрен также обмен визитами на самом высоком уровне. Не исключено, что Казахстану со временем может быть предложено участие в некоторых совместных мероприятиях, что неоднозначно скажется на взаимодействии в рамках ОДКБ.
Кроме того, в начале апреля Астана официально предложила Турции обеспечить её АЭС и ядерные реакторы ураном, заключив соответствующий контракт на добычу урана в республике. Согласно заявлению гендиректора конструкторского бюро химического машиностроения Бауржана Дуйсебаева, турецким партнёрам уже представлена схема работы ядерного цикла, где 40% стоимости приходится на добычу урана, 10% – на конверсию, 40% – на обогащение и 10% – на фабрикацию. «Мы добываем уран вместе с РФ, потом в России он конверсируется, обогащается, делается топливо, строится станция, и Турция получает электричество», рассказал Дуйсебаев, не применив заметить, что «с учётом планов Анкары на атомную энергетику Турции понадобится очень много урана» и «один Узбекистан не сможет покрыть этот спрос».
Таким образом, явно возросшая в последние месяцы в регионе Центральной Азии активность Турции способна в ближайшее время обрести новые формы. Сближаясь с Европой, Турция и продвигаемые ею дискурсы постепенно меняют вектор международных связей Центральной Азии.
Андрей Арешев, по материалам: ИнфоШОС
Свежие комментарии