24 февраля 2022 года все мы проснулись «орками». Так стала называть русских и россиян украинская пропаганда. Так происходило обесчеловечивание. Превращение противника в нелюдь, зверя, нечеловека. Если перед человеком не стоит многотысячное орочье войско, сложно доказать ему, ради чего он должен идти на смерть.

Сделано это, разумеется, было не случайно. По сути, на Украине в неразберихе первых дней СВО (тогда ведь еще никто не знал, впишется ли весь Запад или только отдельные страны, когда и чем помогут?) пытались обратиться к единственному известному и доступному средству мобилизации населения: провозгласить собственную отечественную войну. Против России, конечно же. Несмотря на дерусификацию и декоммунизацию, да. Чтобы комиссии военкоматов работали прямо на улице, тут же – раздача винтовок после записи в ополчение, стайки 16-летних пацанов («Дядь, мне уже 18, зуб даю!») Словом, почти как в 1941-м в СССР.

Если брать именно пропагандистский аспект, то он нам хорошо знаком по призыву «Убей немца!», на авторство которого с равным успехом могут претендовать Симонов и Эренбург. А также прозвища «фриц» и «фашист» для любого немецкоговорящего хомо сапиенса. Многие потом десятками лет немцев никак иначе и не называли.

Добровольцы кончились

Но вот штука. Советское «Убей немца!» – это уже второй год войны. Примерно тогда же, кстати, приказ № 227 и штрафбаты. Только тогда народ по-настоящему раздухарился, хотя Отечественной война была с первого дня. Не говоря уж, что масштаб и цели с СВО вообще несравнимы – не нужно России тотальное истребление украинцев, не за это она бьется.

А что же на Украине на втором году СВО? Если коротко – нечто совсем противоположное. «Те добровольцы, которые хотели добровольно пойти в ряды ВСУ для того, чтобы оказывать сопротивление, закончились», – оценка генерал-майора ВСУ Дмитрия Марченко.

Еще в октябре то же самое говорил украинский военный корреспондент Тарас Деркач: «Добровольцы закончились, больше их нет и не будет... Им [командирам подразделений – прим. ВЗГЛЯД] отдают кого бог на душу послал… Кто мог откупиться – откупались, кто не мог – по селам набрали, кого набрали».

А еще раньше, как минимум с июля-августа, смену настроений в украинской пропагандистской машине можно было уловить по тезису: «Не нужно прятаться, все равно служить будут все». Ужесточение мобилизации? Премьер-министр Украины Денис Шмыгаль предупреждал о ней еще в сентябре.

Может, в СССР так же было? Первый патриотический порыв, а потом иссякли добровольцы?

Нет, не было. Те, кто читал мемуары участников войны, прекрасно это знают. Молодые офицеры хором пишут просьбы об отправке на фронт. В ответ получают взыскание (удержание 50% жалования на месяц) и стереотипный ответ: «Пополнение готовьте, на фронт еще успеете». Через месяц история повторяется. А ближе к концу войны старались уже не брать молодежь – берегли.

Элита воюет понарошку

Почему такие разные результаты? Возможно, ответ стоит поискать в жизненном пути детей тогдашней элиты. Ворошилов – трое приемных детей, все в РККА, один погиб. Микоян – трое детей, все в армии, военные летчики. Сталин – оба родных и приемный сын воевали. И примеры можно перечислять дальше: Жданов, Калинин, Хрущев.

А теперь что? Два годных к армии сына Порошенко – в Австралии и Великобритании. Младший сын Ющенко – в США. Старший – вроде бы на Украине, но точно не в ВСУ.

С сыновьями секретаря СНБО Алексея Данилова неясно. СМИ утверждают, что они за границей. Сам он настаивает, что оба сына в ВСУ. Но даже сам он не отрицает, что один из них – в части территориальной обороны под Киевом. То есть не мышей кормит в затопленном окопе, а если и служит, то не перенапрягаясь.

Сын мэра Киева Виталия Кличко, дети депутатов, глав областей, ведущих дипломатов (оба сына посла Украины в Великобритании Пристайко), дети пропагандиста Дмитрия Гордона – перечислять можно долго. Все они «служат» в одной «воинской части» – батальоне «Монако». Так украинцы еще в начале СВО назвали европейскую тусовку VIP-беженцев в странах ЕС. А те, кто не сбежал в «Монако», неплохо себя и в Киеве чувствуют.

Делается это так. Нужного человека пристраивают в какую-нибудь тыловую часть (как вот сынка Данилова). Затем командование выписывает ему командировочное удостоверение (обычно в Киев) – и готово.

Чужие для киевского режима

Хотелось бы сказать, что украинцы, видя все это, начали прозревать. Но говорить так пока еще рано.

Да, сильно уменьшилось число тех, кто безоговорочно верит в победу над Россией (78% в мае 2022 года и 63% в декабре 2023-го). Кроме того, украинцы явно разочаровались как минимум в одном виде своей пропаганды – телемарафоне. Если в мае 2022-го ему доверяли 69% зрителей, то к декабрю этот показатель упал до 43% (доля те, кто не доверяет, выросла втрое – с 12% до 38%).

Да, украинцы робко начинают требовать мирных переговоров – пока что в виде митингов в странах ЕС. На Украине же, по ряду сообщений, некоторые села начали давать силовой отпор сотрудникам ТЦК – в том числе тем, кто выписывает повестки на блокпостах.

В целом украинцы поняли или близки к пониманию того, что их в очередной раз «кинули». И когда помощница Залужного зовет кого-то на смерть, то ни сама она, ни Залужный, не спешат сами рисковать жизнью или жизнью своих близких. Эффект от громких слов получается обратным. Поэтому ее, кстати, помощницу эту в итоге выгнали.

В любом случае именно обычные украинцы и превратились в «орков» – то есть чужих, нелюдей – для элит и руководства собственной страны. Поэтому они и не хотят воевать с теми, кто им близок на самом деле – русским народом.