Подготовка к наступлению была самой тщательной: на 100-км фронте были сосредоточены 52 пехотные и 8 кавалерийских дивизий при 1114 орудиях. Русская артиллерия была грозной силой и в количественном, и в качественном отношениях. Управление артиллерией было централизовано.

Юго-Западный фронт имел более 1000000 человек, около 7000 пулеметов, 2200 бомбометов, 568 минометов, 3500 орудий и 226 самолетов.

Противник - Группа армий Э. фон Бем-Эрмолли (2-я австрийская, Южная германская армии), 7-я австрийская армия и Группа армий А. фон Линзингена - насчитывал свыше 300000 человек, имел более 4000 пулеметов, 2700 орудий, 226 самолетов.

5 русских бронепоездов и 26 бронеавтомобилей противостояли 4-м бронепоездам противника. Классическое превосходство наступающих русских войск над противником 3 к 1 имело бы место, если бы все соединения Юго-Западного фронта обладали примерно равной боеспособностью, но боевые качества большинства русских корпусов и дивизий стремительно приближались к нулю.

Командованию фронта различными способами пришлось поднимать дееспособность своих войск – из офицеров и лучших солдат формировались ударные части, боевые порядки войск насыщались техникой. Впервые за войну расход боеприпасов был не ограничен и на действия артиллерии (как и кавалерии, наименее разложившегося, рода войск) ложился значительный объем выполняемых задач.

18 июня, после 2-дневной артиллерийской подготовки, сровнявшей с землей вражеские окопы, 7-я и 11-я армии пошли в наступление. Под огнем противника оно велось в основном ударными частями, в то время как остальная пехота неохотно двигалась за ними.

Благодаря отличной результативности артиллерийского огня и четким действиям ударных частей в первые дни наступления удалось достигнуть тактического успеха, захватив 2 - 3 линии вражеских окопов и отбив германо-австрийские контратаки с большими потерями для противника. Генерал пехоты Э. Людендорф отмечал факт большого расхода боеприпасов наступающими в Восточной Галиции русскими войсками [Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914—1918 гг. М. – Мн., 2005. С. 434]. Но затем движение замедлилось: войска начали митинговать, обсуждать боевые приказы. В этой ситуации прорвавшиеся ударные части, оставшись без поддержки основной массы войск, понесли большие потери или погибли.

22. Атака в 1917 году.

Солдат 6-го Финляндского полка, отмечая в воспоминаниях блестящие результаты артиллерийской подготовки, которая смела проволочные заграждения противника, отметил что полк с незначительными потерями ворвался в первую линию германских окопов, а затем с боем захватил вторую и третью линии. Немцы при контратаке потеряли до 200 человек. Но когда финляндцы, потребовали смены, части Гвардейского корпуса отказались их поддержать: дивизионный комитет был против [История Гражданской войны в СССР. Т. 1 М., 1935. С. 140].

В этой ситуации, причем неожиданно для командования, в полосе наступления 8-й армии русские войска добились серьезного успеха. 23 июня наступавший южнее г. Станиславов 16-й армейский корпус, овладев передовыми позициями противника и отразив его контратаки, отвлек на себя внимание. 25 июня севернее г. Станиславов 12-й армейский корпус прорвал оборону противника, разгромив австрийский 26-й армейский корпус и захватил свыше 7000 пленных и 48 орудий.

27 июня войска 8-й армии заняли г. Галич, а на следующий день - г. Калуш. Но, не имея резервов для наращивания успеха, приостановили дальнейшее продвижение.

23. Летнее наступление.

Общие потери армий фронта 18 июня - 6 июля - до 2000 офицеров и более 56000 солдат [Кавтарадзе А. Г. Указ. соч. С. 115]. Эти потери легли в основном на отборные части, а без них 8-я, 11-я и 7-я и армии в значительной мере утратили боевую устойчивость.

Но и противник попал в критическое положение. Так, генерал-квартирмейстер Восточного фронта М. Гофман отмечал, что если бы не удалось вернуть Калуш, то г. Стрый и нефтяные источники Дрогобыча оказались бы под ударом русских [Гофман М. Война упущенных возможностей. М. - Л., 1925. С. 151]. Э. фон Людендорф также подтверждал факт прорыва русских между Зборовом и Бржезинами, их продвижение до Ломницы и захват Калуша. Генерал специально оговорился о критическом положении командования Восточным фронтом [Людендорф Э. Указ. соч. С. 434].

Противник организовал контрудар.
Из Франции 30 июня отправились на Русский фронт 7 отборных дивизий (включены в состав Бескидского, 23-го резервного и 51-го корпусов).

Э. Людендорф отметил, что командование Восточного фронта было вынуждено ввести в бой на Тарнопольском направлении значительные резервы, в т. ч. дивизии с запада [Там же].

Германский историк Х. Риттер констатировал нежелательность для немцев переброски войск с Французского фронта: «Германское верховное главнокомандование нашло в себе достаточно нервной силы, чтобы с напряженного до крайности французского фронта взять дивизии, предназначавшиеся для того, чтобы окончательно разбить русских» [Риттер Х. Указ. соч. С. 165].

Был создан Злочевский отряд (92,5 тыс. штыков, 2,4 тыс. сабель, 935 орудий, 1173 пулемета) [Wagner A. Der Erste Weltkrieg. Wien, 1993. S. 261]. Отряд должен был ударить по левому флангу 11-й армии - в направлении на Тарнополь.

6 июля противник перешел в контрнаступление, нанося удар вдоль линии железной дороги Львов-Тарнополь. Отряд силами девяти дивизий восточнее Злочева на 20-км фронте прорвал русскую оборону, и части 11-й армии начали отступление. В образовавшийся прорыв устремились войска противника, развивая первоначальный успех.

К концу дня 8 июля 11-я армия отступила к р. Серет, что вынудило и 7-ю армию начать отступление. 9 июля на фронте 7-й, 8-й и 11-й армий Юго-Западного фронта вся группа войск Э. Бем-Ермолли перешла в наступление. Стала отходить и 8-я армия, оставив г.г. Галич и Калуш.

11 июля велись бои за Тарнополь (оставлен 12 июля).

К 14 июля русские войска отошли на р. Збручь. Противника сдерживали лишь кавалерия и отдельные, еще не потерявшие боеспособность пехотные части – в то время как остальные обсуждали в комитетах и на митингах боевые приказы, а чаще всего отказывались их выполнять, устремляясь в тыл [Кавтарадзе А. Г. Июньское наступление. С. 116].

Дальнейшее наступление австро-германцев было приостановлено. Стоит отметить некоторые успехи 7-й армии против частей Бескидского корпуса, а также 8-й армии против 25-го и 27-го германских корпусов. Русские наносили контрудары (19 июля у Гусятина 34-м, 41-м и 22-м армейскими корпусами были опрокинуты и отброшены за р. Збручь германский Бескидский и 25-й австрийский корпуса, а 23 июля 3-й Кавказский армейский корпус опрокинул германский 27-й), но общей картины это уже не меняло.

Следует выделить блестящее поведение русской артиллерии, обеспечившей прорыв и поддерживавшей войска в наступлении, а также кавалерии (особенно в прикрытии отходящей пехоты на втором этапе операции). П. Н. Врангель, командир кавалерийской дивизии, вспоминал как в день фронт откатывался на 20 - 30 км, и войска оставляли массу отставших. Именно конница, маневрируя на стыках армий, вела арьергардные бои [Врангель П. Н. Записки. Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. Т.1. Мн., 2002. С. 54]. Русская пехота еще демонстрировала порывистость и храбрость в атаках, но прежней стойкости у нее уже не было.

Среди командного состава русских войск прежде всего следует отметить генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова. Огромна его заслуга в успешных наступательных действиях 8-й армии, в парировании германского контрудара и более-менее организованном отходе на речной рубеж.

24. Л. Г. Корнилов перед войсками.

А. А. Брусилов вспоминал, что положение на фронте в этот период было тяжелое - пала дисциплина пала, армия разваливалась. Она фактически перестала существовать [Брусилов А. А. Мои воспоминания. М., 1983. С. 239].

В. И. Гурко также отмечал, что проводимое в таких условиях наступление могло завершиться лишь разгромом немногих еще сохранивших боеспособность частей, в то время как основная масса армии была неспособна отразить даже самые робкие вражеские контратаки [Гурко В. И. Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом 1914 – 1917. М., 2007. С. 370].

Процесс разложения и демократизации зашел слишком далеко, и виновны в этом прежде всего были политические партии России, ради своих интересов и в угоду моменту разрушавшие армию. Немцы отмечали, что хотя в наступательном порыве русский солдат 1917 г. и был похож на солдата старой армии, а вот его стойкость и дисциплина были уже далеко не те. П. Гинденбург отмечал, что «войска Керенского - это не войска Брусилова» [Гинденбург П. Указ. соч. С. 49]. Э. Людендорф также записал, что «это уже не были прежние русские солдаты». И русская армия была вынуждена отходить, т. к. «ее мозг был одержим недугом революции» [Людендорф Э. Указ. соч. С. 436].

Летнее наступление благотворно сказалось на обстановке на Французском фронте – русская армия в очередной раз притянула силы противника и облегчила положение французов, приходящих в себя после весенних революционных выступлений в собственной армии. Русская армия в последний раз спасала своих союзников. Весенние революционные события как результат «бойни Нивеля» парализовали значительную часть французской армии (бунты и беспорядки произошли в 28 дивизиях).

Пользуясь пассивностью западных союзников России, противник перебросил на восток до 13 германских (из них 11 с Французского фронта) дивизий и 3 австрийских дивизии.

Войска из Франции немцы перебрасывали «скрепя сердце». Э. Людендорф писал, что для июльского контрудара были необходимы резервы с Запада, и на Французском фронте командиры очень неохотно отдавали свои дивизии на восток [Людендорф Э. Указ. соч. С. 432].

Тактически успешное наступление привело к тяжелым оперативно-стратегическим последствиям. Погибли лучшие кадры солдат и офицеров русской армии, что ускорило утрату ей боеспособности.

Т. о., в смысле пользы для союзников Июньское наступление было успешно. Для Русского фронта – последствия отрицательны. Русские войска не решили поставленной задачи, потерпев поражение. Были утрачены завоевания кампании 1916 г. Неудача операции с военной точки зрения во многом объясняется разложением русских войск (прежде всего пехоты), так как и материально-техническое обеспечение операции и подбор командования следует признать удачными.

Австро-германцы понесли большие потери – до 37000 человек пленными [РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 618. Л. 180], 45000 убитыми и ранеными, 121 орудие, 403 пулемета, 99 минометов. Одна лишь Южная германская армия и лишь 16 – 23 июня потеряла более 12500 человек (5444 немца, 4556 австро-венгров, 2526 турок) [Österreich-Ungarns Letzter Krieg 1914 -1918. Bd.VI. Wien, 1936. S. 258].

Юго-Западный фронт 18 июня - 6 июля потерял до 50000 человек убитыми и ранеными, более 8000 человек пленными и пропавшими без вести [Россия в мировой войне 1914-1918 гг. (в цифрах). М., 1925. С. 32], 257 орудий, 546 пулеметов, 191 миномет, 14 броневиков и 2 бронепоезда. Противник оценил потери лишь русской 8-й армии в 40000 человек [Wagner A. Op. cit. S. 260].

Одним из политических последствий Июньского наступления стал Июльский кризис. Показательно, что массовая демонстрация на Марсовом поле, организованная съездом Советов, состоялась 18 июня – в первый день наступления. Основные же события июльского выступления произошли 4 - 6 июля, в период подготовки австро-германского контрудара.

Главной заслугой Июньского наступления Юго-Западного фронта было спасение в очередной раз Франции, армия которой была временно небоеспособна из-за революционных беспорядков. Ослабевшая Россия со своей стремительно теряющей боеспособность армией в очередной раз доказала верность союзническому долгу.

Германцам и австрийцам был дан хороший урок, и они были вынуждены держать на Русском фронте крупные силы. Результаты первого этапа Июньского наступления косвенно подтвердили – каким грозным испытанием для противника (вполне вероятно превзошедшим по результатам Брусиловское наступление) могло стать наступление технически окрепшей русской императорской армии образца 1917 года, если бы не государственная катастрофа России.