На днях министр обороны Турции Нуреттин Джаникли предостерег Францию от планов отправить в Сирию контингент французских вооруженных сил. По мнению главы турецкого военного ведомства, поскольку террористические группировки в Сирии практически полностью уничтожены, у Парижа нет никаких оснований отправлять в эту страну своих военных, а если французская армия все же появится в Сирии, то это может быть расценено как оккупация.

Новости СМИ2

Такое предостережение со стороны Турции не случайно. В последнее время Анкара все более активно проявляет себя в ближневосточной политике. На территории Сирии и Ирака находятся турецкие войска, а президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган не скрывает стремлений Анкары усилить свой контроль над ситуацией в сопредельных арабских государствах.

Сирия интересует Турцию сразу по нескольким причинам. Во-первых, Турция имеет протяженную границу с Сирией и ей совершенно невыгодна хроническая война в соседнем государстве, которая неизбежно влечет за собой многочисленные риски и для самой Турции – это и проникновение террористов на турецкую территорию, и потоки беженцев. Хотя Турция в лице определенных представителей военной и финансовой элиты и извлекает определенную выгоду из ситуации в Сирии. В частности, Эрдоган буквально шантажирует Евросоюз, поскольку Брюссель вынужден платить Анкаре большие деньги за то, что Турция содержит беженцев из Сирии и Ирака на своей территории и не пропускает основные потоки беженцев в Европу. Поэтому у Эрдогана есть бесценный козырь, позволяющий оказывать серьезнейшее влияние на Евросоюз. Это хорошо для Анкары, но риски от войны в Сирии все же могут перевесить.

Во-вторых, Турция очень обеспокоена ситуацией в Сирийском Курдистане. Долгое время, пока в Сирии был прочен режим Хафеза, а затем Башара Асадов, а в Ираке правил Саддам Хусейн, власти этих стран более-менее справлялись с контролем над курдскими территориями, проводя жесткую политику в отношении курдов. Единственный на Ближнем Востоке народ такой численности, не имеющей своей государственности, десятилетиями ведет национально-освободительную борьбу, но до последнего времени он встречал полное равнодушие мира к своим проблемам.

В самой Турции также действует Рабочая партия Курдистана, которая признана Анкарой в числе террористических организаций. РПК – злейший враг турецкой власти, а поскольку Турция – член НАТО и давний стратегический союзник США в регионе, в Вашингтоне очень долгое время крайне негативно относились к курдскому национально-освободительному движению. Тем более, что значительный сегмент курдского национально-освободительного движения в Турции и Сирии всегда придерживался левой идеологии. Взгляды Абдуллы Оджалана – идеолога и лидера курдского сопротивления, который до сих пор содержится в турецкой тюрьме, эволюционировали от марксизма с маоистским и националистическим оттенком к социализму полуанархистского типа. Оджалан стал сторонником «прямой демократии», но общий антикапиталистический курс курдского движения никуда не делся. Поэтому в США и Западной Европе относились к РПК негативно.

Ситуация изменилась лишь после того, как сирийские курды выступили против Башара Асада. Расклад сил на Ближнем Востоке немного поменялся. По принципу «враг моего врага – мой друг», курды превратились в ситуационных союзников США и Евросоюза в Сирии. Но этим оказалась крайне недовольна Анкара, для которой Сирийский Курдистан – как бельмо на глазу.

В Турции очень опасаются, что пример сирийских курдов будет заразителен для их турецких соплеменников. Более того, вооруженные формирования Сирийского Курдистана имеют теснейшие связи с турецкими курдскими организациями, фактически являясь сирийским филиалом РПК. Сейчас США и Европа оказывают самую активную поддержку сирийским курдам по всем фронтам. Американская армия вооружает и обучает Отряды народной самообороны, в сирийскую Рожаву устремился поток европейских и американских добровольцев – преимущественно это леваки, которые едут сражаться против религиозного фундаментализма и за ценности «прямой демократии». Борьба курдов Рожавы, благодаря социальным сетям, получила широкую известность во всем мире и встречает сочувствие со стороны многих европейцев и американцев.

В-третьих, сложилась очень интересная ситуация – если в Сирии курды воюют против Башара Асада, являющегося представителем алавитов – этноконфессиональной группы, исповедующей особое направление в шиитском исламе, испытавшее большое влияние христианства и местных верований, то в самой Турции близкие к алавитам турецкие алевиты находятся в жесткой оппозиции к Анкаре. Более того, среди турецких алевитов значительную часть составляют как раз этнические курды и представители близкого к курдам народа заза (заза по национальности – известный турецкий левый политик Селяхаттин Демирташ, который считается одним из ключевых оппонентов Реджепа Эрдогана на левом фланге). У курдов и алавитов общий враг – исламский фундаментализм, но Башар Асад не собирается отпускать Сирийский Курдистан на свободу.

В-четвертых, после прихода к власти в Турции Реджепа Эрдогана, политический курс страны претерпел масштабные изменения. Эрдоган никогда не скрывал не только своих религиозно-консервативных правых взглядов, но и стремления к возрождению былого могущества Османской империи. Когда-то Османская империя включала в свой состав огромные территории на Балканах, Кавказе, в Северной Африке и на Ближнем Востоке. На ее осколках образовалось множество независимых государств. Но если рассуждения о возвращении под турецкий контроль Греции или Болгарии, Алжира или Саудовской Аравии выглядели бы абсурдно, то укрепление позиций в Сирии и Ираке не является для Анкары несбыточной мечтой. Сирия и Ирак – ближайшие в географическом отношении к Турции осколки Османской империи. История этих стран на протяжении многих веков была составной частью истории Османской империи, о чем Эрдоган, разумеется, не забывает.

После распада Османской империи в результате Первой мировой войны, Сирия и Ирак оказались под французским и британским контролем. Свое влияние на эти страны в 1930-е – начале 1940-х гг. пыталась распространить гитлеровская Германия. После Второй мировой войны и в Сирии, и в Ираке утвердились арабские националистические режимы светского толка, которые быстро встали в оппозицию к Западу и нашли поддержку у Советского Союза. Турция, входившая в блок НАТО, влияния на сирийскую и иракскую политику практически не имела. Более того, тесные контакты Турции с США и Великобританией, которые поддерживали Израиль, способствовали дальнейшему подрыву авторитета Анкары в арабском мире. Да и почвы для объединения интересов у Турции и арабских стран не было, поскольку в Анкаре в то время господствовала кемалистская идеология, основанная на турецком этническом национализме и конструкте турецкой нации. Лишь в 1990-е – 2000-е годы в Турции произошел настоящий ренессанс религиозно-консервативных настроений, которые вышли за пределы духовных кругов и стали проникать в государственный аппарат и даже силовые структуры.

Приход к власти Эрдогана лишь укрепил существующую тенденцию и повлек за собой появление у Турции неоосманистских амбиций. Анкара все чаще заявляет о себе как о преемнике Османской империи, а значит – рассчитывает и на возвращение былого влияния в Месопотамии и Сирии. Свержение Саддама Хусейна в Ираке, приведшее к фактическому распаду единого государства, и гражданская война в Сирии, повлекли за собой ослабление этих государств, которые превратились в арену противостояния интересов целого ряда третьих стран – США, стран Евросоюза, Саудовской Аравии, России, Ирана и т.д. Естественно, что Турция, будучи одним из сильнейших государств региона, не может оставаться в стороне от ближневосточной политики.

Главная причина, как уже отмечалось выше, - опасения Турции за собственную территориальную целостность вследствие активизации курдского национального движения на Ближнем Востоке. В Анкаре упорно не желают признавать стремление курдского народа к созданию собственных государственных образований не только на турецкой, но и на сирийской или иракской территориях. Большое курдское государство на Ближнем Востоке – страшный сон, ночной кошмар Эрдогана и разделяющих его позиции представителей турецкой элиты. Пытаясь не допустить возникновения независимого Курдистана, Эрдоган готов пойти на любые действия, включая и открытую ссору с Западом. Уже сейчас турецкая армия действует против курдских формирований в Сирии, хотя в составе последних, как известно, находятся американские советники и военные специалисты.

Помимо Сирии, Турция развязала боевые действия и на севере Ирака. Здесь тоже проживают курды и здесь тоже у Анкары есть свои интересы. Турецкая авиация периодически совершает боевые вылеты над Иракским Курдистаном. Хотя о полномасштабной войне говорить еще рано, но, по всей видимости, все дело идет именно к такому развитию событий. В пятницу 30 марта 2018 г. Реджеп Эрдоган заявил о том, что Турция начала подготовку к масштабной операции против курдских формирований на северо-востоке Сирии и севере Ирака. Официальная Анкара называет курдское национальное движение исключительно террористами и вторжение своих войск в Сирию и Ирак объясняет потребностями «антитеррористической операции».

Целью операции Эрдоган провозгласил «очищение иракского Синджара от террористов». Окрестности Синджара – место компактного проживания езидов. Этот народ, по причине его религиозных верований, всегда вызывал особую ненависть со стороны боевиков «Исламского государства» (запрещено в Российской Федерации). Поэтому когда мощные силы ИГ практически без боев заняли Синджар, здесь началась настоящая резня, предпринятая против езидов и христиан-ассирийцев. Поскольку вооруженные формирования Иракского Курдистана не предпринимали реальных шагов для освобождения города, на помощь местному населению пришли силы Рабочей партии Курдистана и Отряды народной самообороны. Вместе с американскими подразделениями они смогли выбить боевиков ИГ из Синджара и сейчас город находится под контролем курдов. Это обстоятельство очень не нравится Эрдогану, который считает, что РПК превратило Синджар в свою базу.

Но Ирак – это не Сирия. Ситуация здесь выглядит иначе, что связано с особенностями политической обстановки в стране. Если в Сирии турецким войскам удалось взять Африн по причине невмешательства России, которая имеет колоссальное влияние на руководство Сирии, то в Ираке у России позиции далеко не столь серьезные. В этой стране нет российских войск, а Москва, хотя и находится с Багдадом в неплохих отношениях, но не может повлиять на иракское руководство столь же сильно, как и на сирийское. Известно, что Ирак, тесно связанный с Ираном, очень негативно оценивает вмешательство Турции в его внутренние дела и не собирается мириться с активизацией турецких войск на своей территории. Непонятно и то, кто может сыграть роль посредника между Турцией и Ираком, если Анкара приступит к масштабной операции на иракской территории. Ведь США настроены к наступлению турецких войск и в Сирии, и в Ираке очень негативно. С недавних пор курдское национальное движение рассматривается и в Вашингтоне, и в Брюсселе едва ли не как ключевой союзник Запада в ближневосточном регионе. Соответственно, Запад никогда не одобрит карательные меры турецких войск против курдов.

На Западе видят в действиях Турции сплошную провокацию в отношении курдов. Наступление турецких войск в Сирии провоцирует турецкие группы Рабочей партии Курдистана на террористические акты в самой Турции. В свою очередь, эти теракты дают Анкаре основания рассматривать курдское движение как террористическое.
4 апреля в Анкаре должна состояться встреча президентов России, Турции и Ирана Владимира Путина, Реджепа Эрдогана и Хасана Роухани. Главы государств будут обсуждать ситуацию в Сирии, но очевидно, что стороны поднимут вопрос и о ситуации в Ираке. Пока Россия не предпринимает каких-то шагов против турецких действий в Сирии и Ираке, хотя Москве и не выгодно укрепление военно-политических позиций Анкары на Ближнем Востоке. Молчит и Иран. Что самое интересное – бездействуют и США, которые в последнее время покровительствуют курдам. Судя по всему, влиятельные круги в Вашингтоне считают, что лучше турецкое влияние в Сирии и Ираке, чем русское или иранское.

Поскольку Эрдоган не присоединился к антироссийской кампании, инициированной Лондоном, Москве остается лишь удовлетворяться осторожной позицией турецкого лидера, лавирующего между сверхдержавами и пытающегося укрепить свои позиции в Сирии и Ираке, пока «сильные мира сего» заняты новой холодной войной.