Фото: Konrad Giehr / GloballookpressЕжегодно 21 мая в России отмечается День военного переводчика. Именно в этот день в 1929 году был подписан приказ, который узаконил профессию, существовавшую в русской армии на протяжении многих столетий.
В современной России этот праздник начали отмечать лишь в 2000 году по инициативе Клуба выпускников Военного института иностранных языков. В этом институте проходил подготовку Яков Слуцкий. Сегодня он возглавляет отдел международных связей Дома дружбы народов и делится с нашим корреспондентом тонкостями профессии.
Яков Семёнович Слуцкий. Фото из архива Я. Слуцкого.
ЦГ: Яков Семёнович, военный переводчик – это больше военный или больше переводчик?
Я.С: Это в определённом смысле военная элита, потому что Военный институт иностранных языков, вначале это была Военно-дипломатическая академия, которая готовила специалистов-переводчиков, там более ста языков было, на все точки присутствия наших советников военных, специалистов и так далее.
ЦГ: Много ли сегодня работы у военных переводчиков?
Я.С: К счастью, её прибавляется с каждым днём всё больше и больше, потому что в 90-е мы бросили всех своих партнёров, Россия впала в непонятные годы и, естественно, было не до тех программ, которые раньше выполнялись. А сегодня мы видим, что военные переводчики опять в почёте, востребованы. Это Сирия, другие регионы, где требуются наши военные специалисты, их знания, опыт.
ЦГ: Можно ли считать, что военный переводчик – это дипломат?
Я.С: Я думаю, что да. Задача военных переводчиков – из моего опыта, во многих ситуациях, когда возникали определённые конфликты – в Военном институте иностранных языков был факультет спецпропаганды, цель которого была мирным путём закончить конфликт, – объяснить противнику, что наша страна, наши люди не хотят войны, что мы не агрессоры, не выполняем функции нападения, мы защищаем и оказываем помощь. Поэтому в определённой степени такую подготовку проходили и проходят военные переводчики и сегодня. В первую очередь, это военный дипломат, потому что, обладая языком, знанием страны, обычаев в большей степени, чем даже военный специалист, который квалифицирован там по каким-то направлениям военных знаний, военный переводчик – это человек, который, изучая язык той страны, куда он поедет работать, знает традиции, историю, психологические особенности этих людей. И в какой-то степени может предотвратить конфликт.
ЦГ: А согласитесь ли с тем, что это в какой-то степени и работа разведчика?
Я.С: Задачи, которые выполняли военные переводчики, они могли быть разведывательными. Но таким словом как "разведчик" назвать военного переводчика нельзя, потому что это была вполне легальная должность, и все знали, кто такой военный переводчик, что он имеет паспорт гражданина России. Это всегда радует, в отличие от тех, кто работает нелегально в этой стране. Какая-то информация, которой обладает в результате выполнения своих функциональных обязанностей переводчик, естественно, аккумулируется и подаётся в соответствующие аналитические агентства, которые должны мониторить ситуацию по региону и стране. Ребята, которые заканчивают военный институт иностранных языков, естественно, потом идут работать в определённые ведомства, их приглашают на работу.
ЦГ: Что интересного случалось с вами за время работы?
Я.С: Сомали, где я был вначале не как военный переводчик, а как переводчик с английского языка. 76-77 год. Тогда была смена политики руководства Сомали, которое поменяло резко курс и взяло прозападный, поэтому нашим специалистам было предложено в течение восьми дней покинуть страну. Я улетал последним самолётом, потому что в течение восьми дней мы пытались спасти хоть какое-то оборудование, которое Советский Союз безвозмездно давал братскому народу Сомали. Мы оказывали помощь в формировании Вооружённых сил, а также в гражданском строительстве этой республики. В течение десяти лет это была очень дружественная Советскому Союзу республика.
Потом, 79-82 год, я служил в Вооружённых силах Республики Мозамбик. Там первое время я был преподавателем, а затем старшим военным переводчиком в группе советских военных специалистов в военном училище в Нампуле.
Яков Слуцкий. Фото из архива Я. Слуцкого
Мы носили тогда форму, это первый камуфляж, который был когда-либо использован в СССР. Его просто не существовало, а мы носили натовский. Это был португальский камуфляж. Три года там находился в училище. Мы, опять же, работали над тем, чтобы создать офицерский корпус этой страны. Потому что, как мы знаем, в Африке Вооружённые силы решают очень многие как военные задачи, так и политические.
Роль военного переводчика – это 12 часов в день непрекращающийся процесс обучения местных военных специалистов. Шесть часов занятий, а вторая половина дня – это общение и так далее. Мы работали там в условиях прифронтовых… Если какие-то серьёзные конфликты происходили, то приходил или большой ракетный крейсер, или неожиданно приходила атомная подводная лодка СССР. Тогда все тревоги и волнения заканчивались. Было всегда приятно ощущать за собой ту мощь и великую страну, которой был СССР.
ЦГ: Какие сегодня стоят вызовы перед нашей страной?
Я.С: Сегодня вызовы стоят как никогда раньше. Ещё во времена Советского Союза, я бы сказал, было понимание этики дипломатии в международных отношениях, сегодня наши западные партнёры демонстрируют культ силы. Если ты сильный, то ты и прав, и наплевать на все законы и международное право. Ярким примером этого является Крым. Референдум, который прошёл, был легитимный, проголосовали 96% за присоединение к России, сегодня игнорируется полностью.
Мы видим и гораздо более яркие примеры – это и Ливия, и Афганистан, и так далее, где действует просто культ силы со стороны западных стран, не принимается во внимание международное право и так далее. Конечно, вызовы сегодня очень серьёзные, гораздо более серьёзные, чем были тогда, в тот период, который мы называли холодной войной.
ЦГ: А что нужно делать, чтобы справиться с этой политикой Запада в отношении Крыма и России в целом?
Я.С: Народная дипломатия сегодня играет важнейшую роль. Это один из самых мощных факторов и ресурсов для того, чтобы мы объяснили миру, что Россия – это не агрессор, и мы хотим жить в мире. Крым может быть впереди всех регионов в этом направлении.
ЦГ: Не пора ли переходить к более "агрессивной" дипломатии, чтобы продавить вопрос признания Крыма?
Я.С: Количество делегаций, которые сегодня приезжают в Крым по линии общественных организаций, – это и Норвегия, и Германия, и Греция, и Болгария. Причём очень серьёзным фактором являются межнациональные отношения, потому что в Крыму 176 национальностей и диаспоры живут в метрополиях – это и Греция, и Турция, и другие, даже итальянцы, чехи в Крыму находятся постоянно. К ним приезжают их соотечественники, чтобы посмотреть и убедиться воочию, так ли всё ужасно, как это демонстрирует западная пресса о том, что мы живём тут за колючей проволокой, нарушаются права человека, всех заставляют идти на выборы под автоматами и так далее. Мы не будем проводить агрессивную политику, мы будем обращаться к людям, рассказывать о себе, своих традициях и культуре. Вода камни точит.
Свежие комментарии