Сергей Артёменко
Политико-территориальные устремления. Часть первая
Как известно, в Молдавии в течение ближайших пяти месяцев должны состояться парламентские выборы. Несмотря на то что формально дата выборов уже утверждена парламентом Молдавии (конец февраля 2019 года), пока, видимо, всё же рано с полной определенностью говорить о том, что это окончательные сроки. Молдавская политическая элита известна своей непредсказуемостью и готовностью к весьма вольным трактовкам собственного законодательства, если это соответствует ее ситуативным интересам, безотносительно к тому, каким нормам или событиям давать толкования — от выборности президента до итогов выборов столичного градоначальника.
В Москве внимательно следят за фактически стартовавшей молдавской избирательной кампанией, хотя стараются делать это максимально непублично — по-видимому, чтобы избежать упреков во вмешательстве в избирательный процесс по аналогии с другими «пострадавшими» странами. Впрочем, пассивность российских структур в Молдавии (в особенности при прежнем после России в Молдавии Ф. Мухаметшине) уже давно широко известна, и общий политический фон — лишь хорошее основание для оправдания пассивности возможными обвинениями.
Тем не менее, вряд ли российским властям удастся избежать обвинений во вмешательстве в молдавские выборы, поскольку лидер одной из ведущих партий — действующий президент Молдавии И. Додон — претендует на «пророссийский» статус и, соответственно, Москву обвиняют в его поддержке и стремлении тем самым повлиять на итоги выборов и заставить Молдавию свернуть с евроатлантического пути.
Между тем, И. Додон — достаточно специфическая фигура. Сложно переоценить его вклад в то, что у власти в Молдавии находится режим во главе с нынешним фактическим руководителем Молдавии В. Плахотнюком.
Во-первых, именно благодаря голосам фракции социалистов И. Додона в 2012 г. президентом Молдавии был избран Н. Тимофти, что позволило избежать досрочных парламентских выборов.
Во-вторых, в начале 2016 г. Додон отказался от участия в протестном движении и фактически признал легитимность нынешнего правительства, приведенного к власти В. Плахотнюком и принимавшего присягу в режиме секретности, «под покровом ночи».
В-третьих, Додон практически никак не реагировал на ограничения его конституционных полномочий, на антироссийские выпады парламента и правительства Молдавии, на отклоненную конституционным судом Молдовы инициативу о проведении консультативного референдума в 2016 г. и т.д., ограничиваясь невнятными заявлениями вместо активных действий. Вместо этого г-н Додон по мере необходимости сотрудничал с г-ном Плахотнюком — как это было, к примеру, с назначением нового Посла Молдавии в Соединенных Штатах Америки, в недавнем прошлом являвшейся высокопоставленным функционером плахотнюковской Демократической партии Молдовы, которая практически сразу после прибытия в США и вручения верительных грамот «разродилась» масштабной антироссийской статьей в американских СМИ. Несмотря на провозглашенную борьбу с нынешним «режимом» в Молдавии, президент Додон без лишнего шума и возражений подписал указ о назначении посла в США.
Наконец, Партия социалистов, которую до избрания президентом возглавлял И. Додон, поддержала переход Молдавии к смешанной системе выборов парламента, что, по мнению большинства экспертов, способно лишь укрепить режим Плахотнюка и обеспечить необратимость принятых антироссийских решений и других мер, огранивающих статус русского языка и русскоязычных граждан. Голосование по смешанной системе, скорее всего, позволит Плахотнюку, благодаря значительному финансовому, административному и медиа-ресурсу, при благожелательном нейтралитете западников, в особенности США, подтвердить свой статус фактического руководителя Молдавии, гаранта дальнейшей реализации ее евроатлантических устремлений.
На предстоящих парламентских выборах И. Додон делает ставку прежде всего на российскую поддержку. Взамен он пытается предложить Москве ряд тезисов, которые, по его мнению, должны быть особо привлекательными для российского руководства. Таковых тезисов, как представляется, три:
1) молдаво-приднестровское урегулирование;
2) «разворот» молдавской политики в сторону Москвы, более активное участие Молдавии в евразийских интеграционных процессах;
3) «постоянный нейтралитет» Молдавии.
Первые два тезиса уже неоднократно анализировались в материалах ИА REGNUM. Напомним лишь, что И. Додон отказался от федеративной модели урегулирования, которую сам же пытался продвигать в 2012—2013 годах, пытаясь понравиться Москве и заручиться статусом ведущей «пророссийской» политической силы в Молдавии. Сейчас Додон утверждает, что федеративная модель более неактуальна для Молдавии и, как и прозападные и унионистские политические силы, считает возможным урегулировать конфликт в рамках унитарной Республики Молдова. Хотелось бы послушать аргументацию г-на Додона в отношении отказа от федеративной модели во время его дискуссий с вице-премьером российского правительства Д. Козаком, на которого Указом президента Российской Федерации было возложено исполнение обязанностей Специального представителя президента России по развитию торгово-экономических отношений с Республикой Молдова и который известен как автор наиболее проработанного концепта урегулирования, основанного на федеративных принципах — «Меморандума Козака» 2003 г. По-видимому, г-н Додон поясняет, что отсутствие политической воли является устоявшейся традицией для молдавской политической системы и нарушение преемственности в этом вопросе недопустимо.
Кроме того, поддержанная Додоном реформа избирательной системы Молдавии предполагает избрание в молдавский парламент двух одномандатников от «приднестровского региона», что будет означать мощнейший удар по российским интересам в Молдавии и Приднестровье, по статусу России как государства-гаранта и посредника. Как неоднократно отмечалось ранее, избрание одномандатников от Приднестровья в молдавский парламент может перевести ситуацию в плоскость внутримолдавского законодательства и «обнулить» статус международных участников переговоров, в первую очередь Российской Федерации, а также позволит свернуть миротворческую операцию решением молдавского парламента со ссылкой на то, что в нем есть и приднестровские представители. И это уже не говоря о том, что представительство в 2 одномандатника абсолютно несоразмерно численности жителей Приднестровья в соотношении с Республикой Молдова, если отталкиваться от пропорций, сложившихся в Молдавской ССР (по данным переписи 1989 г., на территории современного Приднестровья проживало примерно 17% населения МССР, с учетом избрания по одномандатным округам 51 депутата приднестровская «квота» в парламента РМ должна была бы составлять не менее 6 депутатов).
Не менее одиозной является и последняя инициатива И. Додона об «определении статуса Приднестровья» на общем голосовании (референдуме) граждан Молдавии и Приднестровья. Предложение об «общем референдуме» для таких вопросов является абсолютным новшеством в международном праве и мировой практике, за которое молдавский президент мог бы претендовать на Нобелевскую премию, если бы такая инициатива не была настолько абсурдной. Как известно, такого рода вопросы действительно решаются на референдумах, но исключительно на раздельных — как это было, к примеру, на Кипре, или как это предполагалось в «Меморандуме Козака». Кроме того, предлагаемая Додоном «схема» автоматически лишит права определять свою судьбу 200.000 граждан России, постоянно проживающих в Приднестровье, ведь голосовать, по замыслу Додона, должны исключительно граждане Молдавии, а не все жители Приднестровья, вне зависимости от гражданства. Такое игнорирование международно-правовой практики, в сочетании с дискриминацией российских граждан, предлагается Додоном в качестве «рецепта» молдаво-приднестровского урегулирования, который якобы учитывает российские интересы.
Что касается регионального сотрудничества, то здесь И. Додон явно рассчитывает на то, что с его стороны будет достаточно громких заявлений, даже после гипотетической победы на выборах. Социально-экономическое иждивенчество, присущее молдавской политической элите, не обошло стороной и г-на Додона: даже после откровенно антироссийских выпадов (к примеру, объявления Молдовой персоной нон-грата тогдашнего российского вице-премьера, сопредседателя молдаво-российской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству Д. Рогозина) молдавский президент продолжал настаивать на сохранении российскими властями свободного доступа для молдавской продукции на российский рынок и преференций для молдавских трудовых мигрантов. Иными словами, Москва должна делать вид, что ничего не происходит, а молдавские власти продолжат действовать так, как сами посчитают нужным.
Додон также рассчитывает на помощь Москвы в мобилизации молдавской диаспоры, в первую очередь трудовых мигрантов, работающих в России. Во многом поэтому Додон не ограничивается встречами только в пределах Бульварного кольца или Северной Пальмиры, но и периодически выезжает в иные центры молдавской трудовой миграции. Особенно «полюбились» г-ну Додону донские просторы — к примеру, в 2015 году он поддерживал Воронежское региональное отделение «Справедливой России», активно критиковавшее «единороссов» во главе с тогдашним губернатором Воронежской области, ныне — вице-премьером А. Гордеевым, который может стать новым сопредседателем молдавско-российской межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. В этом году И. Додон побывал в Волгодонске, где принял участие в открытии памятника Петру Первому и Дмитрию Кантемиру, символизирующего, по мнению авторов скульптур, молдавско-российскую дружбу. Любопытно, что И. Додон мотивировал выбор места для такого памятника тем, что решением Петра Первого именно в этой местности было предписано выращивать виноград. В общем, там, где виноделие — там и дружба, и молдавский президент, и молдавские интересы. Французским, испанским, а также чилийским виноделам стоит озадачиться.
Г-н Додон весьма своеобразно воспринимает собственные обещания в части региональных приоритетов. И. Додон заявил о том, что, в отличие от ранее озвученных им же тезисов, теперь он и его Партия социалистов не настаивают ни на пересмотре, ни на денонсации Соглашения об ассоциации Молдавии с Европейским Союзом 2014 года. Сейчас Додон видит в данном Соглашении «исторический шанс» для превращения Молдовы в «пространство возможностей» для российского бизнеса, при этом от российского бизнеса требуются вложения в экономику Молдавии, но при этом обязательств перед российской стороной у Молдавии не возникает. Напротив, в рамках Соглашения об ассоциации у Молдавии появляются обязательства перед Евросоюзом по ограничению российских бизнес-интересов — к примеру, в энергетической сфере.
На этом фоне подключение Молдавии к работе ЕАЭС выглядит не более чем политическим реверансом в сторону Москвы, не предполагающим дальнейшего реального подключения Молдавии к евразийским интеграционным процессам. Кроме того, это еще и очередной шаг, ориентированный на молдавского избирателя, который все ещё считает Додона пророссийским политиком.
Таким образом, первые два тезиса, предлагаемые И. Додоном Москве, на деле не выдерживают критики и не соответствуют реальным действиям молдавского лидера. К этому в России наверняка привыкли на примере различных генераций постсоветских политиков, к примеру, Л. Кучмы и В. Януковича.
Тезис о «постоянном нейтралитете» Молдавии не столь безобиден. Напротив, он более конкретен, потому что получил некое подобие правового оформления и предполагает ряд конкретных шагов, направленных против российского присутствия в регионе. Подробнее об этом — во второй части данного материала.
Свежие комментарии