Галина Смирнова
Главный реформатор энергетики Анатолий Чубайс и ветропарки – бомба замедленного действия?
Анатолий Чубайс, который в конце прошлого года возглавил ассоциацию развития возобновляемой энергетики (АРВЭ), в апреле 2019 года в интервью каналу РБК заявил:
«Мы часто критикуем правительство, и есть за что, а вот в этой истории, как ни удивительно, почти никем не замечено, я убежден и искренне считаю, действия правительства по созданию системы поддержки возобновляемой энергетики в России оказались абсолютно профессиональными и абсолютно точными, в итоге построена настолько целостная система мер поддержки, которая не только собственно конкуренцию в самой энергетике создала, мы сейчас серьезно конкурируем с серьезными компаниями в России за право строить возобновляемую энергетику, но она еще и родила промышленность».
И правда, тема возобновляемой энергетики звучит в СМИ не так ярко, как многие другие. Не так часто можно слышать и о мерах поддержки правительством бизнеса, работающего в сфере альтернативной энергетики, то есть на «каждом углу» предпринимателям не рассказывают о субсидиях и других доступных им «стимулах» для развития бизнеса. Почему? Очевидно, потому что энергетика — бизнес для избранных, реализовать проекты с господдержкой дано не всем, тем более под определенные задачи — спасти мировую экологию и в целом догнать мир в производстве альтернативных источников энергии, во всяком случае, именно такие обоснования имеют реализуемые под крышей Роснано и новой ассоциации проекты в этой сфере. Еще, возможно, потому, что большой энергетический пирог был поделен заранее — в ходе реформы энергетики, проведённой Анатолием Чубайсом, собственно, об этом он сам поведал в интервью на РБК, когда ему был задан вопрос о том, что якобы меры поддержки и квоты по вводу альтернативных источников существуют с 2003 года, но квоты якобы так и не выбраны по сей день:
«Это закон о порядке энергетики, созданный нами в ходе реформы электроэнергетики, именно тогда мы спросили, следует ли нам на оптовый рынок электроэнергии возложить нагрузку по стимулированию возобновляемой электроэнергетики, были аргументы и за, и против, и мы для себя решили, что это сделать надо, и мы это сделали, и ровно на этом фундаменте — оптовый рынок электроэнергии и договоры на поставку мощностей там созданы в ходе реформы электроэнергетики и выстроена вся система поддержки, это во-первых. Во-вторых по поводу выбора квот, тут что-то такое со статистикой, картина такая: есть квоты по солнечной энергетике, по ветроэнергетике и по малой гидроэнергетике — основные три компонента внутри возобновляемой энергетики. Солнце выбрано полностью, ветер — выбран полностью, остался вот в этом году последний там кусочек небольшой — остатки до 24-го года, сбой только в одной части, которая касается малой гидроэнергетики — там, действительно, не выбраны квоты, по-моему, около 300 МВт, не очень крупная цифра, но большая часть квот на сегодня не просто выбрана, а там конкуренция такая, что для того, чтобы победить, мы вынуждены были снизить цену нашей заявки почти в два раза».
Как раз на законодательной базе, созданной под внедрение в России альтернативных источников энергии, стоит остановиться подробнее. Разговоры о защите окружающей среды на Западе ведутся давно и, как говорится, не в обиду будет сказано, ведутся они, как правило, в последние два десятилетия «в пользу бедных» — это своего рода манипуляция по переводу контроля от одного рынка к другому или от бизнеса к бизнесу. В свое время аналогичные механизмы манипуляций применялись в США нефтяными и финансовыми магнатами против «конопляных баронов» и разработчиков технологий, позволяющих широко использовать коноплю во многих сферах промышленности. Очевидно, когда на Западе стали осознавать, что с нефтью и другими энергетическими ресурсами у них не так всё хорошо, как у некоторых других стран, например, России, то снова заговорили об альтернативных источниках в энергетике. В 1992 году на свет появилась Декларация ООН по окружающей среде и развитию, которая провозгласила принцип адекватного удовлетворения потребностей нынешних и будущих поколений в области развития и окружающей среды, что автоматически ставит задачи по необходимости разработки мер по энергосбережению, а главное — переход на возобновляемые источники энергии (ВИЭ). В перестроечной России первые движения в пользу энергосбережения и ВИЭ начались государственном уровне в 1995 году, тогда стали появляться первые законодательные акты без их реализации в жизнь. Позднее в 1998 году в Государственную думу был внесен проект ФЗ «О государственной политике в сфере использования нетрадиционных возобновляемых источников энергии». Некоторые из положений проекта устанавливали, что не менее трех процентов государственных инвестиций в топливно-энергетический комплекс РФ направляется на финансирование возобновляемых источников энергии, а для осуществления государственного управления развитием ВИЭ предусматривалось наличие специального федерального органа исполнительной власти. Однако Совет Федерации отклонил законопроект, указав на ряд недостатков, в том числе на то, что в России уже существуют органы, занимающиеся государственным управлением в сфере ТЭК, высокую стоимость альтернативных источников по сравнению с традиционными, что повлечет рост тарифов, и то, что законопроект расходится с социально-экономической политикой страны. В итоге к 2003 году проект прошел все три чтения в Государственной думе и после отклонения его президентом Владимиром Путиным был вовсе снят с рассмотрения.
Но правительство не угомонилось, и в том же 2003 году в августе утвердило Энергетическую стратегию на период до 2020 года, где общими «мазками» закрепило-таки необходимость использования ВЭИ вместе с необходимостью принятия нового законодательного акта о ВИЭ. Однако и в стратегии нет разумных обоснований того, зачем нашей стране нужны альтернативные источники, кроме, пожалуй, их развития в районах Крайнего Севера и приравненных к ним территориях, где отсутствует централизованное энергоснабжения. Да и то практика показала, что их использование невозможно без подстраховки традиционными источниками — ветровые станции замерзают, могут обледенеть, выйти из строя, или просто неразвитая дорожная сеть не позволяет подвезти к месту строительства тех же ветроустановок необходимые комплектующие, где-то почвогрунт не позволяет обосноваться ветростанции, а на стабильность солнечной энергии и вовсе рассчитывать не приходится, всё ж не Африка, а Север.
К слову, в России есть масса разработок для решения таких проблем, в том числе мобильные ветроустановки, созданные нашими российскими учеными, в том числе занимавшимися мобильными системами вооружения, в частности ракетным комплексом «Тополь». Однако, несмотря на отсутствие программы, четко ставящей перед альтернативными источниками энергии задачи для развития экономики страны или хотя бы в соответствии с ее экономическими потребностями, сообществу «зеленых» лоббистов удается втиснуть свои планы, соответствующие больше формулировке США, а именно с целью энергосбережения в пользу экологии и будущих поколений, в 2009 году в пору президента Дмитрия Медведева — тогда вышло распоряжением правительства Российской Федерации от 8 января 2009 г. №1-р, а позднее, в 2013 году, правительство уже утвердило изменения, вносимые в это самое распоряжение, которые корректировали «Основные направления государственной политики в сфере повышения энергетической эффективности электроэнергетики на основе использования возобновляемых источников энергии на период до 2020 года». И вот отсюда, совершенно очевидно, и взялись плановые показатели возобновляемой электроэнергетики, о которых заявил Анатолий Чубайс в интервью РБК, с той лишь единственной разницей, что развитие слегка запаздывает к обозначенным срокам, так, например, распоряжением предусмотрено к 2019 году выйти на целевые показатели величин объемов ввода установленной мощности генерирующих объектов возобновляемых источников энергии общим размером в 5 871 МВт:
«На сегодня картина до 2024 года возобновляемой электроэнергетики с точки зрения взаимоотношений с государством и мер поддержки абсолютна ясна… она точно создаст целостный кластер, в котором будет генерация — 5 300 мегаватт, в котором будет промышленность, которая будет производить около 1000 мегаватт оборудования в год, в котором будет наука и в котором будет образование».
Вот так вот в нашей стране неожиданно зародилась целая новая отрасль, несмотря на отсутствие понимания ее необходимости и, самое интересное, при поддержке правительства, которое, как известно, в последнее время не жалует бизнес своими стимулами для развития, а всё больше укоряет в «попрошайничестве», при этом сами «зеленые реформаторы» не стесняются «попрошайничать» в России для поддержки их идей, причем делают это очень настойчиво, безусловно, с аргументами.
«Вы говорите о том, что она субсидируема — это правда, только все уже понимают простую логику, она такова — для того, чтобы эта индустрия возникла, точно на старте нужны субсидии. Все страны мира прошли через это, находятся в этом. Европа, Китай, Россия, но дальше есть очень простой тренд, который означает, что стоимость энергетики традиционной, связанной с добычей углеводородов, неизбежно возрастает, потому стратегически за газом, нефтью, углем нужно идти всё дальше, дальше, а стоимость энергетики возобновляемой — падает, падает, падает. Это пересекающиеся прямые. За 30-м годом не будет в мире региона, где возобновляемая энергетика будет дорогой, она будет везде дешевле. В России это произойдет позже и по естественным причинам, потому что мы углеводородная страна, потому что у нас дешевый газ, уголь, нефть, но у нас это тоже произойдет, это неизбежно случиться», — подчеркнул Анатолий Чубайс в своем интервью телеканалу РБК.
Естественно, в нынешних экономических условиях сложно говорить, в каком качестве Россия будет выступать на мировой арене после 30-го года. Зато можно порассуждать о ВЭИ как о лишнем звене в экономике на данном отрезке времени в виде существования целой отрасли, да еще при поддержке государства, и скрытых угрозах этой отрасли для устойчивости экономики страны.
Во-первых, меры поддержки, предусматриваемые для ВЭИ, предполагают сокращение поддержки других стратегических отраслей для страны — добычи нефти, газа, угля, которые позволяют России занять позицию ключевого игрока на мировой арене, особенно в условиях истощения этих самых и без того невеликих запасов этой самой арены. На сегодняшний день обрушить финансовую стабильность страны не позволяют опять же стратегические ресурсы. Правда, зависимость от них является одновременно минусом для экономики страны. И именно на этом минусе, как привило, играют все те, кто пытается «спасти» страну от данной зависимости, предлагая различные альтернативные программы развития. «Зеленая энергетика» Чубайса, судя по всему, относится к их числу.
В Ульяновской области, по данным портала media73.ru, на сегодняшний день действует два ветропарка — первый мощностью 35 мегаватт, второй — на 50 мегаватт, до 2023 года область планирует увеличить количество ветротурбин для наращивания мощности до суммарной в 1 гигаватт. Данные проекты реализовал совместный фонд «Роснано» и финской корпорации «Фортум». Некоторые компоненты для генераторов ветропарков, в частности лопасти, будут производиться на открывшемся в области в декабре прошлого года предприятии датского инвестора — компании «Вестас». Стоит обратить внимание на некоторые детали — предприятие по производству лопастей разместилось на базе действующего в регионе авиационного завода «Авиастар-СП» не просто так — детали имеют слишком большие размеры, что усложняет их транспортировку со всеми вытекающими последствиями финансового толка. Поэтому хлопоты правительства по созданию требований к развитию ВЭИ по локации 65% производств комплектующих на территории России нельзя назвать заботой о стране, тем более что комплектующие производятся под определенный спрос и проекты, а предприятия «строятся» при господдержке — со всеми полагающимися инвесторам привилегиями, гарантированных государством в рамках Специального инвестиционного контракта (СПИК). Иными словами, нельзя назвать заботой просто потому, что окупаемость заводу обеспечат ветроустановки, а ветроустановки будут окупаться, очевидно, тарифами, ведь, как заявил Анатолий Чубайс, рассказывая РБК о реформировании энергетики — нагрузка по стимулированию возобновляемой электроэнергетики возложена на оптовый рынок.
Одной из мер стимулирования, причем основной, являются ДПМ — договоры предоставления мощности. Эти договоры гарантируют инвесторам окупаемость инвестиций в течение 15 лет. Несложно предположить, что покупку энергии от альтернативных источников, по стоимости в разы превышающей традиционную энергию, оплатят потребители, либо будет вынуждено оплатить государство во избежание социальной напряженности. Одновременно с этим мы сможем наблюдать сдерживающий энергетикой фактор развития промышленности, ведь и сегодня одной из самых дорогих составляющих в себестоимости продукции являются именно энергетическая составляющая. То есть опять возникает вопрос: зачем в принципе строить ветроустановки, тем более сейчас, когда, по статистике, потребление промышленностью сократилось, а выработка энергии слегка увеличилась, то есть на энергетическом рынке профицит? Зачем строить ветропарки в Ростовской области в регионе с атомной энергетикой и в других регионах без привязки к труднодоступным для централизованного энергоснабжения местам? Или есть цель: вижу деньги, надо потратить? Как сказал Анатолий Чубайс на одном из гайдаровских форумов: «Даром прибыло, с ветром убыло». А быть может, поставить в Россию в новую зависимость — от компонентов для ветропарков, которые будут импортироваться с нулевыми таможенными пошлинами, ведь в отличии от, так сказать, столбов к гигантским вентиляторам, для производства лопастей требуются специальные компоненты?! Или, может, стоило еще внимательнее приглядеться к опыту других стран? Например, как пишет издание Forbes, Пер Виммер, в прошлом сотрудник инвестиционного банка Goldman Sachs, а ныне основатель и руководитель собственной инвестиционно-консалтинговой компании Wimmer Financial LLP, считает, что ВИЭ — это «зеленый пузырь», аналогичный пузырю доткомов 2000 года и ипотечному кризису в США 2007−2008 годов.
Интересно, что Пер Виммер — гражданин Дании, страны, которая уже давно является лидером в секторе ветроэнергетики (в 2015 году на датских ветряных электростанциях было произведено 42% потребленной в стране электроэнергии), и, кстати, откуда родом и компания Vestas — инвестор, построивший в Ульяновской области завод по производству лопастей для ветрогенераторов. Основной аргумент Виммера состоит в том, что энергия ВИЭ является коммерчески неконкурентоспособной, а проекты с ее использованием — неустойчивыми в долгосрочной перспективе. То есть «зеленая» энергия — слишком дорогая по сравнению с традиционной, и развивается она только благодаря государственной поддержке. Высокая доля долгового финансирования в проектах ВИЭ (до 80%) и его растущая стоимость приведут, по мнению эксперта, либо к банкротству компаний, реализующих проекты в сфере «зеленой» энергетики, либо к необходимости выделения всё большего объема средств государственной поддержки для удержания их на плаву. Сомнения Виммера, отмечает издание, не беспочвенны, и приводит в пример компанию SunEdison, которая в апреле 2016 года подала заявление о банкротстве. До этого момента SunEdison была одной из самых быстрорастущих американских компаний в области ВИЭ, стоимость которой летом 2015 года оценивалась в $10 млрд. Только за три года, предшествующих банкротству, компания инвестировала в новые приобретения $18 млрд, а всего было привлечено $24 млрд акционерного и заемного капитала.
Свежие комментарии