Танки у Камбре…

В каждой войне и у каждого народа были свои герои. Были они в пехоте, среди лётчиков и моряков, были они и среди британских танкистов, сражавшихся на своих примитивных огнедышащих «чудовищах» в годы Первой мировой войны.


Танки мира. Сегодня мы продолжим знакомиться с действиями английских танков на полях сражений Первой мировой войны и, как в предыдущем материале, сначала познакомимся с историей «в общем», а в конце материала с примером того, как сражался всего лишь один-единственный танк, так же сделавший хотя и маленькую, но «свою историю».


А было так, что после успешного наступления на Сомме командующий Хэйг начал бросать танки в бой, не взирая на обстоятельства, и в итоге закончилось это скверно. Все их недостатки вылезли наружу! И вот теперь ему вновь нужна была победа, чтобы компенсировать кошмарные поражения осени 1917 года. И вот в середине октября отчаявшийся Хэйг наконец-то внял голосу разума и согласился в предстоящей операции представить «право голоса» именно танкистам, а всем остальным под них лишь подстраиваться. Было решено ударить по немцам неожиданно, отказавшись от предварительного артиллерийского обстрела, задолго до самого наступления возвещавший о месте его начала, и атаковать исключительно танками.


Для наступления был выбран участок фронта протяжённостью 8 километров с плотным, не болотистым грунтом в районе Камбре. Около 400 танков на рассвете 20 ноября должны были пойти впереди шести пехотных дивизий. За ними следовал кавалерийский корпус, которому поручалось овладеть Камбре и заблокировать коммуникации противника в районе Арраса. В небе, если это позволила бы погода, должен был действовать Королевский авиационный корпус – бомбить и обстреливать артиллерийские позиции, склады и дорожные развязки, и, самое главное – вести непрерывную разведку и давать информацию в режиме реального времени о характере продвижения и реакции неприятеля. Было 1 003 артиллерийских орудия, которым теперь предстояло играть по новым правилам. Если раньше артиллерия стреляла по квадратам, разрушая проволочные заграждения, то теперь ей предписывалось по наводке с аэропланов вести огонь по батареям противника в глубине его обороны. Рвать проволоку должны были теперь не снаряды, а танки. Чтобы облегчить им работу, предполагалось дымовыми снарядами создать плотную дымовую завесу непосредственно перед главными узлами обороны германских войск и ослеплять вражеских артиллеристов и артиллерийских наблюдателей, чтобы они не могли увидеть атакующие их массы танков и пехоту.


Причём районом атаки была специально выбрана «линия Гинденбурга», укреплённая столь сильно, что немцы прозвали это место «санаторием во Фландрии», поскольку сюда отводились войска на отдых с других участков фронта. Немцами был вырыт широкий противотанковый ров, поэтому они считали, что танки здесь не пройдут.


Об этом нужно было подумать англичанам, и они нашли выход. Были подготовлены связки хвороста весом в полторы тонны, укреплённые на рельсах, установленных на крышах танков Mk IV. Танки, подходя ко рву, должны были поочерёдно сбрасывать эти фашины в ров, затем его форсировать и двигаться дальше к позициям артиллерии, давя и уничтожая германские пулемёты. Потом в прорыв должна была войти конница и решительным броском занять Камбре!


Что ещё подкрепляло успех такой атаки, так это строжайшее сохранение военной тайны. Ну и, конечно, следовало как-то отвлечь внимание противника. Поэтому танки, пушки и пехота на исходные позиции вышли ночью, а днём все передвижения прикрывались сотнями поднятых в воздух истребителей. Были специально пущены слухи, что войска собирают для отправки на итальянский фронт, где немцы одержали громкую победу. И хотя немцы кое-какие сведения о готовящемся наступлении всё-таки получили, мер они никаких к его отражению не приняли. Причём причина была всё та же – инерция мышления. Они посчитали, что наступление начнётся с ураганного обстрела, которым враг будет уничтожать их заграждения из колючей проволоки. На это уйдёт время, в течение которого передовые части можно будет отвести назад, а из тыла к обстреливаемому участку подвести резервы. И так раньше ведь и было. То, что на этот раз всё будет совершенно иначе, немецкие генералы просто не предполагали.


Удивительно, но этот сложный и, можно сказать, революционный для того времени план… сработал. Наступление началось, когда танкисты ранним утром запустили моторы и, покинув укрытия, двинулись на своих танках к германским позициям, одновременно открыла огонь британская артиллерия, но била она дымовыми, а не фугасными снарядами. Над полем боя появились сотни союзных аэропланов и принялись за «обработку» германских артиллерийских позиций. Едва только раздался грохот канонады, немцы побежали прятаться в блиндажах, чтобы потом идти отражать атаки британской пехоты.


А пехоты-то как раз и не было. Снаряды падали не на ряды колючей проволоки, а на артиллерийские батареи в тылу. Уцелевшие под огнём артиллерийские офицеры ждали приказов, но их не было, так как утренний туман (кстати, он мешал и английским лётчикам, но в меньшей степени) и клубы густого белого дыма у передовой ослепляли наблюдателей. А вот танкам туман ползти вперёд не мешал. Они останавливались лишь затем, чтобы сбросить в ров фашины, и двигались дальше, оказываясь в неприятельском тылу. За танками бежала пехота, захватывавшая траншею за траншеей. В блиндажи летели гранаты, тех, кто пытался сопротивляться, добивали штыками. В итоге были прорваны все три линии обороны, прежде чем германцы опомнились и начали оказывать активное сопротивление.


Прежде всего в тылу ожили отдельные германские пулемёты, отсекая от танков пехоту. А ей следовать за ними было тяжело даже при их скорости в 5 км/ч. Немало времени уходило и на уничтожение пулемётных гнёзд. А танки шли и шли вперёд, пока не достигли… канала Сен-Кантан. На левом фланге танки сумели взять гряду Флекьер и даже начали движение к лесу Бурлон, откуда до Камбре было уже рукой подать. Но тут их встретил огонь неподавленной германской артиллерии…

И вот тут начались непредвиденные трудности. Так, несколько танков вышли к каналу на два-три часа раньше, чем пехота. И они могли бы через него переправиться, потому что немцы здесь фактически противодействия не оказывали, но они успели подорвать мост через канал, и он рухнул, едва на него въехал первый танк. Но и после этого танки могли бы форсировать это препятствие, если бы хоть кто-то догадался снабдить их не только фашинами, но и штурмовыми мостами. Но до этого никто не додумался. По плану развить успех в направлении на Камбре должна была кавалерия. Однако, когда она прибыла, немецкое противодействие на противоположном берегу канала стало слишком настойчивым. Поэтому через канал переправились всего лишь эскадрон канадской кавалерии и несколько пехотных рот. И всё! Остальные войска попросту… устали и не имели сил идти дальше.


А в районе гряды Флекьер и деревни Кантен танки слишком уж вырвались вперёд и оказались одни, без поддержки пехоты. А пехота не шла, потому что позади танков сопротивление германских солдат всё ещё не было сломлено окончательно. Но и танки тоже вперёд не пошли, опасаясь попасть под огонь германских батарей. А те в свою очередь попали в очень тяжёлое положение, поскольку многие солдаты только лишь накануне ночью были привезены сюда с русского фронта. К тому же артиллеристы были в шоке, обнаружив, что им привезли снаряды нового типа, и старые ключи для установки взрывателей к ним не подходили. По сути, стрелять ими можно было лишь как болванками. Так что всё, что требовалось от британских пехотинцев – это перестрелять орудийную прислугу и… идти вслед за танками к Камбре. Однако этого англичане не разумели. А германские орудия, хотя их и было мало, стреляли по каждому появившемуся танку.


В итоге вечером 20-го немцы уже сами организованно отошли с Флекьера, добившись самого важного – срыва наступления противника на этом участке. На следующий день британцы заметно продвигаться вперёд уже не могли. Большие потери в танковых частях вызывали озабоченность в штабе. Пехота очень устала, а резервы отсутствовали. Кавалерия на «лунном ландшафте» оказалась просто бесполезной, тем более под пулемётным огнём. Бои потом продолжались ещё шесть дней. Разгромить немцев не удалось, хотя пришло понимание главного: будущее принадлежит бронированным боевым машинам, а лошадям на поле боя делать нечего.

Произошла, по сути дела, очередная революция в военном деле, хотя и немцы внесли в неё свой вклад, активно используя тактику штурмовых групп. Но вот танков у них не было, и в перспективе получить их в достаточном количестве они не могли.


Выяснилось и ещё одно интересное обстоятельство – высокий противотанковый потенциал 77-мм германской пушки, смонтированной на шасси грузового автомобиля для стрельбы по аэропланам. Только одно такое орудие в деревне Маньер, вступив в дуэль с английским танком на расстоянии в 500 м, смогло его уничтожить 25 выстрелами, и трое суток спустя, когда британцы попробовали осуществить свой последний прорыв к Бурлонскому лесу, оно всё ещё продолжало вести по ним огонь. У деревни Фонтен батарея таких автопушек вывела из строя пять танков и смогла остановить продвижение англичан. Немецкие зенитчики на этих своих автопушках столь усердно палили по танкам, что германскому командованию пришлось издавать даже специальную инструкцию, в которой им напоминалось, что основной их задачей является борьба с самолётами противника, а танки – это… так, на самый крайний случай!

А вот теперь и конкретный пример боевой деятельности одного из британских танков того времени. Танк F41, названный «Фрай Бентос», был «самцом» Mk IV, номер 2329. В августе 1917 года его экипаж из девяти человек пережил самое продолжительное танковое сражение Первой мировой войны. Вот список членов его экипажа:

Капитан Дональд Хиклинг Ричардсон
Второй лейтенант Джордж Хилл
Сержант Роберт Фрэнсис Миссен
Стрелок Уильям Морри
Стрелок Эрнест В. Хейтон
Стрелок Фредерик С. Артурс
Стрелок Перси Эдгар Бадд
Стрелок Джеймс Х. Бинли
Младший капрал Эрнест Ханс Брэди


Эта история началась в 4:40 утра 22 августа 1917 года, когда танк «Фрай Бентос» должен был поддержать атаку 61-й дивизии около Сент-Жюльена. Это был эпизод Третьей битвы при Ипре, когда англичане воевали ещё по старинке, бросая людей и танки вперёд без разбору. Когда танк продвинулся вперёд, он попал под пулемётный огонь с фермы Сомма, но экипаж вскоре подавил его огнём своей левой 6-фунтовой пушки.

Около 5:45 утра «Фрай Бентос» был обстрелян из немецкого пулемёта из фермы Галлиполи. Миссен вспоминал:


Танки несли на крыше отцепляющиеся балки для самовытаскивания на случай, если они застрянут. И Миссен попытался выбраться из танка, чтобы прикрепить такую балку к гусеницам, но



Тогда Миссен вышел через дверцу справа, а Брэди сделал то же самое слева. Ему не повезло. Как рассказывал Ричардсон, он


«Фрай Бентос» уже не мог двигаться, но всё ещё мог стрелять, и артиллеристы из своих 6-фунтовых пушек


Около 7 часов британская пехота начала отступать, оставив экипаж танка в окружении. Немцы попытались приблизиться, но их сдерживал огонь из 6-фунтовых орудий и пулемёта Льюиса, а также личные винтовки и револьверы экипажа. Миссен вспоминал, что


Британские солдаты тоже начали стрелять по танку, поэтому Миссен вызвался


К тому времени, как Миссен ушёл, все выжившие члены экипажа, кроме Бинли, были ранены. Британский снайпер, также стрелявший по танку и, видимо, решивший, что он захвачен германцами, перестал стрелять, когда ему показали белую тряпку из одного из люков. Однако выбраться из танка экипажу не удалось ни 22-го, ни 23-го, ни 24-го, а немцы всё это время обстреливали танк и даже пытались взломать его люки. Но безрезультатно, поскольку экипаж при всяком удобном случае отстреливался.


Наконец, в 21:00 24-го Ричардсон решил, что они должны всё же попытаться покинуть танк, так как в нём закончилась вода, и пробиться к британским позициям. Несмотря на ранения, команда сумела забрать с собой 6-фунтовые замки, всё своё оружие и карты. Добравшись до ближайшего британского пехотного подразделения из 9-го батальона «Чёрный дозор», Ричардсон попросил пехотинцев, чтобы те постарались не допустить захвата танка немцами, и оставил им все танковые пулемёты Льюиса.


Тело Эрнеста Брэди так и не было впоследствии найдено, но его имя записано в мемориале Тайн-Кот. Перси Бадд тоже не пережил войну. Он умер 25 августа 1918 года в возрасте 22 лет.

Итог более чем 60 часов непрерывных боевых действий для экипажа танка был таков: один человек убит и семеро ранены (Бинли отделался контузией). Сколько они убили и ранили солдат германской армии, подсчитать не удалось, но очевидно, что довольно много. Зато благодаря своей храбрости они стали самыми титулованными танкистами войны.


Ричардсон и Хилл были награждены Военным крестом (см. статью о штыках в бою), Миссен и Морри – медалью за выдающуюся храбрость, а Хейтон, Артурс, Бадд и Бинли – военной медалью.