Как ни странно, нас здесь любят!
«Дай, Джим, на счастье лапу мне. Такую лапу не видал я сроду...» Придорожный ресторан, на столах - бараньи ноги, потроха и графины с домашним вином. Пожилой албанский интеллигент с говорящим именем Сократ вдохновенно читает Есенина. Через полчаса я, дочь русского поэта, признаю свое поражение - Сократ знает нашу волшебную поэзию куда лучше меня.
Сократ - представитель поколения, пережившего короткую, но пылкую дружбу с СССР. Советские специалисты налаживали в Албании системы образования и здравоохранения, строили предприятия и военные объекты. Около двух тысяч албанцев успели получить образование в Советском Союзе, а некоторые даже привезли русских жен. (Не устаю восхищаться простой, но гениальной политикой покойного СССР в стремлении заводить себе долгосрочных друзей. Стоит дать бесплатное образование молодым, энергичным и неглупым иностранцам, как вы навсегда приобретаете себе как минимум сочувствующих, как максимум - преданных сторонников даже в стане врага. Фактически на долгие годы вперед вы формируете «пятую колонну». Ибо никто и никогда не в силах предать свою молодость, проведенную в чужой стране.)
Когда дружба внезапно кончилась, русский язык еще десятилетие спустя считался обязательным в школьном обучении. Если вы потерялись в Тиране, любой прохожий старше сорока попытается объяснить вам дорогу, используя русские слова. Когда в нашей машине сел аккумулятор, двое немолодых мужиков бескорыстно вызвались подтолкнуть ее. Узнав, что мы русские, искренне обрадовались: «Говорить по-русски мы не можем, а вот понимаем почти все».
Одним словом, Албания не Косово, где на русских косятся. Вам как гостю обязательно предложат пойти посидеть-выпить. Если вам не предложили где-нибудь выпить, значит, вы не в Албании. Это неуклонная традиция, на которую уходит солидная часть бюджета любой семьи. Начинается все с кофе, а кончается черт-те чем. (Однажды меня пригласил на рюмочку даже секретарь солидной исламской организации.)
Эдмонд Зисо, хозяин местного роскошного алкогольного завода, без ума от России и русской водки. Прямо на территории завода зеленеют русские березки, а в огромном погребе хранится замечательная коллекция водок. «Ну чего ты нашел в этой водке? - спрашиваю я. - Она же горькая! Балканская ракия куда вкуснее!» Мы сидим в прохладном погребе и греемся превосходной ракией пятилетней выдержки. «Ничего ты не понимаешь! Водка - идеально чистый продукт, - объясняет Эдди. - Это я тебе как химик говорю. Водка нейтральна и подчеркивает вкус любого блюда».
Эдди - мечтатель и практик. Много раз ездил в Россию, пытался организовать поставки русской водки в Албанию, но споткнулся о препоны и рогатки нашей бюрократии и высокие цены. «Ничего, у меня все получится, - мечтает Эдди. - Как завезу водку, открою русский клуб: шпроты, селедка, икра, соленья, вобла. Там будут собираться люди на вечера русской культуры: традиционная кухня, литература, разговоры. Хорошо будет».
Эдди ведет бизнес даже с Сербией. «А не боишься, что убьют?» - любопытствую я. «Это не я, а моя печень боится, - смеется Эдди. - Так, как сербы, я пить не умею. А храброго человека везде уважают. Когда я говорю в Сербии, что я албанец, мне в ответ: ну ладно, пойдем выпьем. А вообще, я думаю, вы, русские, слишком носитесь с этими сербами. Они того не заслуживают. Ну вот, к примеру, что сербы сделали для русских?» «А что они могут сделать? - возражаю я. - Они маленькие, мы большие». «Да они для вас палец о палец не ударят, - подливает яду Эдди. - Они вас просто используют в своих интересах». «Сербы - наши родственники, а родню не выбирают, - веско говорю я. - Плохая родня или хорошая, богатая или бедная - значения не имеет. Своих не сдают». - «Да я разве против? А сербов все равно не боюсь. Я же православный!»
Самый либеральный ислам
На улице проливной дождь. У входа в святую обитель текке (что значит «место умиротворения) меня встречает под зонтиком молодой дервиш Микель. Забыв, что имею дело с верующим мусульманином, я протягиваю руку для приветствия. К моему удивлению, дервиш энергично жмет мою руку и приветливо восклицает: «Добро пожаловать в нашу обитель!»
Ряд огромных холодных комнат (в Албании нет центрального отопления), ковры и стены благостного зеленого цвета ислама и вдруг... Я буквально подпрыгиваю: огромные статуи, гобелены с вытканным имамом Али (вылитый герой-красавец индийского кино), картины с изображением пророка Мухаммеда, его дочери Фатимы, Али и подозрительно христианскими пухленькими ангелочками. «Простите меня, дервиш Микель. Но разве в исламе не запрещены картины и статуи, а уж тем более изображения пророка Мухаммеда?» «Люди дарят нам подарки от чистого сердца, мы от них не отказываемся», - отвечает Микель. Я в Тиранском центре бекташизма. Эта влиятельная дервишская секта была основана в XV веке в Турции, но запрещена в 1826 году за толерантность и вкус к свободе и официально изгнана в 1925 году, во времена светского правления Ататюрка. На сегодняшний день Албания является мировым центром бекташизма (миллион верующих, т. е. треть населения страны) и поддерживает тесные контакты с сектантами по всему миру. Бекташей часто называют «эпикурейцами ислама».
Они открыты, умеют радоваться жизни, терпимы к человеческим порокам, не дураки выпить, доброжелательны к христианству. «Текке - это что-то вроде вашего монастыря, - объясняет Микель. - Здесь живут дервиши (монахи, принявшие обет безбрачия). Но любой человек может найти здесь пристанище. У нас есть гостиница для путников. Раньше текке строили так, чтобы расстояние между двумя приютами составляло не больше шести часов пути. Никто здесь не имеет права спрашивать, какой ты веры и кто ты есть. Приют открыт для всех. Любая религия, признавшая единого Бога, нам близка. В нашем текке хранятся Библии и православные иконы, которые нам дарят странники. Иногда я думаю: какой-нибудь археолог будущего
на раскопках нашего текке ничего не поймет. Кто были эти люди? Какой религии принадлежали? Коран, Библия, кресты, иконы, мечеть. Кто они? Вот будет загадка! - смеется Микель. - А мы просто любим Бога и людей. Внешние признаки веры - не суть. Одежда, еда, правила поведения могут быть разными, лишь бы сердце было чисто». «Но как вы, мусульманин, относитесь к вину и свинине?» - не без лукавства спрашиваю я. «Ничего плохого в бокале вина нет. Все, что входит в рот, то хорошо, а что выходит, то плохо. Во всем нужна мера. Переизбыток в еде и алкоголе выходит из нас сквернословием, оскорблением и рвотой. Но принуждать людей к праведности нельзя. Можно указать им на ошибки, но насилие исключено. Наши дервиши - миссионеры, и в прежние времена, странствуя и даря людям свет ислама, они исходили из простых правил: проповедуйте только на языке страны. И где бы вы ни жили, защищайте интересы народа, приютившего вас, и принимайте его культуру. А если вас не устраивает новое время? Что ж, учитесь идти с ним в ногу. Меняйтесь вместе с ним. Автомобили, компьютеры, Интернет, мобильные телефоны. Разве это противоречит любви к Богу?» Он меня растрогал, этот молодой дервиш. Своей мягкостью, пониманием, терпимостью. Недаром бекташи славятся «очеловечиванием веры»: любите жизнь в религии, а религию в жизни. Попытки принести в Албанию радикальный ислам пока не слишком успешны. Богатые арабские страны, такие, как Саудовская Аравия и Кувейт, строят здесь мечети, из которых после проповедей выбегают бородатые молодые люди с горящими глазами, но число их невелико.
«Для радикального ислама в Албании нет подходящей почвы, - уверен епископ католической церкви Лучиано Августини. - Слишком здесь любят ракию и свинину, да и к непривычной одежде и бороде албанцы относятся подозрительно. Арабским странам трудно вести пропаганду в Албании, где всегда были сильны симпатии к христианству (23 - 25% населения - православные, 15% - католики). Мало кто здесь принимал ислам добровольно во времена Османской империи. Со времен турок на Балканах есть даже такое понятие: криптохристиане (с греческого «тайные христиане», или разноцветные, как их называли в Косово). Это люди, принявшие ислам из страха или по соображениям выгоды, официально ходили в мечеть, но дома тайно молились у алтаря».
Оазис экуменизма
Вековая борьба креста и полумесяца приняла в Албании форму компромисса. Здесь уважают любую форму обрядов, с помощью которой человек считает нужным поклониться своему создателю (или не уважают никакой). До 1991 года Албания официально считалась единственной атеистической страной в Европе. Во времена диктатуры церкви и мечети были разрушены, священники и муфтии расстреляны или бежали за границу. С тех пор албанцы - весьма прохладные верующие. Здесь часто можно встретить семьи, где муж, к примеру, по рождению наполовину православный и наполовину мусульманин (и так и не определился с выбором духовного руководства), а жена - католичка. Религия - всего лишь этикетка, с которой человек появляется на свет. «Во время светлых христианских праздников, когда я иду по улице благословлять чей-то дом или семью, мусульмане часто выходят за порог и говорят: «Почему вы идете мимо, святой отец? Благословите и наш дом, - рассказывает епископ Лучиано Августини. - В период гражданских волнений в 1997 году (когда рухнули финансовые пирамиды и народ потерял полтора миллиарда долларов вложений) люди выходили на улицы, громили военные склады, гоняли на танках, и нашлись злоумышленники, натравливающие людей разных религий друг на друга. И мы втроем - муфтий, православный священник и я, епископ, - разъезжали в открытом грузовике и демонстрировали людям наше единство. Мы с моим православным коллегой даже спали в мечети в знак доверия».
Вера в Албании, как разбавленное вино, редко кому ударяет в голову. Но молодой доктор Спиро - необычный случай. Этот страстно верующий ортодокс носит православную иконку даже на брелоке с ключами, а в мобильном телефоне у него изображение Христа. «Как вы, православный албанец, чувствовали себя, когда албанцы в Косово жгли старинные сербские монастыри и святыни?» - спрашиваю я. «Когда это было? - удивляется Спиро. - Я не слышал и не знал об этих преступлениях». «Не может быть, чтобы вы не знали о том, о чем говорил весь мир!» - восклицаю я с дрожью возмущения в голосе. Спиро молчит. Потом говорит тихо и медленно (чувствуется, что признание дается ему нелегко): «Мы молимся за наших сербских братьев. Это все, чем мы можем им помочь. Албания духовно всегда была христианской. Когда турки пришли, многие албанцы не устояли и приняли ислам, чтобы не платить налоги или сделать карьеру. Знаете, как албанцы укрепились в Косово? Сербы проявили стойкость в своей вере и не пошли на предательство, а Косово было колыбелью их религии, символом их нации. Тогда турки переселили туда ренегатов-албанцев, продвинули их на госпосты, дали им власть и деньги. Так Косово перестало быть православным, а превратилось в форпост ислама».
Доктор Спиро говорит о хитроумной политической игре турок с такой пылкостью, как будто это было вчера. Вера для него - это сегодняшняя страсть и кровь, а не борьба старых чувств и предрассудков. Но доктор Спиро - исключение из правил. Большинство албанцев относится к религии как к выгодному ремеслу, как к сиюминутной политической игре. И мой новый знакомый Клеарт - яркое тому подтверждение.
«Наша вера - США, - решительно говорит он. - Мы маленькая страна и всегда верим в того, кто сильнее. Когда-то СССР помогал нам и был нашим другом. А теперь Америка выгодна нам, потому что преследует наши интересы. Мы всегда на стороне сильного».
«Но это подлое лицемерие! - Я не стесняюсь в выражениях. - Так же когда-то вы продали Христа - из политических соображений!»
- «Мы?! Да мы первые христиане на Балканах! От кого я это слышу? Вас, русских, еще как нации не было, когда мы приняли христианство!»
- «А потом продали его туркам, как Иуда, за тридцать сребреников! За освобождение от налогов, за карьеру!»
- «Мы были язычниками и умрем язычниками! Да, когда нам было выгодно, мы приняли ислам, чтобы выжить. А вы, как и сербы, носитесь со своим христианством, как будто никогда не были язычниками».
Кувшины с вином опустели. Время за полночь, а мы стучим стаканами по столу и горячимся так, как будто речь идет о жизни и смерти.
«Даже ваши императоры склонили голову перед исламом! - кричит Клеарт. - Они поставили мечеть в Санкт-Петербурге в знак унижения перед религией пророка Мухаммеда!»
- «Что?! Российская империя строила мечети как символ веротерпимости!»
- «Вы строили их из слабости! А мы, если надо, с помощью Америки и Македонию завоюем, и у Греции кусок заберем, а потом дойдем до Белграда и обратим сербов в мусульманство. Мы всегда воюем только за себя, а не за великие идеи!»
Известный албанский поэт XIX века Пашко Васа однажды сказал (и слова эти стали национальным девизом): «Религия албанцев - албанскость».
Источник: http://i-r-p.ru/page/stream-event/index-19856.html
Свежие комментарии