Марина Мнишек. Бесславная гибель русской царицы

В предыдущей статье мы уже говорили, что после гибели Лжедмитрия I у Марины Мнишек была возможность беспрепятственно уехать в Польшу, даже получить от короля Сигизмунда III Гродно или Самбор. Однако она предпочла бороться за престол – даже после убийства второго самозванца. Ей не удалось ни стать новой басилисой Феодорой, ни умереть на троне – «власть не стала ей саваном». Гордая полячка умерла бесправной и покинутой всеми узницей – то ли от горя по казнённому сыну, то ли от рук подосланных убийц: будучи венчанной на царство, она и в тюрьме казалась опасной недавно пришедшим к власти Романовым. Предыдущую статью мы закончили сообщением о том, что всего через несколько дней после убийства Лжедмитрия II Марина родила сына, который был назван Иваном. Сегодня мы продолжим и закончим рассказ об этой женщине.

Царевич Иван Дмитриевич

После смерти Лжедмитрия II, убитого на охоте татарским князем Арасланом (Петром) Урусовым, калужане, остатки армии самозванца и донские казаки атамана Ивана Мартыновича Заруцкого принесли присягу новорождённому «царевичу». И, надо признать, что он имел гораздо больше прав на престол, нежели все другие претенденты – ведь, хоть его отец был самозванцем из самозванцев, мать была законной царицей – коронованной, официально венчанной на царство. И во многих городах овдовевшей Марине Мнишек продолжали оказывать царские почести. Помимо Заруцкого, права Ивана Дмитриевича готовы были признать другой предводитель казацких отрядов князь Дмитрий Трубецкой и вождь Рязанского ополчения Прокопий Ляпунов. А Иван Заруцкий позже стал третьим и последним мужем Марины Мнишек (кстати, именно его, а не Лжедмитрия II некоторые считают отцом её сына Ивана).

Атаман Заруцкий

Иван Мартынович Заруцкий был уроженцем западно-украинского города Тарнополь (назван по фамилии местного магната, сейчас – Тернополь). Утверждают, что в детстве он был уведён татарами в Крым, откуда потом бежал на Дон. Со временем стал там одним из авторитетных атаманов. Он прибыл в Москву ещё с первым Лжедмитрием, но особо важной роли в событиях тех лет не играл, вскоре вернулся на Дон. После убийства самозванца, примкнул к Ивану Болотникову и находившемуся при нём Лжепетру, который выдавал себя за сына царя Фёдора Иоанновича. Но, узнав об очередном «чудесном спасении Дмитрия», осенью 1607 г. уехал из Тулы, которую скоро осадили и захватили войска Василия Шуйского. Второго Лжедмитрия Заруцкий нашёл в Стародубе. Весной 1608 года Заруцкий привёл к Орлу, где тогда находился этот самозванец, около 5 тысяч казаков. Во время похода Лжедмитрия II на Москву атаман командовал правым флангом армии. В Тушинском лагере Заруцкий получил сан боярина. Решительными и своевременными действиями он предотвратил полный разгром армии Лжедмитрия в Троицын день 1608 г. После бегства самозванца в Калугу, отправился было к польскому королю Сигизмунду III, войска которого осаждали Смоленск, однако скоро покинул его и вернулся на службу к Лжедмитрию. В 1611 году Заруцкий оказался одним из трёх лидеров Совета всей земли – другими были князь Д. Трубецкой и думный дворянин П. Ляпунов – вождь первого (рязанского) ополчения. Именно из-за интриг Заруцкого Ляпунов 22 июля 1611 года был убит казаками, а приведённые им ополченцы ушли от Москвы.


Оттеснив Трубецкого, Заруцкий теперь фактически возглавил оставшиеся части и попытался провозгласить царём малолетнего Ивана Дмитриевича, но его не поддержали патриарх Гермоген и вожди нового ополчения – Минин и Пожарский. В это время в Пскове появился новый Лжедмитрий – третий по счёту, а в Астрахани – четвёртый, оба выдавали себя за второго, который якобы выжил после покушения в Калуге. Астраханского поддержал убийца Лжедмитрия II – татарский князь Петр Урусов. Этот самозванец потом где-то сгинул, и о его судьбе ничего не известно. А «Псковский вор», который, как потом выяснилось, был сыном дьякона одной из московских церквей Матюшкой, в конце мая 1612 года был захвачен в Гдове. После воцарения Михаила Романова его некоторое держали на цепи «для всеобщего обозрения», а потом казнили. Но пока Заруцкий вначале присягнул третьему Лжедмитрию, а потом попытался организовать в Ярославле покушение на князя Пожарского. После неудачи, он в августе 1612 г. с половиной армии (около двух с половиной тысяч человек) ушёл в Коломну, где находились в то время Марина Мнишек и её сын. Коломна была традиционно верна Лжедмитриям, и даже преградила путь к Москве столице армии Дмитрия Пожарского. С Заруцким в Коломну пришли казацкие отряды атаманов Ивана Чики, Пантелеймона Матерого (оба участвовали в осаде Троице-Сергиевой Лавры) и Тихона Чулкова.

В Москве же был собран Земский собор, на котором 7 февраля 1613 г. царём был избран молодой Михаил Федорович Романов. Делегаты дали клятву


Но при этом были легитимизированы все пожалования Лжедмитрия II.

Заруцкий решение Собора не признал. В марте 1613 г. к нему примкнули около 400 черкас – запорожских казаков, грабивших в то время русские города и сёла. Историк А. Л. Станиславский, кстати, полагал, что именно с действиями данного отряда могла быть связана история гибели Ивана Сусанина, который на самом деле, согласно прошению его зятя Богдашки Собинина, никуда не заводил «поляков», а просто «ничего не сказал злодеям», когда те «спрашивали о царе».

Бегство на юг

В конце концов, Заруцкий разграбил гостеприимную Коломну и, взяв с собой Марину и её сына, направился в город Михайлов (современная Рязанская область). Разумеется, появилась легенда, что по дороге он спрятал награбленное в какой-то яме, которую прикрыли воротами Пятницкой башни Коломенского Кремля, а «ведьма Маринка» закляла этот клад, и потому до сих пор его никто не может найти.

Заруцкий хотел захватить Переяславль-Рязанский (с 1778 года, по указу Екатерины II, этот город стал называться Рязанью), но был разбит Владимиром Ляпуновым – сыном убитого по его наущению Прокопия. А близ Венёва потерпел поражение отряд атамана Чики, который попал в плен и был доставлен в Тулу. Заруцкий перебрался в Епифань, а в Михайлове 2 апреля 1613 г. горожане перебили и пленили остававшихся в нём казаков. Более двухсот казаков Заруцкого дезертировали из Епифани, многие потом получили прощение. Заруцкий же разорил ряд городов (Епифань, Дедилов, Крапивну), а потом отступил к Воронежу, где его армия в двухдневном сражении была разбита войсками князя Ивана Одоевского. После этого он с остатками войск (около 500 человек и некоторое количество ногайцев князя Иштерика) отошёл в Астрахань. Здесь Заруцкий и Мнишек поначалу нашли поддержку у горожан и обосновались в хорошо укреплённом Троицком монастыре, где беглая царица открыла домовую католическую церковь, а также запретила бить в благовест к ранней заутрене – со времён убийства Лжедмитрия I она боялась колокольного звона, но заявила, что его пугается малолетний сын. Говорят, что именно тогда и состоялось её венчание с донским атаманом.

Заруцкий хотел собрать армию, в которую, помимо его казаков и казаков ватаги Трени Уса, должны были войти отряды астраханцев, ногайских татар, персов шаха Аббаса и даже турок. Но скоро в Астрахань от новых властей пришла грамота с приказом не оказывать поддержки «Маринке-люторке, еретицы» и «вору Ивашке Заруцкаму» и


Как видите, истовая католичка Марина Мнишек названа здесь лютеранкой: вероятно, человек, писавший эту бумагу, понятия не имел о непримиримой вражде католиков и протестантов, и для него все не православные были «на одно лицо».

«Вдоль по Волге, Каспию – на Яик»

Весной 1614 г. астраханцы, узнав, что на город идёт армия стрелецкого головы Василия Хохлова, восстали. Заруцкий и Марина Мнишек были осаждены в кремле, откуда им в ночь на 12 мая удалось бежать на трёх стругах. Любопытно, что тогда в плен к Хохлову попала полячка Варвара Казановская – единственная из фрейлин Марины Мнишек, которая до тех пор ещё оставалась при ней. А Заруцкий и Марина через Каспийское море вышли на Яик (Урал), где попытались укрыться на Медвежьем острове.

26 июня 1625 г. атаман Треня Ус выдал Заруцкого, Марину, её сына и католического священника Николая отряду правительственных войск, которым командовали Гордей Пальчиков и Севастьян Онучин.

М. Волошин писал об этом:

Печальный финал

Пленников везли до Казани на двух отдельных караванах судов: Марину Мнишек и её сына охраняли 600 стрельцов, Заруцкого – 350. Из Казани в Москву они уже добирались по суше. В столице Заруцкий был посажен на кол, а Марина Мнишек отправлена в тюрьму. Позже в Коломне появилась легенда, что свои последние дни несостоявшаяся царица доживала именно в их городе – в Круглой или Наугольной башне местного Кремля, которую даже стали называть Маринкиной. Городская легенда рассказывает также о живущем в коломенском Кремле призраке Марины Мнишек. Более того, утверждают, что дух Марины помогает в несчастной любви – если попросить его, прикоснувшись рукой к стене «её» башни.


Популярное народное предание гласит, что Марина была ведьмой и чернокнижницей, и по ночам в облике то ли вороны, то ли сороки вылетала из башни через окно. А затем местный епископ якобы освятил башню – и вылетевшая наружу Марина не смогла вернуться обратно и снова превратиться в женщину. Потому, мол, с тех пор над этой башней всегда летает много ворон. И никто почему-то не задал простого вопроса: зачем Марине вообще было возвращаться в свою тюрьму? Более логична другая версия легенды: что она, обернувшись сорокой, улетела в Польшу. Однако на самом деле эта легенда была придумана Б. Пильняком и включена им в роман «Волга впадает в Каспийское море». А настоящее народное предание говорило о том, что, обернувшись вороной, Марина вылетала не из башни, а из польского лагеря, который находился неподалёку от города – в местечке Таборы. Существовал даже праздник в честь избавления от поляков, который коломчане ходили отмечать в Таборы. А о смерти Марины Мнишек в «Новом летописце» прямо говорится:


Ребёнка у Марины Мнишек в Москве отобрали, торжественно обещав, что ничего худого с ним не случится. И обманули. Велимир Хлебников писал об этом:


Так представлена казнь сына Марины Мнишек на рисунке И. Сакурова:


Польский посол Фёдор Желябужский доносил в 1615 году:


Очень интересно, какие «злые дела» числились за малолетним «Ивашкой»?

Снова обратимся к стихотворению М. Волошина:


Сын Марины Мнишек, который немного младше четырёх лет, действительно был повешен у Серпуховских ворот – в Замоскворечье. По уточнённым данным, произошло это в ноябре 1614 года.

Публичное повешение малолетнего сына Марины Мнишек Романовы устроили из страха, что появятся новые самозванцы. И тем самым нарушили древнюю традицию не предавать казни детей: просто так их, разумеется, в то жестокое время убивали, но вот такое прилюдное повешение просто шокировало москвичей. Тем более что вес тела ребёнка был слишком маленьким, и веревка не затянулась на детской шее: мальчик умирал несколько часов. Голландец Элиас Геркман писал в 1625 г.:


О смерти Марины Мнишек он сообщает:


Несмотря на публичную казнь «Ворёнка», по инерции Смуты «Лжеивашки» всё-таки появились. Первым был польский шляхтич Ян Фаустин Луба, которому, по схеме, оправдавшей себя с Лжедмитрием I, с детства внушили, что он действительно спасшийся сын Марины Мнишек. А уже около 1640 г. за Ивана Дмитриевича пытался выдать себя Иван Вергунёнок – казак из Полтавы, который обращался за помощью к крымскому хану и турецкому султану. В 1641 году в плен к донским казакам попал некий Мануил Сеферов по прозвищу Дербинский, который намекал, что является спасшимся царевичем, но открыто объявить об этом не успел. И, наконец, уже при Алексее Михайловиче в Москве был повешен четвёртый самозванец, который в документах был назван «безымянным бродягой».

Но это было потом. Тогда же, в 1614 году, казнь невинного ребёнка произвела на москвичей очень тяжёлое впечатление. И появилась легенда о том, что Марина Мнишек прокляла Романовых, предсказав, что жёны будут убивать мужей, а сыновья – отцов, и закончится всё гибелью этого рода:


В народе всегда помнили это предсказание Марины Мнишек. Может быть, потому особенно никто и не удивился в России, не был потрясён и шокирован при известии о расстреле семьи последнего императора в Екатеринбурге?