Газовый рынок ЕАЭС: новое «поле» российско-казахстанского диссонанса?

Планы правительства Казахстана по развитию газовой отрасли «повисают в воздухе»

На 25-26 августа в киргизском городке Чолпон-Ата намечено очередное заседание Евразийского межправительственного совета с участием глав правительств государств-участников ЕАЭС. Основной вопрос повестки дня – формирование общего энергетического рынка.

На заключительном этапе до 1 января 2025 года предусмотрено вступление в силу международного договора о формировании общих рынков нефти и нефтепродуктов ЕАЭС. Согласно сообщению пресс-служба ЕЭК, 12 августа министры энергетики входящих в объединение государств согласовали большую часть вопросов, касающихся формирования общего рынка газа, договорившись «по большей части вопросов повестки: согласовали определения покупателя газа, свободной мощности, трансграничной транспортировки и поставки газа, отдельные вопросы регулирования общего рынка газа и взаимодействия операторов газотранспортных систем».

Министр по энергетике и инфраструктуре ЕЭК Арзыбек Кожошев, под председательством которого шло заседание, отметил существенную динамику в разрешении вопросов, по которым долго не было согласия, а также готовность сторон к конструктивному диалогу: «Поиск решений по неурегулированным вопросам будет продолжен на более высоком уровне для выработки взаимоприемлемых предложений, которые могут стать основой для будущих компромиссов по чувствительным вопросам». Скорее всего, эти самые «неурегулированное вопросы» станут предметом рассмотрения намеченного на 19 августа Совета ЕАК и вышеупомянутого Евразийского межправительственного совета.

Ранее сообщалось, что международный договор о формировании общего рынка газа ЕАЭС может быть подписан в текущем году, однако в конце мая бывший премьер-министр Белоруссии и нынешний глава Коллегии ЕАЭС Михаил Мясникович заявлял о сохранении прежних проблем в сфере создания общего рынка газа в ЕАЭС. Примерно представляя текущее положение дел, приходится констатировать, что информации, не решены и к настоящему времени, что способствует усилению не только экономической, но и политической дистанции между Казахстаном и Россией. Напомним, согласно заявлению М. Мясниковича, фактически остаётся три предмета разночтений по общему рынку газа:

– блок вопросов по формированию тарифов на прокачку «голубого топлива»;

– вопросы, касающиеся импорта газа из третьих стран (из Азербайджана, Узбекистана, Туркменистана – Прим. ВПА);

– вопрос о том, как поступить с долгосрочными договорами, которые уже заключены между странами ЕАЭС.

«А вообще мы рассматриваем все эти вопросы под углом зрения функционирования естественных монополий», – добавил М. Мясникович, фактически адресуясь, таким образом, к позиции «Газпрома».

Думается всё же, что вышеприведённый перечень — отнюдь не «остаточный» (как утверждает Мясникович), а именно что основной в формировании в ЕАЭС рынка газа. Всё перечисленное изначально было и остаётся «камнем преткновения» в переговорах по созданию общего газового рынка в ЕАЭС. Вследствие нерешенности тех же вопросов, в начале 2000-х и 2010-х годов, как известно, возникали проблемы с транзитом казахстанского газа в Белоруссию и на Украину. Помимо политических факторов, они были обусловлены стремлением российской стороны регулировать газовый транзит, что вполне естественно по естественно-географическим причинам. Газопроводы из Казахстана, Азербайджана, Туркменистана, Узбекистана соединены с другими странами бывшего Советского Союза и через них с европейским зарубежьем исключительно через российскую территорию – и именно эту ситуацию косвенно признаёт М. Мясникович.

В этой связи, характерно, что казахстанский министр энергетики Болат Акчулаков недавно подтвердил нежелательную для Казахстана транзитную зависимость от «Газпрома»: «Санкции против России не повлияют на экспорт казахстанского газа. Мы никогда и не продавали свой газ в Европу напрямую через сети “Газпрома”. Мы всегда его отдавали либо на границе Казахстан – Россия, либо через свой газопровод экспортировали в Китай. Поэтому ограничений с точки зрения транзита казахстанского газа нет».

Главным покупателем казахстанского газа традиционно выступает Китай. Экспортировать же газ в Европу Казахстану «гораздо сложнее, сделать это возможно только через трейдеров. По трубопроводам республика способна продавать “голубое топливо” только в Россию, Китай и страны Центральной Азии», – отмечает глава направления «отрасли ТЭК» российского Центра стратегических разработок Александр Амирагян. «Для экспорта газа нужна соответствующая инфраструктура. На сегодняшний день единственным экономически выгодным методом поставок является транспортировка по трубе. К сожалению, таких транспортных каналов с Европой у Казахстана нет, поэтому европейское направление пока остаётся труднодоступным», – соглашается с ним партнер департамента аудиторских услуг KPMG в Центральной Азии Сергей Нездемковский.

В то же время, западноевропейские трейдеры весной с.г. наращивали закупки казахстанского газа на казахстано-российской границе: поставки направлялись сперва по газпромовской сети, затем – в основном, через Украину. По данным Министерства торговли и интеграции Казахстана, за январь-март 2022 г. экспорт природного газа в регион Европейского Союза «увеличился в 4,3 раза – до $35,5 млн.». Как видим, тенденция во многом аналогичная экспорту угля, о чём мы писали ранее. Между тем, внутренний дефицит природного газа ожидает Казахстан уже в 2023 г., о чем в середине июля сообщил на расширенном заседании правительства президент Касым-Жомарт Токаев. Газовая отрасль играет ключевую роль в экономическом и социальном благополучии республики: «За счёт введения новых промышленных объектов и газификации страны потребление газа на внутреннем рынке ежегодно увеличивается. За последние 10 лет объемы потребления газа на внутреннем рынке выросли более чем в два раза – с 9 до 19 млрд. кубометров». Переориентацию газа с экспортного на внутренний рынок глава государства считает вынужденным шагом, ведущим к потере валютной выручки и ухудшению торгового баланса, и «для решения данной проблемы необходимы системные меры, в том числе по увеличению ресурсной базы и переработки газа. Только нарастив добычу и переработку газа, государство сможет получать экспортную прибыль и в полной мере обеспечивать внутренние нужды». Правительству поручено проработать налоговые преференции для новых проектов по добыче газа и чётко распределить функции между соответствующими национальными компаниями. В этой связи возникает вопрос: возможно ли решить столь непростую задачку без формирования общих энергетических рынков? Очевидно, нет, однако интересы развития ЕАЭС не вполне соответствуют устремлениям национальных бюрократий и монополистов. На этапе формирования Союза «больше всего рассчитывали на то, что будут сформированы ключевые рынки интеграции: инфраструктура, транспорт, включая трубопроводный, рынок энергетики, нефти и газа, урана, угля и т.д. После чего можно было бы говорить о том, что созданы все необходимые условия для промышленной, агропромышленной интеграции, для формирования общего рынка капитала, услуг и т.п., – говорит экономист Кубат Рахимов. – Но мы столкнулись с противодействием нефтегазовых монополистов России и Казахстана. Каждый из них занял свою позицию, у каждого была своя картина мира. Казахстан успешно продавал свою нефть за пределы Таможенного союза через КТК. Казахстанские монополисты, у которых были свои покупатели, не согласовывали свои планы ни c ЕЭК, ни с другими евразийскими структурами. Это же касается казахстанских нефтяников, связанных с Китаем. Впрочем, это суверенное право казахской стороны…»

О подлинной цене «национального суверенитета», в частности, в энергетической сфере, мы писали не раз. Согласно утверждённому 20 июля правительством Комплексному плану развития газовой отрасли страны на 2022-2026 годы, «к 2030 году прирост производства товарного газа запланирован на уровне плюс 15 млрд. куб. м. Этого целевого показателя планируется достичь за счет запуска наиболее подготовленных проектов по добыче газа и увеличения объемов его переработки. Что это за проекты – большой вопрос вызывает, думаю, не только у меня. Как будет происходить увеличение  производства? – задаётся вопросом директор исследовательского центра «Энергетические аспекты Казахстана» Алмаз Абилдаев. – За счёт роста прогнозируемой собственной добычи нацкомпании или за счет наращивания нефтедобычи транснациональными корпорациями (ТНК), в состав которых входят такие нефтедобывающие гиганты, как BP, Chevron, Shell, Total, Eni? В плане развития газовой отрасли неполно раскрыта новая стратегия геологоразведки. Когда геологи будут загружены работой именно по поиску новых перспективных месторождений газа? Геологоразведка – это очень затратный, трудоемкий и длительный процесс. Иногда он еще и безрезультатный». Вполне логично, основной объем добытого газа международные ТНК экспортируют на международные рынки, где цена на порядок выше. Задача перенаправить на внутренний рынок уже в следующем году 2 млрд. кубометров газа, который добывает Тенгизшевройл, поставленная президентом Касым-Жомартом Токаевым, «станет предметом очень непростых и длительных переговоров», отмечает эксперт: «В соглашениях о разделе продукции (СРП), которые регулируют условия работы западных нефтедобывающих компаний в Казахстане, нет обязательства обеспечить энергобезопасность республики. Кашаган, Карачаганак, Тенгиз – это коммерческие проекты. Инвесторы добывают нефть, наращивают объемы, платят налоги, то есть выполняют обязательства, прописанные СРП. Менять правила игры всегда сложно, но необходимо. Нужна политическая воля». Появится ли? Вопрос риторический…

Согласно некоторым официальным данным Казахстана последних четырёх лет единственным импортером казахстанского газа в Европе и его «плательщиком» является Швейцария. Можно предположить, что формальным юридическим покупателем является какая-либо швейцарская компания, реэкспортирующая этот газ (или его большую часть) в соседние страны-члены ЕС.

Таблица

Будет ли впредь казахстанский газ пропускаться Россией в сторону де-факто украинской границы, либо же его переориентируют на транзит через Белоруссию («Ямал – Европа») – вопрос не столько экономический, сколько и политический. Во всяком случае, заявление К.-Ж. Токаева, адресованное руководству ЕС, о готовности республики «использовать свой углеводородный потенциал с целью стабилизации ситуации на мировых и европейских рынках» свидетельствует о том, что в Нур-Султане стремятся весомо «вклиниться» и в общеевропейский газовый рынок. Крайне показательно в этой связи и появление вирусной рекламы «о неких финансовых платформах в газовой отрасли с обещанием высоких доходов от экспорта нефти и газа в Европу» с упоминанием руководства Министерства энергетики Казахстана и некоторых известных персон. Распространяемая «вирусная реклама является ложной и не соответствует действительности. Просим казахстанцев быть бдительными и доверять исключительно официальным источникам», – сообщают в ведомстве.

В любом случае, затягивание с формированием общего газового рынка в ЕАЭС, с возможностью беспрепятственного газотранзита через РФ, вполне может стать – если уже не стало – новым стимулом к дальнейшему отчуждению от Москвы.

Алексей Балиев, Дмитрий Нефёдов