«Лов осетра». Как Манштейн взял Севастополь

Артиллерийская подготовка

Начиная со 2 июня 1942 года немцы вели непрерывную артиллерийскую подготовку и авиационную бомбардировку Севастопольского оборонительного района (СОР). Люфтваффе били по порту, аэродромам, коммуникациям, тылам и самому городу, где ещё оставалось до 35 тыс. мирных граждан. Советская артиллерия отвечала, била по местам скопления противника.

5 июня начало свою работу сверхтяжёлое железнодорожное 800-мм артиллерийское орудие «Дора». Первый бетонобойный снаряд (масса 7 100 кг, начальная скорость 720 м/с) был выпущен по северной части Севастополя. Выстрел вызвал эффект небольшого землетрясения. Грохот при сгорании за 6 миллисекунд свыше 900 килограммов пороха и выталкивании 7-тонного снаряда был колоссальным. Звуковой волной на станции Бахчисарай были выбиты стекла. Звук слышали в Симферополе за 35 км.

Следующие 8 снарядов полетели в район батареи № 30. Столбы дыма от взрывов поднимались на высоту 160 м, однако ни одного попадания в броневые башни достигнуто не было, точность стрельбы орудия-гиганта с дистанции почти 30 км оказалась весьма невелика. Еще 7 снарядов «Дора» в этот день выпустила по т. н. «Форту Сталина» – 365-я зенитная батарея располагалась на господствующей высоте 60,0 с круговым обзором на Северной стороне Севастополя в районе железнодорожной станции Мекензиевы горы. В цель попал только один снаряд.


На следующий день орудие выпустило 7 снарядов по «Форту Молотова» – командный пункт зенитного дивизиона 61-го артполка ПВО (к северу от поселка Бартеневка). Орудие смогло уничтожить большой склад боеприпасов на северном берегу бухты Северной, укрытый в штольне на глубине 27 м. Гитлер выразил недовольство, так как считал, что «Дора» должна работать против сильно укрепленных фортификационных сооружений.

7 июня «Дора» била по арсеналу. В течение трех дней 672-й дивизион израсходовал 38 снарядов, осталось 10. Уже в ходе штурма 5 из них 11 июня были выпущены по «Форту Сибирь» – в цель попали 3. «Фортом Сибирь» немцы называли один из земляных «Нагорных» редутов, построенных ещё в XIX веке для защиты Севастополя с севера. Советские войска использовали его в качестве огневой позиции для четырех 122-мм пушек А-19 из состава 101-го армейского артполка.

17 июня было сделано пять выстрелов по Бронебашенной батарее № 30. Только 25 числа на позицию был доставлен новый боезапас – 5 фугасных снарядов (масса 4 800 кг и начальная скорость 820 м/с). Четыре использовали для пробной стрельбы и лишь один выпустили в сторону города. Демонтаж «Доры» начался 2 июля. В целом по сравнению с трудом, затраченным на её установку, израсходованными ресурсами и боевым обеспечением, толку от суперпушки оказалось очень мало. Как отмечал Манштейн:


Наибольшего успеха под Севастополем добились германские артиллеристы 833-го артдивизиона. Израсходовав с 5 по 14 июня 172 бетонобойных и 25 фугасных снарядов, 600-мм мортиры «Карл» сумели прямыми попаданиями разрушить одну и повредить вторую башню батареи № 30.

Штурм. Прорыв внешнего кольца обороны

7 июня 1942 года начался штурм. Сначала германская и румынская артиллерия открыла сильный огонь из всех имеющихся стволов по нашим позициям. Через час, когда огонь перенесли в глубину, в атаку пошла пехота. Бои с самого начала имели крайне ожесточенный характер. Это была битва титанов, двух народов-воинов. Немецкие полки сократились до нескольких сотен человек, но наступали. Русский солдат, по словам Манштейна, «поистине сражался достаточно храбро», показывая пример «невероятной стойкости».

Несколько дней русские войска стойко отражали все атаки противника. Но к середине июня стала сказываться нехватка боеприпасов (Как немцы брали Севастополь). Господство немцев в воздухе, что крайне осложнило снабжение СОР, стало сказываться. 17 июня германцы окружили батарею № 30. На тот момент, кроме личного состава батареи, в казематах укрылось около 300 красноармейцев из отступавших стрелковых частей. Часть стрелков и матросов пробилась к своим, а остальные укрылись под землей, где бои продолжались до 24 июня.

Немцы применяли огнеметы, подрывные заряды, бензин, а по некоторым данным – и отравляющие газы, в итоге им удалось взять в плен 40 бойцов. Через несколько дней всё было кончено.



18 июня 1942 года ценой больших потерь германские войска прорвались к Северной бухте, Инкерману и Сапун-горе. В этот же день были повреждены (и авиацией, и артиллерией) корабли со снабжением, включая лидер «Харьков», а крейсер «Коминтерн» отказался входить в бухту. Ночью санитарный транспорт «Белосток» последним из транспортных судов смог войти в Северную бухту и отшвартовался у холодильника. На утро из-за артобстрела он был вынужден прервать разгрузку и с двумя пробоинами ниже ватерлинии вышел в море, вывезя около 400 раненых и менее 100 эвакуируемых. В 2 часа ночи 19 июня южнее мыса Фиолент был потоплен вражескими торпедными катерами.

Теперь немцы могли обстреливать Северную бухту, и подвоз подкреплений и боеприпасов здесь стал практически невозможен. Прорывались только скоростные боевые корабли и подлодки. Они шли в бухты Карантинная, Стрелецкая, Камышовая и на мыс Херсонес. Так, лидер «Ташкент» последний раз прибыл в город ночью 26–27 июня с пополнением и боеприпасами, вывез из города более 2 тыс. человек и фрагменты знаменитой панорамы. При этом корабль подвергся непрерывным атакам 90 самолётов с 5 по 9 утра, получил серьёзные повреждения и потерял ход около Тамани. «Ташкент» смогли отбуксировать в Новороссийск.

В итоге 18–23 июня, несмотря на перевод на северный фланг свежего пополнения (прибывшего 12–13 июня на крейсере «Молотов» и эсминцах) 2,6 тыс. человек, все наши войска выше Северной бухты либо были уничтожены, либо сдались после израсходования всех боеприпасов. Отдельные группы продолжали драться в изолированных укреплениях и укрытиях, что уже не оказывало влияния на общую ситуацию.

Падение внутреннего кольца обороны

Внутреннее кольцо обороны ещё сохранилось, инженерные укрепления Севастополя были сильны. Если бы у гарнизона имелся значительный боезапас, то штурм бы затянулся, немцы понесли бы новые большие потери. Однако боеприпасов не было, а подвоз резко сократился. Так, 27 июня вся зенитная артиллерия СОР (кроме аэродрома на мысе Херсонес) осталась без боеприпасов, давление немецкой авиации усилилось многократно. Оставшиеся без снарядов орудия свозили к бухтам.

Капитан 1-го ранга А. К. Евсеев отмечал в дневнике:


26 июня в город на двух эскадренных миноносцах, лидере «Ташкент» и двух тральщиках прибыло последнее пополнение – 142-я стрелковая бригада. Корабли разгружались и принимали раненых в Камышевой бухте, которая находилась за городской чертой. На обратном пути у мыса Ай-Тодор германские бомбардировщики потопили эсминец «Безупречный». Боеприпасы, топливо и продовольствие доставлялось теперь в крайне недостаточных количествах только подлодками и транспортными самолетами DC-3.

Немецкое командование приняло решение атаковать внутреннее кольцо не в лоб с юго-востока, а во фланг с севера. Для этого требовалось переправиться через Северную бухту. Южный берег бухты был хорошо укреплён, поэтому Манштейн сделал ставку на внезапность.

В ночь с 28 на 29 июня, в 2 часа ночи, без артподготовки, передовые отряды 30-го армейского корпуса на надувных лодках форсировали бухту под прикрытием дымовой завесы и атаковали в четыырех местах. Часть плавсредств была потоплена. Немцы смогли захватить плацдарм только в районе Воловьей балки, затем они прошли вверх на Суздальскую гору и высадили ещё один десант в районе Килен-балки. Десантная операция сопровождалась концентрированными ударами немецко-румынских войск на всех направлениях.

Немцы также попытались высадить десант на мысе Херсонес. Однако 12 моторных шхун из Ялты были обнаружены у мыса Фиолент, и большая часть из них была потоплена 18-й береговой батареей.

К полудню 29 июня Инкерман пал. При отступлении были взорваны склады с боеприпасами в штольнях. По советским данным, во время взрыва погибли сотни немецких солдат. Также гитлеровцы уничтожили тысячи советских раненых и гражданских лиц, которых не успели эвакуировать. По воспоминаниям Манштейна, раненые и беженцы погибли во время взрыва.

Эвакуация. Последние бои

С падением Инкерманских высот, крепость была обречена. В советских дивизиях осталось по 800 бойцов, а в бригадах – по 400. Только 9-я и 142-я бригады были полнокровными. Боеприпасы почти закончились, остался самый минимум, артиллерия (ещё многочисленная) замолчала. Из-за отсутствия поддержки артиллерии части 386-й дивизии не выдержали и отступили. Пехота 170-й дивизии при поддержке реактивных минометов и штурмовых орудий захватила Сапун-гору. К вечеру 29 июня германские войска захватили ключевые позиции второй линии обороны. Подтянув артиллерию, немцы могли простреливать весь город. С Сапун-горы простреливался весь район Севастополя и мыса Херсонес.

30 июня пал Малахов курган. Боеприпасы закончились. Вице-адмирал Октябрьский получил разрешение советской Ставки на эвакуацию. Вечером остатки гарнизона двинулись к бухтам Стрелецкая, Камышевая, Казачья и на мыс Херсонес. Началась агония Приморской армии.

После занятия противником Корабельной стороны, с господством в воздухе и занятием немецкой артиллерией важнейших высот, полноценная эвакуация стала невозможной. Поэтому советское верховное командование приняло тяжелое решение об эвакуации командного состав Приморской армии.

Поэтому в ночь на 1 июля после доклада Октябрьского о том, что все возможности для обороны Севастополя исчерпаны, по приказу Москвы с мыса Херсонес на подводных лодках Л-23 и Щ-209 и нескольких транспортных самолетах были вывезены только высшие командиры и комиссары СОР – генерал Петров со штабом, командование флота, командиры дивизий и частей НКВД, партийное руководство – около 500 человек. Также вывезли около 3 тонн документов и ценностей. Той же ночью отплыли все имевшиеся под рукой исправные плавсредства – на них тоже сажали по спискам, они спасли около 300 человек. Улетели последние исправные 18 боевых самолетов. Флотом решили не рисковать, большие корабли не прислали.

Оставшимся солдатам во главе с командиром 109-й стрелковой дивизии генерал-майором П. Г. Новиковым вручили приказ:


Они дрались, без поддержки авиации и артиллерии, с последними патронами, без провианта и пресной воды. 2 июня, после того как кончился боекомплект, гарнизон взорвал батарею № 35. Прибывшие в последний раз 2 тральщика, 2 подлодки и 5 морских охотников вывезли еще около 650 человек.

Остатки армии – более 30 тыс. человек, без поддержки ВВС, флота и артиллерии, боеприпасов, провианта и пресной воды, с госпиталями и медсанбатами, ещё пытались спастись, прятались пещерах. К 4 июля организованное сопротивление на мысе Херсонес было сломлено. Как вспоминал А. Н. Шаров, воевавший на Херсонесе до последнего дня:


9 июня Новиков пытался спастись на малом охотнике, но был атакован торпедными катерами противника и попал в плен. Отдельные очаги сопротивления немцы подавили к 12 июня. В горы прорвались единицы. Небольшие группы на плотах, лодках, автомобильных камерах были спасены малыми судами и подлодками. Другие погибли под огнем противника, утонули или попали в плен.

Потери Красной Армии: свыше 100 тыс. человек, десятки тысяч попали в плен. Потери немецкой армии во время третьего штурма неизвестны, озвучена цифра в 30–35 тыс. человек только убитыми.

Таким образом, Севастополь пал. Немцы захватили весь Крым. Манштейн получил чин генерал-фельдмаршала. Для участников штурма фюрер учредил почетный знак «Крымский щит». Немцы в качестве трофеев захватили в Севастополе более 1 300 орудий и минометов.

Падение Крыма и освобождение немецкой 11-й армии ухудшило положение Красной Армии на южном стратегическом направлении. Мы потеряли Приморскую армию, закалённую в боях за Одессу и Севастополь. Вермахт получил возможность развить наступление на Волгу и Кавказ. Ухудшилось положение Черноморского флота, однако противник не смог его уничтожить в ходе эвакуации гарнизона. Немцы получили возможность базирования своих ВМС и ВВС на Крымском полуострове.