Фото: Денис Гришкин / АГН "Москва" Аналитическая группа Катехон представляет перевод интереснейшего интервью одного из руководителей американского "разведсообщества". Председатель Аллам Шифф объясняет журналисту, с чем борется американская разведка, когда, по словам пропаганды, она борется с Россией.
И что в Америке считают "авторитаризмом".19 марта 2021 года
Джон Хамре:
Всем добрый вечер. Добро пожаловать. Мы рады видеть вас здесь сегодня. Меня зовут Джон Хамре. Я президент Центра стратегических и международных исследований (CSIS). Нам выпала редкая удача пригласить для сегодняшней беседы конгрессмена Адама Шиффа. Каждый – (улыбается) – каждый в США знает его. Он не просто национальное лицо, он к тому же и представитель 28-го округа в Калифорнии. Я знаю, что для своего округа он работает так же усердно, как для всех нас. Понятия не имею, как он это делает, но мы благодарны ему за уделённое нам время в интересах нации.
Конечно же, все вы знаете, что он председатель постоянного разведывательного комитета. Сейчас он вышел из комитета по ассигнованиям, так что вы можете себе представить его статус в Конгрессе. На протяжении всей своей карьеры он остаётся чемпионом в поддержании и укреплении демократии и правопорядка. А так как сейчас уровень авторитаризма растёт, то сегодня мы изучим эту тему. Пространство гражданского общества всё чаще подвергается давлению. Конгрессмен Шифф был одним из лидеров Конгресса, которые высказывались против авторитаризма чётко, убедительно и решительно. Мы благодарны, что сегодня он с нами.
Спасибо вам за это, конгрессмен. Мы рады, что вы здесь. Позвольте мне обратиться к вам с уже готовыми замечаниями, затем к вам подключится Сет Джонс, когда придёт время для вопросов и ответов. Благодарю вас, сэр!
Адам Шифф:
Ну что ж, Джон, благодарю. Благодарю за столь добрые слова и за то, что собрали нас всех сегодня. Я действительно с нетерпением жду нашей беседы.
Я раздумывал над тем, с чего бы сегодня начать: начну с рассекреченного разведывательного отчёта, который был опубликован всего лишь несколько дней назад, где было задокументировано вмешательство в выборы США 2020 года. Отчёт был рассекречен не сам по себе. Это было требованием, которое мы включили в Закон о разведывательном разрешении, чтобы после проведённых выборов разведывательные органы дали анализ того, что сделали иностранные государства, пытаясь вмешаться в выборы. Это делается с целью полной отчётности, чтобы Конгресс мог предпринять любые необходимые меры, привлечь к ответственности другие государства, которые вмешались в дела США. И также убедиться в том, что мы предприняли всевозможные оборонительные действия для защиты демократии.
Как выяснилось, у этого были и другие положительные последствия, о которых я и не подозревал, когда мы включили данное требование в разведывательный законопроект. А это значит, что он поддерживает механизм для привлечения к ответственности руководителей наших собственных спецслужб, в особенности – политических деятелей. Очевидной становится одна вещь – некоторые руководители ведомств не были до конца откровенны с государством, а именно: бывший генеральный прокурор Билл Барр, бывший директор национальной разведки Джон Рэтклифф, его предшественник Рик Гренелл, советник по национальной безопасности О'Брайен и другие. Во время наблюдения мы знали, что Россия активно вмешивается в наши выборы. Помимо этого мы знали о тех же намерениях Китая, но это государство так и не решилось вмешаться.
В конце концов, Китай сделал вывод, что игра не стоит свеч. Риски были намного серьёзнее, чем выгода, которую они могли бы приобрести. Тем не менее были верховные руководители, которые пытались распространить версию в поддержку президента и ввести в заблуждение, преуменьшая значимость угрозы со стороны России, утверждая неправду о том, что на самом деле большей угрозой для выборов является Китай. Если мы точно не диагностируем проблему и не предупредим общественность, то мы не выполним нашу работу. Более важно то, что мы так и остамся не подготовленными к возможным угрозам.
Но мы знали об этом, отслеживая угрозы в режиме реального времени. Я читал разведданные. Мне было ясно, откуда исходит угроза. Но, конечно же, мне, как и моим коллегам в комитете, было трудно, потому что мы не смогли предоставить разведывательный отчёт, поэтому администрация смогла преподнести дело таким образом, что это просто мелкие партийные разногласия.
Это не было таковым. На самом деле дело обстояло так, как говорили наши специалисты по разведке. Рассекречивание оказало благотворное влияние на привлечение к ответственности этих бывших чиновников, и я думаю, что в будущем будет полезно, если руководители разведки будут знать, что если они не будут честны перед страной, если утаят информацию или попытаются скрыть её в пользу должностных лиц, то их действия будут раскрыты.
Так что же такого важного в этом отчёте? Во-первых, в 2016 году вмешательство России не было предотвращено. Оно продолжилось посредством агрессивной кампании в социальных сетях, открытой кампании в СМИ, Россия пыталась повлиять на события на наших выборах, и более того, был использован ещё один вектор.
Конечно, в 2016 году, в дополнение к скрытым и открытым СМИ, Россия также взломала демократические институты, были украдены документы. Конечно, были попытки предпринять метод "фишинга" и другие злонамеренные действия. Но тогда мы не заметили взлома и демпинговых операций, который имели место четыре года назад.
Но мы увидели готовность Кремля использовать граждан США, чтобы продвинуть собственную дезинформацию. Россия хотела распространить другую версию и в течение нескольких лет заявляла, что не вмешивалась в выборы США четыре года назад, возлагая вину на Украину; к тому же они хотели очернить Джо Байдена, которого русские считали серьёзной угрозой. Бывший президент Дональд Трамп был бы настоящим подарком для России. Так что русские были вполне заинтересованы в том, как завершатся наши выборы, они же распространили клевету против Джо Байдена. К тому же они смогли успешно продвинуть часть нужной дезинформации через своих людей в США, в том числе членов Конгресса. Это должно стать предупреждением для нас.
Я думаю, что если вы вспомните 2016 – 2020 годы, то увидите ряд сквозных линий. Кремль фактически использовал (как минимум) одного и того же человека – Константина Килимника. В 2016 году председатель предвыборной кампании Дональда Трампа Пол Манафорт тайно встречался с Килимником, агентом Кремля и кремлёвской разведки, предоставив Килимнику данные внутрипартийного опроса и стратегических идей – в то время как Россия активно разрабатывала компанию в поддержку избрания Дональда Трампа в социальных сетях.
Четыре года спустя Килимник снова вернётся к своему делу, вместе с Андреем Деркачем они будут выдвигать многие из тех же нарративов и распространять клевету. Так что в этом есть некая закономерность. Ясно то, что Россию это не остановило. Важно, что вмешательство в выборы не прошло дальше необходимого, а именно не получилось вмешаться в технологию ведения подсчёта голосов.
Примечательно, что Китай оставался в стороне. Я не знаю, был ли у него такой план. Но, тем не менее, Китай не мог вмешаться таким образом, каким это делала Россия. Мы также видим, что новые субъекты начинают вмешиваться в предвыборную деятельность Ирана: их тактика была гораздо меньшей по масштабу и размаху, чем такстика России, но довольно агрессивной – они проводили операцию под ложным флагом, выдавая себя за честных парней, и угрожали избирателям-демократам, указывая на то, что лучше запишутся республиканцами и поддержат Дональда Трампа.
Так что, я думаю, мы можем быть уверены в том, что выборы 2020 года не будут концом этих грязных игр. И действительно, лучшая защита – это та, на которую мы не были способны последние четыре года. Лучшая защита для нас – это прийти к национальному консенсусу касательно того, что, независимо от последствий, обе стороны будут осуждать любое иностранное вмешательство и ни одна из них не будет пытаться прибегнуть к нему. Если мы не сможем достичь этого консенсуса, иностранные державы продолжат манипулировать нами и нашими выборами.
Конечно, одной из главных целей России было просто разделить нас, подчеркнуть наши и без того глубокие разногласия. И здесь, я думаю, самым разрушительным образом Кремль использовал ложь, которой пользовался бывший президент. Наши выборы были омрачены массовой фальсификацией, сама система была сфальсифицирована.
Кремлю, должно быть, приятно осознавать, что их лучшим пропагандистом в этом отношении был президент США Дональд Трамп. Что ж, эти усилия не прекратились. В нашей стране продолжаются разногласия касательно выборов. И многие миллионы людей верят в огромную ложь о том, что выборы "украдены" или "сфальсифицированы". Россия только счастлива продолжать разжигать эту рознь.
Итак, мы займемся другими проблемами, которые у нас есть. Обсуждением вопросов информационной среды, в которой многие из названных типов лжи усиливаются. Поэтому я с нетерпением жду нашей дискуссии.
Сет Джонс:
Благодарим вас, председатель Шифф. Отличные вводные комментарии.
У нас много вопросов от людей из аудитории. Я хотел бы начать с того, что вы используете такой термин, как "сдерживание". И вы также говорили о важности осуждения вмешательств в вопросы двухпартийной деятельности, когда это происходит – осуществляют ли его русские, иранцы, китайцы или другие. Но не могли бы вы объяснить: каковы ваши мысли – конкретные мысли – о том, как действительно сдерживать такого рода деятельность в будущем? То есть будь то защитные меры, защита инфраструктуры США, в том числе в киберпространстве, или наступательные меры. США успешно сдерживали СССР с помощью ядерного оружия во время холодной войны, но в каком-то смысле это совсем другое поле битвы.
Адам Шифф:
Я думаю, вы абсолютно верны. Но нет универсальных средств, нужно действовать в зависимости от того, кто является субъектом национального государства. Знаете, я бы начал с одного из известных факторов, который меня очень поразил несколько лет назад, – это был северокорейский взлом Sony. Когда это произошло, я был серьёзно обеспокоен тем, что если мы не отреагируем более решительно, другие узнают, что кибератаки – это, по сути, так просто. Вы никогда не захотите предоставить все доказательства, которые имеете, потому что тогда это поможет противнику уклониться от вас в следующий раз или избежать обвинения. И я не считаю, что мы верно отреагировали на этот северокорейский взлом. В результате, думаю, другие решили, что им тоже это может сойти с рук. Это оказалось так просто... и риски оказались столь невелики.
В случае с Северной Кореей не была обязательной необходимость отомстить. Наши возможности, очевидно, намного больше, чем у Северной Кореи, как и уязвимости. Северная Корея могла бы нанести значительный ущерб такому сильно запрограммированному обществу, как наше, если бы захотела. В то время я рекомендовал нам делать то, что делают в Южной Корее, когда на них нападает Северная Корея, а именно: они отвечают информационной войной. Они активно распространяют информацию о том, насколько плох северокорейский режим, насколько бедна их страна. Итак, в то время я выступал за информационную войну. Для меня это было сдерживающим фактором, касательно Северной Кореи.
Теперь, когда речь идёт о русских, нужно сказать, что они будут продолжать взламывать наши сети, пока чувствуют безнаказанность и видят смысл вмешиваться и сеять раздор в социальных сетях. В зависимости от степени тяжести того, что они делают, мы должны использовать как защитные, так и наступательные методы. Мы должны использовать – там, где они, к примеру, пытаются проникнуть в значительно важную инфраструктуру или вмешаться в базы данных зарегистрированных избирателей – наступательные действия, чтобы подорвать их технические возможности. И знаете, нам нужно укрепить нашу оборону там, где это необходимо. Взлом SolarWinds является ярким примером того, насколько мы уязвимы, особенно к кибердействиям в цепочке поставок.
Конечно же, есть и другие средства правовой защиты, такие как санкции, но они не такие действенные. Санкции не особо полезны в случае с Северной Кореей, потому что они уже подвержены строгим санкциям.
Проще говоря, нужно действовать так, чтобы дать понять другим странам – ничто и никто не остаётся безнаказанным. Мы не всегда будем в открытую об этом заявлять, но ничего не пройдёт бесследно.
Сет Джонс:
Говоря о "цене", возникает крупная дискуссия. Мы возвращаемся к некоторым мерам, которые рассматривали США и в некоторых случаях действительно предпринимали во время холодной войны. Когда мы говорим об авторитарных режимах – это один из предметов сегодняшней дискуссии, рост авторитаризма во всем мире, – то такие страны, как Китай, слабы и уязвимы в некоторых областях. У них есть демократические движения и активность, демонстрации и протесты в Гонконге. Они столкнулись с нестабильностью в провинции Синьцзян. Очевидно, что им приходится иметь дело с Тайванем. В случае России – это протесты вокруг ситуации с Алексеем Навальным.
Итак, как вы считаете, что США могут сделать в поддержку демократии в некоторых из этих стран? И где мы проведём черту, где начинается активность, несущая потенциальную нестабильность для США? Как провести черту между тем, что мы должны и чего не должны делать внутри страны и в нашем окружении, даже внутри Китая и России?
Адам Шифф:
Я думаю, что у нас есть моральное обязательство и сильная национальная заинтересованность в поддержке свободолюбивых людей во всём мире, в поддержке демократических движений во всём мире, в защите прав людей на свободу ассоциаций, свободу слова и выбора своих собственных представителей. Так что я считаю, что мы не должны стесняться этого. Это должно быть приоритетными темами в наших дипломатических дискуссиях.
Я горжусь тем, что вместе с администрацией Байдена на встречах с Россией и Китаем никто не уклоняется от поднятия этих вопросов. Какая бы неудобная тема ни была для Китая и столь же неприятная для России. Знаете, я горжусь тем, что наши представители тесно взаимодействуют друг с другом.
Должен сказать, что сейчас это сделать намного труднее, чем четыре года назад, потому что последняя администрация сильно противостояла и мешала нашей собственной демократии. И я думаю, это принесло нам фундаментальную истину: когда мы укрепляем нашу собственную демократию, мы укрепляем саму идею демократии во всём мире. А когда мы противостоим ей внутри нашего государства, то делаем это и во всём мире.
Знаете, я думаю, что русские уже давно не скрывают того, что могут быть демократичными. Но в мировоззрении Путина демократов не существует; есть только самодержцы и лицемеры. И знаете, в течение четырёх лет у нас был президент, который думал похожим образом. В самом деле, я думаю, одним из самых незабываемых моментов за последние четыре года был заданный вопрос, когда ведущий Fox News, кажется, О'Рейли, спросил Дональда Трампа, почему он не может осудить Путина за то, что этот человек – убийца. И он ответил: "Неужели мы такие разные?" Это именно то, что хочет показать Кремль. И когда мы ослабляем нашу собственную демократию, мы позволяем деспотам с лёгкостью вершить хаос.
Я был горд увидеть, что Тони Блинкен без стыда отстаивает права человека и поднимает проблему уйгуров в Гонконге и других местах. Я был очень горд видеть, что Джо Байден противостоит Владимиру Путину. И я не скрываю того факта, что Путин убийца, бездушный убийца в этом отношении.
Как вы знаете, в то же время я думаю, что администрация вполне правильно осознаёт, как и наши противники, что есть ещё некоторые области, представляющие общий интерес. Вы знаете, тот факт, что Россия занимается всем этим злонамеренным поведением, не остановит нас от присоединения к новому договору о СНВ, когда это в наших национальных интересах.
...Блинкен отстаивает права человека и поднимает проблему уйгуров в Гонконге и других местах. Фото: CNP/AdMedia / Globallookpress
Так что я думаю, что это должно быть важной частью нашей повестки дня. Я считаю, что нам нужно оказывать всяческую поддержку, вплоть до того момента, когда мы просто предоставляем информацию для этих автократических режимов, чтобы изобразить продемократические движения в странах как своего рода инструмент Запада.
Сет Джонс:
Интересно отметить, что США принимали участие в секретной программе по оказанию взаимопомощи и солидарности в 1980-х годах, которая недавно была рассекречена. И Советы – точнее, русские сегодня – определённо использовали это как исторический пример вмешательства США.
Но я хотел остановиться на другом вопросе. Вы говорили о демократии, и я хотел немного расширить это понятие, заострив внимание на союзниках и партнёрах США. Нет никаких сомнений в том, что, если вы посмотрите на отношения США с некоторыми из наших союзников и партнёров за последние пару лет, они немного пострадали, будь то в Европе или в Азии, включая ЮК и Японию, даже Австралию. Итак, когда вы думаете о способах конкуренции с такими авторитарными государствами с точки зрения разведки, какие способы особенно важны для восстановления наших разведывательных отношений с союзниками в Великобритании, Германии, странах "Пяти глаз" против такого рода проявления авторитаризма?
Адам Шифф:
Знаете, это очень хороший вопрос. Я думаю, что наши отношения были натянутыми за последние несколько лет – из-за того, что временами предыдущая администрация политизировала разведку до такой степени, что они были вынуждены идти против наших иностранных партнёров, а также рисковали раскрыть источники и стратегии, принадлежащие нашим партнёрам.
Вы, наверное, помните, как бывший президент распространял ложную информацию о прослушивании телефонных разговоров в "Башне Трампа". Он предположил, что в этом были замешаны британцы. Но это не так – вы должны знать, что это было настоящей ложью. К тому же нельзя подобным образом относиться к одному из наших самых важных союзников в разведке.
Более того, если наши союзники больше не будут уверены в том, что мы способны сохранить их информацию в тайне, то они перестанут делиться ею с нами. Думаю, что многие из наших союзников были серьёзно обеспокоены тем, что они не могут доверять бывшему президенту США. Поэтому сейчас очень важно вернуть их доверие.
Я считаю, что отношения между разведуправлениями остались прочными, но, тем не менее, нам нужно кое-что восстановить. Это касается более широкой проблемы – политизации разведки. И знаете, я думаю, что задача номер один для нового руководства ИК будет снова заключаться в защите данных и информации.
Более четырёх лет назад я начал проводить собрания в разведывательном сообществе в различных агентствах, к чему я собираюсь вернуться. Я хочу подчеркнуть всеми возможными способами, что аналитики разведки и другие лица должны объяснять нам, в чем именно заключаются их лучшие оценки, независимо от того, думают ли они, что нужно нам это знать или нет. И я знаю, что так думает по этому поводу президент Байден. Так что это поможет убедить некоторые из наших служб связи в том, что ни Конгресс, ни администрация не собираются раскрывать информацию, которой они поделились, потому что это становится частью политики.
Сет Джонс:
Благодарю. У нас есть вопрос, который касается именно темы политизации разведки, но в несколько ином направлении. Это возвращает нас к Конгрессу и двухпартийности.
Человек спрашивает: "Было некое беспокойство, что комитеты и члены Конгресса политизировали разведку по целому ряду вопросов. Это не помогло. Это подорвало доверие к США. Насколько серьёзны некоторые из этих опасений по поводу политизации разведки, даже в том, как Конгресс её использовал? И как нам в этой связи занять более двухпартийный подход в борьбе с авторитаризмом? Потому что это тоже часть восстановления порядка в нашей стране".
Адам Шифф:
Что ж, я вам скажу, что я считаю хорошими и плохими новостями касательно ситуации с комитетами по разведке в частности – но, вероятно, это верно и в отношении Конгресса. Хорошая новость заключается в том, что, даже несмотря на наихудшие наши разногласия по поводу расследования в России и на Украине, мы по-прежнему можем выполнять работу комитета и составлять наши ежегодные счета за санкционирование разведки. Таким образом, вся работа по надзору за агентствами и установлению их бюджетов, а также работа над гражданскими свободами и защитой частной жизни продолжалась довольно беспристрастно.
Мы не были успешны в тех громких расследованиях. Но, знаете, я верю в ответственность. И из-за этого я не верю, что можно просто сказать, ну, это обычая вражда между партиями. Большинство в Палате представителей – то есть демократические члены комитета по разведке – согласились с двухпартийной работой сенатского комитета по разведке. Исключение составили участники Республиканской партии нашего комитета, возглавляемого рейтинговым членом или председателем Нуньесом, в зависимости от времени. Поэтому нам нужно сделать всё возможное, чтобы работать беспристрастно. Это, конечно, то, что я и пытаюсь делать.
Но это стремление должно быть обоюдным. В случае с этими двумя очень важными расследованиями нам, в конечном итоге, пришлось сделать выбор: провести настоящее расследование, что означало, что это будет трудно и мучительно, или действовать в логике двухпартийной борьбы, которая называет такие споры "прогрессом". И я не думаю, что у нас был выбор. Но я надеюсь, что теперь, когда мы в другом положении, когда мы имеем дело не с президентом, который пытается использовать и политизировать работу разведывательного сообщества, мы сможем восстановить некоторый уровень вежливости. И я поговорил со своими коллегами-республиканцами об этом, пытаясь достичь взаимопонимания.
Сет Джонс:
Отлично. Благодарю вас, председатель Шифф. Я считаю, что американцы в целом поддержат это устремление, с обеих сторон.
У нас есть вопрос – в первую очередь он касается китайцев, – связанный с разведкой. Дело касается авторитаризма. Как вы оцениваете китайскую угрозу – и как мы противодействуем попыткам Китая купить американские компании оборонного или двойного назначения? И как мы реагируем на опасения, которые продолжают испытывать США, когда речь заходит о краже секретной информации – как коммерческой, так и связанной с обороной? Что вы думаете о серьёзности этой угрозы и о том, как лучше защититься?
Адам Шифф:
Что ж, я думаю, что угроза чрезвычайно серьёзна. И это распространяется на все области. Китай – достойный соперник во всех отношениях: на суше, на море, в воздухе, космосе, киберсфере, дипломатическом мире, в мире развития. И нам также нужно быть на самой вершине. Вы знаете, у нас всё ещё есть, я думаю, колоссальные преимущества перед Китаем, и одно из них – наша система. Но, тем не менее, Китай – очень мощный конкурент. Я считаю, что нам явно придётся усилить нашу защиту правительственных данных, личных данных и коммерческой тайны, а также интеллектуальной собственности.
Нам нужно найти способы наказания за подобные правонарушения. Но есть более широкая угроза. И дело в том, что Китай благодаря своему технологическому совершенству продвигает свою версию цифрового тоталитаризма в другие страны в форме своей оруэлловской инициативы "Безопасные города", помогая другим авторитарным странам сохранять контроль над своим населением с помощью повсеместных камер видеонаблюдения, аналитики данных, программного обеспечения для распознавания лиц и тому подобного, создавая общество, мало чем отличающееся от того, что представлял себе Джордж Оруэлл.
Для меня это представляет собой самую серьёзную угрозу для демократии. Знаете, Россия – это грозный субъект, подобный раненому и умирающему животному, которое опасно именно потому, что оно ранено и умирает. Китай – растущая держава. И я думаю, что цифровая власть, которую он предлагает другим странам, гораздо более разрушительна и опасна, чем хакерские атаки и демпинговые кампании или кампании в социальных сетях, которые проводят русские.
Итак, в конечном счете, с точки зрения подъёма или падения глобальной демократии, Китай представляет собой наиболее серьёзную модель противника. Как вы знаете, два аспекта этого – кража данных и экспорт технологий. Чем выше экономическая мощь Китая, тем больше он может использовать свою валюту, чтобы "покупать" союзников и влиять на людей по всему миру, чтобы они использовали китайские технологии, такие как Huawei, путём значительного субсидирования этих технологий. Или через обременительные соглашения о помощи, которые заставляют страны быть в долгу перед Китаем. Таким образом, нам придётся столкнуться со всеми этими аспектами проекции мощи Китая и дать ему отпор.
Сет Джонс:
Благодарю, председатель Шифф.
Есть вопрос, основанный на ваших комментариях о китайских технологиях. И спрашивающий говорит, что, учитывая ресурсы, которые Китай может направить на решение этой проблемы, и отсутствие у них юридических ограничений, как мы можем противостоять попыткам Китая завладеть влиянием во всем мире с помощью субсидированных технологий? Я имею в виду, что, по вашему мнению, будет следующим 5G, какой продукт Китая представляет угрозу для безопасности связи? Мы уже занимаемся проблемой 5G, но за чем ещё мы должны внимательно наблюдать?
Адам Шифф:
Что ж, я думаю, что 5G представляет настоящий тестовый результат, который заставляет задуматься, нужно ли нам вносить изменения в уровень государственно-частного партнёрства, чтобы конкурировать со страной, которая может бросить миллиарды и миллиарды долларов, чтобы занизить цену любой конкурирующей деятельности, чтобы глобально монополизироваться, а затем по своему же желанию повысить цены или использовать эту технологию для глобального шпионажа. Возможно ли для частных компаний – будь то Verizon, AT&T, Sprint или другие – конкурировать за, по сути, безграничный источник дохода?
https://vk.com/video-75679763_456253651
И если ответ отрицательный, а в контексте 5G он определённо кажется отрицательным, то могут возникнуть некоторые обходные пути, и, очевидно, мы ищем эти обходные пути. Но даже если мы их найдём, возможно, их не будет достаточно для решения следующей большой технологической проблемы. Поэтому я думаю, что нам действительно нужно мыслить нестандартно и исследовать InQ-Tel и другие усилия по инвестированию в исследования и разработки, чтобы конкурировать с новым экономическим гигантом, которым является Китай.
Знаете, не могу точно сказать вам, какой будет следующая технология, но я действительно думаю, что нам нужно тщательно всё обдумать, поскольку пандемия показала, что необходимо подготовить часть нашей цепочки поставок для действительно критических инфраструктурных потребностей. Но также следует убедиться, что промышленность и правительство взаимодействуют таким образом, чтобы мы могли быть конкурентоспособными на глобальном уровне и продвигать технологии, которые сохраняют свободу и конфиденциальность людей, в то же время обеспечивая альтернативу тому, что продают китайцы.
Сет Джонс:
Благодарю вас, председатель Шифф.
Думаю, что у нас осталось время для ещё одного вопроса, а он как раз о пандемии, вызванной вирусом COVID-19. Как вирус COVID-19 повлиял на рост авторитаризма во всём мире? Как китайцы повлияли на расследование происхождения COVID-19? Каково их влияние в международных организациях, будь то ВОЗ или ВТО?
Итак, заглянем в будущее, какой вы видите эту конкуренцию, происходящую внутри международных организаций? И как мы сотрудничаем с нашими партнёрами, чтобы защитить американскую демократию за рубежом?
Адам Шифф:
Ну, вы знаете, думаю, одна из многих причин, почему Россия так симпатизировала Дональду Трампу, и есть веский аргумент в пользу того, что Трамп был лучшим вариантом и для Китая. Он причина того, что за последние четыре года отношения США со многими союзниками просто были заморожены.
Они превратились из позитивных, конструктивных и важных во враждебные отношения – из-за за того, что президент США был категорически настроен по отношению к нашим ближайшим демократическим союзникам и поддерживал автократов со всего мира, выстраивал отношения с Ким Чен Ыном, восторженно говоря о Владимире Путине и его отношениях с Си Цзиньпинем.
Как я думаю, Россия и Китай больше всего обеспокоены администрацией Байдена, способностью администрации восстановить эти многосторонние отношения, оживить глобальные институты. В течение четырёх лет мы сдались, вышли из климатических соглашений, ушли из ВОЗ, мы "демобилизовались".
Поэтому я думаю, что верны попытки сообщить о том, что Америка вернулась; что мы ценим наших союзников, нуждаемся в них, что нам намного лучше с сильными союзниками. Поэтому я думаю, что администрация очень хорошо поступила, начав восстанавливать эти отношения.
Настала пандемия, и мы, в рамках требования нашего последнего законопроекта о разведке, запросили национальную разведывательную оценку воздействия пандемии, и я надеюсь, что мы изучим её влияние на рост авторитаризма, а также на другие явления – например, новые возможности для роста террористических организаций: ИГИЛ*, "Аль-Каиды"*, "Аш-Шабааб"* (организации, запрещенные в России) и других.
Я думаю, что невозможность на какое-то время собрать особенно большое число протестующих на улицах дала бы автократам ещё одно преимущество. Им не нужно было бы так беспокоиться о массовых демонстрациях. Теперь люди не боятся пандемии, и по мере того как большинство людей будут вакцинированы, они, вероятно, почувствуют больше свободы, начав противостоять некоторым из этих автократических режимов. Но нам нужно будет проанализировать влияние пандемии и то, какие наши уязвимые места она сделала ещё более уязвимыми в области национальной безопасности, а также проанализировать роль разведывательного сообщества в осведомлённости о пандемии и действиях в этот период.
И это очень сложная область, потому что разведывательное сообщество не является главным действующим лицом, когда дело доходит до пандемии, но играет роль в выявлении необъяснимых болезней, которые другое правительство может пожелать скрыть. И есть некоторое количество инструментов, которые можно использовать, если они могут давать подсказки. Если парковки у региональных больниц в Ухане переполнены по сравнению с прошлым годом, может быть, это о чём-то нам говорит. Может быть, этого недостаточно в отдельности, но, если мы будем использовать все "подсказки", общая картина станет ясна. А учитывая, что мы уже потеряли полмиллиона жизней, вы можете представить себе структурные изменения, которые мы бы произвели, если бы это был террористический акт, унесший полмиллиона жизней. И поэтому мы считаем данную задачу одним из наших главных приоритетов.
Сет Джонс:
Превосходно.
Ну что ж, председатель Шифф, наше время вышло. Мы очень ценим, что вы уделили несколько минут своего рабочего дня. Мы многое обсудили – от поддержки демократических движений за рубежом до технологий и вируса COVID-19. Думаю, это напоминание о том, что речь идёт о гораздо большем, чем о военной борьбе, как это часто концептуализируется. Речь о разных политических системах. И действительно, важность союзников растёт, потому что речь идёт об авторитаризме, который во многих отношениях противостоит демократическим институтам, США и их союзникам по всему миру.
Я очень признателен за то, что вы затронули ряд этих вопросов вместе с нами в Центре стратегических и международных исследований. Ещё раз спасибо.
Адам Шифф:
Благодарю вас, Сет Джонс, очень ценю предоставленную возможность. И пускай у всех всё будет хорошо.
Сет Джонс:
Благодарю!
Материал об истинном смысле происходящего за пределами нашей страны предоставлен Аналитической группой "Катехон".
* ИГИЛ, "Аль-Каиды", "Аш-Шабааб" – организации, признанные террористическими и запрещенные в России
Свежие комментарии