Таможенник Верещагин – художественный вымысел или такие люди были и в жизни? Исторический поиск привел к открытиям.

«Белое солнце пустыни» стало легендой отечественного кинематографа. Образы товарища Сухова, Петрухи, Саида, даже Абдуллы получились действительно запоминающимися.

Но и на этом фоне выделяется Павел Артемьевич Верещагин, бывший глава таможни. О его дореволюционной жизни сказано скупо, но уже ясно, что человек всех держал в кулаке, на нем зиждилась государственная власть во всей округе. Верещагин не боится идти в одиночку против банды вооруженных головорезов...

В 1875 году в Коканде случился заговор против хана Худояра. Наследник престола Сеид Наср-Эддин (Нассыр-Эдин) свергал своего отца. Его поддерживали антироссийски настроенные представители мусульманского духовенства и ряд крупных чиновников. В подчинении Сеида находился гарнизон Андижана (пять тысяч человек), к нему примкнули подразделения высокопоставленного сановника Абдурахмана, еще четыре тысячи сабель. К мятежу присоединились Ош, Наманган и Асаке. Вскоре хана предали его родной брат (правитель Маргелана) и еще один сын – Мухаммед Алим-Бек, командир отряда пехоты. Худояр попытался дать бой, но армия его бросила, остались лишь несколько сот приближенных.

Худояр бежал и спасся чудом: на пути он встретил группу казаков Скобелева и Вейнера, занимавшихся рекогносцировкой. Ханский конвой и русские пошли вместе, а Вейнер отправил гонца к подполковнику Нольде, уездному начальнику в Ходженте (ныне Таджикистан). Каким-то образом мятежники узнали, что на помощь казакам спешит подкрепление и прекратили преследование.

Худояра изгнали, но на этом не успокоилось. Кокандцы повадились нападать на русские форты. К сожалению, сейчас мало знают о героях той эпохи. Долг историка – рассказать хотя бы о примерах мужества, которые нельзя предавать забвению.

На станции Мурза-Рабат служил старостой Степан Яковлев, стрелок запаса. Станция представляла собой крошечный форт с «гарнизоном» из единственного человека. Яковлев знал о приближении кокандцев, и у него было достаточно времени, чтобы покинуть свой пост. Но староста решил дать отпор врагу. Он завалил вход повозками и дровами, сам поднялся на башню, взяв с собой все оружие – два ружья и одну винтовку. Когда ватага кокандцев приблизилась к воротам, Яковлев сделал три выстрела.

Противник ретировался, но немного подождав, бросился на форт с разных сторон. Пока Яковлев перезаряжал ружья, кокандцы проломили ворота. Степан быстро спустился с башни, пошел в штыковую и вновь отбросил врага. Ночь прошла в постоянных обстрелах входа, чтобы Яковлев не смог завалить пролом. Утром нападавшие сменили тактику: они сделали из сухого клевера снопы, подожгли и стали перекидывать их через стены. «Гарнизон» укрылся в станционном доме, и тогда враги, разрушив крышу, бросили горящий клевер внутрь. Староста ринулся на прорыв в надежде добраться до соседней постройки, уложил несколько человек, но геройски погиб, малость недотянув до цели – простой солдат великой империи. Его голову кокандцы увезли с собой.

В царской России сохранилась память о герое. На месте его гибели появилась плита со словами: «Бессрочно отпускной 3-го Туркестанского стрелкового батальона стрелок Степан Яковлев. Убит шайкою кокандцев, защищая Мурза-Рабатскую почтовую станцию 6 августа 1875 года. Доблестному туркестанскому воину на память пожертвованиями проезжающих. 1877».

Недолго продержалась плита, ее разрушили неизвестные враги России. И все же в двадцатую годовщину подвига Яковлеву воздвигли гранитный памятник от офицеров и стрелков 3-го Туркестанского стрелкового батальона.

Окончание следует.