«Война подводных дронов» в Чёрном море – послесловие к «перемоге» на севастопольском рейде

Под водой – только пиар, ничего личного

Губернатор Севастополя Михаил Развозжаев поставил вопрос о переоборудовании Севморзавода под производство аналогичных устройств. Это случилось сразу после атаки на город федерального значения беспилотных подводных аппаратов неизвестного происхождения и прозрачных намёков украинской стороны на то, что это были их дроны.

Насколько всё это реально и какой должна быть защита от подобных украинских атак? Ведь эффект был скорее моральный, чем разрушительный. И по большому счету обе стороны конфликта показали себя в невыгодном свете перед мировым сообществом.

Президент Украины Зеленский не признал открыто атаку подводных дронов из зернового коридора, но заявил, что Украина будет создавать свой флот подводных беспилотных аппаратов. К тому же украинская сторона опозорилась за счёт полного неумения обращаться с подобной техникой: ущерб оказался минимальным.


В свою очередь, севастопольский губернатор уже готов чуть ли не лично взяться за производство морских беспилотников на Севморзаводе им. Орджоникидзе. Трудно сказать, знал ли черноморский региональный лидер и узнал ли сейчас, что в России их и так производят, причем ещё с советских времен.

Уровень этой техники не уступает тем самым дронам, если верить российским экспертам, британского производства, которые атаковали российские суда. Понятно, что у Развозжаева историческое образование, опыт жизни в военном городе небольшой, в армии он не служил, но у него же есть советники. Куда они-то смотрели?

Идея создавать в Севастополе флот подводных дронов сама по себе хорошая, но зачем лишние инвестиции в их производство именно там, если они уже производятся?

Моряк не спит, но и служба не идёт

Отдельный разговор о беспечности российских военных. Атаки подводных дронов оказались полной неожиданностью для России, которая уже давно наращивает производство беспилотных подводных аппаратов. Однако в целях атаки или диверсии она их никогда не применяла – только для разведывательных и научных целей.

Это было связано с тем, что дроны были чем-то вроде ядерного оружия, сдерживающим фактором, который вряд ли будет применяться на практике, системам их обнаружения и ликвидации никто внимания не уделял. А результат такой неподготовленности 29 октября все увидели воочию.

То, что тогда только во второй половине дня Минобороны смогло подсчитать количество дронов, которыми противник нанёс удар под водой и с воздуха, показывает, что автоматических систем обнаружения у Черноморского флота как не было, так и нет.


К тому же тральщик «Иван Голубец», по которому в том числе наносился удар, находился на внешнем рейде, а не выполнял свою непосредственную задачу – охранять вход в Южную Бухту, стратегически важную, хотя бы потому, что там находятся доки Севморзавода и 247-й отдельный дивизион подводных лодок.

Развиваться надо было в дебюте

Что, интересно, он делал на рейде вместо того, чтобы защищать от возможной атаки стратегические объекты?

Беспилотники проникли на внутренний рейд через небольшой промежуток между молами. До 80-х годов между молами стояло боновое заграждение, потом его сняли и до сих пор не поставили, несмотря на военную угрозу.

А ведь заботиться об укреплении рейда Севастопольской бухты и примыкающих к ней более мелких бухт надо было начинать уже с начала сентября. Именно тогда на побережье Круглой бухты нашли американский дрон для поиска мин, который, пусть и теоретически, мог быть применен и для диверсий.

А поскольку Круглая бухта – это район отдыха, то, вероятнее всего, дрон применялся для поиска мин, которые могли бы блокировать подходы к акватории Севастополя. Сейчас обе стороны явно ставят задачу припугнуть друг друга. Украинская атака подводных дронов явно провалилась, а вполне возможно, так и было запланировано – просто продемонстрировать, что Севастополь уязвим, при этом в анонимном порядке.

Российская сторона в ответ решила тоже припугнуть Украину тем, что в Севастополе будут производить дроны, заодно и предоставить очередное доказательство того, что Украина пользуется западными вооружениями. Причем первоначально утверждалось, что дроны были польскими, теперь – что британскими.

Украинский ресурс...

Однако есть доказательства, причём неопровержимые, и того, что у Украины, может быть, и нет организованного флота подводных дронов, но вот сами дроны есть, и имеются технологии их производства. Например, учредители компании из ОАЭ Highland Systems, разработчика и производителя беспилотного подводного аппарата Kronos – украинцы. Украинскими инженерами разрабатывалась и сама технология.

Дроны-камикадзе Warmate – вовсе не польские, как утверждали в российском Минобороны, а по большому счёту польско-украинские, поскольку в их разработке принимал участие Черниговский завод радиоприборов «ЧеЗаРа». Надо помнить, что после распада СССР Украине достался ряд предприятий ВПК, в том числе и упомянутый «ЧеЗаРа».

Изначально это предприятие специализировалось на средствах связи и навигации для космических кораблей. Другое дело, что судостроительные мощности находятся в упадке, поэтому, конечно, не исключена возможность использования производственных мощностей за рубежом, тогда как какая-то часть технологий доступна и самой Украине. Поэтому не исключено, что боевые действия на Черном море перейдут в фазу «войны дронов».

...И русская перспектива

Производство дронов – это реальная перспектива реанимации Севморзавода. Учитывая современное состояние предприятия, возможность устройства на его базе производства подводных дронов пока выглядит на грани блефа.


Завод при Украине долгое время простаивал. В 2014 году после Русской весны его перевели из собственности олигарха Петра Порошенко в муниципальную собственность. Когда руководство завода объявило о выпуске двух тяжелых плавкранов, появились надежды на его реанимацию.

Однако почему-то буквально накануне спецоперации с завода стали увольнять сотрудников, включая специалистов и офисный персонал. Причиной стала нехватка финансирования предприятия, ко всему прочему в Минобороны готовились к быстрой и победоносной войне на чужой территории, не допуская, что боевые действия могут перенестись к берегам Крыма.

И даже до этого речь не шла о производстве военных судов, планировалось строить только плавкраны и балкеры. О неудаче мероприятий по оздоровлению производства может свидетельствовать и тот факт, что одновременно с массовыми увольнениями планировалось отдать часть территории завода под девелопмент, в частности, построить там кампус находящегося по соседству севастопольского филиала МГУ.

Проект производства на заводе дронов, видимо, рассматривается как вариант привлечения в его активы недостающих для модернизации инвестиций. Но следует помнить, что военная деятельность завода в основном заключалась не столько в постройке военных судов, сколько в их ремонте.

Основная же их часть производилась всегда в Николаеве (ныне принадлежащем Украине), Керчи и Феодосии. Поэтому такая резкая переориентация завода на выпуск высокотехнологичной военной продукции не может быть осуществлена в короткие сроки, которых требует проведение спецоперации.