НАРОДНЫЙ ХУДОЖНИК РОССИИ ДМИТРИЙ БЕЛЮКИН. О РУССКОЙ ПРАВДЕ, ДУХОВНОМ СПЕЦНАЗЕ И СЧАСТЬЕ

ФОТО: ЦАРЬГРАД, SIRTRAVELALOT/SHUTTERSTOCK.COM

В октябре в здании Российской академии художеств на Пречистенке проходила выставка работ академика РАХ Дмитрия Белюкина, приуроченная к 60-летию художника. В экспозиции под общим названием "Многострадальная, героическая, великая…" были представлены более ста картин и этюдов, созданных живописцем за последние пять лет. Два смысловых центра экспозиции, посвящённые времени Алексея Михайловича до Раскола и Параду Победы 1945 года, заставляют задуматься о путях России на сегодняшней исторической развилке.

В программе "Царьград. Главное" обозреватель Юрий Пронько беседовал с Дмитрием Белюкиным об искусстве, патриотизме, Православии и многом другом.

Потягаться с великими – это наша мечта

Юрий Пронько: Я сегодня посмотрел ваши работы и обратил внимание на их историзм – вы взяли за основу именно историю страны. Почему вы выбрали эту тему?

Дмитрий Белюкин: Ещё в 80-е годы я заканчивал в Суриковском институте мастерскую портрета у Ильи Глазунова. И уже тогда от нашего учителя мы переняли желание воспевать, не дожидаясь каких-то заказов от государства, просто на свой страх и риск, решать какие-то темы, дерзать. Вот за это я на всю жизнь ему благодарен.

ДМИТРИЙ БЕЛЮКИН: "КАК ГОВОРИЛ ЕЩЁ ЛЕВ ТОЛСТОЙ, ПИСАТЬ НУЖНО ТОГДА, КОГДА НЕ МОЖЕШЬ НЕ ПИСАТЬ". ФОТО: ЦАРЬГРАД

И, собственно, оттуда и пошло желание чем-то по-хорошему удивить соотечественников. Напомню, что в Императорской Академии художеств класс исторической живописи был самый престижный, это был своего рода духовный спецназ.

Его заканчивали Карл Брюллов, Александр Иванов, Фёдор Бруни. Даже такой портретист, как Орест Кипренский, тоже оттуда вышел, я уже не говорю про Василия Сурикова и Илью Репина. И поэтому потягаться с великими – это была наша мечта.

– Я часто ловлю себя на мысли, что тысячелетняя история России многогранна, трагична и победоносна в разные периоды, при разных правителях…

По какому принципу вы выбираете свои сюжетные линии? Мне, скажем, в отечественном кинематографе очень не хватает историзма. Я никого не хочу обидеть, но я и Никите Михалкову об этом говорил – как только подступаются к этой теме, то получается, мягко говоря, своеобразные работы, которые и пересматривать не хочется. А по какому принципу к этой теме подходит художник, портретист?

– Как говорил ещё Лев Толстой, писать нужно тогда, когда не можешь не писать. То есть когда какая-то тема в тебе сидит, и ты жаждешь её сделать. Вот так я, тогда ещё молодой человек, в конце 80-х – начале 90-х начал работу над огромной картиной "Белая Россия. Исход". Я начинал её ещё в Советском Союзе, когда эта тема была запрещена.

Тема, которую никто не поднимал

– Рисковали?

– Конечно. Тогда я заканчивал аспирантуру – творческие мастерские Академии художеств СССР, руководили ею братья Сергей и Алексей Ткачёвы. И они как-то пришли посмотреть, над чем я работаю.

Видят – на стене висит большой картон. И говорят: ну, наконец-то кто-то начал большую историческую картину. Но потом один из них присмотрелся и воскликнул: "Это же беляки! Ты что ж, Дмитрий, нас под монастырь хочешь подвести?"

Постояли, подумали, выждали пару минут и говорят: "Пиши, мы тебя прикроем". Такое было время, что писать на эту тему было рискованно.

ДМИТРИЙ БЕЛЮКИН. ФРАГМЕНТ КАРТИНЫ "БЕЛАЯ РОССИЯ. ИСХОД". ИСТОЧНИК:BELUKIN.RU.

Но мне очень хотелось это сделать. Я понимал, что никто эту тему до меня не поднимал. И тут был не только азарт первооткрывателя, но и то, что это удивительно красивая вещь. В своё время Павел Корин задумал написать картину "Русь уходящая". Он не смог этого сделать. И слава Богу! Потому что портретные этюды, которые остались, они намного сильнее, это шедевры. А если бы он начал писать каких-то добрых комиссаров, то всё было бы убито.

Но у меня был шире замысел, я писал солдат новой гвардии – корниловцев, дроздовцев, марковцев. У меня были какие-то гимназисты, лицеисты, старые генералы, духовенство. То есть была представлена вся Россия, которой было отказано в праве на существование.

Конечно, это дерзость. Но какое счастье, какое ощущение полёта, когда тебя что-то получается, когда холст начинает оживать. Я никогда ещё таких больших размеров картин не делал – 2,5 метра на 4,70, то есть это почти пятиметровый холст. Он сейчас экспонируется в Музее Вооружённых сил.

Кстати, когда его в 1995 году хотели повесить на постоянную экспозицию туда, то очень многие ещё по инерции сопротивлялись: как так, тема белогвардейцев. Я проторил эту дорогу для многих.

– Но, на мой взгляд, история, искусство, общество, государство, народ – мы до сих пор разъединены, разделены.

– Да, это так. Поэтому, к примеру, тот же Александр Трубецкой, продолжатель линии князей, ушедших воинов, он был категорически против памятника "Примирение", который поставили в Севастополе. Он тогда сказал: "Такого быть не могло". И, кстати, был абсолютно прав: непримиримость была с обеих сторон.

– Но прошло уже более ста лет. А одна из христианских заповедей – умение прощать, в том числе и врага.

– Вероятно, прощение наступило. Сейчас мы примирились. Тем более что страна снова в опасности, снова пришла беда. Но я хотел бы коснуться другой темы, для меня тоже очень важной. Это другой исторический пласт, XVII век.

Вот вы спрашиваете, откуда появляются замыслы, откуда всё начинается. Я что-то делаю на опережение, к примеру, пушкинские темы. А с XVII веком мне повезло, потому что Константин Малофеев (учредитель "Первого русского", заместитель главы Всемирного Русского Народного Собора – ред.) попросил меня сделать серию картин по этому историческому периоду. Я и сам давно хотел подступиться к этому столетию.

Но это очень сложный период, очень опасное для художника время, на котором многие обламывались. Только великому Василию Сурикову удалось отобразить то время.

ДМИТРИЙ БЕЛЮКИН: "С XVII ВЕКОМ МНЕ ПОВЕЗЛО, ПОТОМУ ЧТО КОНСТАНТИН МАЛОФЕЕВ ПОПРОСИЛ МЕНЯ СДЕЛАТЬ СЕРИЮ КАРТИН ПО ЭТОМУ ИСТОРИЧЕСКОМУ ПЕРИОДУ. Я И САМ ДАВНО ХОТЕЛ ПОДСТУПИТЬСЯ К ЭТОМУ СТОЛЕТИЮ". ФОТО: ЦАРЬГРАД

– И вы снова рискнули…

– Да, я рискнул. Больше года я изучал материал. Конечно, заказчик меня очень деликатно поторапливал. Но, надо сказать, что с заказчиком мне очень повезло, он, как вы знаете, блестящий знаток истории, он знает XVII век, он любит его. И он просто зарядил меня этой энергией Святой Руси.

В царствование Алексея Михайловича и Патриарха Никона больше трети бюджета шло на поддержку Православия. И не только в России, не только на строительство храмов, а на поддержку восточных православных церквей. Был термин, что приезжали Патриархи за кормлением. Да, этого не стеснялись, мы их кормили, мы помогали.

И вот сюжет одной из моих картин – Патриарх Никон и Алексей Михайлович обсуждают тему строительства Нового Иерусалима. Они счастливы, они стоят рука об руку. Я очень долго искал этот жест. Я нашёл подлинный макет храма Нового Иерусалима XVII века. Вы представляете, там не было крыши. То есть отверстие было в куполе на Кувуклии. Но у нас в России такое было невозможно сделать, как вы понимаете, полхрама наметёт снега.

Но как только эта эпоха начала открываться, счастливее уже не было человека и художника, чем я.