Есть такая известная сентенция: «Генералы готовят войска к прошедшей войне!». А никто не задумывался, почему? Они что, вредители? Или настолько глупы? Или есть иные причины?
Даже, если генерал добросовестный патриот, он все равно вынужден именно так готовить войска. Почему? Да потому, что так требует боевой устав и программа боевой подготовки, написанная в соответствии с боевым уставом, который, как справедливо утверждают военачальники, написан кровью. Один нюанс. Зачастую кровь эта пролилась давно и именно на той войне, к которой и готовят теперь армию.
Но надо заметить, что войн, похожих друг на друга, нет. Все потому, что война – это процесс творческий, состоящий из действия одних противников и противодействия других. Именно в этой борьбе и рождаются новые тактические приемы, возникает запрос к конструкторам на создание нового вооружения и техники с нужными тактико-техническими характеристиками, а после их появления, разрабатывается порядок применения этой техники. Устав же описывает тактику прошедшей войны и уже отработанные способы применения вооружения и техники. То есть то, что уже было.
Именно поэтому во время войны в Афганистане у мотострелков и десантников была масса проблем с тактикой действий. Учились они по боевым уставам и программам, которые тогда готовили войска к глобальному конфликту с участием крупных воинских объединений с применением ядерного оружия.
А от войск на местах, в ДРА, требовалось вести контрпартизанские действия. При этом, естественно, в советских уставах таких действий не предполагалось, и быть не могло.
Как Советская Армия могла бороться с партизанами и повстанцами? То есть с народом! Поэтому, прибывающие с проверкой высокие начальники, чтобы показать свою значимость, задавали «каверзные» вопросы по тактике ведения общевойскового боя, которого там и близко не было. Их цитирование магических слов старшины Васькова (к\ф «А зори здесь тихие»): «А что устав велит?», ставило командиров на местах в тупик.
А вот спецназу было проще по ряду причин. Во-первых, действия частей и соединений специального назначения регламентировала Инструкция по боевому применению. А она была совершенно секретной, и «краскомы» ее и в глаза не видели, не говоря уже о том, что не читали. Поэтому спецназ работал в соответствии со стоящими задачами, а порядок их решения был разработан на местах в соответствии с местными особенностями. То есть тактика действий была выработана исполнителями. Поэтому у частей и соединений СпН результатов было в разы больше, а потерь на два порядка меньше.
Ни пехота, ни десантники таких возможностей не имели. Одно время была попытка научить десантников работать так же, как спецназ, но затея провалилась. Причина, прежде всего, в том, что мышление у них было заточено на строгое исполнение устава. Другими словами по нотам они могли играть что угодно, а вот исполнить джазовую импровизацию были не в состоянии.
Где выход?
В годы войны в Афганистане была предпринята попытка обобщить опыт боевых действий в Афганистане. Этой теме была посвящена брошюра, которая называлась «Особенности ведения боевых действий в горно-пустынной местности». Однако, никаких изменений и дополнений в Боевые уставы внесено не было…
И это правильно! Ведь, противником, как было, так и оставалось НАТО. Хотя, исходя из опыта войны, которая длилась 9 лет, выводы сделать было необходимо. Ибо любой опыт полезен, и забывать его глупо. То есть, и после вывода войск попытки осмыслить этот опыт были, в частности в Рязанском десантном училище. Но широкого распространения это не получило.
Кто-то спросит, и как же быть в этой ситуации? Устав менять глупо, и опыт забывать тоже глупо!
Мне кажется, что на основе локальных конфликтов Генеральный штаб и профильные учебные заведения должны готовить Инструкции по применению войск в подобных конфликтах. Поскольку после Афганистана случились уже внутренние конфликты на Кавказе. И тогда снова, потупив очи долу, действия по борьбе с повстанцами стыдливо назвали борьбой с терроризмом.
При этом у американцев в годы войны во Вьетнаме уже появилось руководство по ведению контрпартизанских действий. То есть, это были не чьи-то отдельные мысли на эту тему, которые можно воспринимать и использовать, а можно и игнорировать, а вполне законный документ, изданный Министерством обороны.
Но мы же не можем копировать противника! Это недопустимо с морально-этической точки зрения! Поэтому ничего подобного в свет не вышло. Парадокс в том, что на протяжении 30 лет Российская армия все равно училась в ходе маневров воевать с повстанцами. Как едко и метко говорит один мой друг, длительное время занимавшийся этим: «Учились воевать с чабанами». Которых настойчиво продолжали называть террористами! Абсурднее задачу для мотострелкового полка на учениях придумать сложно, чем, например, «действия мсп против террористичеких формирований в наступлении». Куда смешнее звучит та же задача в обороне! Что же это за террористы, против которых воюет целый полк?
При этом, опыт того же Афгана в нужных ситуациях, так ни не был внедрен. Так, например, мой, ныне покойный старший товарищ, Герой России подполковник Евгений Сергеев с горечью рассказывал о том, как в начале Первой Чеченской его отряд на границе, личный состав которого по указанию командира разместился на броне сверху, а не в машинах, военачальники из штаба СКВО загнали в БМП. Хотя при подрыве боевая машина превращается в братскую могилу, если десант внутри. Если снаружи, людей только сбросит с машины. Вероятность потерь сокращается кратно.
Потом были Вторая Чечня и Дагестан. Правда, в промежутке, в 2008 году была короткая война с Грузией совсем иного характера. Но никто не удосужился и это проанализировать и описать несколько лет.
Что мешало разработать инструкцию по боевому применению войск в условиях локальных конфликтов по противодействию повстанцам? Что у нас, с повстанцами никогда не воевали? Да сколько угодно! И при Царе-Батюшке на окраинах Империи и в советское время в Средней Азии в ходе, так называемой, борьбы с басмачами.
И действия эти требуют особого подхода и понимания противника, который опирается на местное население. А посему борьба с любыми повстанцами должна состоять из идеологической составляющей, экономической и из боевых действий против отрядов повстанцев. Ничего этого не сделано до сих пор. При этом «старую» классическую тактику действий против регулярных войск противника благополучно забыли.
И тут мы сами «внезапно», прежде всего, для своей армии, решили начать СВО против соседа. Да, крайне агрессивного и опасного! Поскольку ему помогает и США, и НАТО.
Но, ведь это прописные истины, что, начиная боевые действия, как их при этом не обзови, глобально суть не изменится, необходимо изучать противника и готовиться воевать против него конкретно. Любая домохозяйка нашей страны сейчас прекрасно знает, что ничего этого сделано не было. Армия начала воевать против более мощной группировки врага, оставаясь не готовой к таким действиям, что повлекло за собой потери, как в личном составе и технике, так и потерю лица страны, то есть, нанесен урон ее международному авторитету.
И вот теперь, когда идет уже второй год так называемо СВО, у нас руководство, как бы очнулось, и приступило к анализу боевых действий с перспективой внесения изменений в Боевые Уставы и руководящие документы. Как пишут «Аргументы и факты», боевой устав от 2017 года учитывает «в нынешнем варианте, в лучшем случае, опыт «пятидневной войны» с Грузией в 2008 году и Сирийской операции. Изменений требует целый ряд его позиций, связанных с новыми вооружениями и тактикой боя».
Обратите внимание, что опыт грузинских событий попал в Устав спустя 11 лет! Сейчас, как рассказывают эксперты, планируется учесть опыт применения БЛА, а также продумать (!) вопрос взаимодействия в бою боевой машины поддержки танков «Терминатор», которая была создана российскими оружейниками в 2001 году, а эксплуатировать начали в 2011. То есть создать – создали. Спору нет, штука хорошая!
Вот только что с ней делать? На осознание и раздумья этого ушло еще 12 лет.
О беспилотниках вообще, «молчи грусть, молчи». Такое впечатление, что только на Украине и стала очевидной польза их применения. Но это далеко не так. Еще в Ливии БПЛА, те же пресловутые турецкие «Байрактар», показали себя очень эффективным оружием, даже в борьбе с ПВО противника.
«Всего, по данным исламистских сил ПНС, войска маршала Хафтара только во второй половине мая потеряли девять ЗРПК «Панцирь-С1». Причём шесть из них были уничтожены в различных районах прибрежной зоны. Во всех случаях причиной поражения ЗРПК стали турецкие БПЛА, хотя есть вероятность уничтожения отдельных машин турецкой корабельной артиллерией», – сообщал телеканала «Звезда».
Конечно, в этом же материале наш профильный канал уверенно доказывал превосходство «Панцирей» над «Байрактарами»…
В мае 2021 года автор был приглашен на телепередачу «Звезды» и, в частности, собирался поднять вопрос эффективности и нужности БПЛА на турецком примере. Но организаторы передачи подошли и негромко сообщили, ссылаясь на самого военного министра: «Просили про «Байрактары» не говорить!». Я , разумеется возмутился, и тогда меня просто на определенном моменте убрали из кадра и заменили другим спикером.
Безусловно, я далек от мысли, что Шойгу лично к этому имеет отношение. Он, скорее всего даже не догадывается о моем существовании, но то, что предупреждение прилетело из неких чинов в погонах, допустить можно.
К сожалению, уже в начале СВО турецкие беспилотники очень эффективно работали по российским объектам. А ведь проблема в том, что руководство МО долгое время саботировало массовое внедрение в наши войска беспилотных летательных аппаратов.
Сейчас вроде бы потихоньку БПЛА стали попадать в подразделения, но… штатной должности оператора беспилотника нет. Получается что «рулят» ими специалисты на общественных началах!
С ТОС-1А «Солнцепек» и вовсе чудеса. Это оружие стали производить еще в 2001 году. Основной задачей системы является поддержка пехоты и бронетанковых соединений. Сказать, что оружие эффективное, по сути, ничего не сказать. Но… до сих пор в ВС РФ никак не разберутся, это «вундерваффе» является оружием артиллерии или по определению, раз, огнемет, то оружием химиков? Сейчас их поставили в ВДВ. Как десантники будут решать эту задачу? А ведь оружие в строю больше 20 лет.
Применение оружия, конечно важно, но верные тактические действия, которые соответствуют данной войне, применяемыми в ее ходе соответствующими силами и средствами, значительно важнее.
Сейчас в зоне боевых действий практикуется применение небольших штурмовых групп, действующих автономно, при поддержке основных сил. Но это не соответствует требованиям БУСВ. Что позволяет «умникам из верхнего штаба» задавать командирам на местах все тот же пресловутый вопрос: «А что велит устав?» При этом совсем не важно, как решается задача, эффективно или нет! Важно, чтобы по уставу!
Ну, если этим как-то стали заниматься, надеюсь, как-то эта задача будет решена и найдет отражение и в боевых уставах, и в иных руководящих документах. Правда оговорка «как-то» не гарантирует качество. Почему? Об этом позже. А сейчас о том, о чем не вспомнили эксперты АиФ. А раз они не вспомнили в статье, то и военачальники забудут.
Речь вот о чем. Еще при МО Сердюкове бригады специального назначения перестало курировать Главное Управление (раньше называлось Разведывательное) Генштаба, передав их полностью в распоряжение Сухопутных Войск. Это привело к тому, что теперь генералитет СВ, и ранее не разбиравшийся и не понимавшей сути спецразведки и ее задач, теперь применяет спецназ, как хорошо подготовленную пехоту. И совершенно не догадывается о том, насколько эффективные силы в его распоряжении.
Сейчас все уперлись в БПЛА, считая их единственным средством разведки, забывая о том, что видов разведки очень много, и одна из наиболее важных – специальная разведка. Спецназ. Она при грамотной организации, обеспечении и взаимодействии со средствами поражения способна обеспечить поражение важнейших целей противника, находящихся в глубине оперативного построения войск. Это и штабы, и узлы связи, и стартовые позиции оперативно-тактических ракет, и узлы коммуникаций, и аэродромы, и огневые позиции пресловутых «Хаймерсов», и склады боепррипасов.
Раньше спецназ действовал в соответствии с Инструкцией по боевому применению частей и соединений специального назначения. Но в 2017 году у спецназа появился боевой устав. Кто его писал, мне не известно. Зато я знаю, что еще в 2011-12 годах полковник «М», один из наиболее опытных и заслуженных практиков спецназа и ССО, подготовил руководящий документ, опираясь на опыт спецразведки в последние десятилетия и с учетом перспектив применения. Однако этот документ остался невостребованным.
Почему? Попробую догадаться.
Начиная с Сергея Иванова Министерством обороны рулят, кто ни попадя, но никак не военные специалисты. Чекисты, коммерсанты, строители. Вместо настоящих военных на руководящие должности назначены лояльные и неконфликтные бездари. А от людей с боевым опытом избавились. Командовать некому еще и потому, что уровень военного образования упал ниже некуда. Я об этом уже писал. Те, кто при Сердюкове поступил в училище, сейчас уже носит полковничьи, а то и генеральские погоны. Вот эти неучи и никак не разберутся, как применять «Терминатор», как применять спецназ, как взаимодействовать с ЧВК.
Почему генералы готовятся к прошедшей войне? Потому, что устав велит? Но, как говорили в советское время, «Устав-не догма, а руководство к действию!» То есть, руководящие документы требуют обновления, чтобы соответствовать обстановке. Поэтому, чтобы готовиться к будущей войне, надо думать о ней. Изучать противника досконально. Его вооружение, технику, штатную структуру тактику и опыт применения в прошедших войнах и конфликтах. Понимая противника, надо вырабатывать тактику и стратегию будущей войны с ним, создавать более современное оружие и отрабатывать наиболее эффективный порядок его применения.
И вот – ситуация выглядит так, будто заниматься в Министерстве обороны этим просто было некому, поскольку не было людей, кто в этом что-то смыслит.
Когда удастся это изменить? Насколько получится эффективно? Бог весть!
Свежие комментарии