Художник Василий Верещагин, автор знаменитой серии батальных картин, писал свои произведения, можно сказать, "с натуры". Как только началась русско-турецкая война он оставил свою мастерскую и отправился на фронт. Там и были созданы 30 гениальных полотен, правдиво и без прикрас отображающие все ужасы и нелицеприятные подробности идущие вразрез с охватившим общество (в особенности императорский двор) чувством гордости и патриотизма за череду побед на Балканах.

Но Верещагин видел и другое. Видел, какими страданиями и какой ценой достаются эти победы, и как отвратительно организовано снабжение действующей армии, как неподготовлены солдаты и нелепы ошибки командиров. Все это вело к чудовищным потерям. Художник запечатлел все, что увидел своими глазами: бой под Шипкой, штурм Плевны, многочисленные санитарные пункты, перевязки раненых бойцов, производимые тут же, в траншеях, огромные поля боев, смерть, страх, ужас и всю отвратительность этого мероприятия, называемого "победоносной войной".

Психологи

зм и сила воздействия на общество (особенно - зарубежное) его картин была настолько сильной, что отрезвляла и заставляла признать: война - отвратительное для человека, противоестественное и калечащее душу действие.

Художник был ранен в бедро, но сильнее всего он был сломлен морально, душевно. В своих воспоминаниях он запишет; "Больше батальных картин писать не буду - принимаю все близко к сердцу, выплакивая боль каждого изображенного убитого и раненого..."

Но и то, что уже было написано, вызвало неоднозначную реакцию. Особенно - у императора Александра III, отнесшегося к балканской серии творчества Верещагина крайне отрицательно. Буквально он сказал: "Изучая каталог картин Верещагина и читая тексты к нему, противные национальному самолюбию, можно заключить одно: либо Верещагин скотина, либо - помешанный. Жаль, что это будут единственные картины в воспоминании о славной войне, все, что мы оставим потомкам".

После этих слов картины Верещагина надолго оказались под запретом на высшем уровне - их тридцать с лишним лет не приобретали в государственные музеи страны, а Вердер (прусский военный атташе в Санкт-Петербурге) даже советовал уничтожить всю серию. Но картины остались, и дошли до потомков, сохраняя свою силу воздействия и заставляя задуматься об ужасах и противоестественности войн для человечества.