НЕТ ПРИВИВКИ – УВОЛЬНЯЕМ. РИСКИ ЧЕТВЁРТОЙ ВОЛНЫ КОВИДА

В СЛУЧАЕ НОВОЙ ВОЛНЫ COVID-19, ВСПЛЕСК ЗАБОЛЕВАЕМОСТИ ПРИДЁТСЯ НА РЕГИОНЫ. ФОТО: АЛЕКСАНДР АВИЛОВ / АГН "МОСКВА"

Пока чиновники от здравоохранения говорят о приходе четвёртой волны, заболеваемость коронавирусом в течение последней недели действительно растёт. На федеральном уровне пока обещают не уводить страну в полный локдаун, но региональные власти принимают свои решения, в том числе связанные с переводом на удалёнку и введением QR-кодов. Одновременно идут и разговоры о вакцинации несовершеннолетних от коронавируса. 

Складывающаяся ситуация вызывает много вопросов и домыслов. Об этом и многом другом в студии "Первого русского" ведущая программы "Вакцина правды" Олеся Лосева беседовала с нейрореабилитологом и клиническим психологом Ириной Хвингия.

Как локдаун изменил людей

Олеся Лосева: В море противоречивой информации, которая нас окружает, разобраться крайне сложно. А сообщения, касающиеся здоровья, многие принимают близко к сердцу. На фоне разговоров о подступившей четвёртой волне коронавируса большинство родителей беспокоит главный вопрос: введут ли снова дистанционное обучение. И если это произойдёт, как к такому подготовиться психологически?

Ирина Хвингия: Если мы говорим о повторении ситуации, с которой нам пришлось столкнуться в начале пандемии, то психологически люди к ней уже готовы, потому что они через это всё прошли. Но последствия всё равно будут такими же, как и в первый раз.

Если в многодетной семье, которая живёт в двухкомнатной квартире, есть четверо школьников, сложно представить, как можно каждого из них обеспечить компьютером и отдельным помещением для занятий, как организовать учебный процесс.

Кроме того, выявилась ещё одна проблема: люди поняли, что не умеют общаться друг с другом. К чему они привыкли? Утром встали, коротко поговорили за завтраком, отвезли детей в садики или школы, а сами отправились на работу. Вечером все снова встретились дома, какое-то время провели вместе и легли спать.

А когда всех посадили дома и семьи по 24 часа в сутки оказались закрытыми в квартирах, выяснилось, что им и разговаривать особо не о чем. И люди стали заново знакомиться. Причём речь идёт не только о молодых парах, но и о тех, кто прожили вместе по 15-20 лет. Это вызвало определённые невротические реакции у людей.  

– И им ещё пришлось знакомиться с собственными детьми, что очень важно.

И.Х.: Совершенно верно. Выяснилось, что у нас половина родителей  не имели понятия, чем на самом деле интересуются их дети. И для многих это стало шоком. Ведь не просто так у нас, к большому сожалению, увеличилось в этот период число разводов.

Но есть и положительная сторона: многие родители, узнав своих детей, особенно подростков, смогли предотвратить некоторые неприятные последствия. Тем не менее последствия дистанционного обучения мы уже имеем.

– Но всё-таки последствия какие-то будут. Какие именно?

И.Х.: Что происходит, когда человек закрывается в четырёх стенах? И ведь мы не просто сидели дома: взрослые работали, дети учились. Идёт перегрузка зрительного анализатора из-за монитора, снижается концентрация внимания, работоспособность, нарушается сон. Из-за всего этого увеличивается невротизация, и с этим ничего невозможно сделать.

Мы, специалисты, советуем в таких случаях себя немного разгрузить, к примеру, совершать пешие прогулки. Но в тот момент люди были лишены возможности просто погулять на свежем воздухе, не считая тех, у кого есть собаки.

– А что у нас изменилось настолько, что невозможно вернуть назад?

И.Х.: Многим теперь лень работать в офисе, они поняли, насколько удобно работать дистанционно, сидя дома. Кроме того, появилось очень много программ дистанционного обучения, и от некоторых мы, как специалисты, просто в шоке. Тем не менее у нас не было настолько длительного периода пребывания дома, чтобы можно было бы говорить о каких-то необратимых последствиях.

– То есть не всё ещё потеряно. А при каких условиях можно потерять всё? Обычно сейчас закрывают группы в детских садах и школы на двухнедельный карантин. Вот эти две недели – насколько это критично, учитывая, что разговор идёт о детях, которые всё больше погружаются в виртуальный мир?

И.Х.: В этом случае очень важно, чтобы родители смогли правильно организовать пространство вокруг ребёнка, максимально избавив его от виртуального мира. Вместо этого детям можно предложить какие-то совместные игры, развлечения. Нельзя допустить, чтобы дети ушли в свои гаджеты.

Если говорить о раздражительности, которую испытывают многие из нас, то если она становится постоянной, справиться с ней будет намного сложнее.

Грозит ли детям удалёнка?

На связь со студией "Первого русского" вышел корреспондент Царьграда в Забайкальском крае Алексей Дмитриенко.

– Многие родители опасаются удалёнки, на которую могут перевести детей. Однако сенатор Валентина Матвиенко заявила, что в данный момент в России нет оснований для введения локдауна или ужесточения ограничений из-за коронавируса, а право принимать те или иные меры передано главам регионов. Алексей, расскажите, что у вас происходит? Действительно ли среди школьников свирепствует ковид и насколько серьёзно стоит вопрос перевода их на дистанционное обучение?

Алексей Дмитриенко: Действительно, такая проблема существует, в регионах отмечается рост заболеваемости. Наш регион – не исключение: за последние три дня было закрыто около 30 классов. Из них в трёх школах по ковиду, ещё в трёх школах карантин по ОРВИ. Но это официальные данные, неофициально ситуация может меняться как в плюс, так и в минус. Сейчас в Забайкалье на удалёнку переведены около двух тысяч школьников.

– А сколько школьников заболело в конкретном образовательном учреждении, из-за чего решено было всю школу закрывать на карантин?

А.Д.: По ковиду у меня информации точной нет. Но ОРВИ сейчас болеют в семи школах 276 человек из десяти классов. На удалёнку отправили 468 учащихся из-за того, что у них в классах превышен эпидпорог по коронавирусу. Сложно сказать, кто из них является заболевшим, а кто переносчиком. У меня у самого сын находится на удалёнке, потому что мама болеет ковидом. Чтобы он не мог заразить одноклассников, его решили не отправлять в школу.

На данный момент это и является главной целью перевода на дистанционку. Потому что мы, действительно, рискуем своими жизнями, жизнями наших родителей.

– В начале недели появилась информация, что в Чите больные часами ожидают скорую помощь. Ситуация как-то разрешилась?

А.Д.: Ситуация решается простым способом. Скорая помощь не может набрать новых медиков. Скорая помощь не может увеличить количество выездов. Действительно, ожидание большое, потому что ряд поликлиник и больниц переводят на режим моногоспиталей. Мы сейчас увеличиваем количество мощностей именно под коронавирусные площадки. Врачей здесь, к сожалению, не хватает, это так.

– Тут дают о себе знать последствия оптимизации, на самом деле. По мнению инфекциониста, доктора медицинских наук Николая Малышева, в случае новой волны COVID-19, всплеск заболеваемости придётся на регионы. Многое зависит от того, как люди будут там вакцинироваться:

На периферии меньше возможности в области врачебных кадров, наличия коек в больницах, оборудования, а значит, с лечением заболевших всё сложнее.

Чем опасно постоянное нагнетание тревоги

Ирина, а как можно успокоить людей в данной ситуации?  На мой взгляд, идёт явное нагнетание. При этом сами врачи не всегда могут определить, где грипп, а где коронавирус, потому что симптомы схожи, а поражение лёгких может быть даже при простудных заболеваниях. В этом общем психозе, мне кажется, нагнетание беспокойства – оно ещё более пагубно сказывается на физическом и психическом здоровье людей, что мешает выздоровлению.

И.Х.: Паника – это вообще особенность нашего менталитета. Особенно, если звучит фраза "пожалуйста, не паникуйте". Считайте, что этим дают команду к панике. Очень важно, как нам подают информацию. Кроме того, достаточно сложно успокоить людей, которые столкнулись со смертью родственников из-за коронавируса.

Если человек заболел, он должен понимать, что ему необходимо пройти обследование. Если раньше мы привыкли лечить насморк и кашель дома, то сейчас есть смысл сделать КТ, чтобы хотя бы убедиться, что это не ковид.

Хватает или не хватает медиков, понятно, когда идёт всплеск. Их быстро взять неоткуда, но это не значит, что вообще не хватает специалистов. Я вам могу сказать, что во многих регионах установлено достаточно высокотехнологическое оборудование, которое позволяет выхаживать очень тяжёлых больных со 100%-ным поражением лёгких. То есть ситуация более-менее нормальная.

И тут важна ещё позиция работодателей. Одно дело, если человек заболел и его отправили на карантин. А если семья здорова, а на карантин отправили класс, в котором учится ребёнок? Первоклассник вынужден сидеть дома, а родителей никто от работы не освобождал.

И вопрос, что делать этим родителям, как объяснить работодателю, что "у меня ребёнка посадили на карантин, и я не могу выходить на работу".

– То есть такие моменты ещё не отрегулированы, как я понимаю.

И.Х.: Да. У нас есть профессии, которые можно перевести на дистанционный формат, а есть профессии, которые нельзя. И это как раз люди тех профессий, которые в первую пандемию точно так же работали, они не сидели на самоизоляции. А им что делать в этот момент? И вот, если у работодателей будет чёткое понимание, что в этой ситуации делать, то я думаю, такой паники не будет. Потому что паника-то – она больше организационного характера.

Как избежать принудительной вакцинации и не быть уволенным

К беседе в студии Царьграда присоединилась общественный уполномоченный по защите семьи Ольга Баранец.

Ольга Николаевна, что делать людям, которые категорически не хотят прививаться, но при этом над ними висит угроза увольнения с работы?

Ольга Баранец: Законы у нас никто не отменял. Вакцинация у нас добровольная. К сожалению, к нам поступает много жалоб на то, что даже людям с хроническими заболеваниями врачи не дают медотвод, они говорят, что им запретили это делать. И получается, что речь идёт не о здоровье людей, не о какой-то мифической коллективной иммунизации, а о выполнении цифр, спущенных сверху. Поэтому мы не можем согласиться с действиями правительства.

– Понятно, что можно быть несогласными, но что делать-то?

О.Б.: Писать отказ от прививки.

– И при этом потерять работу?

О.Б.: Я не знаю ни одного случая, чтобы человека уволили из-за отказа от вакцинации. Это незаконно, люди могут потребовать компенсацию. Сотрудники должны требовать у работодателя приказ, а таких документов никто не видел. Но если мы идём в поликлинику и делаем прививку, то ответственность лежит на нас. А если мы приходим, показываем приказ и говорим, что пришли по приказу – тогда отвечает работодатель. Но никто не делает прививку по приказу работодателя.

– Есть такое понятие, как вакцинофобия. Ирина, что порождает подобную фобию?

И.Х.: Очень много антипрививочных фобий возникают на слухах о том, что из-за сделанной прививки случились какие-то осложнения. Но прививки здесь ни при чём. Мы объясняем родителям, столкнувшимся с какими-то откатами в здоровье и развитии детей после прививки, что дело не в вакцине, а в том, как обследовали ребёнка перед вакцинацией.

Это самое важное – обследование. Благодаря ему становится понятным, можно ли колоть ребёнка именно в этот момент или надо подождать полгода, а потом сделать прививку без осложнений (а может быть, и вовсе отказаться).

Здесь панику порождают два момента: всё плохо, мы все умрём, как только привьёмся. А второй момент – давление со стороны работодателя. Я полностью согласна с тем, что уволить работника, отказавшегося от прививки, работодатель не имеет права, их взаимоотношения регулируются Трудовым кодексом, который запрещает увольнять безосновательно.

– То есть можно сослаться всегда человеку на Трудовой кодекс?

И.Х.: Да. И работодателям надо каким-то образом выстраивать со своими работниками взаимоотношения. У нас в начала 2000-х годов внедрилась практика полноценного HR-менеджмента. Это сейчас работа HR-отделов сводится к подбору и кадровому делопроизводству. А тогда это были и учебные центры, и психологические службы, и службы психологической разгрузки.

В любой компании, особенно если это крупная компания, в HR-подразделении должны сидеть специалисты, которые работают с сотрудниками. И выясняют как раз причину паники, возникающей у людей. Ведь у каждого она может быть своя. Один боится, что умрет. Второй боится, что его уволят, но при этом боится делать прививку. И здесь людям важно разъяснить, как и что надо обследовать, для того чтобы они поняли, опасна прививка для них или безопасна. Должно быть хорошее информирование, прежде всего, самого работодателя, как ему разговаривать с собственными же работниками.

У меня тоже свой центр, и нас точно так же поставили в рамки, что должно быть 60% привитых сотрудников. Мы не уложились в те сроки, которые нам назначили. Но мы ознакомили Роспотребнадзор с данными медицинского анамнеза своих сотрудников, объяснили позицию, почему у нас не привито такое-то количество народа, обосновали всё, дали прогноз по вакцинации сотрудников и даже сослались на определённые статьи Трудового кодекса. Мне никого не пришлось ни увольнять, ни отстранять. Законодательно у нас прививка в число обязательных не вошла.

– Насколько преждевременно сейчас говорить по поводу массовой вакцинации детей, на ваш взгляд?

И.Х.: Я считаю, что это делать абсолютно преждевременно, потому что у нас нет ни одной полностью испытанной вакцины от коронавируса. Понятно, что в рамках ежегодной вакцинации от гриппа дети прививаются. Но что касается вакцинации от коронавируса, я бы своего ребёнка привила обязательно, но только той вакциной, которая бы полноценно вышла на рынок и не использовалась в качестве эксперимента.