История из «Оксфордского сундука»

Раритеты истории. Вот чем хорошо писать на ВО, так это тем, что… читатели сами подсказывают тебе интересные темы. Более того, это способствует твоему собственному… «взрослению», потому что очень часто они просят написать о том, чего ты не знаешь, либо о чём слышал лишь «краем уха». Зато в процессе сбора информации для статьи ты сам узнаёшь так много всего интересного, что получаешь ещё и чисто интеллектуальное наслаждение. Вот, например, не так давно в ходе обсуждения очередного материала о «Байёсской вышивке» возникла тема… «Оксфордского сундука». А я о нём что-то слышал, но… слышать это одно, а точно знать – нечто совсем другое. Полез в Интернет, выяснил, что это такое и где находится, зашёл на сайт Эшмолеанского музея Оксфордского университета, прочитал всё то, что там о нём написано и с чем этот самый сундук связан, и… в результате появился вот этот материал, в котором история этого сундука и одного из самых известных сражений эпохи Средневековья переплелись неразрывным образом.


А было так, что король Франции Филипп IV в 1297 году начал войну с графством Фландрия, чтобы прибрать его к рукам. Как всегда, нашлись местные коллаборационисты, например, Жан II д’Авена, но были и патриоты во главе с графом Ги де Дампьером, который через брак с английской королевской семьёй пытался добиться союза с Англией против Франции. Сторонники французов назывались «Лилии», а их противники – сторонники независимости – «Когти», во главе которых стоял Петер де Конинк.

Сама война тянулась вяло, но к маю 1300 года французам удалось уже полностью контролировать территорию графства. Причём довольный таким итогом войны Филипп Красивый лично отправился во Фландрию на предмет проведения административных реформ.


Но едва лишь король уехал, как жители города Брюгге в ночь с 17 на 18 мая 1302 года подняли восстание, получившее название «Брюггская заутреня», и вырезали не менее четырёх тысяч человек французов. Из-за жестокости эту расправу стали даже называть «Варфоломеевской ночью Фландрии».


Восставшие смогли поставить под свой контроль всё графство, кроме жителей Гента, Куртре и Касселя, сохранивших верность королю. Большая часть знати также приняла его сторону, поскольку опасалась простонародья, дорвавшегося до власти. Требовалось вразумить мятежников. Поэтому против них была направлена королевская армия под началом графа Роберта II де Артуа, из 1000 генуэзских арбалетчиков, 2000 копейщиков и 3000 пехотинцев, как французских, так и наёмников из Ломбардии, и Испании. Рыцарская конница состояла из более чем 2700 человек, разделённых на три отряда.


Армия фламандцев, готовившихся противостоять французам, состояла из городских ополчений. Брюгге выставил 2600-3700 человек, в том числе 320 арбалетчиков; Вольный округ Брюгге и прибрежная Фландрия – 2500 человек под командованием сына Ги де Дампьера; Ипр выставил 1000 человек, Восточная Фландрия – 2500.


Военное значение городских ополчений иногда переоценивается. На самом деле – отличавшееся недостатком однородной организации, не всегда хорошо обученные и также далеко не всегда должным образом дисциплинированные, они часто одерживали верх исключительно только благодаря своему численному превосходству. Сталкиваясь с организованным противником и более или менее совершенной артиллерией, они терпели сокрушительные поражения, как фламандцы при Касселее в 1328 г. и во время осады Турне в 1340 г., льежцы при Валеффе в 1347 г., брабантцы в 1372 г., фламандцы под Оденардом в 1379 г., под Невелем в 1381 г. и, наконец, при Рузебеке в 1382 г., где французская армия Филиппа Смелого подорвала мощь городских общин. Льежцы при Огее в 1408 г., затем гентцы под Гавром в 1453 г., динантцы в 1466 г., льежцы под Брюсселем в 1467 г. и под Льежем в 1468 г. оплатили ужасными жертвами свои последние усилия по защите своей автономии. Тем не менее, в военном отношении ополчение фламандцев было достаточно сильной армией, особенно если ополченцы были хорошо обучены, регулярно тренировались, и были хорошо вооружены. А такое случалось, и часто, так как горожане денег на экипировку не жалели, а многое вдобавок они ещё и сами же и производили. Бедным, но сильным горожанам оружие покупал магистрат.


Оружием боя являлись прежде всего копья, затем мечи, фальшионы, и годендаги – своеобразное оружие местного изобретения, представлявшее собой прочное древко длиной около 1,5 метра (на изображениях с сундука – не более одного метра!) и со стальным шипом и металлической оковкой на конце. Среди восставших было также 56 рыцарей, из которых только 28, скорее всего, участвовали в битве. Все они в битве с французами сражались в рядах пехотинцев, сойдя со своих коней. Причём сделали они это специально, чтобы поддержать мужество воинов-горожан!



26 июня 1302 года силы повстанцев подошли к городку Куртре, осадили замок, где находился французский гарнизон, и одновременно начали готовиться к битве с подходившей французской армией. Однако взять замок им до подхода королевской армии так и не удалось.


Однако времени, чтобы подготовиться к ней, у фламандцев было достаточно, поэтому они подготовились к ней более чем хорошо. Так, всё поле, откуда можно было ожидать атаки со стороны королевской конницы, было перекопано канавами, частью замаскированных ветками, покрытыми грязью. Многие из них соединили с ручьями и с рекой, так что они ко всему прочему наполнились водой и сделались труднопреодолимым препятствием для конницы. С тыла позицию фламандцев прикрывала река Лис, на правом фланге находился замок Куртре, на левом – болотистая низина ручья Гронинге, впадавшего в Лис. Ещё один ручей пересекал долину прямо перед фронтом фламандцев, так что те стояли, можно сказать, со всех сторон окружённые водными преградами.


Подъём в лагере французов протрубили в 6:00 утра. Люди начали вооружаться и седлать своих коней. Всего в строю оказалось около 2500-3000 всадников. Тем же утром два маршала королевской армии произвели разведку позиций противника, после чего был устроен военный совет, на котором многие французские командиры высказались против атаки, а коннетабль Рауль де Клермон, сир де Нель, прямо указал на то, что ручьи на поле боя могут стать ловушкой для рыцарской конницы. Выманить фламандцев в поле – вот, по его мнению, что было бы самым правильным решением.


В свою очередь Жан де Бюрла, командир арбалетчиков, предложил с их помощью нанести фламандцам столь серьёзные потери, что им пришлось бы отступить. А рыцарям уже после этого нанести решающий удар по ослабленному врагу. Ещё более хитрый план предложил Годфруа Брабантский (брат герцога Брабантского Жана I): физически измотать фламандцев, заставив их угрозой атаки весь день простоять на поле, на жарком солнце, без еды и питья, так что на следующий день они уже будут просто не в состоянии сражаться. Все эти предложения были разумны, но их победила… «Матушка Спесь».


«Немедленно начать сражение с этими бедными крестьянами!» – вот чего требовали командиры рыцарских отрядов, и Роберт II де Артуа имел несчастье с ними согласиться! Предостерегающие советы он проигнорировал, приказал немедля трубить сбор, построил армию в три линии: впереди пехота, за ней восемь баталий конницы и резерв из двух баталий, и незадолго до начала полудня двинул её на позиции фламандцев.

Продолжение следует…